***
— Чонгук, ты сейчас упадёшь! — донеслось из динамика телефона, когда Чон ответил на звонок старшего. — И что же такое? — Высший балл! Моя работа самая лучшая! Это зачёт, дружище. — Ого! Мои поздравления, за два дня написать самую лучшую работу... — Пошли сегодня выпьем, — судя по голосу Юнги рад, даже слишком, — давай напьёмся до потери памяти, есть же повод. — Прости, теперь курсовую писать надо мне, поэтому сегодня не могу, — младшему хочется пойти, провести время вместе, но он понимает, что в таком случае ему зачета не видать как своих ушей. — Эх, друг ещё называется... Ладно, на этот раз прощаю, но тогда все выходные будешь моим рабом. — Есть, сэр! — кричит Чон и прощается со старшим. Атмосфера клуба всегда привлекала Юнги, потому что именно там он чувствовал себя свободным, забывая о проблемах. Единственное, что его волновало: кто сегодня с ним разделит вечер. И всегда находились или парочка красоток, или какая-нибудь шумная компания, которые делали его вечер менее одиноким. Клуб был его любимым местом, поэтому он старался каждую свободную минуту провести в стенах подобных зданий. И вот Юнги снова здесь, музыка поглощает его, и ему кажется, что не существует ничего, кроме этого места, этих людей, этой атмосферы. Мин садится за барную стойку и просит стакан виски. Вскоре к нему подсаживается какая-то девушка. Он осматривает её с ног до головы: длинные коричневые волосы, черное короткое платье. Она заказывает что-то слабоалкогольное. Юнги пошловато усмехается и пододвигается к ней. Спустя три или четыре часа, насвистывая что-то себе под нос, парень идёт домой. До закрытия клуба ещё целая ночь. Почему же он так рано уходит? Потому что выпивка без друга ему кажется абсолютно пустой и безвкусной, и поэтому Юнги решил, что на сегодня с него хватит. На улице прохладно и мрачно, Мин спокоен. Тихо, даже подозрительно тихо, но парня это совершенно не настораживает. Понимает всю опасность ситуации он только тогда, когда какой-то парень лет восемнадцати засаживает в него нож. Из-за шока Юнги ничего не чувствует. В глазах начинает темнеть, и он жадно глатает воздух. Его пульс постепенно сходит на «нет». "Неужели это конец?" - проносится в голове парня перед тем, как упасть в бездонную темноту, обнимающую его, словно мягкое одеяло.***
Глаза медленно закрываются, но парень берет себя в руки и делает очередной глоток кофе, который, казалось, ничем и не помогает. И так по кругу. Умом Чонгук понимал, что нельзя садится за курсовую работу в самую последнюю ночь, но есть же такие интересные игры и такие смешные видео на Youtube. Поэтому сейчас он просто обязан доделать всё до утра, иначе будет жалеть. Но сейчас Чон просто смотрит в монитор, не совершая каких-либо действий. Из этого транса его выводит телефонный звонок. На экране высвечивается номер друга и их совместная фотография. Уголки губ дёргаются, и парень отвечает. Однако голос на том конце провода принадлежит явно не Мин Юнги, поэтому улыбка вскоре стирается с лица Чона: — Чон Чонгук? — Да, — растерянно отвечает на вопрос парень, — А кто это? — Тут такое дело, Чон Чонгук. Ты же знаком с Мин Юнги? — Да, это мой друг, а что? Что-то случилось? - ничего не понимая продолжает отвечать он. — Твоего друга, Чон Чонгук, убили. — Что? К-как убили... — Документы и всё остальное при нем, только кошелька нет. Ты можешь как-то связаться с его родителями? А то тут столько контактов, что я до утра не найду. Эй, ты здесь? Ты слушаешь? Эй, Чон Чонгук! Чон медленно отодвинул телефон от уха и, продолжая глядеть на экран, нажал «отбой». Осознание пришло не сразу, поэтому какое-то время он просто сидел и пялился на их с Юнги юбщую фотографию на экране смартфона. Чонгук пытается убедить себя в том, что это какая-то шутка, вероятно Мин, будучи не совсем трезвым, выронил телефон и кто-то просто решил подшутить над ним. Он перезванивает и слышит тот же самый голос, только теперь его сопровождает вой сирен скорой помощи. Парень в ужасе отбрасыват от себя телефон и вскакивает со стула. Не может быть такого. Нет! Неужели его друга убили за какие-то бумажки? Чонгук не хочет в это верить, ищет разные пути, чтобы убедить себя в том, что это ложь, какая-то ошибка, однако всё говорит о том, что Юнги мёртв. Так и никак иначе. Чонгук хватает себя за голову, винит в том, что не пошёл с другом и не помешал этому случиться. Давит в себе рвущуюся наружу истерику, отходя к стене, сползает по ней, медленно оседая на пол. Он облизывает вмиг высохшие губы, бегая глазами по комнате. Парень обнимает себя руками, из глаз непроизвольно начинают течь слезы, а из груди вырывается нечеловеческий вой, наполненный горем. Чон с силой бьётся головой об стену, пытаясь заглушить ту боль внутри. Дышать становится труднее, истерика с головой накрывает парня. Он так и не признался. Так и не сказал, что любит. Без разницы, если это было бы не взаимно. Не смог пересилить себя. Трус. Всё время ждал момента, откладывал на потом, не задумываясь, что этого «потом» может и не быть. Теперь он вечно будет винить себя в этом. Не сможет больше полюбить. Не сможет. И не хочет. Чонгук кричит. Кричит от того, что не в силах что-то изменить, исправить. По венам уже течёт не кровь, а боль, продолжая убивать парня изнутри.***
На похоронах не много, но приличное количество людей: родственники, одногруппники, даже школьные друзья. Все они знали Юнги, который теперь глядит на них из-под прозрачного стекла. Кто-то приходит ненадолго, за неимением времени, кто-то наоборот даже не собирается уходить. Чон разглядывает каждого, их грустные лица, будто пытаясь понять, что они на самом деле чувствуют. Но ни у одного из присутствующих не творится внутри такого же ада, который терпит сам Чонгук. К нему подходит невысокий парень в черном костюме, у него рыжего цвета волосы и пухлые губы, и кладёт руку на плечо парня. Это их общий с Юнги знакомый, они часто выпивали вместе или просто тусовались. — Неважно выглядишь. Даже представить не могу, как тебе тяжело.Но ты, главное, держись. — Знаешь, — начал Чон, посмотрев на того, — я, вроде, и чувствую себя нормально, просто немного грустно, как будто мы поссорились, и я недоволен его словами или поведением, при этом очень хочу помириться, но его слова сильно ранят меня. Даже не знаю, как описать это чувство, — парень затих. Он не хочет говорить даже половину того, что сейчас действительно чувствует. — Чонгук? — Наша дружба длится не так уж и долго, но даже за это время я успел привыкнуть ко многим вещам, успел научиться понимать его, можно сказать, без слов, даже успел сделать его своим миром. Юнги стал центром моей вселенной. Все мои мысли. Все мои действия. Как будто всё было для него. Я думал, что даже вздохнуть лишний раз без него не смогу. И теперь, когда его не стало, я чувствую себя беззащитным щенком, я осознаю, что и сделать ничего не могу или просто не хочу, потому что больше нет того, кто заставляет меня жить, нет того, кто был моей опорой, моим, так называемым, всем. Мой мир разрушился и всё, о чём я думаю: «что мне делать?». Я не знаю, что случится завтра, не знаю, что буду делать через месяц, и не хочу об этом думать. Будущего для меня теперь просто нет, и я совершенно не имею понятия, как и для чего мне жить дальше. Возможно, это звучит жутко, но самая жуть сейчас у меня в голове. Полное отсутствие каких-либо мыслей, такое ощущение, что меня тоже больше не существует. Как будто я умер там, внутри. В моей голове образовалась бездна, в которая манит меня своей темнотой и бездонностью. — Чонгук, прекрати говорить такое! Всё будет в порядке, — глаза рыжего наполнены страхом. Чон усмехается. Уже ничего не будет в порядке. — А вообще, Юнги всегда искал смерти. Вот он её и нашел. Чонгук обнимает парня напротив перед тем, как расствориться в толпе убитых горем персон.***
Чонгук возвращается поздно, а в голове до сих пор нет ни одной ясной мысли. Как он и сказал, его мира больше нет, он просто существует, потому что так надо. Сняв пиджак и кинув его на пол, парень двинулся на кухню. В чайнике уже была вода, поэтому ему оставалось только включить конфорку. А для чего? Ловит себя на этой мысли и улыбается. Действительно. Теперь уже ни в чем нет смысла. Хочется просто смыть с себя всё это. Чтобы забыть. Но он прекрасно знает, что не сможет. Чон садится в наполненную до краёв ванну. Вода горячая. Обжигает. Парень расслабляется и кладёт голову на край бортика. Он достаёт из воды и оглядывает свои руки. Совсем недавно этими руками он прикасался к нему, к Юнги, к своему счастью и смыслу жизни, которого его лишил какой-то подонок. Чонгук усмехнулся и потянулся за лезвием. Раз Юнги ушёл, то он тоже. Он прижал холодную, острую вещь к запястью, медленно проводя аккуратную линию вдоль вен, из которой тут же начинает струиться кровь. Юнги всегда говорил, что надо делать так, резать не поперёк, а вдоль. И Чонгук запомнил. Мин вообще очень часто говорил о смерти, о том, насколько она прекрасна, ты уходишь и больше не вынужден терпеть эту дерьмовую жизнь. Но сейчас для Чона это единственный выход. Он повторяет действие несколько раз. Раны неприятно щипит, и он опускает руку в воду, а сам поудобнее устраивается на краю ванны и медленно прикрывает глаза. Чонгук всегда следовал за старшим. И если Юнги решился пойти за смертью, то Чонгук пойдёт за ним следом, ничего не боясь.