Какой-то другой соус

Санс проснулся в лесу. Это не было для него чем-то новым, такое происходило иногда, потому что жизнь вообще полна всяческих периодических неприятностей. Таких, как похмелье, например. Но это ведь не повод завязать с алкоголем? Спать в лесу было опасно, но примерно настолько же, насколько опасно просто выходить на улицу без оружия. Санс размышлял так, лежа в мягком белом снегу, и чувствовал какую-то неправильность во всем происходящем. Засыпая в сугробе, никогда не знаешь, что произойдет дальше. И как изменится мир, когда ты проснешься. Высоко в голубом небе висели пушистые белые облака, которые казались такими же мягкими, как и снег здесь, внизу. Еще не до конца пробудившийся разум подсказывал, что этого не может быть. Нет, дело не в том, что, если верить Папирусу, облака состоят из пара, и лежать на них невозможно, а в том, что не должно здесь быть никакого неба. Впрочем, возможно, Санс просто все на свете проспал, а монстрам в это время удалось вырваться на поверхность, и сейчас полным ходом идет вторая война с людьми. Ну, и, конечно, даже самые маленькие монстры знали, что небо красное, а не голубое. Голубой был очень зловещим цветом. Санс моргнул. Зрение чуть прояснилось, и он перевел взгляд туда, где заканчивались облака. — Какого... — он не успел договорить, как кусок этого неправильного неба ударил его по голове, и мир снова погрузился во тьму.

***

В следующий раз его разбудили голоса. Это второе пробуждение оказалось гораздо неприятнее. — ...и ты решил притащить его сюда, — сказал кто-то. Голос был Сансу не знаком. Он звучал флегматично, но в то же время с явной насмешкой. — Конечно! Ведь ему нужна была помощь! Неизвестно, сколько пришлось бы ждать доктора, а это, похоже, серьезно. Я думаю, сотрясение. Второй голос был не в пример громче, а его интонации и тембр вызвали у Санса резкий приступ головной боли. Он не сразу понял, что головная боль была с ним с момента пробуждения, просто теперь стала сильнее. Ощущение было такое, словно десяток маленьких молоточков разом бьют по черепу. — Ммм... сотрясение чего? — ехидно поинтересовался первый голос. — Ты не помогаешь! — Вообще-то помогаю. У него была нехилая трещина в черепе, разве не от одной из твоих банок с краской? И я все еще считаю, что ты должен был дождаться врача. — Хорошо, это моя банка с краской расколола его череп и чуть не убила, доволен? Моя вина. Но теперь он в порядке, поэтому врач нам не нужен. Я вот чего только не пойму: как он вообще туда забрался? Там же повсюду предупреждающие знаки! Все знают, что нельзя стоять под лестницей! — А уж тем более лежать. — Может, он не суеверен? Смотри, кажется, он приходит в себя! Санс пришел в себя уже давно, но виду подавать не спешил. Судя по всему, кроме него в комнате находилось еще двое: спокойный и крикливый. Да, именно в комнате, потому что эха не было, что исключало складские помещения, да и лежал Санс на чем-то удобном. Дело принимало скверный оборот: это был чей-то дом. Бандиты никого никогда не тащили в свои дома и не укладывали на кровать, заботливо накрывая одеялом. А эти ребята еще и не спешили ему вредить. Наоборот, кажется, вылечили от очередной травмы, полученной по тупости. Папирус его за это точно убьет. Точнее, сначала он убьет его за то, что Санс позволил себя похитить, а потом уже за травму. Когда такое произошло в последний раз, Папирус буквально насильно заменил ему потерянный зуб на золотой, а после окончания экзекуции еще и заявил, что с протезом даже лучше. Это была одна из многих причин, почему Санс не любил засыпать где попало. Он не торопился открывать глаза — похитители еще успеют выдать свои истинные намерения, и Санс мог выиграть пару минут, чтобы оценить ситуацию. Если это не местные головорезы, у которых проблемы с капитаном королевской стражи, то, возможно, Альфис решила действовать через голову своей подружки. С другой стороны, эта сумасшедшая ящерица с фетишем на кости нетерпелива, будь это она, он бы уже давно лежал на лабораторном столе с трещиной в черепе или без. Это могло значить только одно: Андайн до смерти надоело ждать реванша от Папируса, и она вышла на тропу войны. Для начала использовав его брата в качестве заложника. Что ж, война — дело грязное. — Эй, хватит подслушивать, я вижу, как ты хмуришься, — засмеялся обладатель более веселого и раздражающего голоса. Эти придурки сняли с него куртку, но обыскивать не стали. Санс нащупал рукоять отравленного ножа в кармане штанов и в случае чего был готов пустить оружие в ход. — Передайте своему боссу, что это низко даже для нее. Если ей так нужен мой брат, пусть приходит сама, — хрипло выдал он, распахнув глаза и рывком поднимаясь. — Какого... Перед глазами все плыло, но, возможно, это из-за открывшейся ему картины. Он так привык, что они с Папирусом всегда были единственными скелетами во всем Подземье, что никак не ожидал увидеть перед собой еще двоих. Происходящее не укладывалось в голове. Либо Альфис все-таки удалось создать рабочий прототип, либо она тут вовсе не при чем, и эти двое находились даже в большей опасности, чем он сам. — Какого черта тут творится? — спросил Санс. В этот момент голова у него закружилась, в глазах потемнело, и он был вынужден упасть обратно на кровать. — Осторожней! — ближайший к нему скелет хотел было помочь, но Санс грубо его оттолкнул. — Это все потому, что ты слишком резко встал. Ты пережил тяжелое сотрясение. — Нет, тяжелое сотрясение пережила стремянка, на которой ты забыл банку с краской. На самом краю, это ж надо... — усмехнулся второй скелет, тот, чей голос Санс охарактеризовал как «флегматичный». Он сидел чуть дальше, опершись подбородком на спинку стула, и внимательно смотрел на Санса. Одет незнакомец был в оранжевую худи. Когда их взгляды встретились, скелет слегка улыбнулся, как будто ободряюще. — Дорогой брат, если ты будешь каждую секунду напоминать мне об этом, я тебя выгоню! — разозлился первый скелет. Он был меньше ростом и одет в некое подобие брони из старого линолеума, а вокруг шеи была повязана голубая бандана. Впрочем, эта одежда каким-то парадоксальным образом выглядела скорее удобной, чем глупой. — Ни за что, — скелет в худи посерьезнел. — А ты ничего не хочешь спросить у своего нового друга? Я нашел это в его куртке. Он бросил своему, видимо, брату какой-то предмет. Тот ловко поймал, и Санс увидел, что это его собственный нож-бабочка. Это было недавнее приобретение — подарок от Гриллби на какую-то дурацкую дату, Санс даже не успел отравить лезвие. Скелет в линолеумных доспехах некоторое время просто рассматривал нож, словно не зная, что это такое. Его лицо при этом приобрело такое забавное серьезно-сосредоточенное выражение, как у трехлетнего карапуза, который изучает новую игрушку. Но в следующий миг раздался щелчок, стук металла по металлу — это «малыш» одним ловким движением привел нож в боевую готовность. А затем перевел насмешливый взгляд на Санса. Признаться, до этого момента тот не слишком волновался о своей судьбе — головорезы Андайн его бы не тронули, а все другие слишком трусливы, чтобы злить его Великого и Ужасного брата, но от этой дружелюбной улыбки его прошиб холодный пот. — И почему тебя это так волнует? — жуткий коротышка обращался к брату, но смотрел при этом на Санса. — В наше время небезопасно бродить по лесам в одиночку, тем более... если делать зарубки на деревьях, не заблудишься, верно? — он подмигнул. — Я и сам так делал. Он сложил нож и протянул ошеломленному Сансу. — Да уж, небезопасно, — хмыкнул тот, — того и гляди, незнакомцы затащат куда-нибудь. Санс не мог смириться с мыслью, что они вернули ему оружие. Настолько уверены в себе? Или просто глупы? Санс на своем опыте убедился, насколько полезен может быть маленький заточенный кусочек стали там, где магия бессильна. Он не стал убирать нож. Впрочем, раскладывать тоже, так и продолжил держать его в руках. — Ой, божечки! — притворно испугался тип с голубой банданой. — Мы ведь так и не представились! Извини, пожалуйста, теперь я и правда чувствую себя злодеем-похитителем, — он покачал головой. — Я Великолепный Санс! — вокруг его горделивой фигуры и правда заплясали магические искры, подчеркивая «великолепность». — Я нашел тебя в лесу за городом, когда патрулировал местность. Ты лежал без сознания с разбитым черепом, так что мы тебя немножко подлатали. Ну, точнее мой брат подлатал. Тебе повезло, что он так хорош в исцеляющей магии. Он кивнул на скелета в худи, который поднялся со своего стула и протянул руку для рукопожатия. — Подожди, — подозрительно сощурился Санс, — тебя не могут звать как... — Ты так меня совсем захвалишь, бро. Пустяки. Что мне еще оставалось делать, когда ты бегал тут кругами в панике и кричал, что убил кого-то, — скелет в худи усмехнулся. — Меня зовут Папирус. Санс руку не принял, наоборот бросил на него злой взгляд, как только услышал имя. Но назвавшийся Папирусом только пожал плечами. — Вы, парни, издеваетесь, да? — прошипел Санс, чувствуя себя донельзя оскорбленным. — Притаскиваете сюда, а теперь еще и присваиваете себе чужие имена. Во-первых, тебя не могут звать Санс, потому что здесь есть только один скелет Санс и это я, — он обвиняюще ткнул пальцем в грудь подражателя в голубом. Что-то пошло не так. Ответом ему было не возмущение, а лишь смущенная улыбка. — Я понимаю твое удивление. Я и сам удивился, когда услышал об этом впервые, — серьезно кивнул подражатель. — А знаешь, у меня есть отличная идея! — он просиял. — Ты можешь звать меня Черникой! То есть черничным Сансом! — Почему именно Черникой? — удивленно поднял бровь Санс. Это сбивало с толку. — Потому что я люблю черничные маффины и синий цвет! — засмеялся Черника так, словно это объясняло все. — Самое тупое прозвище, что я когда-либо слышал, — проворчал Санс, но Черника не обиделся. Или просто не успел обидеться. Комнату наполнил странный запах. Так часто пахло у бро-бро на кухне, когда он готовил. — Что-то горит, — сказал тип в худи, не двигаясь с места. — Мои тако! — испуганно воскликнул Черника и выбежал из комнаты. Судя по топоту, прямо за дверью располагалась лестница. Когда он ушел, Санс вздохнул свободней. По какой-то причине громкое присутствие Черники и его постоянные попытки сократить дистанцию страшно утомляли. Другой скелет все еще оставался здесь, он сидел все на том же месте и с ленивым видом наблюдал за Сансом, но мешать ему, похоже, не собирался. Как и заводить разговоры, хотя у Санса было к нему несколько вопросов, начиная от «Как ты смеешь называться именем моего брата?!» до «Почему вы помогли мне?». Скелет в худи ничего не сказал, когда Санс спустил ноги с кровати, а потом и вовсе встал и прошелся взад-вперед, проверяя, способен ли вообще сейчас на передвижение. На этот раз Санс не спешил, поэтому головокружение не возвращалось, хотя лоб, куда, как он понял, пришелся удар, все еще немного саднил. Это определенно была жилая комната, да еще и такая, каких Санс никогда раньше не видел, разве что в раннем детстве. Слишком уж чистая, аккуратная, с кучей самых разных интересных вещей. Санс даже испытал нечто вроде зависти к подростку, который жил здесь, а вслед за этим и укол вины, когда вспомнил, в каких условиях пришлось расти бро-бро. Кровать выглядела странно, пока он лежал в ней, но теперь стало понятно, что она сделана в виде космического корабля. Это заставило Санса нервно хихикнуть. — Извини моего брата, — вдруг произнес скелет в худи, которому, видимо, надоело молчать. — Иногда он бывает несколько... гиперактивным. Но он и правда пытается помочь. Санс только хмыкнул. — Я бы назвал это по-другому. Не похоже, чтобы этот парень собирался его останавливать, но все же лучше быть настороже. Однако тип в худи и бровью не повел, когда Санс осмелел настолько, что забрал свою висящую на спинке второго стула куртку и поспешно натянул на себя. Теперь он чувствовал себя гораздо увереннее. Здесь был целый книжный шкаф, за который бро-бро убил бы любого. Мягкий ковер. И здоровенная карта ночного неба почти во всю стену. Почему-то она вся была обклеена разноцветными стикерами с надписями. Санс не собирался тратить время на чтение чужих записок, но, подойдя поближе, он понял, что многие из них содержали что-то вроде подбадриваний и напоминаний. «Будь милым!», «Не забывай здороваться с соседями!», «Не дрейфь, скоро ты возглавишь королевскую стражу!» и прочая чушь. На стенных полках стояли клееные модели машин и зданий, а на прикроватной тумбочке он нашел почти исписанные восковые мелки. — Как ты себя чувствуешь? — вновь подал голос тип в худи, оторвав Санса от созерцания этой прекрасной спальни. Санс с удивлением обернулся к... у него язык не поворачивался даже мысленно назвать его именем брата. — Я имею в виду, как твоя голова. Санс прислушался к ощущениям. Ничего не изменилось, хотя он был уверен, что эта легкая пришибленность — лишь временный эффект. — Ничего... вроде, — ответил он после небольшой паузы. — Так зачем вы меня спасли? Мой брат будет благодарен и все такое, но не ждите от него вознаграждения или типа того. Словно какая-то мрачная тень упала на лицо скелета в худи, но в следующую секунду он ободряюще улыбнулся: — Поверь, здесь никто не собирается вредить тебе. Скоро ты сам все увидишь и поймешь, что мы говорим правду. Идем. Санс пожал плечами и пошел за ним, других вариантов все равно не было. Как и ожидалось, за порогом оказалась лестница, ведущая вниз. Этот факт заставил Санса испытать смутное беспокойство, и лишь попав на первый этаж, он понял, в чем дело — планировка этого дома полностью повторяла их с бро-бро собственный. Разница состояла лишь в том, что это жилье было обставлено хотя и дешевле, но с большим вкусом, в голубых и желтых тонах. Здесь было не в пример уютнее, но Сансу все равно не нравилось — слишком слащаво. Кстати о слащавости. — А вот и обед! — поприветствовал их Черника, который уже успел накрыть стол в гостиной. — Мне удалось спасти тако! Ну, большую их часть. Он сиял от гордости, хотя край голубой банданы был слегка обуглен, словно на кухне и правда разразился нешуточный пожар. Запах гари, который ощущался здесь гораздо сильнее, только подтверждал догадку. — А вот кухня, видимо, мученически погибла, — скелет в худи посмотрел на кокетливо прикрытую дверь. — Что ни делается, все к лучшему, — невинно прощебетал Черника. Даже их диван был слишком мягким, со слишком большим количеством подушек. Санс подумал, что может утонуть в них. На подносе красовались горкой уложенные тако, и выглядели они, надо сказать, довольно аппетитно. Папирус, точнее, подражатель, назвавшийся Папирусом, взял один из них и с подозрением заглянул внутрь лепешки, что вызвало у Санса довольную ухмылку. — И что в них на этот раз? — спросил скелет в худи таким тоном, словно очень не хотел слышать ответ. — Шоколадная паста с чили! — весело отозвался Черника. — А ты что будешь? Лимонад? Какао с зефирками? Бери, что хочешь! — обратился он к Сансу. — Ты долго спал, так что должен быть очень голодным. К тому же, у тебя наверняка есть куча вопросов. Сказать по правде, Санс действительно был голоден. Настолько, что даже запах гари из кухни его не смущал. Того, кто всю жизнь питается спагетти Папируса, не так просто напугать!.. Но все же принимать еду из рук предполагаемых врагов было чертовски глупо. С другой стороны, если бы они хотели его убить, то сделали бы это гораздо раньше. — Не бойся, они не отравлены, — скелет в худи словно прочитал его мысли. — Но это вовсе не значит, что ими нельзя отравиться. Он выразительно посмотрел на брата, тот притворно возмутился: — Как ты можешь так обо мне думать! — он отвернулся с обиженным видом. Санс пожал плечами и осторожно откусил кусок. После чего налил себе полный стакан лимонада и залпом осушил его. Потом отодвинул тарелку с тако подальше от себя. Может, они и не были отравлены, но кто мог ожидать, что сочетание большого количества шоколадной пасты с подгоревшим чили окажется такой катастрофой даже для вкусовых рецепторов Санса, убитых любовью Папируса к специям? Он совершенно не верил, что Черника сделал это не специально. — Вопросы, — произнес он со сдержанной враждебностью. — У меня есть вопросы. Кто вы нахрен такие? Что это за место? На кой фиг я вам сдался, и где мой гребаный телефон?! Двое братьев-скелетов тревожно переглянулись. — У тебя не было телефона, когда я тебя нашел, — сказал Черничка виновато. — Наверное, он остался там. — Тогда покажи мне, где это место, и я сам его найду! Скелет в худи скрестил руки на груди, в его пустых глазницах читалось сочувствие. — Ты до сих пор не понял? Там — это не здесь. — медленно произнес он. — Ты больше не в своем родном мире.

***

Санс не отвечал на звонки. В последнее время это случалось куда чаще, чем хотелось бы. Сотни раз Папирус говорил ему, чтобы Санс не забывал телефон где попало или хотя бы иногда перезванивал, раз уж он такой гордый и не собирается отчитываться перед собственным младшим братом трижды в день, как другие подчиненные. Нет, с завидной регулярностью Санс забывал зарядить мобильник, терял или просто не слышал, заставляя Папируса каждый раз грызть перчатки от волнения. Восемь часов от него ни слуху, ни духу. За это время могло произойти что угодно, и Папирус боялся предположить худшее. Нет, в данном случае это была не смерть неосмотрительного братца от рук голодных до левела головорезов, его, скорее, прикончил бы внезапный приступ нарколепсии в наименее подходящем для сна месте. Папирус безуспешно пытался выбросить из головы картину, как спящего Санса заносит снегом. Или ему на голову падает ветка, лишая последних ХП. Впрочем, гораздо страшнее было предположить, что не Санса, а сам Санс кого-то убил. Если Санс устроит бойню, Папирус не только лишится должности в страже — весь их план полетит к чертям. Он скрипнул зубами. На сегодня было еще много работы, но сосредоточиться на заполнении документов никак не получалось. Должно быть, причиной служил его старый письменный стол, у которого все ножки были разной длины. С тех пор, как Папирус вытащил из-под него «Пособие по шибари» и заменил его глупым чтивом про приключения гениального ученого, тот стал шататься еще сильнее. — Мне нужно уйти ненадолго, — сказал Папирус монстру, сидящему в клетке, одной из тех, что предназначались для временного содержания преступников. — На некоторое время ты останешься здесь один. Сиди тихо и не делай ничего глупого. Если ты хотя бы подумаешь о побеге, — он подошел к клетке вплотную и наклонился к прутьям, угрожающе понизив голос. — Я повешу тебя на главной площади, как твоего предшественника. Понял? Монстр нервно сглотнул. — Обещаю ничего не трогать, капитан! — быстро произнес он, — а, эм... меня ведь не собираются казнить? Голос монстра дрожал. Он выглядел жалким. Все они жалкие, когда ловишь их за хвост. Папирус немного подумал и сказал: — Если найду в лесу еще хотя бы один капкан, то убью тебя лично. После чего он вышел из своего так называемого «сарая» и запер дверь на ключ. Позже надо будет кого-нибудь сюда отправить последить за преступником. Папирус и правда был готов убить его собственными руками, если вдруг выяснится, что Санс наступил в скрытый под снегом капкан. После одного подобного инцидента он запретил все ловушки на территории леса Сноудина. Традиции традициями, но слишком уж часто в них попадались простые горожане, чем и пользовались разбойники с окраин, с которыми королевская стража вела нескончаемую войну. Великий и Ужасный капитан Папирус славился смекалкой и хладнокровием, поэтому он убедил себя не паниковать раньше времени. Ведь иногда все гораздо проще, чем кажется. Он надеялся, что Санс всего лишь снова прогуливает работу, и вскоре обнаружится дома, как и всегда. Папирус, естественно, разозлится, безответственный братец получит нагоняй и в очередной раз будет уволен без выходного пособия. Все будет хорошо. Все будет по-старому. Но дома Санса не оказалось. Не было его и на сторожевой станции, где он, собственно, и должен был находиться в это время суток. Осталось лишь одно место, где Папирус еще не проверил. В бар Гриллби он идти очень сильно не хотел. И дело было не только в том, что он не любил это место. На самом деле это, скорее, место не любило его. Там после работы псы-стражники перемывали ему косточки — в основном за то, что он слишком часто отчитывал их за пристрастие к алкоголю и азартным играм. Алкоголь здорово отбивает чутье. Это не критично для скелета-часового, но Папируса все равно бесило, что Санс просиживал там все свободное время. Но главной причиной, почему Папирус не горел желанием там появляться, был хозяин заведения — сам Гриллби. Когда капитан Папирус появился на пороге, все разговоры в баре разом стихли. Каждый посетитель знал, что появление грозного скелета здесь чревато большими проблемами. Конфликт между бескомпромиссным капитаном стражи и хозяином бара с монополией на продажу алкоголя мог иметь серьезные последствия для всего города. Папирус прекрасно это понимал, а потому не собирался здесь задерживаться. Он подошел к барной стойке, стараясь ни на кого не смотреть, ведь в противном случае пришлось бы устроить публичный разнос Псу Поменьше, который растерял свои карты и теперь старательно пытался спрятаться под столом. Впрочем, в наступившей тишине стук каблуков и звон шпор все равно привлекали больше внимания, чем хотелось бы. Обычно Папирусу нравилось, что его боятся. К его огромному удивлению в баре не оказалось не только Санса, самого Гриллби тоже нигде не было видно. — Я могу вам чем-то помочь, капитан Папирус? — спросила белая кошка с черным ухом, которая стояла сегодня за барной стойкой. Она ощутимо нервничала. Папирус почувствовал себя немного глупо. — Нет, спасибо, — холодно произнес он. Затем Папирус резко развернулся, звякнув шпорами, и направился к столику Пса Поменьше, чей любопытный черный нос так неосмотрительно высунулся из-под столешницы.

***

Гриллби не попытался сразу закрыть дверь, когда увидел, кто в течение нескольких минут терпеливо стучал, игнорируя звонок. Хороший знак. Но в лице все равно изменился — он никогда не скрывал, если кто-то ему не нравился. — А. Это ты, — недовольно проговорил он. Папирус скорчил ответную гримасу, надеясь, что ему все-таки удалось перещеголять Гриллби в пренебрежительности. Впрочем, у огненного элементаля было преимущество в пластичности лица. — Я не отниму у тебя много времени, — процедил сквозь зубы Папирус. — Просто передай Сансу, что он нарывается на неприятности. Он собирался сразу после этого уйти, но Гриллби бросил ему вслед насмешливое: — Несомненно. Как только его увижу. — В смысле? — Папирус обернулся. Взгляд Гриллби сквозь стекла домашних очков для чтения на дурацких цепочках говорил все, что думал элементаль о некоторых докучливых младших братьях. — Папирус, — медленно произнес он, — как видишь, у меня сегодня выходной, и мне хотелось бы провести его в тишине и покое, если не возражаешь. Я не нанимался быть твоим секретарем, но из уважения к твоей работе, так и быть, скажу Сансу, что ты снова на него зол. Когда встречу его завтра в баре. — Подожди, - до Папируса начало доходить, — хочешь сказать, что он не у тебя? — С чего бы ему здесь быть? — приподнял бровь Гриллби. Он выглядел как человек, который устал от неприятного разговора и желает вернуться... к чему-то, что он там делал. Читал какую-нибудь заумь, смакуя дорогое вино или что-то вроде. — Да потому, что все свое свободное время он проводит с тобой! — слегка повысил голос Папирус. — Естественно, я буду искать его у тебя! Гриллби поежился от ветра и скрестил руки на груди, внимательно глядя на Папируса. — Ты что, умудрился потерять брата? — наконец, спросил он. — Нет! — рыкнул Папирус. — Да? И где он тогда? — Должен был быть у тебя, — сказал Папирус, недобро буравя взглядом элементаля. — Ты ведь ему звонил? — спросил Гриллби. — По-твоему, я идиот? Судя по всему, именно так он и думал. — А может он просто... — Я везде проверил, — перебил Папирус. — Такое уже случалось пару раз. Обычно это значит, что произошло нечто ужасное. — Я не понимаю, — в голосе Гриллби звучала досада. — Раз ты такой крутой капитан со связями и кучей подчиненных, почему бы тебе не послать собак прочесать лес? Они быстро его найдут. Папирус раздраженно выдохнул и сделал большой шаг вперед, приблизившись к элеметалю вплотную. Тот, вопреки ожиданиям, не отступил, а упрямо остался на месте. Скелет почувствовал исходящий от него злой жар, и в этот момент ему самому захотелось отстраниться, но он только тихо и жестко произнес: — Нельзя, чтобы кто-то знал об этом, ты понял, умник? Они только и ждут, когда я допущу слабость, чтобы ударить в спину. И мне совсем не хочется, чтобы это была спина моего брата. Лицо Гриллби смягчилось. Температура слегка упала, и элементаль как-то понимающе и даже с сочувствием кивнул. — И что ты собираешься делать? — Найду его сам, — Папирус пожал плечами, — я тебе сообщу. На этот раз он успел отойти от дома, прежде чем Гриллби его окликнул. — Стой! — Чего еще? — недовольно спросил Папирус. — Я иду с тобой. Гриллби заставил его стоять на пороге еще около десяти минут, после чего дверь распахнулась, и на крыльцо вышел элементаль в теплой куртке с капюшоном и модных лыжных штанах. В таком захолустье, как Сноудин, брендовых вещей не достать, и его вид заставил Папируса ощутить легкий укол зависти. Даже несмотря на то, что скелету, для которого холод никогда не был помехой, теплые вещи без надобности. Под мышкой Гриллби держал какие-то странные приспособления. Как только Папирус понял, что это, он не смог сдержать смех. — Не все монстры управляют гравитацией. А мне совсем не хочется провалиться в сугроб, — мрачно проговорил Гриллби, удобнее перехватывая снегоступы.

***

В некоторые вещи невозможно поверить. — Чего? — Санс непонимающе смотрел на братьев. Он ослышался, или один из них сейчас произнес нечто очевидно абсурдное? — Другой мир, — важно кивнул Черника. — Ты, наверное, слышал теорию, что на самом деле вселенная не едина? Есть множество вариантов одной и той же реальности, которые существуют одновременно. Сотни, тысячи разных миров. Иногда случается так, что они сталкиваются друг с другом, и тогда вещи из одного мира могут попасть в другой. — Гребаный цирк... — пробормотал Санс. — Как человеческое дерьмо на свалке, ага? Он был настроен скептично. — Нет, не как человеческое д... человеческие вещи, — поправился Черника и замялся. — Хотя... ну ладно, почти так. Вещи из других миров появляются из таких дыр в пространстве, червоточин. Ты ведь знаешь что это, да? Когда из одного места можно сразу попасть в другое мгновенно, независимо от того, насколько оно далеко? Черника уставился на него своими голубыми огоньками-рентгенами, словно хотел узнать все его секреты. Словно точно знал, что Санс что-то скрывает. Но его ждало разочарование — Санс ничего не скрывал. Сложно что-то скрыть, когда ты скелет и тебя видно насквозь и без всякой магии. — Я понятия не имею, что ты несешь, — ответил он резко. Кажется, Черника ему не поверил. — Мы думаем, что ты попал к нам как раз через такую червоточину, — мягко вступил в разговор скелет в худи. — А знаете, что думаю я? — Санс поднялся с дивана и даже отбросил с неприязнью подушку, которую мял все это время. — Я думаю, что вы, парни, просто психи. Уж не знаю, чего вы хотели на самом деле, но я этот бред слушать не собираюсь. Вы как хотите, а я иду в "Гриллбис". Санс направился к входной двери, каждую секунду ожидая удара в спину. От него не укрылось, как скелет в худи вопросительно посмотрел на Чернику и тот коротко кивнул. — Я составлю тебе компанию, — сказал высокий, догоняя Санса. — А ты, бро? — Идите, — Черника тепло улыбнулся. — Мне все еще нужно здесь убрать, а на твою помощь я даже не рассчитываю, лентяй! Повеселитесь там! После этого Черника скрылся на кухне. — И почему он говорит так, словно я еще вернусь, — закатил глаза Санс. — Тебе настолько у нас не понравилось? Да брось, мы были очень гостеприимны, — хмыкнул скелет в худи. — Слушай, если не собираешься меня отпускать, лучше скажи правду: чего тебе надо? — Санса все это уже порядком достало. Сейчас он хотел бы только выпить в баре, рассказывая Гриллби об этом отвратительном приключении, и послушать, как тот злорадно ржет над его невезучестью. А потом вернуться домой, увидеть кислую мину бро-бро, конечно же не получить никаких обнимашек и еще долго извиняться, пока он гремит кастрюлями на кухне, готовя очень-очень острые спагетти в качестве наказания. — Успокойся, приятель, — ободряюще произнес скелет в худи, вырвав Санса из размышлений. — Никто тебя здесь не держит, видишь? Ты можешь идти, куда хочешь. Но, раз уж нам по пути, почему бы не пойти вместе? — Я не понимаю, как ты с такой логикой еще жив, — пробормотал Санс. Сноудин встретил его резанувшей по глазам белизной. Санс видел снег за окном чуть ранее, поэтому не сомневался, что они все еще в Сноудине. Как не сомневался и в том, что быстро найдет дорогу домой. Но что-то было не так. Санс сразу это почувствовал, когда перешагнул порог. Все вокруг было слишком... белым? В смысле, снег, конечно, всегда был белым, но воздух казался чище и прозрачней. Гоня от себя дурные предчувствия, он быстрым шагом вышел на дорогу и огляделся по сторонам, пытаясь понять, где конкретно находится. Все выглядело каким-то смутно знакомым, но Санса не покидало ощущение, что в этой части города он никогда не бывал. Очень странно, учитывая, что этот район не был похож на окраины: тут и там сновали монстры, неподалеку дети играли в снежки, отовсюду слышались разговоры и смех. Судорожно хватая ртом воздух, Санс пошел вперед в попытках выловить из окружающего пейзажа знакомые детали. Снова смеющиеся монстры навстречу. Не в красном и черном, без острых шипов и без металлического звона заклепок. Монстры в розовом, голубом, даже в зеленом. Нет. Санс побежал. Вот и библиотека. Заброшенная и обшарпанная библиотека, полная старых, почти истлевших книг, на которые уже не покушались даже мародеры. Его брат вложил много усилий, чтобы возродить ее, но ему это так и не удалось. А здесь новенькое, сверкающее чистотой здание... пусть и с ошибкой в названии. Не может быть. Вот главная площадь с позорным столбом. Точнее нет никакого позорного столба, только красивая ель, украшенная гирляндами. Лавка. Гостиница. Стоп. Здесь было что-то важное. Санс чувствовал, что должен упасть на колени в снег и отчаянно закричать от горя, но это было бы слишком глупо. На самом деле он не был уверен в том, что чувствует сейчас вообще что-либо, кроме нехватки воздуха от беготни туда-сюда. Он пытался отдышаться, стоя перед лиловым зданием с декором из паутины и неоновой вывеской сверху — «Маффетс». — Что... что они сделали с баром?! — Здесь никогда не было бара, — произнес скелет в худи, неожиданно оказавшись рядом. Он хотел было положить свою костлявую руку на плечо Санса в знак поддержки, но, наткнувшись на его дикий взгляд, передумал. — Хочешь зайти? — предложил он. Санс слабо кивнул и позволил провести себя в самое девчачье место, которое только можно представить. Тренькнул дверной колокольчик, чей звук вызвал у Санса приступ зубной боли, и их окутали запахи свежей выпечки и кофе. — Добро пожаловать домой, хозяин! — раздался звонкий голосок рядом. Черная кошка с белым ухом поклонилась и улыбнулась им обоим. — Ваш обычный столик? Санс ошеломленно на нее уставился. Она была одета в черное платье с белым передником и совершенно не походила на официантку из бара Гриллби. — Ага, — кивнул скелет в худи. Официантка снова поклонилась и куда-то исчезла. Секундой позже Санс заметил еще стайку таких же у стойки. — Это чертово кафе. С пончиками, тортиками и милыми вежливыми официантками, — с отвращением процедил Санс. — Эй, это не так плохо, как ты думаешь, взбодрись, — сказал его спутник с легкой досадой в голосе. — Заткнись, я все еще думаю, что вы подсыпали мне какой-то наркоты в тако, и мне это только чудится. — Ты же так ничего и не съел. До этого момента все шло не так уж и плохо. Точнее плохо, конечно, просто Санс не подозревал, насколько может стать хуже. Он мог делать вид, что все это не по-настоящему. Ложь, наркотики или еще какая уличная магия, но с каждой секундной теория о других мирах становилась все стройней, все правдоподобней. А потом Санс увидел, кто здесь стоит у кассы — и это оказалось последней каплей. Нет, это был не Гриллби, да он и не ожидал увидеть его здесь. Как завороженный Санс медленно подошел к стойке. Невысокая паучиха подняла на него глаза, блестевшие за стеклами очков. Все пять глаз. — Маффет? Он видел бывшую Гриллби всего пару раз, но этих встреч хватило ему на всю оставшуюся жизнь. Она бесцеремонно лапала его за щеки и называла милым, а Санс в тот момент мог думать только о том, что однажды она пыталась откусить Гриллби голову. Собственно, из-за этого они и расстались. Паучиха перед ним, несомненно, была Маффет. Другая прическа, одежда попроще, очки, опять же, чеки в руках, но ошибиться было невозможно. Санс смотрел на Маффет, ожидая ответа, а Маффет смотрела на Санса. Вдруг ее глаза закрылись — все, кроме центрального. Иссиня-черный вертикальный глаз без белка, казалось, заглянул в самую его душу, но это длилось лишь секунду. — Санс? — медленно произнесла Маффет. — Решил сменить имидж? Тебе идет. Она не стала продолжать разговор — отошла что-то выяснить с официантками, поэтому Сансу в расстроенных чувствах пришлось искать скелета в худи... то есть Папируса. — Так значит, ты и правда местная версия моего брата, — мрачно проговорил он, садясь напротив. Теперь, приглядевшись внимательней, он действительно, видел некоторые сходства: форма черепа, рост, телосложение... но двигался и говорил этот тип совершенно не как Папирус, который никогда не мог сдержать эмоций. У этого же эмоций словно не было вовсе. И его вечное умиротворение, честно говоря, порядком раздражало Санса. — У тебя с этим проблемы? — если бы это произнес его брат, то в словах звучал бы вызов, но этому... казалось, ему плевать на ответ. Он и спросил-то как бы для галочки. — Вообще-то, да. Ты на него не похож, и у меня язык не повернется назвать тебя Папирусом. Я буду звать тебя Худи. Тот, немного подумав, кивнул. — Пойдет, — он улыбнулся. — Теперь можно считать, что мы стали друзьями? — Только через мой труп. — нахмурился Санс, и тут его сразило очередным озарением. — Подожди, если ты Папирус, а этот крикливый — твой брат, то выходит... вот дерьмо. — Он представился, — напомнил Худи. — Да, но я думал, что он просто издевается! — Слушай, ты зря так о нем думаешь. Да, он может показаться немного странным, но на самом деле он совсем не такой, каким выглядит. Он намного серьезнее и... — Шутишь что ли? — Санс одарил его тяжелым взглядом. — Да он пугает меня до усрачки. — Ах вот ты о чем... На свою беду, Санс вновь вспомнил, насколько он голоден, и голод отозвался резкой болью на месте отсутствующих органов. Впрочем, это было еще терпимо. Напоминало о старых добрых временах. Санс неприязненно огляделся, потрогал фиолетовую скатерть, развернул салфетку, которая оказалась кружевной, потыкал прилагающимися щипцами куски коричневого сахара, что стояли тут же, на столе. — Это место отвратительно, — резюмировал он. — Да, здесь не подают алкоголь, но мне все равно тут нравится. — сказал Худи. — Кстати, я заказал тебе бургер. — Серьезно? Никакого алкоголя? — удивился Санс. — Я, вообще-то, имел в виду весь твой мир, но, походу, эта забегаловка для старшеклассниц только что побила все антирекорды. — Тебе настолько здесь не нравится? В смысле в нашем мире, — Худи выглядел слегка озадаченным. — Неужели твой, в котором убьешь ты или убьют тебя, гораздо лучше? Сансу его тон совершенно не понравился. — С чего ты взял, что все именно так? Не припомню, чтобы говорил об этом. — Ну, ты ведь не просто так носишь с собой два ножа? — спросил Худи, внимательно следя за реакцией Санса. — Без обид, но мало кто носит красно-черное, если не хочет показаться опасным. — Так все дело в одежде! — усмехнулся Санс, чуть расслабившись. — У нас и правда все так ходят. Поэтому мы выглядим круче. Ненароком он представил нового знакомого в повседневном прикиде брата. Трудно было придумать зрелище более несуразное. — Как злодеи в мультиках? — засмеялся Худи. — С такими большими шипастыми наплечниками? И в плащах? — Плащи у нас пользуются популярностью, — Санс сам не заметил, как начал улыбаться. — Черт, теперь главное не подать идею бро-бро. Он же вечно будет спотыкаться о подол и жаловаться на отпечатки грязных лап!.. Хах, он, наверное, волнуется за меня. А ведь Папирус, его Папирус, находился сейчас в другой вселенной. Дом был настолько далеко, что, с точки зрения этого мира, мог попросту не существовать. От этой мысли Санс почувствовал резкий приступ тошноты. Хотя, возможно, дело было в голоде. Худи тоже помрачнел, когда Санс заговорил о брате. Достал зажигалку, рефлекторно похлопал себя по карманам в поисках сигарет и тяжело вздохнул. — Черт, наверное, дома забыл, — пробормотал он. — Здесь нельзя курить, помнишь, Папирус нии-чан? —официантка подошла неслышно. Но на этот раз с ней хотя бы был поднос с едой. — Да я и не собирался, — сконфузился Худи. — Я ведь знаю, что за это Маффет мне голову открутит. — Маффет открутит тебе голову, если ты не заплатишь по счету до конца месяца, — подмигнула официантка. И почему-то все, что она говорила, звучало как флирт. Даже эта угроза. — Тебе что-нибудь еще нужно? Кошка сладко улыбнулась. Худи сунул ей в руки полупустую сахарницу. И когда он только успел? — Да, еще сахара, пожалуйста! — Будет сделано, — кисло проговорила официантка. Когда она ушла, Худи грустно покачал головой: — И это отношение к лучшему клиенту. За все эти годы ни одной скидки, ни даже чашечки бесплатного кофе! — сокрушался он, судя по всему, не вполне искренне. — Вы друзья? — вдруг спросил Санс, бросив взгляд на Маффет за стойкой. Худи загадочно усмехнулся: — Можно и так сказать. Сансу не хотелось лезть в дебри отношений своего не то чтобы приятеля. Конечно, он мог бы предупредить, что Маффет бывает опасна в порыве страсти, но представлять, как она откусывает Худи голову, оказалось немного приятно. Было в этом что-то утешающее. Впрочем, от самой Маффет у Санса по позвоночнику ползли мурашки, и у каждой из них было восемь лап. Он решил, что лучше уж сосредоточиться на еде, благо он был настолько голоден, что сам мог откусить кому-нибудь голову. Худи удалось угадать его вкусы: на тарелке лежал большой бургер, правда, почему-то фиолетового цвета, зато картофель фри выглядел вполне привычно. Для себя же Худи взял какой-то десерт в высоком стакане — вроде мороженого с клубникой, шоколадом и печеньем. Рядом еще стоял кофе, и сквозь стекло хорошо был виден слой сиропа на дне. Смотреть на это было больно, особенно в том месте, где Сансу когда-то выбило веткой один из клыков. — Я слышал, что от сахара кости сначала желтеют, а потом рассыпаются. — Это сказочка для маленьких детей, — отмахнулся Худи. — А желтеют они от курения. — Это правда? — ехидно спросил Санс. — Да, но я этого не говорил. Они помолчали еще немного, каждый занятый своей едой и своими мыслями, и эту тишину можно было назвать почти уютной. Поэтому Санс выругался про себя, когда Худи вновь заговорил: — Так значит, тебе у нас не нравится. Почему? — Странный вопрос, — хмыкнул Санс, — тут все какое-то слишком... светлое, что ли? Не знаю. Почему я вообще должен отвечать? Просто... без обид, но выглядит как тот случай, когда за красивым фасадом таится много дерьма. — Смелое заявление для того, кто здесь всего пару часов. То есть жить, постоянно оглядываясь, лучше? — Там все не так уж и... — Да брось, — перебил Худи. — Как будто я не видел, как ты от нас шарахаешься. Я понимаю, что ты не привык к этому, и не буду требовать доверия вот так сразу, но... скажу еще раз. Здесь никто не собирается причинять тебе вред, бояться нечего. Это хорошо — жить без страха, понимаешь? — Прекрати говорить со мной как с умственно отсталым, иначе ты пожалеешь, что вернул мне нож, — угрожающе прошипел Санс. Ему не понравилось, в какую сторону ушел разговор, и все больше раздражал Худи. Конечно, Санс все еще испытывал к нему нечто вроде благодарности, но прекрасно отдавал себе отчет в том, насколько это чувство хрупкое. — Мы просто хотим тебе помочь, — Худи поднял руки в примирительном жесте. — Отлично. Вы, похоже, и правда, хорошие монстры, — Санс усмехнулся. Он думал, что этот Папирус больше похож на его брата, и на угрозу отреагирует ответной агрессией, а не пойдет на попятный. — Я, может, даже пришлю вам открытку, когда вернусь домой. — Думаешь, что это возможно? Санс похолодел. Он боялся этого вопроса. — Я думал, ты мне скажешь, как это сделать! — воскликнул он с досадой. — Ну, я в этом не разбираюсь, — пожал плечами Худи. — Санс... то есть ягодка, наверное, скажет тебе больше. Я знаю лишь то, что червоточины появляются и исчезают практически мгновенно, и никто заранее не может сказать, куда они ведут. И еще я знаю, что ты пришел из очень плохого места. — На что ты намекаешь? — Просто хочу, чтобы ты подумал: может, тебе выпал шанс начать новую жизнь? — Хочешь, чтобы я забыл свое прошлое, как кошмарный сон, и остался жить в этой сахарной мечте травмированного ребенка?! О, парни, да где же вы были лет десять назад, когда я действительно мечтал умереть и попасть в лучший мир?! Так что? Бросить все, все планы, друзей, брата и просто наслаждаться жизнью?! — Санс не заметил, как перешел на крик, и теперь стоял, царапая столешницу, пока немногочисленные посетители кафе и официантки косились на него с подозрением. Санс заткнулся, но продолжил буравить свирепым взглядом Худи, который не был впечатлен его вспышкой гнева. — Я ничего от тебя не хочу, — медленно и спокойно произнес Худи. — Мне по большому счету все равно. Но мне кажется, что тебе было бы неплохо разобраться в себе. Ну знаешь, посмотреть на вещи с другой перспективы. — Ага, с той, где мой родной мир выглядит полным дерьмом, — вздохнул Санс, вновь опускаясь на стул. — Иногда полезно признаться себе в чем-то. Если тебе станет от этого легче, я бесполезный бездельник, который постоянно раздражает собственного брата, питается только сахаром и кофе, не может жить без сигарет и курит далеко не только табак. Легче не стало. Описание оказалось слишком знакомым, только сахар в нем следовало заменить на жирную пищу, сигареты — на горчицу, а проблемы с наркотиками на проблемы с алкоголем. Похоже, у них с Худи было больше общего, чем казалось на первый взгляд. Только вот Санса от этого просто воротило. — А даже если и так, то что? Даже если бы я хотел сбежать оттуда? Я не могу бросить брата. Он все, что у меня есть. — Некоторые отношения не стоят того, чтобы за них держаться, — задумчиво проговорил Худи, и в его глазах в этот момент снова появилось выражение странного сочувствия, словно он думал, что Санс — это такой бестолковый ребенок, который не способен понять нечто очень важное. Такой же тон становился иногда у бро-бро или Гриллби, когда они говорили о каких-то задротских вещах из своих умных книжек. Но на бро-бро и Гриллби Санс никогда не злился за это. Он действительно чего-то не понимал. — Санс, — голос Худи стал необыкновенно серьезным, — я не врач, но кое-что понимаю в исцеляющей магии. Когда я заделывал трещину в твоей голове... — Что ты сделал?! — тихо прорычал Санс. — Нашел старые шрамы. Много старых шрамов. Прости, — он виновато отвел взгляд. — Но этот твой зуб... это ведь твой брат, да? Санс машинально коснулся золотого клыка. — Он... — только секундой позже Санс понял, что Худи имеет в виду. — Подожди. По-твоему, мой брат меня... избивает?! — Это нормально, если ты пытаешься его защитить. В конце концов, вы семья, но послушай... — Нет, это ты послушай, — Санс еле сдерживался, чтобы не ударить его. Как он вообще мог думать, что с этим типом можно иметь дело? — Ты нихера не знаешь о моем брате. Горячая магия распухала в его груди от гнева, она требовала выхода, но Санс знал, что если он это позволит, будет хуже. Он с трудом заставил себя молчать, на лбу выступила испарина, Сансу хотелось вцепиться в шею сидящего перед ним скелета, легко переломить позвонки, раскрошить в труху хрупкие от нездоровых привычек ребра. Тяжело дыша и пятясь, Санс смог сделать лишь пару шагов, прежде чем сорваться на бег. Кажется, он кого-то сильно толкнул у входа, но ему было плевать. Морозный воздух Сноудина буквально спас его в этот момент.

***

Пока они шли до станции Санса, Гриллби то и дело отставал, не выдерживая широкий шаг почти бегущего капитана стражи, а тот не мог не бежать, потому что с каждой минутой их шансы найти Санса, если он действительно потерялся где-то в лесу, сокращались. Гриллби постоянно поправлял капюшон, чтобы ветер не задувал, и это был плохой знак. Такими темпами следы заметет совсем скоро, и тогда... Папирус не хотел думать, что тогда. И поэтому он думал о Гриллби, в очередной раз задаваясь вопросом: что этот пижон из хорошей семьи делает здесь, в Сноудине? Это было одной из причин, почему Папирус чувствовал раздражение каждый раз, когда смотрел на элементаля: если бы у него самого была возможность жить в шикарном доме, пусть даже в Хотлэнде, со своей семьей, он бы ни за что не променял ее на работу в этом промозглом захолустье. — Ты можешь идти быстрее?! — прикрикнул он на Гриллби, когда его медлительность стала совсем уж невыносимой. — А ты можешь перестать звенеть как свинья-копилка? — парировал тот. Он имел в виду цепи, что висели у Папируса на поясе — этот крутой аксессуар он приобрел недавно, по совету своего модного консультанта. Но, если честно, Папирус был готов расстаться со всеми своими модными цепями и пряжками, если бы это помогло ему найти Санса. В следующий раз он заговорил, лишь когда остановился: — Мы пришли. — Это его станция? — Гриллби кивнул на деревянное строение, внутри которого должен был сейчас находиться Санс. Но его, естественно, там не было. Папирус не стал утруждать себя ответом. — Так значит, в этом заключается его работа? — Гриллби придирчиво оглядел продуваемую всеми ветрами, несмотря на защиту низко нависших колючих лап ели, станцию со снежной шапкой на крыше. — Сидеть весь день на морозе и что-то высматривать среди деревьев? Черт, неудивительно, что его так тянет в бар. — Он просто безответственный и некомпетентный, — бросил Папирус сердито. — Не просто сидеть. Если хочется размять ноги, можно для разнообразия заняться патрулем. — И часто здесь происходит... хоть что-то? — Гриллби был настроен скептично. — Здесь нет, я позаботился, чтобы ему достался самый спокойный участок леса, — с гордостью произнес Папирус. — И скелеты не чувствуют холод, в отличие от других, непригодных для службы в суровых условиях слабаков! — То-то ты не суешься к ним в Вотерфолл... капитан, — хмыкнул Гриллби, осматривая станцию изнутри. — Чувствуют или нет, но здесь есть аккумуляторный обогреватель. — А кто, по-твоему, придумал его сюда притащить?! С прошлого раза на станции ничего не изменилось, а значит Санс не возвращался сюда. Обогреватель был выключен и давно остыл, кругом валялись все те же пустые упаковки из-под горчицы и пакетики из-под чипсов, потому что Санс всегда был неряхой. Под стойкой лежало еще несколько журналов, но больше не нашлось ничего интересного. — Как думаешь, куда он мог пойти? — спросил Гриллби серьезно. — В бар, — сказал Папирус, не задумываясь. — Домой. В Сноудине мало мест, где можно спрятаться, а к Вотерфоллу он и близко не подойдет по понятным причинам... — Да? Это по каким же? — взгляд за очками невозможно было прочесть. — Таким, — огрызнулся Папирус. — Ты и сам прекрасно знаешь. — Да куда уж мне. — Хочешь, чтобы я произнес это вслух? — прошипел Папирус. — Именно, — усмехнулся Гриллби. — Ни за что. Заткнись. — Просто я бы не стал исключать вероятность, что твое положение... — Если бы это была Андайн, мы бы давно об этом знали, ясно?! — разозлился Папирус. — Это не в ее стиле. Здесь достаточно своих бандитов, чтобы не сваливать все на нее. — У них кишка тонка, — покачал головой Гриллби. — К тому же, большая их часть — мои постоянные клиенты. — Ну так следил бы за своими пьяницами получше! — рыкнул скелет. Гриллби вздохнул. — Предлагаю просто проверить его маршрут и поискать какие-нибудь следы. Папирус кивнул. В прошлый раз он просто пробежался по лесу в поисках самого Санса, так что вполне мог пропустить какую-то зацепку. Здесь, в глубине леса, ветер не ощущался таким сильным и будто бы даже стих. Считается, что перед бурей наступает затишье, но Папирус боялся, что они опоздали, и буря уже закончилась, оставив лишь обломки и разбитые надежды. Они находили разные следы, в основном собачьи и кроличьи. Некоторые цепочки вели в лес, и в такие моменты Папирус радовался, что многие монстры не носят обуви. — Нашел! — позвал он Гриллби через час или около того хождения по тропам. — Ты неплохой следопыт, — похвалил Гриллби. — Разумеется. И это только один их множества моих великолепных навыков... в общем, я дам тебе книгу «Охота для чайников», — ядовито отозвался Папирус, устремляясь по сугробам вслед за отпечатками ботинок Санса. — И чего его сюда понесло? — ворчал он, втайне надеясь, что Санс просто прилег отдохнуть за ближайшим деревом. Гриллби молча шел за ним. Ему было куда тяжелее в своих снегоступах, и в какой-то момент Папирус даже ощутил что-то вроде уважения к элементалю. Если обычный молочный коктейль однажды едва не отправил его на тот свет, что же случится, если с дерева вдруг упадет целая снежная шапка? — Что ему делать в такой глуши? — спросил Гриллби. — Отлынивает от работы, — фыркнул Папирус. — Хочет побыть в одиночестве. Просто гуляет. Любой из вариантов. — Похоже, ты очень хорошо знаешь собственного брата, — Гриллби покачал головой. — Здесь следы заканчиваются. Они остановились на небольшой вытоптанной площадке под старой покосившейся сосной. — Зачем ты вообще со мной поперся? — Папирус резко развернулся к элементалю. — Чтобы раздражать меня и мешаться под ногами? — А тебе не приходило в голову, — в голосе Гриллби явно слышались треск и шипение наречия элементалей, что говорило о крайней степени раздражения, — что не ты один можешь волноваться за Санса? — Да неужели? Во взгляде Гриллби было больше презрения, чем обычно. Папирус отвернулся и принялся исследовать местность. — Выбирай, куда наступаешь, — угрюмо бросил он через минуту. — Здесь могут быть капканы. Гриллби остановился. — Зачем кому-то могло понадобиться ставить здесь капканы? Звучит очень тупо. — А мне откуда знать? Бандиты иногда защищают так свою территорию. Как будто у них тут может быть своя территория... — Похоже, ты здорово зол на них, — Гриллби был рад сменить тему. — Они здорово, как ты выразился, усложняют мне работу, — буркнул Папирус. — В их ловушки постоянно попадается кто-то из горожан. — Ах да, слышал что-то такое, — вспомнил Гриллби. — Некоторые клиенты жаловались. Забавно, мне всегда казалось, что это ложь или преувеличение. Никогда бы не подумал, что кто-нибудь действительно занимается чем-то настолько бессмысленным. Папирус скрипнул зубами. Этой самой бессмыслицей он занимался целыми днями, пока его собственные подчиненные братались с преступниками в баре элементаля, которому было плевать на всех, кроме себя и своего бизнеса. Впрочем, он предполагал, что, если расскажет, как Санс однажды угодил ногой в моток колючей проволоки, спрятанной под снегом, Гриллби изменит свое мнение. Проволока тогда застряла в кости и причиняла ужасную боль при любом движении. Они не могли снять ее целую неделю, потому что Санс слишком боялся обращаться за помощью, и Папирусу пришлось за короткое время выучить несколько чудом украденных книг по целительной магии. Папирус не считал, что оно того стоило. И делиться драгоценными воспоминаниями с чужаками тоже не собирался. — Судя по следам, он пришел сюда и остался тут, — сказал Папирус. — Значит, он либо вернулся по своему же следу назад, что лично я считаю маловероятным, либо должен быть где-то здесь. — Но здесь, как видишь, его нет! Они переглянулись. — Я могу попробовать растопить снег на этом участке, если ты думаешь, что он куда-то провалился, — предложил Гриллби. — Подожди, тут был еще кто-то, — Папирус показал на вторую цепочку следов, что вела в это место. — Не похоже, чтобы здесь была драка, скорее всего, Санс просто с кем-то разговаривал. Хм... — он встал на колени и почти уткнулся лицом в снег, рассматривая след. — Трехпалая когтистая лапа. Но размер маленький... значит, Санса похитила маленькая рептилия... Я так и знал, что без Альфис здесь не обошлось! — Это детская нога, балда, — вмешался Гриллби, тоже разглядывая отпечаток в снегу. — По-твоему, похититель — ребенок? Ты в своем уме? — Я не знаю, — ответил Гриллби. — Нет никаких доказательств, что Санс был именно похищен. Но я знаю, кто здесь был. Это тот пацан, что вечно ошивается возле бара. — Но если этот ребенок был здесь, когда Санс исчез, он должен что-то знать! — сделал вывод Папирус. — Какая проницательность, детектив, — вздохнул Гриллби. Гриллби следовало уточнить, о каком именно ребенке идет речь. Тот и правда ошивался у бара и приставал ко взрослым с просьбой вынести ему пива и сигарет. По словам элементаля, он каждый день пытался просочиться в бар, но пока безуспешно. К сожалению, Папирус тоже был с ним хорошо знаком, и теперь они буравили друг друга неприязненными взглядами. — Так, шкет, — начал Папирус, угрожающе нависая над маленьким юным динозавром, — ты проходишь свидетелем по делу об исчезновении. Говори все, что знаешь, иначе ближайшие двадцать четыре часа проведешь в клетке на хлебе и воде. — Отлично! Я познакомлюсь с настоящими крутыми монстрами и стану самым популярным во дворе! — обрадовался Монстренок. — Это шутка такая? — не понял Папирус. Тот звонко рассмеялся и глянул на капитана стражи с вызовом: — Я ничего тебе не скажу, урод. Ты даже не настоящий капитан! Ты стал им, потому что сжульничал. Но Андайн гораздо круче и скоро надерет тебе задницу! Жулик! Папирус ехидно улыбнулся, еле сдерживаясь, чтобы не пнуть наглого шкета. — Жулик, говоришь? А доказать ты это можешь, малявка, а? А то ведь ложными обвинениями можно себе и казнь заработать. Монстренок насупился. Он уже не выглядел таким смелым. — Ты все равно ничего мне не сделаешь, — сказал он. — Потому что ты никто! — Ах ты, мелкий... Но Монстренок уже отбежал на безопасное расстояние, показал Папирусу язык и скрылся за углом дома. — Отличная работа, — сказал Гриллби, который все это время стоял чуть поодаль и наблюдал за ситуацией. — Этот ребенок невыносим! — А ты пробовал ему не угрожать? — поинтересовался Гриллби. — Для бармена ты слишком мало знаешь о городе, — ядовито отозвался Папирус. — Этот засранец на прошлой неделе изуродовал мой сарай своими граффити. Мне полдня пришлось оттирать их самому, спасибо нашему замечательному королю за то, что я ничего не могу сделать с ребенком! — Подожди, так это тот самый? Это он основал фанклуб Андайн среди местной шпаны? — удивился Гриллби. — Отличная догадка, детектив! — И все-таки он нам нужен, — задумчиво проговорил Гриллби. — Кстати, он еще здесь. Монстренок украдкой выглянул из-за угла, но, увидев их, тут же спрятался обратно. Он ждал, пока Гриллби с Папирусом уйдут, чтобы продолжать доставать взрослых возле бара. — И что ты предлагаешь? Вытрясти из него информацию? Потому что иначе он не станет меня слушать, — сказал Папирус. — Да и мне не очень-то хочется с ним нежничать. — Давай я с ним поговорю, — предложил Гриллби. — Узнаю, что ему нужно. — Мы и так знаем, что ему нужно, — хмыкнул Папирус, — «взрослые штуки». Гриллби все-таки уговорил Папируса остаться на месте, а сам отправился на переговоры. Отсутствовал он минут десять, что заставило Папируса почти потерять терпение. Не отвечая на вопросы, Гриллби прошел мимо него прямо в бар, где пропадал еще некоторое время, а потом появился со свертком в руках. Папирус успел поймать его за локоть. — Ты с ума сошел?! — вполголоса прошипел он. — У этой малявки есть родители. Если они узнают, что ты давал их ребенку алкоголь, они убьют тебя, и наплевать кто ты! Хочешь развязать войну?! Гриллби посмотрел на него с удивлением, легонько встряхнул сверток, в котором, судя по всему, находилась небольшая бутылка, и засмеялся. — Не кипешуй так, это всего лишь детское шампанское. — Я с такого пьянею, — очень серьезно произнес Папирус. — Ты ведь шутишь, да? — он улыбнулся. — Заткнись. Пока элементаль, оказавшийся не таким уж и бесполезным напарником, добывал информацию, Папирус размышлял, какого черта детское шампанское вообще делает в таком заведении, как это. — Он ничего не знает, — сообщил Гриллби позже. — Что?! И ради этого мы потеряли столько времени? Он должен что-то знать! Наверняка лжет. — Да зачем ему? — пожал плечами Гриллби. — Он сказал, что прогуливался в лесу в поисках ветки, из которой можно было бы смастерить копье как у Андайн, потом к нему подошел Санс и сказал проваливать, потому что он убрал не все капканы, ну и... — И на этом все? — спросил Папирус с кислым видом. — И на этом все, — подтвердил Гриллби. — Если Санс и правда исчез, то пацан этого не видел. Папирус зарычал от досады. — Ладно, другой план! Я тут вспомнил кое о чем...

***

После наполненного ароматами душного кафе холодный воздух Сноудина оказался настоящим спасением. Санс быстро пришел в себя, и хотя он все еще был зол, способность рационально мыслить вернулась к нему. По крайней мере теперь его злость не представляла угрозы окружающим. Он просто неспешно прогуливался по дороге, обдумывая свое следующее действие. Если все действительно так, как говорит Худи, нужно найти местного Санса, то есть Чернику, и хорошенько обо всем расспросить. Особенно о месте, где его нашли. Пока дом подражателей мало по малу приближался, Санс то и дело чувствовал на себе заинтересованные взгляды прохожих, которые наверняка принимали его за того, другого Санса. Некоторые из них даже здоровались. Но ни в одном из этих взглядов не читалось враждебности, ни один из них не ощущался лезвием между лопаток, как это бывало дома. И Санс даже поймал себя на том, что ему... вроде как приятно было здесь находиться? Он скрипнул зубами — это была ужасная, крамольная мысль, от которой следовало тут же избавиться. Он ускорил шаг, решив, что, раз он застрял в этом мире на некоторое время, лучше уж провести его с тем, кто нравится меньше всего. Дойдя но нужного дома, он поднялся на крыльцо и подергал дверь. Похоже, заперта. Но разве Черника не говорил, что собирается заняться уборкой? Санс громко постучал, едва не отбив костяшки, но прошло еще несколько минут, а ему так никто и не открыл. Черника производил впечатление монстра, за которым не угнаться, да и не очень-то хочется. Вроде мелкой ушастой дичи, как выражались собаки. Идти обратно в кафе было бессмысленно, бесцельно шататься по округе — тоже. Сансу совершенно не нравилось, что другие сейчас видели в нем кого-то вроде Черники, который оделся в черное, чтобы казаться круче, поэтому он просто сел у порога и приготовился ждать. Но уже через минуту понял, что сложновато сидеть на месте, когда одолевают мрачные мысли. Он решил осмотреть дом снаружи, втайне надеясь, что не найдет много сходства со своим собственным. Это оказалось хорошей идеей. Потому что сразу же за домом он обнаружил Чернику. Тот стоял, прислонившись к стене, и меланхолично курил. Серый дым окутывал его фигуру, и Санс невольно задался вопросом: почему дым не прорывается сквозь ребра или не выходит из глазниц? Самому Сансу курить не доводилось, но сейчас для него существовали более важные проблемы, чем особенности скелетокурения. Судя по всему, Черника стоял так уже давно. — Я, конечно, могу ошибаться, но ты похож на фаната здорового образа жизни, — ухмыльнулся Санс. Черника подпрыгнул от неожиданности, закашлялся дымом и испуганно уставился на Санса. — Проклятье! А, это всего лишь ты, — увидев Санса, он растерянно улыбнулся. — Эм, я боялся, что это мой брат. Я иногда отбираю у него сигареты, чтобы отучить от курения, а потом, ну... избавляюсь от них. — В смысле выкуриваешь их сам? — поднял бровь Санс. — Ох, пойман с поличным, — Черника потушил сигарету и торопливо затолкал банку из-под кофе, служившую ему пепельницей, обратно в зазор между досками у самого фундамента. — Не говори ему, ладно? Я должен быть примером для подражания, а если он узнает, то до конца жизни будет мне это припоминать! — С чего это я должен делать тебе одолжения? — хмуро произнес Санс. — Пожалуйста-пожалуйста? — голос Черники стал умоляющим, а омерзительные звездочки в глазах поплыли по краям, словно он вот-вот расплачется. — Твой брат настоящий придурок, ты в курсе? — произнес Санс, думая, что ему нужен зонтик от всех этих магических эффектов. — Он опять не заплатил за обед? — звезды погасли, и в этот миг Черника выглядел почти нормально. — Типа того, — вздохнул Санс. — А еще в этой чертовой кофейне нет алкоголя. Как вы вообще живете здесь? — Черника открыл было рот, но Санс жестом остановил его. — Нет, не объясняй. А знаешь, я, пожалуй, ничего не скажу твоему брату, но только если ты раздобудешь мне выпивки. Черника вздохнул, серьезно посмотрел на него и прижал руки к груди. — Санс, — произнес он менторским тоном, — в твоем состоянии это может привести к серьезной зависимости. Это не лучший способ решения проблем. Может, ты хочешь просто поговорить? Или обнимашки? Санс отпихнул его. — Живо. А то ведь я могу и передумать. Черника снова горестно вздохнул и поманил его за собой в дом. — Я хочу, чтобы ты знал: я не одобряю этого, — сказал Черничка чуть позже, когда Санс, как и с утра, развалился на диванных подушках. Скелет в голубом поставил на стол бутылку, которую, как заметил Санс, принес из своей комнаты. Бутылку и пакет леденцов. — Я прячу их от Папи, — пояснил он. — Хотя в последние годы это совершенно бесполезно. Ну, так или иначе, принести тебе чего-нибудь перекусить? — он сладко улыбнулся, и Сансу от этой улыбки резко поплохело. — Никакой. Еды. Больше, — хрипло проговорил он, вспоминая недавние тако и сгребая бутылку. — Паучий кальвадос? — удивился он. — Похоже, Маффет держит заводик в Вотерфолле. — Алкоголь не продают только днем, — объяснил Черника. — Папи тебе не сказал? Санс откупорил бутылку острыми зубами, заставив другого Санса скривиться от подобного варварства, и постарался забыть про крупного паука, болтающегося на дне. Это было типично для стряпни Маффет. Хоть что-то знакомое. На вкус кальвадос оказался совсем неплох, хотя и отдавал немного морской водой и сладким привкусом паучьего яда. Впервые за долгое время Санс почувствовал себя почти хорошо. Пока не вспомнил, зачем, собственно, вернулся в дом, куда не хотел возвращаться и почему распивает кальвадос с тем, кого не хотел видеть. — Твой брат сказал, что нельзя просто так попасть в другой мир. — Да? — невинно спросил Черника. — Он ужасный болтун. И не знает, о чем говорит. — Так значит, это возможно? — с надеждой спросил Санс. — Ну-у, червоточины обычно очень нестабильны, — протянул Черничка. — Ты уверен, что хочешь говорить об этом сейчас? Мне кажется, что ты устал. Я думаю, что мог бы отдать тебе свою комнату, как ты на это смотришь? Если честно, пружины на этом диване просто ужасны. Санс чувствовал, что с каждым большим глотком уплывает все дальше в страну блаженного неведения, и надо бы слегка притормозить. — Чего? — он даже хрюкнул от смеха. — Не рассчитывай, что я задержусь здесь еще хотя бы на день! Как только эта бутылка опустеет, мы вместе пойдем в то место, где ты меня подобрал, и я вернусь домой. — Если бы все было так просто... — вздохнул Черника. — Слушай, если ты выпьешь все это в одиночку, то тебе точно потребуется отдых. Уверен, что не хочешь поделиться? — Неа, — Санс расплылся в ехидной улыбке. — Ты мне не нравишься. Чернику такой ответ явно не устроил, но он смолчал. Только недовольно скрестил руки на груди. — Скажи мне честно, Санс, — начал он. — Почему ты так рвешься домой? Санс уставился на него с недоумением. — Каждый хочет, чтобы у него был дом, верно? — Я слышал, что это ужасное место. Мир, где монстры убивают друг друга просто так, где идет постоянная охота за левелом и царит хаос. Настоящий ад, если можно так выразиться. Санс пожал плечами. — Может, это и ад, но это мой ад. Черника покачал головой. — Знаешь... ты ведь можешь выбирать, понимаешь? Сам распоряжаться своей жизнью и решать, как будет лучше. Потому что ты самостоятельная личность, и твое мнение имеет значение. Ты имеешь значение. Я... я просто хочу сказать, что спасение себя — это не трусость. Иногда это единственный выход. Он говорил настолько грустно и с таким знанием дела, что Санс почти проникся. Только смысл слов, кажется, от него ускользнул. Санс ничего не понимал, пока Черника не положил свою ладонь на его руку. — Какого черта ты делаешь?! — Санс оттолкнул его. — Вы сговорились, что ли? Что с вами не так, а? Да, я могу выбирать, ты совершенно прав! И я выбираю вернуться домой! — Зачем? — холодно произнес Черника. — Чтобы твой Папирус снова над тобой издевался?! Санс отшатнулся как от удара, даже в голове зазвенело, хотя Черника не прикасался к нему больше. — ...Что? Мой Папирус... не издевается надо мой. — Прости меня за мою резкость, — Черника поднял руки в примирительном жесте. — Я знаю, если всю жизнь подвергаешься насилию, то сложно отличить правду от лжи. Ты можешь мне не верить, но это не нормально, когда твой брат срывает на тебе злость. Не нормально, когда он следит за тобой, контролирует твою жизнь, бьет за малейшие проступки... — Что ты несешь?! — Санс вскочил, недопитая бутылка с алкоголем выскользнула у него из рук, расплескивая содержимое по пушистому светлому ковру. — Папирус не бьет меня! — Не защищай его, — глазницы Чернички скорбно погасли. — Любовь не должна разрушать. — Да похоже, что это ты пьян, а не я! Нет, не пьян, ты просто сумасшедший! — со злостью бросил Санс. — Я ухожу. Если ты не хочешь мне помогать — отлично, я сам найду то место. Но никогда, — он опасно понизил голос. — Слышишь? Больше никогда не смей говорить такого о моем брате. Он собирался было уйти, но тут Черника схватил его за руку. — Отпусти, — прорычал Санс. — Прости, не могу, — Черника виновато улыбнулся, и почему-то эта милая, полная осознания собственной правоты улыбка и бесила больше всего. Как и тот факт, что этот коротышка, живущий в своем карамельном мирке, рассуждает так, словно знает что-то о нем и Папирусе. — Ты больной мудак, — Санс вырвал свою руку из крепкой хватки, — еще одно слово, и я точно тебя убью. — Пожалуйста, успокойся. Ты не найдешь там ничего. Червоточина исчезла, в твой мир уже не вернуться. Мы можем просто поговорить... — бормотал Черника, но Санс ясно видел, как эта лживая тварь прячет кость за спиной. Его были готовы успокаивать силой, как дикого зверя. Что ж. Если он хочет зверя, он его получит. Ярость снова вспыхнула в груди, обжигая ребра, грозя расплавить слабый скелет, если Санс не выпустит ее на свободу. Остатками ускользающего разума он понимал, что на сей раз не сможет остановиться, да он и не хотел останавливаться. Последняя его мысль была о брате, прежде чем ярость и боль полностью затопили сознание.

***

Санс прекрасно понимал, что если гость из другого мира сейчас уйдет, то это закончится плохо. Он обязательно попадет в неприятности или втянет в неприятности кого-нибудь другого. И дело было вовсе не в агрессивном поведении и почти опустевшей бутылке кальвадоса — Красный был нестабилен, дик и чертовски травмирован. «Опасным» Санс не хотел называть его даже про себя. Даже если это было правдой. Санс не планировал, что дело дойдет до драки, тем более не планировал, что Красный будет настолько взбешен. Но в тот момент, когда Красный уже собирался наброситься на него, начало происходить нечто странное. Алое свечение в груди пробивалось сквозь свитер и куртку, тот же свет горел в глазницах, и от этого полного злобы взгляда Сансу стало не по себе. Красный отшатнулся и взвыл по-звериному, словно от боли. Санс думал, что надо бы как-то помочь, но не мог сдвинуться с места. Тело Красного начало деформироваться, удлинившиеся ребра прорвали одежду, череп исказился. Несчастного скелета сначала качнуло вперед — тело не могло больше выдерживать вес черепа — челюсти выдвинулись, образуя длинную морду с клыками-кинжалами, голова покрылась костяными наростами, он упал на руки, пальцы на которых быстро превращались в когти, из позвоночника выросли шипы, а сам позвоночник продолжился длинным хвостом, похожим на кнут. Во время трансформации он двигался конвульсивно, сметая вещи со стола, опрокинув сам стол, и в конце концов больше не Красный Санс стоял перед ним, а огромный костяной зверь во всполохах алой магии. — Ох, ваушки, что за... Зверь закричал на него. Санса ослепила вспышка красного света, а потом кто-то резко дернул его сзади за бандану. Он услышал, как хлопнула входная дверь, и обнаружил себя в снегу. Снаружи. — Что происходит? — он торопливо поднялся на ноги. — Это я у тебя хотел спросить! — набросился на него Папирус, который, судя по всему, и вытащил его из-под шквального огня. Странно, что дверь выдержала этот удар. Насчет того, выдержал бы он сам, Санс не был уверен. — Кажется, ты спас мою жизнь, — медленно проговорил он. — Спасибо, Папи. — Ну еще бы! — продолжал бушевать Папирус. Похоже, он был взбешен. — Тебя ни на минуту нельзя оставить?! То чаепитие с дружками-головорезами, то сеансы черной магии! А теперь еще и это! Там ведь другой Санс, да? Почему он стал этой штукой? Что ты с ним сделал?! — Хотелось бы верить, что ничего, — Санс почесал ушибленный затылок. Дом пока стоял, но изнутри доносились грохот и рычание, а в треснувших окнах то и дело вспыхивало алым. — Об этом они не предупреждали! — Интересно, о чем еще твои таинственные источники забыли упомянуть, — ядовито произнес Папирус, доставая сигарету. Санс решил на этот раз попридержать лекции о вреде курения, брату было необходимо успокоиться. — Надеюсь, что эти стены его удержат. Что ж, теперь мы хотя бы знаем, почему у него такой высокий левел. Санс пожал плечами и призвал немного костей, чтобы укрепить окна и двери. — Если учесть все, что мы знаем о его родной вселенной, это неудивительно. — Если исключить тот факт, что он мог быть как несчастной жертвой обстоятельств, так и маньяком-убийцей, — хмуро проговорил Папирус. — Он не такой. — Откуда нам знать? — не унимался Папирус. — Да, он пока не пытался ни на кого напасть, но взгляни на ЭТО, — он кивнул на дом. — Кто мог предположить, что это произойдет? С чего ты вообще взял, что им можно верить?! Санс кивнул, но чуть менее уверенно. — Ну, все остальное ведь подтвердилось. Вплоть до времени, когда он появится. — Тебе не кажется странным, что тебе рассказали во всех подробностях о его личной жизни, но не упомянули об этой маленькой незначительной детали? — Папирус вроде бы немного успокоился и вернулся к своему обычному спокойному тону. — Может, это произошло впервые, — задумался Санс. — Что если переход что-то изменил в нем, пробудив новые крутые способности или типа того? — Сильно в этом сомневаюсь, — покачал головой Папирус. — В кафе с ним произошло что-то странное, я почувствовал резкий выброс магии... все почувствовали. Он убежал и теперь я понимаю, почему. Интересно, что же ты ему сказал? — Ничего такого! Просто был милым и гостеприимным, ты же меня знаешь! — с видом оскорбленной невинности заявил Санс. Папирус выбросил окурок в снег. — Я настоящий идиот, — он страдальчески хлопнул себя по лбу. — Надо было прийти раньше. Их дом был самым прочным строением в округе, так как перестраивался десятки раз из-за всяких мелких происшествий. Если и стоило где-то запереть зверя, то это место подходило идеально. Впрочем, окна все равно вылетели и только голубые кости теперь не давали Красному выбраться наружу. Вскоре грохот и звон стихли, осталось только недовольное ворчание гигантской костяной... собаки? — В любом случае, это все не важно, — сказал Санс тихо. — Наши планы не меняются, мы все еще должны помочь ему. Потому что никто не заслуживает всех этих ужасов... Санс не любил злиться и не любил ненавидеть. На самом деле не было ни одного монстра, которого Санс бы ненавидел. Некоторые из них очень сильно ошибались, но их всего лишь нужно было вернуть на истинный путь. Как Альфис, которая совершенно не умела руководить королевской стражей, или королева, чья политика была настолько неэффективной, что породила волну преступности несколько лет назад. Но то чудовище, каким был брат Красного Санса... что ж, чувства к нему вполне походили на «ненависть». — Да, конечно. Должны, — Папирус слегка ухмыльнулся. — Слишком поздно отступать. Ты меня скоро с ума сведешь. И все-таки, слова брата заронили в сердце Санса зерно сомнения. Правильно ли он поступает?

***

— Что ты ищешь? — спросил Гриллби, наблюдая, как Великий и Ужасный Папирус носится по дому в крайнем волнении, лихорадочно перерывая все шкафы и ящики. — Скажу, когда найду! — крикнул он в ответ, хлопнув дверью своей спальни. Гриллби вздохнул. Окинул презрительным взглядом безвкусно обставленный дом скелетов и вздохнул еще раз. Когда они так ничего и не выяснили у того пацана, Папирус, несмотря на протесты Гриллби, все-таки поймал Монстренка за шиворот и слегка встряхнул, но результата это не принесло. Похоже, завтра нетерпеливому скелету снова придется отмывать свой сарай от оскорбительных граффити. Впрочем, Папирус не спешил сдаваться, ему в голову пришел какой-то гениальный план, который обязательно поможет им найти Санса. В подробности он, разумеется, вдаваться не стал, а просто потащил Гриллби к себе домой. И теперь вот что-то упорно в доме искал. Пока Гриллби скучал, рассматривая очень реалистичный костяной натюрморт, который совершенно не сочетался с цветом стен, Папирус успел вернуться. — Вот! — с выражением торжества на лице он показал Гриллби некий прибор, похожий на большой мобильник. Прибор противно пищал. — И что это? — Когда-то давно с Сансом произошел несчастный случай. Он умудрился получить веткой по лицу настолько сильно, что ему выбило зуб. Пришлось ставить протез. — А прирастить обратно нельзя было? Насколько я знаю, это простейшая операция. Или зуб не нашли? — спросил Гриллби, предчувствуя неладное. Папирус усмехнулся. — Можно, хотя это не так круто. И я не смог бы вставить в протез маячок, — он важно кивнул на прибор, который держал в руках. Это было отслеживающее устройство. — Ты следишь за своим братом? — медленно проговорил Гриллби, не веря в происходящее. — Это на самый крайний случай! — заверил его Папирус и тихо самодовольно засмеялся. Гриллби не знал, что на это сказать. С одной стороны, это было совершенно ненормально, тем более, он был уверен, что Санс ни о чем не подозревает, а с другой, в том, насколько далеко Папирус готов зайти ради брата, было нечто немного... восхищающее. И, несомненно, жуткое. — По-моему, ты просто болен, — сказал, наконец, Гриллби. — Не суди о том, чего не знаешь, — хмуро парировал Папирус. — И не смотри на меня так, словно я всегда так делаю! Я просто знал, что когда-нибудь это понадобится. — О да, у меня есть причины считать тебя хорошим парнем, — саркастично хмыкнул элементаль. — Особенно после того, как ты меня однажды чуть не убил. — Это было много лет назад! — воскликнул Папирус с досадой. — Обязательно вспоминать об этом сейчас? Но если тебя это так тревожит, я хочу, чтобы ты знал, — он слегка понизил голос. — Я об этом не жалею, и с радостью повторю, если придется. Гриллби презрительно поджал губы. «Если придется» могло означать «если найду повод». Этот чертов параноик все еще полагал, что он может быть опасным для Санса. Но Санс и так в опасности, а Гриллби вот он, пытается его спасти вместе с, должно быть, самой неприятной личностью в Сноудине. Гриллби вздохнул в очередной раз и сложил руки на груди. — Ладно, что у тебя с этой штукой? Папирус слегка растерялся. — Она вроде как... не работает? Проклятье! Она должна работать, это наш последний шанс! — Дай взглянуть. Прибор издавал все тот же противный писк. Насколько Гриллби понял, на экране сейчас должны были появиться координаты местонахождения зуба или что-то вроде, но ничего не менялось. — Он работает, — сказал Гриллби. — Просто не может его найти. — Это значит, что Санс находится вне радиуса его действия, — Папирус нахмурился. Гриллби потыкал пару кнопок. Тоже нахмурился, а затем даже немного испугался. Вернул прибор Папирусу. Это была какая-то ошибка. — Если верить этой штуке, Санс находится вне Подземья, — сказал он. — Ты прав, оно не работает. Гриллби очень надеялся, что Папирус преувеличивал, называя маячок в зубе «последним шансом», но, судя по всему, это вполне могло оказаться правдой. Он предложил обратиться к собакам, но Папирус был непреклонен, все повторяя, что они должны придумать другой способ. И они пытались придумать другой способ. Безуспешно звонили Сансу снова и снова, пытались полностью повторить его маршрут, и еще раз обшарили все на месте исчезновения. Все без толку. Гриллби еще поспрашивал у себя в баре, но то, что говорили клиенты, вполне совпадало с показаниями Монстренка: Санс заходил в бар утром, потом отправился на работу, где его видело еще несколько монстров, а после пропал. — Может, его утащил летающий монстр? — задумчиво проговорил Папирус, сидя на диване у Гриллби в гостинной. Папирус был последним, кого он стал бы приглашать в свой дом, но обстоятельства диктовали новые правила. — В смысле поэтому нет следов? — уточнил Гриллби. — Не думаю, что Санс просто позволил бы утащить себя. И кто-то бы это точно заметил. — Летающий монстр с таким грузом не мог бы не потревожить снег на деревьях, — кисло сказал Папирус, разбивая собственную теорию. За то время, пока он здесь находился, Папирус успел перелапать кучу вещей, без разрешения зайти в спальню и отыскать тапки Санса, что поставило Гриллби в крайне неудобное положение. Ему пришлось ответить на несколько скользких вопросов и заверить капитана стражи, что он совершенно не причастен к исчезновению его брата. Хорошо хоть Папирус был большим специалистом в самообмане, когда речь заходила об отношениях Санса с Гриллби. Он охотно принимал ложь о том, что Санс просто по-дружески забывает здесь свои вещи, и Гриллби, так же по-дружески, специально выделил ему тапки и зубную щетку, потому что иногда Санс напивался так, что не мог идти домой. Также Папирус неодобрительно высказался об интерьере в классическом стиле, на что Гриллби только покачал головой. У таких плебеев, как Папирус, частенько напрочь отсутствовал вкус, даже если выглядел он, по мнению Гриллби, не так уж и плохо. Его наряду разве что недоставало плаща. Но говорить об этом, ясное дело, Гриллби не собирался. Зато ляпнул, что Папирус, кажется, не очень-то жаждет найти своего брата и больше опасается за свое место в страже, чем за его жизнь, о чем тут же пожалел. Но Гриллби сводила с ума эта беспомощность, поэтому, пока Папирус сидел на диване, глядя в потолок, и драл обивку когтями, элементаль ходил туда-сюда по комнате, стараясь что-нибудь придумать. Но пока не выходило. Ни придумать ничего дельного, ни просто расслабиться. — Слушай, я понимаю, что ты не будешь рад, если он не вернется, — сказал Гриллби, поставив стаканы и бутылку на журнальный столик. Как бармен он знал несколько рецептов расслабиться, но алкоголь был основным ингредиентом в каждом из них. — Я был неправ. — Ага, — безучастно отозвался Папирус, а затем ткнул в сторону Гриллби костлявым пальцем и недобро сощурился, — а вот на что он сдался тебе, это тот еще вопрос. — Мы друзья, я уже говорил, — ответил Гриллби, профессиональным движением разливая алкоголь по бокалам. — А я говорил, что не пью, — скривился Папирус, демонстрируя, насколько ему отвратителен один только запах алкоголя. — Это удел слабаков и безответственных лентяев. Гриллби тихо язвительно засмеялся. — Ну да, конечно, все мы слабаки и лентяи, кроме праведного капитана Папируса. — он сделал медленный глоток, сопровождаемый привычным шипением, что бывает, когда влага испаряется в огне. — Признаюсь тебе честно: ты мне не нравишься. Находиться с тобой в одном помещении просто невыносимо, и ты меня смертельно достал. Я просто надеюсь, что это заткнет тебя хотя бы ненадолго. — Аналогично, — сказал Папирус, взяв свой бокал для виски и залпом осушив его. Только для того, чтобы тут же выплюнуть выпитое, забрызгав все вокруг и обрушив на голову Гриллби поток исключительно литературных ругательств. Гриллби подумал, что это будет длинная ночь.

***

Сказать по правде, он не был уверен, шутил ли Папирус, когда сказал, что может опьянеть от детского шампанского. Но в этот самый момент в нем вспыхнул исследовательский интерес, и Гриллби решил, что напоить Великого и Ужасного капитана королевской стражи — это не самая худшая идея. Папирус был упрям: даже если выпивка и жгла ему горло, он все равно мужественно вливал ее в себя маленькими глотками, стараясь не отставать от Гриллби. И внимательно слушал. — А потом Пса Поменьше стошнило прямо на ее форму, и только после этого она согласилась пойти спать. Хотя она сама предложила устроить соревнования по поеданию хот-догов на скорость. Ну кто бы мог подумать, что это закончится дракой, это ведь было так не очевидно, — рассказывал Гриллби, разглядывая лампу сквозь янтарную жидкость в бокале. — Кстати, Санс выигрывал. Он взял бы приз, если бы тогда не опрокинули стол. Он засмеялся, вспомнив подробности этой дурацкой истории. — А, я это помню, — Папирус как-то притих и сидел, глядя прямо перед собой и не двигаясь. — Санс выглядел так, словно этот стол опрокинули на него. Твоя племянница сумасшедшая. — Да уж, — кивнул Гриллби. — Готова на что угодно, даже приехать сюда из самого Хотлэнда, лишь бы не идти в школу. — А я в школу вообще никогда не ходил, — вдруг сказал Папирус. Гриллби посмотрел на него удивленно. — Серьезно? Папирус кивнул. — Санс не хотел выпускать меня из дома, а потом... потом уже я не хотел заставлять его волноваться. Пока не стану достаточно сильным, чтобы защитить нас обоих. Его голос звучал очень грустно, и Гриллби подумалось, что что-то пошло не по плану. Папирус смотрел в свой бокал — элементаль ясно видел отражение его алых зрачков, которые, если и были видны раньше, то казались чем-то вроде точек от лазерной указки. — Ну, кажется, вам несладко здесь пришлось, — неловко кашлянул Гриллби, вспомнив свою первую встречу с Сансом. — Это точно. Но знаешь, без тебя ему было бы еще тяжелее. Ты был его единственным другом здесь, — Папирус поднял взгляд на Гриллби, и его лицо вдруг осветилось улыбкой, — спасибо тебе. Вот теперь Гриллби стало страшно. — Тебе нужно прекратить пить, — он попытался отобрать бокал у Папируса и мимоходом заметил, что рядом лежат еще две пустые бутылки. Неужели он настолько увлекся, что совершенно утратил контроль над ситуацией? Профессионально, ничего не скажешь. — Что, почему? — удивился Папирус, не думая сопротивляться. — Потому что! Это была плохая идея. Мне жаль. Прости. — Да за что ты извиняешься? Я в порядке! И мы обязательно его найдем. Вместе. — Вот теперь ты становишься совсем жутким, — Гриллби почувствовал холодок по спине, наверное, от сквозняка. — Прекрати это. Лучше скажи еще раз о том, как сильно меня ненавидишь. Папирус растерянно моргнул. — Ты слишком хмурый, — он покачал головой. — То тебе не нравится, это тебе не нравится. Я вовсе не ненавижу тебя. Мы ведь друзья, так? — Нет, не друзья, — вспыхнул Гриллби. — Просто ты пьян, а я идиот. — Но мы должны быть друзьями, — произнес Папирус с нажимом. — Я думаю, что тебе можно доверять. Санс может и не очень умен, но я верю в его инстинкты. Гриллби вопросительно поднял бровь и внимательно вгляделся в лицо Папируса, пытаясь понять, шутит он или нет. Папирус вновь улыбнулся ему и подмигнул. Даже если он и вел себя как пьяный, то таковым не выглядел. — Что, черт побери, тут происходит? — Мне нужно рассказать тебе кое-что важное, — Папирус сказал это настолько тихо, что Гриллби пришлось наклониться к нему, чтобы расслышать. — Почему мы на самом деле не можем использовать собак. Гриллби нахмурился, ему почему-то казалось, что дальше последует какая-то глупая шутка, хотя, насколько он знал, Папирус не был к ним склонен. Это Санс частенько его разыгрывал. — Я точно потеряю работу и уважение подчиненных, если они узнают, что мне нужна помощь с братом, — продолжил Папирус. — Андайн почувствует слабость и быстро отобьет себе назад место капитана. И мне сильно повезет, если я при этом останусь жив. Но знаешь, мне нужна эта работа, и мне нужно оставаться живым, потому что у меня есть план. Он перешел на совсем уж заговорщицкий шепот. И тут Гриллби сделал самую глупую вещь в своей жизни. Он спросил: — Что за план? И тогда Папирус притянул его к себе и зашептал в предполагаемое ухо: — Мы собираемся свергнуть короля Азгора и освободить Подземье от его тирании. — ЧЕГО?! Гриллби оттолкнул его, но, несмотря на то, что это очевидно было пьяным бредом, Папирус выглядел серьезным как никогда. — Нет, конечно, его величество тот еще кусок пушистого дерьма, но это же просто нелепо! — он разозлился еще больше, когда увидел ухмылку Папируса, — Почему ты вообще все еще здесь? Тебе нужно проспаться! Иди домой! — Хорошо! Ладно, — примирительно поднял руки Папирус. — Я пойду домой. Но сначала мы немного прогуляемся. — Почему я должен идти с тобой гулять посреди ночи? — устало спросил Гриллби. — Потому что мы друзья, Гриллбс. Я так решил, — снова очень серьезно произнес Папирус. — А еще я не могу встать. Помоги мне. Гриллби тихо зарычал, но все-таки помог главе стражи подняться на ноги, которые не держали его после такого количества выпитого. Не такого уж и большого на самом деле. Гриллби уже все на свете проклял, и себя в первую очередь за идиотскую затею напоить Папируса, чтобы «посмотреть, что будет». Такие эксперименты следовало проводить в более безопасных условиях, без риска получить капитана спящим на своем диване. Гриллби должен был проводить его домой, пока он еще мог двигаться. Папирус буквально повис на нем, и от такой близости Гриллби был, мягко говоря, не в восторге, даже если скелет практически ничего не весил. — Я хочу, чтобы ты все-таки подумал, — сказал Папирус. — О чем? — кисло отзывался Гриллби. — Нашей маленькой революционной армии необходимо продовольствие, а ты как раз тот, кто может нас им обеспечить. — Я еще раз тебе говорю: это пьяные бредни. Я не собираюсь участвовать ни в каких заговорах и тебе не советую. Сколько там вообще народа в вашей «революционной армии»? А, нет, подожди, я не хочу знать! — Ну, пока только я и Санс, — Папирус говорил об этом с такой непосредственностью, что Гриллби мог только ругаться сквозь зубы. Он явно услышал гораздо больше, чем хотел. Он надеялся только, что Санс не втянут в настоящий заговор, из-за которого его могут убить, а Папирус никогда больше не вспомнит об этом разговоре. Но все-таки, глядя на неожиданно теплую и дружелюбную улыбку Папируса, он со всем ужасом осознал, что ему с каждым разом все труднее отказывать этому странному скелету. Скелету, которого он, вроде как, должен ненавидеть. Нет, Папирус не отправился домой. Он сделали кружок по Сноудину в обнимку, не нарвавшись, к счастью, на неприятности, и вернулись обратно. Несмотря на подкашивающиеся ноги, язык у Папируса не заплетался и затыкаться он не спешил. Возможно, в этом была главная причина, почему он все-таки остался ночевать на диване Гриллби, заботливо накрытый пледом, а не был выброшен в сугроб у собственного дома, потому что Гриллби не стал бы рыться в чужих карманах в поисках ключей. Он все еще был весьма озадачен и совершенно не помнил, как именно это произошло. На какую-то жалкую секунду Гриллби даже поверил, что Папирус может возглавить какую-то там армию и свергнуть Азгора. На какую-то секунду Папирус даже показался Гриллби не то что терпимым, а даже... приятным? И элементаль даже подумал, что совершенно не жалеет о дне, проведенном с ним? Но наваждение спало. Гриллби списал внезапное очарование скелета на магию алкоголя. И привязанность к совершенно другим костям. Сейчас он смотрел на часы и прогонял в сознании, что говорил Папирус, прежде чем отключиться. «Если я не могу использовать свои связи, то почему бы тебе не воспользоваться своими?» — спросил он. «Я давно разорвал связи со своей семьей. Ну, кроме Фукуфайр, но она приходит сама и вряд ли чем-то поможет». «Я говорил не о ней». Гриллби держал в руке телефон. Папирус сладко похрапывал на диване. Выходит, он действительно слушает то, что говорит ему Санс? Например, о бывшей Гриллби, чьи маленькие восьмилапые шпионы забрались в каждый темный угол Подземья, включая кладовку самого элементаля. Он тяжело вздохнул. Когда-нибудь она потребует вернуть должок, это точно. — Как жизнь, Маффет?

***

В доме невыносимо пахло краской. Санс спал с открытыми окнами, поэтому к утру под подоконник намело немаленький сугроб, а легкое одеяло хрустело, когда он проснулся. Ему приятно было подумать о том, как разозлится Черника: «Мои любимые комиксы! Они же отсыреют!», и тут же примется за уборку. Давно пора, потому что Санс этим заниматься не собирался. Он зевнул и почесал ребра под старой застиранной футболкой Черники. На ней был изображен милый кролик, грызущий слишком большую для него шоколадную печеньку с белой начинкой. Когда-то Санс всерьез считал, что скорее умрет, чем нацепит это на себя. Хорошее было время. Снаружи запах краски был еще сильнее и мешался с ароматом слегка подгоревших тостов. На первом этаже вовсю кипела работа. С тех пор, как Санс разрушил дом братьев-скелетов, много воды утекло. Вставили новые окна, которые пропускали больше света, хотя Сансу гораздо сильнее нравилась та пленка, что была временным решением. Это напоминало об оконных проемах, заколоченных досками — Санс считал их необходимым элементом уютного жилья. Черника не разделял его взглядов. Новенькая мебель стояла вся укутанная, чтобы не испачкать, так что казалось, будто в гостиной происходила унылая вечеринка привидений. Что вполне сочеталось с заспанным лицом Худи, который лениво возил по стене маленькой кисточкой. И только Черника с валиком в руках, как худший ведущий в загробном мире, упрямо красил стену самым омерзительным из оттенков голубого. Точно того же цвета была его бандана. Он то и дело подгонял медлительного брата. Худи что-то вяло ему отвечал и вообще выглядел так, словно вот-вот съедет по этой ужасной голубой стене и уснет, свернувшись калачиком на полу. Некоторое время Санс просто стоял наверху и наблюдал за их работой, но потом не выдержал и зевнул. — А, проснулся, соня! — Черника запрокинул голову и одарил его улыбкой, которая одновременно ухитрялась быть и дружелюбной, и осуждающей. — Ты умудрился переспать даже моего брата! Уже одиннадцать. — Ха, переспать, — тихо хихикнул Худи в стену, все-таки прислоняясь к ней лбом. Черника сердито на него цыкнул. — Ничего не знаю, я поздно лег, — Санс ни в коем случае не чувствовал своей вины. Он всю ночь провел у Маффет в кофейне. — И мне, конечно, плевать, но, по-моему, Худи плохо. — Не выдумывай, — отмахнулся Черника. — Он на что угодно пойдет, лишь бы не работать. — Насколько долго он тут торчит? — Санс не удержал смешок. Бро-бро каждый раз злился, когда он так делал, считая каламбуры слишком низким видом юмора для Великого и Ужасного. — Что?.. — Черника уставился на Санса непонимающе, и лишь через секунду до него дошло. — Ой. Респираторы! Черника тут же побежал открывать окна, против чего ранее протестовал, и приводить в чувство брата под злорадный смех Санса. Он не врал, когда говорил, что в «Маффетс» подают алкоголь только по ночам. Подумать только, в этой ванильной версии Сноудина существовала ночная жизнь. Но не сказать, что она сильно отличалась от дневной: музыка чуть бодрее, юбки у официанток чуть короче, а в остальном все то же самое. Местные жители были теми еще законопослушными занудами. Санс даже пытался устроить типичную барную драку, но не успела разбиться даже первая бутылка о чью-то голову, как он оказался в подсобке. В коконе из паутины. На первый раз Санс отделался предупреждением и легким испугом. Маффет оказалась плохой заменой Гриллби. В смысле она не могла бы его заменить, даже если бы захотела, но как бармен и собеседник... лучше, чем ничего. Он однажды спросил ее, что она думает об огненных элементалях. В ответ Маффет презрительно скривила губы и протянула ему рекламку, которую, по ее словам, оставил здесь какой-то псих. Бумага агитировала пожертвовать все свои деньги каким-то «огонькам», а на фотографии красовался огненный элементаль, подозрительно похожий на Гриллби. Только вот его прикид не привиделся бы сноудинскому моднику и в страшном сне. Насколько Санс помнил, в кошмарах Гриллби снились одни только клетчатые рубашки. Та бумага все еще лежала в кармане куртки, небрежно смятая. И на ней, вроде бы, даже значился адрес. — Эй, ты хочешь присоединиться? — из воспоминаний его вырвал чуть приглушенный из-за респиратора голос Черники. Санс смотрел на него сверху вниз. — Нет. — Но это ты разрушил дом! — возмутился Черника. — Да что ты, — Санс горько усмехнулся. — Ты сам сказал, что у меня травма. А раз у меня травма, я не несу ответственности за свои действия. — Ты несешь ответственность за то, что ведешь себя как мудак! — это Черника произнес тише, чем обычно, но ругательство заставило Санса расплыться в широкой довольной улыбке. — Ты прав, — сказал он. — Я не помогаю, потому что ненавижу вас. — Может, хотя бы мусор вынесешь? Санс смерил мешки со строительным мусором оценивающим взглядом. По какой-то причине он ощущал с ними некоторое внутреннее родство. Наверное, потому что они тоже были в черном и так же бесполезны. Ему все равно нужно было проветриться. Он жил с братьями-скелетами уже неделю, и с каждым днем осознание того, что к такой жизни можно привыкнуть, становилось все сильнее. Но одновременно с ним рос и страх, что он никогда больше не вернется домой. В тот день, когда дом был разрушен, Черника все-таки согласился отвести Санса туда, где он подобрал его. Но там... не было ничего. Санс увидел огороженную желтой лентой территорию, банки с краской и лестницу. Кусок потолка пещеры был выкрашен голубой и белой краской, имитируя небо с облаками. Черника сказал, что хотел подарить Сноудину свое небо, но в итоге отказался от этой идеи, когда прикинул, сколько времени займет полное закрашивание потолка. Худи добавил, что, работая над этим участком, Черника неделю жил на одном только кофе и несколько раз падал с большой высоты, отчего к концу работы приобрел немало трещин в костях. Теперь же все банки с краской перекочевали к гостиную, где Черника нашел им другое применение. Санс не представлял, как должны выглядеть червоточины, но надеялся, что непременно узнает, когда увидит. За несколько дней, пока Черника и Худи занимались ремонтом, Санс облазил в лесу все, что можно. И ничего не нашел. Похоже, червоточина закрылась навсегда. Санс размышлял, как докатился до такой жизни. Носит одежду этого раздражающего коротышки, таскает мешки с мусором по его приказу... Тут Санс понял, что один из мешков порвался, наверное, на дороге попался острый камень. Санс выругался, проклиная собственную невезучесть. На землю просыпалось немного строительного мусора и выпал еще какой-то предмет. Санс подобрал его, чтобы рассмотреть поближе, и понял, что это оплавленная черная свеча. Он уже видел такие же в ящике стола в комнате Черники. Там лежали еще какие-то бумаги, но Санс ничего толком не успел разглядеть — Черника буквально набросился на него, сгреб в охапку содержимое ящика и с глупыми воплями унесся прочь. Это было странно, но Санс не придал этому значения. В последнее время он ничему не придавал значения. Даже тому, чтобы смотреть себе под ноги. — Какого черта?! — зарычал он, споткнувшись о какого-то маленького монстра. У него был хвост и две пары ушей, а одет монстр был в крошечный полосатый свитер. Санс в очередной раз проклял свою неудачливость. Где одна темми, там целая стая таких же маленьких вороватых тварей. — Пошла вон! — злобно крикнул он, замахиваясь на темми мешком с мусором. — Ты меня не обворуешь, у меня ничего нет! Темми резко повернула голову. На сто восемьдесят градусов. Паниковать не стоило, Санс слышал, что они так умеют. — О, вы только посмотрите на него, — тоненький голос темми сочился ядом. — Думаешь, мне от тебя что-то надо? Ты ничего не знаешь, глупое жалкое создание. Ты даже не представляешь, что я могу с тобой сделать... Темми мерзко захихикала, и от этого смеха Санс ощутил холодок под ребрами. Темми внимательно смотрела на Санса и глаза ее блестели странной стеклянностью. — А впрочем, — она улыбнулось, обнажив сотни мелких, как иглы зубов в слишком широкой для такого маленького тела пасти. — Мне очень хочется досмотреть это шоу до конца. С этими словами темми взметнула хвостом снег, на секунду лишив Санса возможности видеть, и исчезла. — Отличное начало дня, — прокомментировал Санс. Возле дома он встретил Худи, сидевшего прямо на земле, прислонившись к стене и вытянув ноги. — Проветриваешься? — усмехнулся Санс. — Я слышу твой сарказм, но мне плевать, — медленно проговорил Худи. — Это просто офигенно, тебе надо как-нибудь попробовать. — Краску? Нет уж, спасибо. Мне хватило глюков на сегодня. В вашем мире темми всегда такие странные? — Темми здесь? — в глазах Худи появилась осмысленность. — Это плохо. Не говори Сансу. — А в чем дело? — Ни в чем. Просто не говори ему. Где она сейчас? Санс пожал плечами. — Ладно, сам найду, мне с ней надо перекинуться парой слов, — он попытался встать, но после нескольких неудачных попыток снова сел. — Нет, похоже, меня еще не отпустило. Запомни: не говорить Сансу о Темми. — А что? Он захочет одну из этих тварей себе домой? — засмеялся Санс. Худи помрачнел. Ну, насколько это было возможно в его состоянии. — Не представляешь, насколько ты близок к истине, — произнес он задумчиво, не глядя на Санса. — И да, — добавил он. — Здесь есть только одна Темми. Санс только покачал головой и отправился на кухню. Черника почти всегда готовил завтрак, и чаще всего он был совершенно несъедобен. Худи обычно проводил утро в «Маффетс», но Санс старался не появляться там днем. Он взял пачку хлопьев и упаковку молока. Это было просто смешно. Он завтракал хлопьями. Он спал в кровати, сделанной в виде звездолета. Он носил футболку с гребаным кроликом и проводил досуг в чертовой кофейне, где устраивались вечера поэзии! В то время, как его лучшие друзья выбирали цвет для нового ковра! Санс смотрел на хлопья. Они тонули в молоке, и это было самое омерзительное зрелище, что он когда-либо видел в своей жизни. Он ненавидел эти хлопья. Он ненавидел голубой цвет. Он ненавидел черничные маффины, толстовки-худи, других скелетов, не красно-черную одежду, эфир диджея Напстабота, который все время включал Черника. Всю эту гребаную вселенную. Миска с хлопьями выпала из дрожащих рук, разбившись вдребезги. И он больше никогда не увидит брата. Санс не помнил, пытался ли разбить что-нибудь еще. Или что говорил, даже кричал. Он не помнил, как Черника и Худи прибежали на шум, как пытались его успокоить. Его вроде как утешали и отпаивали чем-то горячим. Он не знал, что они говорили ему, но это было и не важно. Теперь уже ничего не было важным. Санс обнаружил себя на новом диване, плотно завернутым в одеяло, без малейшей возможности пошевелиться. Внутри разливалось приятное тепло, так что шевелиться и не хотелось. Он сидел, зажатый с обоих сторон братьями-скелетами. Худи дремал, привалившись к нему спиной и закинув длинные ноги на подлокотник, а Черника лениво переключал каналы телевизора и пытался что-то там настроить. — Ты как? — ласково спросил он, видимо, почувствовав движение. — Не знаю. Санс не ощущал сейчас даже злости. Он был полностью вымотан и опустошен. Черника бросил на него полный тревоги взгляд и грустно покачал головой. — Просто бил посуду и кричал. Это было страшнее, чем в прошлый раз. Я понимаю... — Ни черта ты не понимаешь, — резко оборвал его Санс. Черника виновато опустил взгляд. — Ты прав, — он нервно дергал край своей банданы. — Теперь я уже ничего не понимаю. Ха, забавно. Ведь это я во всем виноват... — Мне плевать. Черника удивленно посмотрел на Санса. — Мне не интересны твои оправдания. Что сделано, то сделано, — сказал он. — Мы справимся, — вдруг подал голос Худи. Он звучал даже мягче, чем обычно. — Завтра мы начнем искать способ отправить тебя назад. Чего бы это нам ни стоило. — Что? — Черника удивленно воззрился на брата. — Но как же... — Демоны лгут, Санс, — твердо сказал Худи. — И ты об этом прекрасно знаешь. — Обычно да! Но не когда они находятся под контролем! — к Чернике возвращалась прежняя громкость, отчего Санс болезненно поморщился. — Но здесь все травмы как по учебнику! Даже эта истерика... — Заткнитесь оба, — прошипел Санс. — Не стоит. Не хочу тешить себя напрасными надеждами. Завтра я начну искать себе работу, чтобы переехать и не видеть ваши рожи нахрен никогда... Он не успел договорить. Внезапно раздался грохот, и с силой швырнуло на пол то ли взрывной волной, то ли еще чем. Все произошло слишком быстро, чтобы понять. — Что происходит?! — крикнул кто-то, но из-за звона в ушах Санс не смог разобрать, кто именно. Когда пыль слегка осела, он увидел, что в одной из стен теперь красовался широкий пролом. И там кто-то был. Он сощурился, пытаясь разглядеть две фигуры, стоящие напротив яркого света. — Бро-бро?.. Черника и Худи тоже более-менее пришли в себя. — Кто вы такие, и какого черта... оу, — судя по всему, Черника понял, кто перед ним. — Интересный поворот событий, — заметил Худи. — Где Санс? — холодно спросил Папирус, прожигая полным ненависти взглядом их двойников. Санс хотел было помахать ему рукой, а потом вспомнил, что все еще находится в одеяльном коконе и не может встать. Но Папирус заметил его сам и коротко кивнул. — Я Великий и Ужасный Папирус, капитан королевской стражи и брат этого отродья, — объявил он грозно, и Санс только сейчас заметил, что за его спиной развевается настоящий плащ. — Это первая и последняя наша встреча. Готовьтесь к смерти, негодяи. Волна алых магических костей взметнулась и устремилась к врагам, игнорируя материальные препятствия, но скелеты-двойники были готовы к такому повороту событий. Им удалось увернуться, но это было только начало. — Эй, приятель, а наши имена ты услышать не хочешь? — спросил Худи, наконец, вынимая руки из карманов. — Мне неинтересны имена уродов, которые похитили моего брата! — прорычал Папирус, переключаясь на него. Худи не нашел ничего умнее, чем побежать на улицу. — Стой, трус! Ну все, ты труп! Папирус вечно отвлекался на мелочи, вместо того, чтобы сосредоточиться на главном. — Папирус, подожди! Вернись! Ты должен грохнуть Рокки, не Бульвинкля! — что есть мочи заорал Санс, но брат, кажется, его не услышал. Слишком уж был увлечен азартом погони. — Грохнуть? Серьезно? — обиженно протянул Черника, бросив на Санса тяжелый взгляд. — И, по-твоему, я похож на белку? Санс самодовольно ухмыльнулся. Маленькая каверза, но лучше, чем ничего. В это время второй пришелец отошел от дыры в стене и приблизился к ним. — Я не хочу драться, — сказал Гриллби. — Но если ты настаиваешь... Черника быстро развоплотил кости-клинки и поднял руки. — Ничего, я тоже не горю желанием, хоть вы и взорвали мой дом, — сказал он. — Это происходит слишком часто, чтобы я злился! Гриллби смерил его подозрительным взглядом, а затем подошел к Сансу, который все еще лежал на полу. — Вижу, ты хорошо проводишь время, — усмехнулся он. — Не представляешь, как я рад тебя видеть. Как вы меня нашли? — хрипло спросил Санс, все еще не веря. — Помнишь, я говорил, насколько важно для бизнеса поддерживать хорошие отношения с деловыми партнерами? И создавать связи... — Маффет? Гриллби слегка смущенно кивнул. — Но как... Элементаль вздохнул, нагнулся и осторожно взял сверток с Сансом внутри под мышку. — Идем домой, Санс, пока твой брат не поубивал здесь всех, а червоточина не закрылась. — Червоточина? Значит вы смогли... — Отследить и воспользоваться? — перебил Гриллби. — Вроде того. — Эй, ты не хочешь меня сначала освободить?! — возмутился Санс, которому вообще-то было довольно неудобно вот так висеть. Тем более, становилось жарковато. — Неа, ты и так причинил слишком много неприятностей. — Как будто я в этом виноват! — Эм... простите, что вмешиваюсь, — подал голос Черника. — Но у тебя случайно огонька не найдется? Он вытащил из-за пазухи какие-то бумаги и при помощи Гриллби поджег их, а потом бросил в пустое ведро из-под краски, отчего те заполыхали еще веселее. — Что это было? — спросил Санс. — О, это уже неважно! — Черника скрестил руки на груди и обвел последствия разрушений оценивающим взглядом. — Ну вот, снова куча работы. Снаружи слышался шум сражения и грохот. Как будто кто-то палит из огромных пушек в виде звериных черепов. Все трое переглянулись и ринулись на улицу. Санс был удивлен, что кто-то вроде Худи оказался способен дать достойный отпор его брату, но выяснилось, что этот мутный малый не промах. И может быть очень проворным, если захочет. Вот только, похоже, Папирус и правда жаждал его смерти. — Вы разве не собираетесь вмешаться?! — спросил Черника сердито. Гриллби только пожал плечами. — Ты мой должник, — сказал он Сансу. — Даже не представляешь, что я пережил за эту неделю. По сравнению с этим, твое приключение можно считать отдыхом на курорте. Он замолчал, глядя на уже не такое далекое сражение — Черт, — сказал он. — Вот тебе и «черт»! — фыркнул Черника. — Давай, я не справлюсь один! Эти двое просто бесцеремонно кинули Санса на пол в гостиной, а сами бросились разнимать Папирусов. Пока Санс с отчаянной руганью таки сумел выползти, чтобы посмотреть на поле боя, все уже закончилось. — Я бы сам с удовольствием превратил их в пыль, — говорил элементаль. — Но у нас нет времени. Не хотелось бы застрять здесь. — Ты прав, нужно поторопиться, — неожиданно легко согласился Папирус. Его сапоги остановились как раз напротив лица Санса. — Санс! — Папирус! — обрадованно воскликнул тот, делая еще одну неудачную попытку встать. — Я очень зол на тебя! Братских объятий можно было не ждать. Как и всегда. — Что?! Я ничего не сделал! — возмутился Санс. — Ты спал в лесу! — Я в этом не виноват, это все... — он хотел было продолжить фразу, но Папирус поднял его и закинул себе на плечо как мешок картошки. Гриллби улыбнулся и похлопал его по черепу, а Папирус меж тем продолжил: — Мы отправляемся домой, где тебя ждет наказание. Будешь снимать паутину с деревьев в лесу! А еще ты уволен! И под домашним арестом навечно! — Отлично, всегда мечтал сидеть дома и ничего не делать, — ухмыльнулся Санс. — Ты хотел сказать: "сидеть дома и переписывать отчеты собак"? — мстительно добавил Папирус. — Я тоже по тебе скучал, бро-бро.

***

— Хорошо то, что хорошо заканчивается, да? — спросил Санс, когда пришельцы из другого мира скрылись в червоточине, а потом и она сама исчезла. — Подумай еще раз, — сказал Папирус, возникая рядом. Выглядел он довольно потрепанным и крайне недовольным жизнью. — Меня чуть не убили, а у нас дома опять дыра в стене. И да, мы ошиблись в нем, в другом Папирусе. Он много говорил, пока мы дрались. — Нет, — возразил Санс, — это я ошибся в нем. Я такой идиот, — он закрыл лицо руками и драматично вздохнул. Папирус не стал с ним спорить. — Что ж, это было замечательное шоу, — из пролома в стене показалась Темми. — Но в итоге мы остались ни с чем! — Опять ты! — зло прошипел Папирус. — Вроде того, — смущенно опустил голову Санс. — А я говорила тебе! Говорила, что им нельзя верить! Но нет, мы же самые умные! Нас развели, как маленьких детей, — кричала Темми, пока Санс чувствовал себя все более и более виноватым. — И души мне теперь не видать! — Извини, — он развел руками. — Похоже, нами просто воспользовались. Может, в следующий раз... — Никакой больше черной магии в доме, — перебил Папирус. Он редко бывал таким строгим. — Тебя не спросили, Курилка! — закатила глаза Темми. — Интересно, — протянул Санс после недолгого молчания, во время которого взбешенная Темми продолжала его отчитывать. — Эти червоточины... они так и продолжат появляться?