Об Августе бедном замолвите слово...

      Трое мужчин сидели на открытой веранде уютного дома, утопающего в зелени.       - Надо, Август, надо, - смуглый южанин с густой шевелюрой черных, с проседью, волос, ободряюще похлопал по плечу невысокого, грузного мужчину.       - Но почему я, Варо? - вздохнул Штанцлер. - У меня печень, одышка, сердце слабое, холестерин повышенный. Я - старый, больной человек.       - А больше некому. - Третий -сухощавый, седой мужчина в кардинальской сутане, ответил, глядя не на собеседника, а на бокал с рубиново-красной жидкостью, который держал в руке. - И эту фразу, про "старого, больного человека" ты запомни. Очень, очень убедительно звучит. Кстати, Варо, "кровь" - это здорово, но может у тебя и вишневая наливка есть?       - Есть, да не про твою честь. Уж ты бы помолчал, - Алваро Алва укоризненно взглянул на Сильвестра. - Не до наливки сейчас. И вообще, тебе шадди пить полагается.       - Когда нужно будет, тогда и начну. Потому что никто в здравом уме и трезвой памяти не поменяет кэналлийское на какое-то там шадди, - заметил кардинал. - Горькая, вонючая дрянь. И ходишь потом сам не свой - и спать хочется, и глаз не сомкнешь.       - Вот, - опять вздохнул Штанцлер, - почему всё всегда этому паразиту, а? Он, значит, положительный персонаж. Это он-то? Интриган, с любовницей и внебрачным сыном? Где справедливость? А ещё ему наливка, и вино, и шадди. А мне? Мне эти травяные отвары глотать.       - Так ты ж старый, больной человек, - передразнил Августа Дорак.       - Не на столько я болен, чтоб не выпить хорошего вина, - фыркнул Штанцлер.       - Кто не курит и не пьёт, тот здоровеньким умрёт, - хихикнул Дорак.       - Квентин! - не выдержал Алва-старший. - Прекрати!       - Понял- понял. Как там было... Дай Создатель памяти... Я умолкаю, ухожу, а то по морде получу и подвиг свой не совершу*.       - Сидеть! - Рявкнул бывший соберано. - Куда это ты намылился? Лучше вот помоги...       - Слушай, Август, - Дорак поставил на стол бокал и посмотрел в глаза Штанцлеру. - Нам позарез нужен негодяй. Но не простой уголовник с тупой мордой и полным отсутствием мозгов. Нам нужен такой... такой... Чтоб за душу брал! Понимаешь. В него должны верить, Август. Ну, а кто кроме тебя, это может исполнить? Сам подумай.       - Вот-вот, - поддержал друга Алваро, - из старой гвардии только ты да Квентин остались. А гвардия что?..       - Что? - печально переспросил Штанцлер.       - Гвардия умирает, но не сдается!*       - Умирает, значит, - подозрительно посмотрел на друзей Штанцлер.       - Не беспокойся, - утешил его Дорак. - Я уйду первым. Уже в третьем томе.       - Так ты ещё и помрешь раньше меня?! - возмутился эр Август. - Вот сволочь хитрожопая! А мне ещё сколько томов мучиться?       Штанцлер сорвался с места, подбежал к небольшому шкафу, где на полке в строгой последовательности стояли все тома "Отблесков" и выхватил сразу несколько книг.       - Вот! Вот, смотри, паразит, сколько мне ещё страдать. Так, третий, четвертый...       - Давай, не будем считаться, - улыбнулся Дорак.       - Ах, не будем! А что потом про меня фанаты напишут, ты подумал? Я ж со стыда тут второй раз околею. А тебе-то что?! Ты в шоколаде и с шадди. Тоже мне, слуга Его. Не удивительно, что ОН - сбежал, с такими-то слугами.       - Какой темперамент!! - притворно восхитившись, воскликнул Квентин. - Ух! Просто огонь! Варо, ты часом не знаешь, может у нашего Августа какие-нибудь марикьярские корни?       - Хватит издеваться, Квентин. Ему и так не по себе, а ты ещё и масла в огонь подливаешь.       - Слушай, Август, обещаю, - Дорак торжественно поднял руку, - сразу после "смерти" и вплоть до твоей "кончины" буду поливать твой огород и ухаживать за садом.       - Честно? - эр Август недоверчиво посмотрел на хитреца.       - Честное-благородное, - выдохнул Сильвестр.       - И я ему помогу, - вмешался Алваро. - Ты только согласись стать кансилльером. Сам понимаешь, нам край как нужно это всё воплотить в реальность.       - Кансилльером... Стань кансилльером... Ну вот на хрена мне это кансилльерство на старости лет?       - Август, я тебя прошу, - бывший соберано устало вздохнул, - хоть ты не ломайся. Я еле своего оболтуса уговорил. А ему вообще до конца этого эпохального произведения трубить. Я концовку почитал, там тако-ое... Я от него последние книги спрятал. Не приведи Создатель увидит - сиганет со скалы в первом же томе. Ты ж его знаешь.       - Вот именно, знаю. Хороший мальчик, - устало улыбнулся Август.       - Тоже мне - мальчик. Мужику скоро сороковник, а ума, как у дохлой морискилы. Только воевать и горазд. Все другие дети, как дети, один этот, герой, блин, Талига. Вот скажи, он что, не мог по душам с этим своим оруженосцем поговорить? Мало, ох, мало я его порол.       - Да ладно, не ругайся, - успокоил друга Штанцлер. - Не ему одному с этим Окделлом возиться. Мне Ричарда вообще жаль. Смышленый парень, а вынужден такого дурака изображать.       - Вот-вот, - тут же вцепился в эту мысль притихший было Дорак. - Вот. Ричард Окделл. Ему ещё хуже, чем тебе. Он и дурак безмозглый, и предатель, и убийца, и мучается почти до самого финала.       - И всё равно, его любить будут, а меня... - сделал последнюю попытку отказаться от роли Штанцлер.       - А у тебя есть мы, - заверил будущего кансилльера Алваро Алва. - Мы-то знаем, какой ты на самом деле. Ну, согласен?       - А куда ж я от вас денусь, - устало произнес Август Штанцлер. - Друзей не бросают.       - Вот и славно! - Дорак потер руки. - Ну что, "Кровь", Слёзы"? Или по касере?       - Ну, - Алваро Алва наполнил бокалы рубиновой жидкость, - за успех нашего безнадежного дела.       - За друзей, - улыбнулся Август Штанцлер.       - Э-эх, шаркнули по душе, - залпом опорожнив бокал, улыбнулся Дорак.

Осень 397 года круга Скал выдалась хмурой и слякотной.