fuck you, darling

Каждый вечер, засыпая, в голове Лизы билась одна и та же навязчивая мысль: «Что я сделала не так?» А на самом деле все было очень просто, она тут вообще не при чем, что прекрасно понимала. Но ежедневно продолжала терзать свою милую светлую головку этой липкой мыслью. Причина была проста. Мерзкий светловолосый мудак. Две недели ебаного игнорирования без объяснения какой-либо причины. Просто так исчез с радаров, растворился в пыльном воздухе питерских подъездов. Как будто и не было его вовсе. Как будто это не он обещал зайти на следующий день. Лиза терпеливо считала дни. Ровно пятнадцать с половиной, считая сегодняшний. И это выводило ее из душевного равновесия. Каждый день Лиза упрямо твердила себе, что ей абсолютно все равно, господи, да что такого в этом мудаке, о котором она все равно продолжала систематически думать, до боли впиваясь тонкими пальцами в голову, словно пытаясь выскрести все воспоминания о нем. Не получалось. Ни на йоту. Она вдалбливала себе в голову одну и ту же мысль: «Мне все равно» Мневсеравномневсеравномневсеравно Да. Нет. И это раздражало. Бесило до зубного скрежета. Выводило то, что одна мысль о нем могла так просто вырвать ее из того иллюзорного мирка самовнушения, в котором она пребывала последние пятнадцать с половиной дней. Она ненавидела себя за это. А что ей оставалось, на самом-то деле? Тупо ждать, каждый вечер, сидя в одной и той же позе, надеясь, что он заглянет, привычно спросит, как прошел день и ляжет ей на колени. Ей это было нужно. Как вода, как воздух. Но ничего этого не было, и она задыхалась в своих четырех стенах. Комнаты или души — не важно. Эти стены были слишком прочными, слишком толстыми. Просто слишком. И никто не мог докричаться до ее болезненно пульсирующего сознания, что все это бесполезно. Что не стоит это таких переживаний. Что нужно выбираться, нет, выдираться из этого удушающего кокона мыслей и начинать жить. Она понимала, но упрямо игнорировала все эти призывы, которые ежедневно долбились в ее голову, пытаясь взрастить там хоть крупицу здравого смысла. Смешно. Здравый смысл? Пустые слова, ничего не значащий звук, крик в темноту. А сейчас она почему-то идет открывать двери. Хотя никому не отпирала их уже очень давно. Ни друзьям, ни просто хорошим знакомым. Но что-то кричало в ней, что именно сейчас, да-да, сейчас — это нужно. Ноги несли ее, нет, она летела к двери. Дернула за ручку и обомлела, неестественно кривя рот. На пороге, как так и надо, стоял он. Дима. Со своей «нукактвоидела» улыбкой. «Катись к черту» - Привет. Лиза злится. Потому что это ее голос, первый произносящий приветствие. Она бесится, кусает губы и ненавидит себя в этот момент. Потому что она снова поддалась, как маленькая девочка, которой предложили конфетку. Только сейчас почему-то совсем не сладко, а удушающе горько где-то в районе глотки. - Привет. Давно не виделись, правда? Ну, как твои дела? Она изо всех сил сдерживается, чтобы не двинуть по этой мерзкой роже. Ублюдок. Ты пропал на две недели, не объясняя совершенно ничего, а теперь тебе хватает наглости заявиться сюда с таким вопросом. «Убирайся к дьяволу, Малина» - Да все как обычно, ничего нового. Голова мутная сегодня, не выспалась совсем. А ты как? И Лизе хочется откусить себе язык, чтобы она больше никогда ничего не смогла сказать. Потому что ее мысли шли в разрез с ее словами, и это бесило. Выворачивало наизнанку. Корежило воспаленный мозг. Руки непроизвольно сжались в кулаки, когда она смотрела в его спину, так спокойно удаляющуюся в ее комнату. В ее, блядь, комнату. Почему-то захотелось заорать, выплюнуть ему в лицо все то, что она о нем думала, облить ядом с ног до головы. Чтобы он больше не посмел показать на ее пороге своей огромный чертов нос. Она вслушивалась в его ответ, но не слышала. Потому что приходило понимание. Ничего. Внутри абсолютная сосущая пустота. Сердце не пропускает удары, щеки не заливает лихорадочный румянец, руки не дрожат. Осталась лишь злость. Такая тупая и бессмысленная. Отлично. Это же просто замечательно. Его долгое отсутствие — магическая панацея. Он продолжает что-то говорить, но Лиза уже ничего не слушает. Горячие волны облегчения раскатываются по ее телу, расслабляя, заставляя губы растянуться в почти искренней улыбке. Дима разворачивается и смотрит на нее долго, упорно, словно пытается прочесть что-то в ее поблекших за пятнадцать с половиной дней глазах. Но там нет ничего, кроме стены отчуждения и какой-то несвойственной ей отстраненности. Он, кажется, понимает и делает неуверенные шаги обратно к дверям. - Ладно, я еще позже зайду. Она улыбается. «Да, катись к черту» - Да, конечно. И он уходит. А Лиза стоит, осознавая свои слова. Да, ебаное, конечно. Только что она подписала себе приговор. Панацея не сработала. Она знала, что он не придет, знала, но тупо стояла посреди комнаты, опустив руки. Внутри закопошился маленький мерзкий червячок. Ожидание. Она резко вскинула голову и посмотрела на свое отражение. Глаза бешеные, дикие. Нет, только не снова. Не в этот раз. Хватит с нее этого дерьма. Лиза улыбается, растягивая губы в широкую, несвойственную ей улыбку. Она не повторит эту ошибку снова, нет. Катись ты. К черту, к дьяволу, куда угодно. Она опускается на кровать, стискивая голову ладонями и понимает — это не конец. Это начало.