Черное на белом

       - Слав, еще пять минут и погнали. Окей? – Замай быстро вошел в гримерку и сел на старый шатающийся стул. – Ты точно в норме? Может еще отдохнешь, а мы с Еже пока что толпу разогреем?        - Не кипишуй, Андрюх. Ну разукрасили ебало, словно в первый раз. По земле, правда, ебланы неприятно повозили, но я ж не жид, куда мне бежать? Три минуты и погнали! – демонстративно размяв спину, Слава привстал со своего, явного взятого где-то около помойки, старого офисного стула и потянулся за футболкой с мерчем. Замаю оставалось лишь вздохнуть и положить на хрустящий от вздувшегося лака стол дешевую маску. Друзья всяко были для него важней, чем любые концерты, и будь его воля он прямо сейчас бы все отменил, однако Андрей знал, КПСС никогда не спиздит: не договорит, свернет с темы, отшутится, - но ни в коем случае не соврет. Уже прикрывая дверь в гримерку и отряхиваясь от слетевших с нее кусочков краски, мужчина думает, что если собрать всех тараканов из головы Гноя, то его смело можно было бы причислить к лику святых, слишком уж его натура была чистой за всей этой напускной небрежностью.        Оказавшись в скоротечном одиночестве, Слава стягивает футболку и кривится от боли в мышцах. Следующие полминуты ему приходится крутиться, как бешенной собаке, чтобы рассмотреть свою спину в грязное зеркало. Вдоль едва выпирающего позвоночника наливался огромный синяк, где-то уже становясь фиолетовым. Зрелище не сильно удручающее, и не с таким ходил, но беспокоило его вовсе не это. Замерев, Карелин прислушался и, не уловив за общим шумом шагов рядом с гримеркой, расслабленно повел плечами. Как он и ожидал, вместо привычной щекотки, по телу волнами разошлась боль. Одно крыло задело стул и тот откатился, врезавшись в стену. Слава принялся осматривать свои крылья. Обычно безупречно белые, сейчас они были покрыты дорожной пылью, кое-где виднелись проплешины от вырванных перьев и даже пару ссадин. КПСС аккуратно огладил их, благодаря бога за такой великий дар, ведь если бы не они – его невидимые в обычной жизни защитники, то большинство ударов явно возымели бы больший эффект и на концерт пришлось бы ползти. Низ крыльев все еще был черным, а где-то еще оставались большие сквозные прожоги, хотя Слава помнил, что не грешил уже достаточно, чтобы они успели полностью зажить, но, возможно, он где-то просчитался или накосячил, сам того не заметив. Последний раз посмотрев на себя в зеркало, Карелин снова повел плечами, после чего надел на себя футболку и рубашку, маску натягивая на ходу, скорее спеша к своим слушателям. Пусть он и не Мессия, но путь он им осветит ярче любого солнца, даже мертвого. Уже стоя на сцене, Слава ощутил, как от предвкушения привстают перья, и хорошо бы, чтоб только они.        Как и раньше, после концерта КПСС чувствует себя прекрасно, словно он побывал дома и налетался вдоволь среди горных вершин и холодных облаков. Рядом веселились друзья, в шутку называемые им «апостолами», и он был ахуительно счастлив. Рука потянулась к сигаретам, Фаллен заботливо одолжил огоньку и после первой затяжки Карелин решил, что все-таки за это ему ничего критичного не будет, добра он за сегодня причинил гораздо больше, чем зла от пары затяжек. Докурив, Слава радостно показал фак в камеру Замая и полез за собственным телефоном. Хотелось подурачиться и поделиться с кем-то своим кайфом. Первым в голову взбрел Чейни, потому что доебываться до него было невероятно забавно и, если честно, Гной успел по нему соскучиться, спустя месяц без нормального общения.        «Бафомет не сохранил((( Где респауниться?» - время в углу телефона показывало 3:41, и КПСС успел разочаровано подумать, что генерал уже давно спит в своей кроватке.        «Бафомет в няньки антихайпу не записывался, да и легион в казарме был» - незамедлительный ответ, конечно, удивил, хотя важные генеральские дела подстерегали Дена на каждом его генеральском шагу и ничто не мешало ему сейчас идти где-нибудь по Невскому по своим важным генеральским целям. Поэтому решив не отпугивать удачу, которой, видимо, понравилось выступление Славы, тот решил сразу пойти в атаку активным доебом, пока его тактично не послали.        «А ты никогда не думал, что у ангелов, по сути, растут вторые руки прямо над основными? Твои бы росли из жопы)))» - губы расплываются в довольной улыбке и Карелин начинает ржать с собственной шутки. Его смех подхватывают и остальные, потому что им всем, на самом то деле, повод поугарать не нужен.        «Я думаю, что наркотики – это плохо» - ответ приходит минут через пять и сразу же за ним второе сообщение:        «Твои крылышки, случаем, не обломали? Я съел бы их в KFC»        «Эти слова разбивают мне сердце сильней, чем отказ от совместных треков((( Генерал слишком жесток к раненому дракону» - изобразив наиграно страдальческий вздох, приходится действительно задуматься о том, что все аптеки закрыты, а лекарств на новой хате не водилось.        «К твоему счастью, я проезжаю рядом. Придешь к метро через 6 минут. Купил бинты и левомеколь» - Слава удивлено замер, смотря в телефон. Периодически, Денис пугал его своим, почти паранормальным, умением понимать, что думают окружающие его люди, но не был бы он проницательным, то и кличку генерал бы не получил.        Подскочив, Карелин сообщил друзьям, что погнал за сижками, клятвенно заверив в прекрасном самочувствии и получив еще заказы на вискарь и сок «добрый» («так и мы не злые» (с) Фаллен), выскочил на улицу и побежал к месту встречи. С одной стороны, он понимал, что если нормальным шагом идти надо 25 минут, то и бегом он все равно не успеет, с другой, спокойно прогуливаться, когда его ждет Чейни, скорее всего уставший и замерзший, он тоже не мог. Пробежав половину пути, КПСС остановился, чтобы перевести дыхание, тысячи раз пожалев, что курил этим вечером. Вокруг было темно и безлюдно, уличный фонарь мерзко мигал над головой и толком ничего не освещал, превращая все в гротескное безобразие. Тяжелое дыхание было единственным звуком в ночной тишине, пар вырывался изо рта и тут же исчезал, а Слава все не мог надышаться.        - Мог бы так не спешить. – инстинктивно шарахнувшись от источника звука, Карелин замер. Рядом никого не было видно и брови сами удивлено поднялись вверх, когда на свет, как в лучших традициях нуара, медленно вышел Денис. – Я же писал, что пойду на встречу.        - Я не читал, – горло свело от холода, поэтому из горла вырвался только хрип. Надо было взять с собой шарф, пренебрежение своим здоровьем хоть за грех не считается, но легко может покараться ангиной на месяц.        - Я так и понял, - Чейни замер чуть вдалеке и его одежда, надо же было полностью в черный нарядиться, трусы тоже что ли, сливалась с темнотой, а из-за освещения вместо глаз остались огромные провалы, и вся это чернота словно пульсировала вокруг Славы, который решил, что ад должно быть так и выглядит, иначе с чего бы ему обнимать себя крыльями.        - Не боишься один ходить? Я слышал, тут группа русичей с фаллосами на перевес ходят, - нервно облизнув губы, улыбнулся КПСС. Его чутье не должно касаться смертных, близких ему – тем более, а зло, если и творится где-то рядом, то как-нибудь уж обойдет их стороной.        - Мне доложили, что на сегодня свою анальную жажду они утолили, - Чейни все-таки подошел ближе и стало легче. Перед ним снова стоял Денчик родной и привычный и только устало опущенные уголки губ и синяки под глазами выдавали, как тот устал. - Держи. Тут тебе всего еще на пару прописанных пиздюлей хватит, - хрустящий аптечный пакет показался из черного рюкзака и перешел в руки нового владельца.        - А поцеловать в щечку? Я сегодня герой так-то. Если не хочешь быть благодарной дамой, то хотя бы внемли гласу истории! Вот Брежнев умел благодарить… - слова лились потоком и Карелин просто не успевал за ними, но его это более чем устраивало. Генерал всегда слушал его треп с таким вниманием, что внутри все светилось от этой чуткости к собственной персоне и хотелось дарить ему как можно больше света, счастья или просто смеха, но Чейни ничего не пронимало, и Слава впервые видел настолько непробиваемого и нечуткого, практически равнодушного, человека, хотя, честно говоря, именно это ему в Дене и нравилось больше всего - неприступность.        - За что же мне тебя благодарить? – напряженно замерев и чуть ли не нахохлившись, он напомнил Гною ежа, внезапно начавшего выставлять иголки.        - Я отдал лучшие годы своей жизни на твою площадку! Практически душу подарил, а ты! – захлебнуться возмущенным вздохом получилось настолько реально, что горло снова свело и от кашля даже потекли слезы.        Рядом засмеялся Чейни, тихо и с легкой хрипотцой, как бы завтра не простыл, и глаза его тепло заблестели, Карелин многое бы отдал за это тепло.        - Ну раз душу… - Денис подошел вплотную и крепко обнял Славу, тому даже чудится хруст его крыльев, но это, конечно же, просто пульс бьется в ушах, а генерал оказывается совсем не ледяной – горячий и это так приятно после прикосновений холодной питерской ночи, что КПСС не сразу приходит в себя, а спустя секунду Чейни уже отступает, снова оказавшись в шаге от тьмы.        - Иди домой, Слав. Заболеешь, - ослушаться не получается, улыбка с лица не сползает и, попрощавшись, торопливо идешь домой, все-таки еще в магаз надо успеть завернуть да уговорить продавщицу продать алкоголь. Странно это все-таки, когда столько счастья просто от того, что достучался до одного сурового паренька, Карелин думает, что за такой поступок ему даже простятся пару кружек виски, естественно с колой, может, конечно, и нет, но все же.        Где-то там, в противоположную сторону, идет Денис, почти невидимый в темноте. В его руке медленно тлеет пучок перьев, обращаясь в пепел.       - Душу значит? – бормочет он себе под нос и недовольно качает головой, пепел ссыпается с его руки, и остатки он просто стряхивает.       Завтра утром Слава будет с непониманием смотреть на новый прожог и, словно вымазанные в саже, кончики перьев.