Dysfunctional

Я устало вздохнула, уставившись на груду коробок в и так миниатюрной комнатке. Единственную, между прочим, не считая кухни и ванной. Ее я приобрела на оставшиеся деньги со страховки, которую мне оставила мать после смерти. Я планировала помочь своему отцу и отдать ему сбережения до последней копейки, но обстоятельства вынудили меня все истратить на аренду на год вперед. Чертов целый год! Переехав в Бейкон Хиллс, моя жизнь становилась похожей на жизнь какой-то старушки из провинции. Город был настолько тихим и маленьким, что все при малейшой мелочи сразу взбудораживались! Например, как только я приехала в город, за последний час я уже выпроводила шестого соседа, кто зашел «познакомиться за чашечкой чая». Конечно, я должна была заводить новых друзей и налаживать отношения с сожителями, но я не любила, когда ко мне без спросу лезли в квартиру и брезгливо относились к наведенной мною чистоте. Но я старалась держать милую улыбку и вежливо вести себя с остальными, осторожно намекая, что мне пора распаковывать вещи, и что соседу пора уже уходить. Хоть квартирка была небольшой, как и здание, имеющее лишь шесть этажей, я была довольна уютом и чувством свободы. Конечно, я тосковала по отцу, бабушке и по моему младшему брату Теодору, но после смерти матери отец уж чересчур начал нас с братом опекать, вследствии чего я была несказанно рада быть одной (разговоры с папой по скайпу три раза в день также предусматривались). Конечно, любой родитель волнуется, когда «его птенчик покидает родне гнездо» — как любит вторить мне отец, но тем не менее, я уже была высоко летающей птицей, которая могла разбиться при падении, если бы осталась в Бруклине еще надолго. Мне уже 19, но для папы я навсегда осталась той 13-летней девочкой, которая нуждалась в опеке и защите после потери. Отчасти, это было правдой. Со своим отцом я всегда чувствовала себя защищенной. Но с другой стороны я понимала, что мне пора взрослеть и оставить их. Не могу же я вечно на их шее удержаться. Я училась на втором курсе Бруклинского университета «LIU», и, честно признаться, последние два учебных года я превратилась в настоящего ботана, всеми силами пытаясь заполучить бюджетное место. В тот период все члены семьи твердили мне, что нет ничего страшного в том, если я пойду в местный колледж, но я так не считала. Для меня это было важно: показать себя и свои силы, добиться чего-то стоящего в жизни. Но так, видимо, не считала профессор кафедры психологии — Миссис Юкимура. Миссис Юкимура была женщиной средних лет азиатской внешности. Ее корни получили зародыш в Южной Корее и Японии, а сама она родилась в США. Она преподавала психологию — самый главный и нужный мне предмет. С самого поступления я старалась наладить с ней отношения. Я хотела показать, что я не зря поступила и готова усердно трудиться над ее заданиями. И мне это удалось. Я была ее любимой ученицой. Пока ее не осенило так мне насолить. В тот день только начался второй триместр в университете. Сонные студенты тащились в школу, другие (футболисты) уже играли на поле для рэгби, внеклассные кружки расставили стэнды, призывая каждого вступить в их клуб. Я же бодро шла в универ с приподнятым настроением, когда узнала, что за мои успехи в учебе папа купил мне синий ситроен. Но я пока не решалась на нем ездить, ведь сама плохо верила в свои способности в практике; даже с учетом того, что я все сдала на отлично. Первой парой у нас была психология, так что день начинался просто замечательно. Миссис Юкимура дала нам материал для изучения и попросила сделать психологический портрет указанного человека. Занятие пролетело незаметно быстро, поэтому, когда прозвенел оповещающий об окончании урока звонок, женщина попросила меня задержаться на пять минут. Джексон Уиттмор — капитан команды по рэгби, а так же президент братства, прошел мимо меня, бесстыдно кинув несмешную шутку: — Эй, Мартин, идешь отрабатывать свои «А»-отметки? — он низко рассмеялся, и его тупоголовые друзья поддакнули ему. Среди них я узнала Лиама Данбара — он в прошлом году пытался пригласить меня на свидание, но я ответила незаинтересованностью, а на следующий день он распустил слух о том, что мы с ним делали это прямо на его непутевом мотоцикле. Конечно, половина ему не поверила, просто потому, что они знают, как я помешана на учебе и не пошла бы с этим «тупоголовым Данбаром» ни на одно свидание, а уж тем более спала с ним, но другая половина любила над этим подшучивать, хотя сейчас практически все забыли о том случае. — Иди в задницу, Уиттмор, — рявкнула я и подошла к учителю, пока те делились насмешливыми шуточками и, наконец, вышли из кабинета. Миссис Юкимура встретила меня с улыбкой и сняла свои очки в толстой оправе. Достав из сиреневого футляра платок, она неспешно протирала стекла, выдохнув. — Лидия, я прочитала твое эссе, которое было вовсе необязательно делать, особенно с объемом в 22 листа… — С двух сторон, — напомнила я. — Да, — утвердила Юкимура. — Но вот психологический анализ оставляет желать лучшего. Я замерла, не в силах пошевелиться или выдавить из себя хоть слово. Никто и никогда неположительно отзывался о моей работе! Все было идеально, прекрасным почерком и понятно изложенными мыслями, с глубокими философскими размышлениями и тезисом. Точно робот выполняла все заданное и дополнительное. А тут я получила жесткий удар в самое сердце. Меня охватила злость, но она тут же затаилась в глубине души, не давая вырваться наружу. Я просто напросто не могла в это поверить, поэтому уставилась на женщину, чуть раскрыв рот. — Дело не в том, что оно неправильное, — поспешно добавила профессор. — Просто ты не совсем корректно поняла, в чем же состоит задание. В твоем варианте был Стивен Хокинг, так? — Да, — кивнула я, сцепив руки впереди. — Британский физик-инвалид, который изучал теорию возникновения мира в результате Большого взрыва, а также теорию чёрных дыр, мэм. — Верно. Я хотела, Лидия, чтобы ты составила психоанализ по поводу его жизни, прикованной к коляске, а не о его достижениях и и умственным способностям. Я хотела получить тебя анализ его личности: что скрывается за камерами и деньгами. Но этого не получила, — она вздохнула, будто обдумывая следующее, что хочет сказать, а потом жестом указала мне присесть на стул на против. Я послушно присела, и женщина взяла меня за руку, сжав ее в своих маленьких. — Ты прекрасная ученица. Старательная и невероятно умная. Однако ты не справилась с простым заданием, за которое даже мистер Уиттмор получил «B»-отметку. Эта перспектива меня совсем не радует, как и тебя, скорее всего. Она была права. Услышав, какую отметку получил Уиттмор, мне казалось, что моя челюсть столкнулась с грязным полом. Это было смешно! Как Джексон Уиттмор — богатенький тупой спортсмен мог обогнать меня в самом значительном для моего курса предмете? От обиды хотелось что-нибудь ударить. Либо заплакать. Либо все сразу. Однако я не сдвинулась с места и опустила взгляд, разглядывая свои ногти свободной руки. Профессор крепче сжала мою руку и продолжила: — У меня, конечно, нет никакого желания испортить твою оценку за триместр. Ты круглая отличница, Лидия. Я не могу разнести все твои старания в пух и прах. Поэтому я хочу дать тебе второй шанс. Но вот соглашаться или нет — решать тебе. Я подняла глаза, сглотнув. Она измученно мне улыбнулась, и я знала, что задание не будет таким уж тяжелым, но в чем же заключался подвох? — Что за задание? — Эссе. — коротко ответила она. Я с облегчением выдохнула. Всего-то! Но моей радости резко пришел конец, когда она продолжила: — Университет запускает программу помощи школьникам с ограниченными возможностями. Точнее, помощь инвалидам. Каждый профессор психологии выбирает ученика с потока, который должен поехать в годовую, так скажем, экскурсию, где он должен будет работать в школе волонтером. Еда и жилье, конечно, предоставляется. Прибавка в стипендии будет ежемесечно выслана по почте. Достаточно для снятия жилья и других потребностей. Каждому студенту предоставляется проблематичный школьник, который должен разобраться, что с ним происходит, написать об этом эссе и помочь инвалиду, соответственно. Он должен стать школьнику лучшим другом и опорой. А также напомнить им, что они не белые вороны, а такие, как все. Такие, какими они и хотят быть. Я широко распахнула глаза, едва не издав недовольный стон. Вместо привычных экзаменов и тестаций, я должна буду ехать неизвестно куда и приглядывать за проблематичным инвалидом, который также, как и все остальные, будет издеваться надо мной, превращая мою жизнь в ад! Это было совершенно нечестно. Но я не могла получить отрицательную оценку, да еще и портить отношения с миссис Юкимурой. Она на меня рассчитывала. Но могла ли я рассчитывать сама на себя? — А куда мне предстоит поехать? — спросила я, стараясь сохранять спокойствие. — Бейкон Хиллс. — Где-где? — переспросила я, нахмурив брови. — Небольшой тихий городок на округе Калифорнии с населением не больше тысячи человек. Там же и находится школа для учеников с ограниченными возможностями. Я прикрыла глаза, мысленно надеясь, что мне все это снится. Может, я уснула на паре? Или утром просто умерла? Хотя, бушевавшие во мне чувства не думали, что это простой сон. А лучше бы. — А если я не справлюсь? — вновь распахнув глаза, я внимательно глядела на профессора, которая вновь надела очки. — Кто знает, — пожала она плечами. — Может, тебе там даже понравится? Вряд ли, — едва вырвалось у меня, но вместо этого я коротко кивнула, поджав губы.

***

Прибавление к стипендии оказалось не таким большим: единственное жилье, которое я могла себе позволить за эти деньги, то это общажная комнатка, где я должна была жить еще с тремя незнакомыми девушками, да еще и делить ванную с целым этажом! Напрочь отказавшись от этой идеи, я решила, что уж лучше я потрачу свои деньги, но зато не буду каждый божий вечер в течении года проводить с клопами под подушкой. Я взглянула на часы и отметила, что уже перевалило за восемь: уже завтра мне предстоит встретить своего нового лучшего «друга», которому я должна помочь. Я конечно, не ненавидела людей с ограниченными возможностями, но как я могла еще реагировать на это задание, когда я вдали от дома, от семьи и от учебы? Это давило на меня со всех сторон, поэтому я едва сдерживалась, чтобы не заплакать, как пятилетняя девочка, когда только прибыла в свой новый «дом». Спустя час я разобралась со всеми коробками, пританцовывая под песни, звучавшие на местном радио. Что же, диджей у них действительно был неплох. Хотя я даже сомневалась, есть ли в этом городе радио вообще. Сейчас было 21:13, и я решила перекусить, так как с тех пор, как я приехала, толком даже не поужинала. На радио как раз заиграла Lana Del Rey — This Is What Makes Us Girls, и эта песня, признать, заедала у меня в голове уже пару недель. Однако, я все никак не могла перестать ее слушать. В дверь резко постучались, отчего я вздрогнула, перестав напевать себе под нос. Я раздраженно вздохнула, выключая радио. Наверное, очередной сосед пришел познакомиться с событием дня, или даже месяца. Открыв дверь, я подняла глаза и увидела высокую брюнетку в черном летнем сарафане (в Калифорнии было тепло, несмотря на время года, но, как я читала в путеводителе, в Бейкон Хиллс бывают и дожди, что несказанно меня порадовало), которая мило улыбалась, держа в руках растение в горшке, а если быть точнее, орхидею. Свободной рукой она помахал рукой и заговорила: — Привет, — ее голос оказался мягким и веселым. — Я твоя соседка напротив, Эллисон. Эллисон Арджент. Я тут недавно пришла от друга и заметила, что у нас заселение, вот и побежала в ближайший садовый магазин и решила подарить к заселению. Прости за то, что так поздно, с теми двумя друзьями столько хлопот. Да еще и медленный автобус, ух! Девушка все продолжала тараторить, и я не смогла не улыбнуться. Обычно, такие болтушки вызывали лишь раздражение, однако Эллисон оказалась очень милой и приветливой. Ее болтовню, наверное, я могла бы слушать часами напролет. — А потом уж эти продавщицы в садовом… — Эллисон закатила глаза, и даже тогда с ее лица не сходила улыбка. — Начали мне рассказывать, как за ними ухаживать и все такое. Я не совсем запомнила, так что прости, пожалуйста. Поздравляю с заселением! Ох, черт, я даже не знаю, как тебя зовут! Она протянула мне цветок, и я взяла его, удивляясь, насколько он красив и как благоухает. — Меня зовут Лидия Мартин. Я из Бруклина, — я улыбнулась в ответ, чувствуя себя неловко. Она была примерно моего возраста, а с ровесниками я почти никогда не находила общий язык. — Э-э-э, не желаешь войти? Конечно, я так устала, что готова была прямо у порога закрыть глаза и заснуть, учитывая то, что завтра мне придется с утра готовиться к смене в вечерней школе, но я не хотела показаться грубой. Эллисон казалась очень доброй и милой, поэтому хоть с кем-то я должна была наладить контакт. «Заведи новых друзей!» — ободряюще сказал мне папа перед одъездом. И я старалась придерживаться его совету. Правда старалась. — Было бы неплохо, — она виновато нахмурила брови, и я поняла, что последует отказ. — Но я так устала, что как только приду домой, то мгновенно усну. Главное дойти до кровати. — Неужели эти друзья так тебя утомили? — спросила я, стараясь подавить любопытство. — Н-у-у, можно и так сказать, — Арджент задумалась, а потом качнула головой. — В любом случае, завтра я тебя приглашаю к себе на ланч. Я с утра буду в университете, а потом позвоню тебе. Ты свободна? — Конечно, — согласилась я и продиктовала свой номер. Папа бы мной гордился. Да и я сама горжусь собой. Обычно с незнакомыми людбми я была более тихой и скромной, но Эллисон разговорила меня в два счета. Что еще удивительнее, мне это нравилось! — Только ненадолго. После четырех я должна быть на работе. — Без проблем! — улыбнулась она, попрощавшись со мной. Закрыв входную дверь, я навалилась на нее, тяжело вздохнув и надеясь, что не распугну свою первую за долгое время подругу на второй же день. Часы показывали тридцать минут десятого, поэтому я решила прилечь и в очередной раз пересмотреть дневник памяти. Этот фильм я любила всем сердцем, и не только ради Гослинга (хотя он был приятным бонусом). Я влюбилась в их любовь. Любовь Элли и Ноа, которые вместе преодолели все преграды и обрели покой вместе. Задумывалась ли я о том, что хочу такую же крепкую и прекрасную любовь? Эдакий переломный момент? Несомненно, каждый раз при просмотре. С самого детства я мечтала стать принцессой и найти того самого принца на белом коне, который подарит мне чистую и невинную любовь, за которую я смогу схватиться, как за якорь. Однако реальность представляла из себя большой комок грусти и разочарования. Конечно, мои родители любили друг друга, но не так. Они женились из-за маминой беременности мною, напрочь лишенные любви. Безрассудные подростки, которые провели веселый вечер вместе, в результате чего появилась я, которая помешала всем их жизненным планам и мечтам. Они любили друг друга, потому что должны были. И это даже хуже, чем всю жизнь провести без любви. Хотя это, наверное, то же самое. Устраиваясь поудобнее на своем раскладном диване-кровати, я достала из придорожной сумки упаковку снэков и диск с фильмом. Нажав на плэй, на экране появились начальные титры. Где-то через час меня уже клонило ко сну, и я особо не сопротивлялась, погружаясь в царство Морфея.

***

Меня разбудил назойливый рингтон телефона, который на максимальной громкости проигрывал припев песни Harry Styles — Kiwi, и моя голова раскалывалась. Я любила эту песню, но в это утро я проклинала все с нею связанное. Закрытыми глазами я старалась нащупать смартфон, поэтому, разочарованно вдохнув, я распахнула глаза и схватила его с прикроватной тумбочки, уставившись на экран. Незнакомый номер продолжал названивать. Резко выпрямившись, я ответила: — Эллисон? — сонно пробормотала я, не до конца проснувшись. — Я же сказал, что сосед* это она, а не он, идиот! — послышался грубый и раздраженный голос с другого конца провода, а потом тихое бормотанье в ответ. Я нахмурила брови и тряхнула головой, стараясь окончательно проснуться. Когда я хотела ответить, тот же голос продолжил: — Зато я не ревнивый идиот, который не может пригласить девчонку на свидание! Почему бы мне не пригласить? Ты издеваешься, придурок? Я даже руки не могу поднять, чтобы врезать по твоей самодовольной роже! — Кто это? — громче спросила я, и звуки стихли. А через пару секунд послышались интенсивные короткие гудки. Они тупо сбросили звонок! Я раздраженно фыркнула, кинув телефон на подушку. В первый же рабочий день меня разыграли по телефону. День не мог начинаться еще прекраснее! Я взглянула на часы: почти одиннадцать утра. Значит, это была не Эллисон. Она обещала позвонить после полудня, когда вернется из училища. Осознав, что я больше не усну, то поплелась на кухню, доставая одну-единственную чашку с верхней полки кухонного шкафчика. Заварив себе горьковатый кофе с корицей, я присела за стол, попутно открывая свой ноутбук. Никто из моей семьи не понимал, как я могу пить эту «гадость». Но его горьковатый вкус придавал мне некое спокойствие с утра, кторое помогало мне привести мысли в порядке и взбодриться. Достав из красного футляра очки с желтой толстой оправой (носила я их, к огромному счастью других, только дома), я зашла в сеть и нажала на видеозвонок с ilovemychildren012. Да, папа не отличался оригинальностью, но это, несомненно, вызывало у меня улыбку каждый раз. Через два гудка на экран возвелось его улыбчивое лицо: папа помахал мне в камеру, и я помахала ему в ответ. — Х-э-э-э-й, Вишенка! — воскликнул он, и я поняла, как же скучаю по дому. — Привет, пап, — я улыбнулась, мысленно моля саму себя не расплакаться перед ним, потому что я была уверена, что он сразу же заберет меня из Бейкон Хиллс, даже не выслушивая возражения. Но мне нужна была хорошая оценка. И я была готова на все ради ее заполучения. — Как там новый дом? Уже покорила Бейкон Хиллс? — Нет, — рассмеялась я. — Тут нечего покорять. — Ну, это потому, что ты только переехала. В каждом городе можно что-то да покорить. Может, улицы или магазинчики? А может чье-то сердце. — он заговорщески поднял брови и подмигнул мне, отчего я залилась краской до кончиков ушей. Уж с кем, а свои любовные дела (несуществующие) я не собиралась обсуждать с отцом. — Пап! — недовольно пробормотала я, на что он хохотнул. — Вишенка, я просто хочу, чтобы ты освоилась там. Постарайся хотя бы ради себя. И я уже отсчитываю дни до твоего возвращения. — Я тоже, па, — улыбнулась я. — Как там Тео и бабушка? — Тео скучает по тебе, хоть и не подает виду. Вот он уже с утра пораньше ушел в школу. Удивительно, правда? А бабушка уехала в экскурсию с Бэтт и Маргарет. Ну, знаешь, опять их «девичники». О да, я прекрасно помнила эти «девчачьи посиделки». Бабушка приходила домой под утро, а потом весь день они с Бэтт и Маргарет (подругами из клуба танцев для престарелых) щебетали по телефону о каком-то «солидном и горячем вдовце», которого они встретили в баре для престарелых. Я была рада за бабушку. Она жила моментом и видела жизнь сквозь розовые очки, которые никогда не снимала. Казалось, что она развлекается гораздо чаще, чем я. Хотя, так и было на самом деле. — Хоть кто-то из нас развлекается. — усмехнулась я, и отец кивнул. — Мы все за тебя волнуемся, — после некоторой паузы произнес он. — Милая, если ты хочешь обратно в Бруклин, только скажи, и я буду мчаться к тебе на первый же зов. Я хочу, чтобы ты была счастлива. — Я счастлива, — солгала я. — Правда счастлива. Не переживай, пап. Я буду в порядке. — Уверена? — спросил он, и в ту же секунду я была готова расколоться, но вместо этого выдавила непринужденную улыбку. — Конечно, — и снова в динамиках телефона раздалось Kiwi, и я взглянула на экран. Вновь незнакомый номер, но уже другой. — Пап, мне пора. Я тут себе подругу завела, мы с ней сходим на ланч. Поговорим вечером, о’кей? — Конечно, — поспешно заявил отец. — Развлекись как следует. Только не спугни ее. — Постараюсь, но не обещаю, — ответила я и нажала на кнопку разъединения, а потом потянулась к телефону.

***

Мы с Эллисон договорились встретиться у нее дома через час, поэтому я уставилась на гардероб, думая, что будет уместнее надеть. Волновалась я, конечно, будто была на приеме у королевы Англии. Не каждый день же в дверь встречаются новые друзья! Откинув все сомнения, я достала белую футболку Three Days Grace, заправив ее за джинсы-бойфренды с завышенной талией. Непослушные рыжие локоны завязала в высокий хвост и обула туфли на невысокой платформе, еще минут десять верчась у зеркала. «Соберись, Лидия. Не будь навязчивой. Будь собой и все получится.» Я вдруг рассмеялась своим мыслям. Быть собой? Что за дерьмовый совет? Все шарахаются, как ошпаренные при виде зубрилы Лидии Мартин. Поэтому моими лучшими друзьями после смерти мамы стали учебники. Так я и провела лучшие годы своей жизни, подробно изучая теорию струн или теорию черных дыр. Схватив со стола телефон и ключи, я выбежала из квартиры и подошла к двери напротив, которая гласила 3 A. Глубоко вздохнув, я три раза постучалась и сцепила руки, когда услышала приближающиеся шаги. — Лидия! — на пороге появилась Эллисон и сверкнула улыбкой. На ней были удобные домашние шорты и футболка с рукавами. — Проходи, устраивайся поудобнее. С нами пообедает мой друг, надеюсь, ты не против. Девушка скрылась за поворотом, и я зашла в квартиру, закрывая за собой дверь. Передо мной предстала небольшая двухкомнатная квартира в свтелых тонах. Чистота и уют бросались в глаза, что даже вызвало у меня некую зависть. К своей я никак не могла привыкнуть, а в этой я сразу почувствовала себя дома, где была идеальная чистота и запах бабушкиной курицы с грибами по вечерам. Только сейчас с кухни благоухал запах сваренных макарон и томатного соуса. Я прошла за ней и оказалась в довольно просторной кухне, где за деревянным столом уже сидел высокий шатен, который встал, сразу же завидев меня. Он был чуть старше меня и Эллисон, его карие глаза приветливо глядели на меня. Он был одет в больничную форму медбрата. Может, он работал в местной больнице? — Скотт, — прервала тишину Арджент и указала на меня. — Это моя соседка, Лидия. Она вчера переехала. — Лидия, это Скотт — мой очень хороший друг. Парень протянул руку для рукопожатия, и я ответила на него с улыбкой. Я помогла Эллисон наложить на стол, и вот уже через десять минут мы все накручивали на вилку спагетти в соусе, которые, кстати, были невероятно вкусные, разговаривая обо всем. Как ни странно, моя нервозность прошла, и я просто смеялась и расспрашивала их о городе, не переставая любопытствовать. Они мне рассказали о том, как Эллисон была рада новой соседке, потому что старая ворчунья миссис Петунья, которая жила здесь раньше меня, всегда была недовольной Эллисон, называя ее непристойной девушкой, которая не должна издавать ни звука после семи вечера! Конечно, туго Арджент пришлось. Я спросила Скотта о его работе, и он ответил, что по профессии был медбратом, но он ухаживал за одним инвалидом. Я в шутку спросила, не ворчует ли он, как и миссис Петунья, и Скотт рассмеялся в ответ, сказав, что еще как. Эллисон было двадцать, а Скотту двадцать три, и я оставалась младшей в их компании. Меня спросили о моей работе, к которой я должна буду приступить к вечеру, и как только я вытерла рот салфеткой и собиралась ответить, телефон Скотта начал выбрировать, из-за чего, но извинился и ответил: — Алло? — через пару секунд от улыбки не осталось ни следа, и Скотт помрачнел во взгляде. Эллисон обеспокоено наблюдала за ним, положив правую руку ему на плечо. — Да, скоро буду. — Что случилось? — спросила она, как только парень сбросил звонок. Я сжала металлическую вилку в руках. — Стайлз зовет, — ответил он. — Он хочет, чтобы я опять… Голос Скотта дрогнул, отчего я сама съежилась, и Арджент успокаивающе погладила его по спине. — Иди. Уверен, что сможешь? С тобой поехать? — Нет, я сам, — он резко поднялся со стола и взглянул на меня. — Лидия, был рад познакомиться. Еще увидимся. — Что такое Стайлз? — вместо прощания спросила я, нахмурив брови. — Не что, а кто, — поправил меня парень. — Это мешок с костями, который сам себе создает проблемы. Ничего больше не сказав, он помахал мне рукой и вышел из дома под провожающим взглядом Эллисон. После того, как дверь за ним захлопнулась, она опустила взгляд в тарелку. За оставшийся час никто не произнес ни слова.