Запрет

"I do know the evil that you do because I was once a part of it"... Мокрые сумерки бесшумно опустились на Лондон. К этому времени на съемочной площадке остались лишь несколько охранников и их огромный сторожевой пес по кличке Рыжий. Выстроившиеся в ряд трейлеры сливались с вечерним мраком погасшим светом в своих маленьких окнах. Дверь в самый крайний была приоткрыта и, посветив фонариком телефона на маленький клочок бумаги приклеенный к ней, я остановилась. «Джеймс Делэйни» - шепотом прочитала я. В своем взвинченном состоянии я удивилась неожиданной способности говорить тихо. Внутри все клокотало настолько, что хотелось кричать, визжать, крушить все на своем пути и топать ногами. «Ненавижу» - молотком гремело в голове одно-единственное слово. Я не понимала, зачем вообще притащилась сюда в такой поздний час. Часть меня хотела навсегда стереть его из памяти и начать новую жизнь где-нибудь в Пуэрто-Рико под новым именем и полом. Но другая часть, та глупая часть, что отвечала за сердце, зачем-то решила во всем разобраться. Честнее будет признать, что она хотела совсем не этого… А просто увидеть этого мерзавца в последний раз прежде, чем навсегда стереть из памяти. - Что … Я … Здесь … Делаю? – орал благим матом внутренний голос, когда я со всей силы постучала в злополучную дверь трейлера. Единственный трейлер без окон. Наш драгоценный мальчик не любил отвлекаться даже на вид из окна в процессе подготовки к новым сценам. В этих четырех стенах на колесах с раннего утра и до поздней ночи на самом деле невозможно отыскать Тома Харди – знаменитого британского актера. Сегодня, как и каждый день, на протяжении последних трех недель здесь находится сумасшедший, озлобленный на весь мир, жестокий грешник родом из Англии 19го века – Джеймс Делэйни. Но сейчас меня это не волнует. Меня волнует лишь шум, доносящийся из-за двери и тот факт, что он ещё здесь. В голове не возникло вопроса «Почему». Уже позже я пойму, что он ждал меня. - Я не задержу тебя надолго, - выпалила я после того, как он распахнул дверь перед моим носом, и первые впечатления от его внешнего вида перестали отнимать у меня способность говорить. – Хотела сказать тебе, что я расторгла контракт и официально больше не имею к проекту никакого отношения. - Так ты удалила мой номер телефона? – произнес он негромко, облокотившись спиной о гримировочный столик. - Нет пока. - Тогда зачем пришла? - Посмотреть тебе в глаза, - в попытке скрыть дрожь в руках я запустила их в карманы в отлично протапливаемом трейлере. На секунду показалось, будто он собрался выставить меня вон. Но в тот момент, когда в нос ударил резкий запах сигарет и парфюма, он развернулся ко мне лицом. Схватив за запястья, он выдернул мои дрожащие руки из карманов, и мертвой хваткой сжал их своими. Меня опалило тысячеградусным жаром, мало имеющим какое-либо отношение к гудевшему неподалеку обогревателю. Я сделала жалкую попытку высвободить руки, но, кажется, разозлила его ещё сильнее. Одним резким толчком он снова вжал меня в стену, заставляя посмотреть себе в глаза. - Отпусти меня! - настойчиво выпалила я, трепыхаясь в его руках, как слабый котенок. – Иди ты к черту со всеми своими бабами и фильмами, и психическими отклонениями! Я умываю руки! Хватит! Всё! Надоело! Можешь искать себе другую идиотку!! Если бы не его пронзительный взгляд всего в паре миллиметров от моего лица, я бы непременно разрыдалась. На смену ярости пришла всеобъемлющая тоска и обида. Я так ему доверяла. Я так его … Стоп. Вот только не это. - Хотела посмотреть мне в глаза? - негромко произнес он, сильнее сдавливая мне запястья. – Давай… Смотри. Вопреки желанию я перехватила его взгляд. За пеленой подступающих слез, я все-равно отчетливо различила голубую бездну, в которой добровольно утопилась девять месяцев назад. В этой грязной безразмерной рубашке, в подвернутых по щиколотку штанах, с недельной щетиной и так мастерски прорисованным шрамом под левым глазом передо мной стоял его герой. И только глаза выдавали в нем его самого. Искреннего, настоящего, жестокого, как и тот, кого он играл, - актера, который мучил меня вот уже почти год. Я всегда была способна понять, где кончается Том и начинается Делэйни. Там же, далеко не по странной случайности, кончалась моя любовь и начинались его инстинкты. Из нас двоих таким талантом могла похвастаться только я. Но сегодня. Сейчас. Мое чутье меня предавало. Он не знал, перед кем именно я не смогу устоять, поэтому решил провести оба эксперимента. Это разозлило меня только сильнее. - Удовлетворена? – продолжал издеваться Том, не отрывая от меня взгляд. Мое дыхание сбилось то ли от ненависти, то ли от невозможности больше терпеть. - Удовлетворена? – переспросила я с иронией. – Я перестала понимать значение этого слова с тех пор, как начала на тебя работать. В этой откровенной лжи был маленький процент правды. - Неужели? – я увидела, как задрожала вена на его шее, и мои ноги превратились в вату. Так далеко мы еще не заходили. – В таком случае я уверен, ты приняла правильное решение. Зачем продолжать сотрудничество, если это не приносит … , - его взгляд перескочил на мои губы, в то время, как я уже без всякого стеснения таращилась на его, - удовлетворения? - закончил он почти шепотом. Я подумала, что надо бежать. Если не сейчас, то через минуту будет поздно. Я больше не помнила, зачем пришла сюда, зачем злюсь на него и почему сдерживала себя так долго. В невыносимой духоте рубашка прилипла к его широким плечам и при свете одной лампы я различала очертания блестящих от пота татуировок. Его губы зашевелились снова, но я не слышала ни слова из того, что он говорил. Этот проклятый проект продолжает губить нас обоих… «Слава Богу, я не его сестра, - промелькнуло в моем сознании, прежде, чем я совершила непоправимое. Влажные голодные губы с остервенением накрыли его, и земля ушла из-под моих ног. Из его горла вырвался протяжный стон. Он отпустил одно запястье и свободной рукой схватил меня за шею. Он перекрыл мне кислород, заставляя дышать своим воздухом. Это точно не Том. Он перехватил мой хрип, врываясь в рот своим языком. Этим животным поцелуем я, кажется, снесла дамбы невидимой плотины. Вся накопившаяся за месяцы нашего знакомства и работы над сериалом, страсть, водопадом обрушилась на нас обоих. Я стонала и хрипела, как зверь с пробитым легким, царапая его шею и плечи. Во мне проснулась нечеловеческая сила, с которой я стягивала с него рубашку, скользя руками по влажному торсу и груди. Потянув за край моих джинс, он рывком опрокинул меня на пол. Длинноворсный ковер смягчил падение. Он моментально накрыл меня своим телом, снова впиваясь в губы страстным поцелуем. Но мне хотелось большего. Неделями я наблюдала за ним на съемочной площадке, как он играет страсть и жестокость, во мне копилось это желание так долго, что стало причинять почти физическую боль. Неожиданно его поцелуи стали нежнее. Расстегнув пуговицы на моей блузке, он высвободил одну грудь из лифчика и накрыл ее своими губами. Это был Том… Мой Том, с которым я познакомилась тогда в парке, когда выгуливала Дэнси. Том, который улыбался всем лицом, рассказывая мне о своих собаках и новых ролях. Тот самый, которого я так любила и который предал меня безжалостно несколько часов назад. Положив ладонь на его щеку, я заставила его посмотреть на меня: - Том… - Да, малышка, - шептал он, медленно стягивая с меня джинсы. Во мне поднималась новая волна боли и желания от одного воспоминания о случившемся. Я проглотила подступивший к горлу комок и выдавила еле слышно: - Я не хочу тебя… Его ладонь замерла на моем животе в паре миллиметров от трусиков. Взгляд застыл в одной точке возле моего лица. Я прекрасно понимала, что сейчас произойдет. Я хотела этих последствий. Я хотела проучить его раз и навсегда. - Зачем тогда? – начал он, но я резко его перебила. - Я хочу его. В подтверждение своих слов я провела языком по его шее, запуская одну руку в его штаны. - Я хочу его внутри себя… Я чувствовала под своей ладонью, как набухает его член по мере того, как я ласкала языком его грудь и шею. Когда его взгляд вновь встретился с моим, в нем уже не было ни намека на нежность. Только похоть и разочарование. Пусть знает, что он мне не нужен. Я хочу его дикое Альтер-эго - шкуру, которая греет его, когда слишком холодно в одной лишь коже. - Do you feel me when I break in? – прошептал он в мой приоткрытый рот строчку из серила. Низ живота пронзило током, и, громко застонав, я попыталась свести ноги. Он мне не позволил. Приняв правила жестокой игры, он одним рывком стянул с меня джинсы. Я попыталась обхватить его за талию голыми ногами, но у него были другие планы. Перевернув меня на живот, он запустил руку в мои волосы и резко потянул. - Вот этого ты хотела? – его дыхание обжигало мою кожу. Спустив свои штаны, он прижался к моей спине своей грудью. Я чувствовала его эрекцию своим задом, чувствовала, как намокаю от каждого его прикосновения, от звука его низкого голоса. - Да, мистер Делэйни, - протянула я, прижимаясь к нему все сильнее. – Пожалуйста … Услышав это имя, он зарычал в мои волосы: - Ненавижу... Я уткнулась лбом в ковер, с ужасом и любопытством ожидая его следующих действий. Он обхватил мои голые бедра руками, притягивая к себе. Я чувствовала головку его твердого члена и уже готова была умолять. Желание ощутить его внутри себя полностью поглотило меня. Открывая глаза, я не видела ничего перед собой. Я превратилась в оголенный нерв, в бесплотную субстанцию. Голод и жажда - все, что управляло мной в тот момент. Я неожиданно поняла настоящее значение слова «запрет». Ад это или рай я не знала, но осознание того, что в любой момент это могло закончиться приводило меня в отчаяние. Стоило мне подумать об этом, как без предупреждения, молча и жадно он вошел в меня сзади. Я едва не закричала, но он накрыл мой рот свой широкой ладонью, лишая любой возможности издавать звуки. Я представляла его в себе каждую ночь на протяжении 9 месяцев, но оказалось, что мои фантазии были лишь скудным отображением реальности. Мои ноги дрожали сильнее с каждым новым толчком. Он входил жестко и грубо, то увеличивая скорость, то замирая, словно поддразнивая меня перед тем, как прикончить… Я поймала себя на мысли, что умру, если не увижу его сейчас, но в то же время понимала, что точно этого не заслужила. Он пытался сохранять спокойствие, изображая безразличие. Но я слышала его хриплое дыхание, его негромкие стоны, тело прогибалось под его тяжестью… Мне не хватало воздуха. Он начал увеличивать темп и, накрыв его ладонь своей, я стала отчаянно двигаться ему навстречу. Где-то в глубине души я понимала, что совершаю непоправимую ошибку - отбрасываю их вместе с доктором Бриггс на месяцы назад в его лечении и выкапываю между мной и Томом бездонную пропасть. Он никогда меня не простит и, скорее всего, даже начнет презирать. Физическое удовлетворение от секса и моральное - от своей сладкой мести должны помочь мне продержаться какое-то время. А завтра я уеду. Забуду их обоих, как страшный сон, и поменяю профессию. Закрыв глаза, я отдавалась ему полностью, и поэтому почти перестала думать о том, что сегодня, 8 ноября в 11 ночи, абсолютно намеренно спровоцировала рецидив психического заболевания, на лечение которого у него ушло почти три года.