Братья Снейп

Том с тоской глядел на приближающуюся громаду Хогвартса. Осталось еще совсем немного — пара лет учебы, и вся жизнь здесь станет зыбкой и эфемерной иллюзией. Что дальше? Братья вернутся обратно, что же их ждёт впереди? Он искал выход из ловушки, созданной Смертью, и понимал, что жизнь ТАМ — это качели, которые, повинуясь маятнику, качнутся не в его пользу. Возможно, они разбредутся по разным частям света, возможно, кого-то из них убьют, а Северус вообще мертв окончательно и бесповоротно. — Ну нет! — заявил Северус, захлопывая журнал по Чарам. — Я не позволю меланхолии победить нас. Согласен, у нас короткий срок проживания здесь, но кто сказал, что мы должны умереть? Возможно, мы вернёмся в свое время одногодками. — Будет забавно, — откликнулся Гарри, — Лорд Волдеморт — мой братишка, и мы не будем драться. — Тогда получается совершенно другое будущее, — возразил Том, — однако я не думаю, что НАШЕ время изменится. Мы вернёмся в исходную позицию. — Хм, мне не хочется убивать тебя, Том, — сказал Гарри. Том пожал плечами. Вопросы и загадки, нерешённые уравнения и величины... Впору гадать на кофейной гуще или наблюдать за звёздами. Остался единственный вариант событий — жить, как подсказывают разум и сердце, как бы ни банально это звучало. * * * Преподаватели внимательно разглядывали первокурсников, испуганно жавшихся друг к дружке. Альбус и Геллерт, в одинаковых мантиях зелёного цвета с желтыми попугаями, совсем не солидно перешептывались и едва замечали, что Большой зал гудел, как растревоженный улей. Однако именно они поняли причину робости детей, первый раз переступивших порог школы. Стоило кому-то чихнуть, как Альбус и Геллерт синхронно взмахнули руками, и дети были высушены и согреты. Когда школьники запели гимн Хогвартса, братья Снейп совсем по-взрослому воспринимали энтузиазм поющих. Том откровенно грустил, Северус скучал, а Гарри отстукивал ритм гимна. Наконец сегодняшний день закончился, и дети разошлись по гостиным. Но Том, Северус и Гарри не торопились расходиться. До отбоя оставалось полтора часа, и они, не сговариваясь, заняли один из пустующих классов. — Я не хочу обратно, — внезапно заявил Том. Северус, спрятавшись за челкой, вздрогнул. — Я там мертв, — глухо сказал он. — Так давайте не будем возвращаться, — пожал плечами Гарри. — С меня достаточно приключений. Пусть будет обычная жизнь, с обычными родителями, и у нас будут обыкновенные желания. Я бы стал аврором, ты, Том, — министром, а Северус — ученым-исследователем. Как вам мой план? — Отличный план, — оживился Том. — Да, так будет лучше всего, — проворчал Северус. Мальчишки немного расслабились. Ожидание наихудшего — возвращение в прежний мир — висело дамокловым мечом. Кажется, можно не перепрыгивать сквозь годы и жить полноценной жизнью здесь и сейчас. Потекли дни, сменяясь листиками в календаре. Были написаны письма родным и друзьям. Том все также писал Петунье, и он не заметил, как письма ей стали более личными и полными планов на будущее. "После школы я намерен путешествовать, — писал он, — я бы предложил и Гарри с Северусом, только Гарри мечтает учительствовать в Хогвартсе, а Северус кроме Лили ничего не замечает. Как бы ни хотелось признавать, но наши пути разойдутся..." "Том, о чем ты только думаешь? — спрашивала Петунья. — Ты не смей раскисать! Никто тебя не бросит, и сам не вздумай отдаляться от семьи и друзей. Мы же друзья? Так знай, я с тобой не собираюсь ни ссориться, ни разрывать наши отношения. Я собираюсь поступать в колледж и уехать в Лондон, но не думай, что ты так легко избавишься от меня". Для Тома стало открытием, что общение с Петуньей может изменить его отношение к магглорожденным волшебникам и, что более важно, к магглам. Эта девушка стала его личным солнцем. И хотя отношения были в основном в письмах, тем не менее, каждая строчка была пропитана заботой и тревогой. Том ещё не знал, к чему приведёт постоянная переписка, и постоянно себя одергивал, чтобы не увлечься всерьёз Петуньей. Они слишком разные, проговаривал он себе. Она старше, у них нет ничего общего, их пути давно разошлись. И самое главное, у Петуньи Эванс нет ни грамма волшебства. Чтобы не думать о ней, Том стал более активно заниматься общественной деятельностью. Он начал писать статьи в журналы, представляясь профессором, и его острый ум, блестящая речь завоевали читателей не только в популярном "Ежедневном пророке", но и более маститых изданиях — "Магический вестник", "Магия сегодня и завтра". О тандеме "Северус Снейп и Лили Эванс" в школе не знал только самый ленивый. Они прекрасно справлялись с самыми сложными заклинаниями и могли победить в поединке самого профессора Флитвика. Поединок — громко сказано, это была, скорее, демонстрация чароплетения. — И никакого Зельеварения, — выдохнул Северус с лёгким сердцем. — Уж кабалу зельевара я знаю. Гриффиндорцы по прозвищу Альбатросы (бывшие Мародёры) ныли без своего лидера. Джеймс был невыносим своим хвастовством и демонстрацией навыков ловца и играл со снитчем в спальне, а Блэк где-то пропадал. Люпин — пятый член спальни мальчиков шестого курса — пребывал в прострации от приближения своих критических дней. — Отстой, — бубнил Джеймс, подбрасывая снитч вверх в тысячный раз, — пойти полетать, что ли? — Полеты отменяются, — заявил Сириус, бесшумно подкравшись за спину Джеймса и грохнув книгой по голове. Он издал индейский клич и стал лупить своего друга. Люпин тяжко вздыхал и глядел в окно, где висел спутник Земли среди мутных облаков. — Ничто не меняется под Луной, — глубокомысленно изрекла жертва Полнолуния. — Вы сюда гляньте, — Блэк помахал заветной книжечкой. — Только тихо. Это тайна. Никому! — О чем ты? — заинтересовался Джеймс. Блэк положил книжечку на стол. — "Тайны анимагии", — прочитал Джеймс. — Класс! Превратиться в дракона или саламандру... Он размечтался, зажмурившись. — Это же целое приключение! — изрёк Джеймс. — Превратиться в животное несложно, лишь нужно разобраться в основах Трансфигурации. Да и не под силу тебе, ты же слабак, — раззадорил он. — Выйдешь питоном — отправлю Слизнорту на опыты, — пригрозил Джеймс. Блэк вскочил. — Я не слабак! И я лучший на Трансфигурации. Да и по остальным предметам я хорош. Джеймс, я книгу прочитаю за вечер и дам тебе тоже. Люпин, собирая нехитрые пожитки в душ, внимательно смотрел за соседями по спальне. — Я читаю первым! — заявил Блэк. — Прочту и продемонстрирую свои умения. — Мы можем вместе читать книгу, — недовольно сказал Джеймс. — Строго по одному, — предупредил Блэк. — Книга непростая и работает с воображением. Если мыслеобраз будет хаотичный, то останешься слизняком. Ни о чем меня не спрашивай, я позже все объясню. Люпин вышел из душа в спальню и заметил, что Джеймс откровенно скучал и снитчем пытался достать до потолка, Блэк читал и угукал после прочтения каждой следующей страницы, лишь Гарри хитро поглядывал на последнего из четверки ребят. — Что ты на меня так смотришь? — спросил Люпин, вытирая лицо полотенцем. Впервые троица неразлучных ребят распалась К счастью, только на две недели. После прочтения "Тайн анимагии" Альбатросы перестали задирать носы и занялись весьма занимательным делом — они стали уничтожать свои же чары и чары других волшебников. Странное занятие, но это была жуткая необходимость — научиться ребятам расколдовываться одним усилием воли при ранении, голоде и страданиях. В тепличных условиях школы это хорошо превратиться, но у анимагах все завязано на инстинктах в природных условиях. Гарри, как самый рассудительный в их обществе, следил, чтоб никто не разбился в лепёшку, пытаясь преодолеть звериную сущность. Кроме того, он зачаровал книгу от кражи и случайных потерь, чтобы она никому больше не досталась. С некоторым опозданием бывшие Мародёры увлеклись анимагией. В спальне мальчиков воцарилась тишина. Блэк читал, Джеймс летал, а Люпин с тоскливой обречённостью наблюдал ясными вечерами, как луна движется по горизонту, увеличивая свой яркий свет. Северус рассердился на самоуправство Гарри и орал два часа, припоминая все грехи этих отщепенцев. — Не волнуйся, Сев, у меня все под контролем. — Сам-то ты уже овладел своим зверем? — накричавшись от души, спросил Северус. Гарри смешно поморщился и фыркнул, напоминая кошачьи повадки. — Я боюсь крыс душить, а так все в порядке. Мой зверь вполне обучаем. — Сойдёт, — снисходительно заметил Том, когда Гарри — кот устроился вздремнуть у камина гриффиндорской гостиной. Питер Петтигрю оказался не у дел. Он просто не входил в состав Альбатросов. Так что Гарри муштровал своих малолетних родичей и ухмылялся от абсурдности ситуации. Однажды вечером прибежал взбудораженный Джеймс. Он с порога выпалил: — Люпин — оборотень! Я был в больничном крыле и слышал, как мадам Помфри разговаривала с Ремусом. Ну и тихоня! — Ух ты! — воскликнул Сириус. — Это здорово! — Пусть только тронет Северуса — убью собственными руками, — холодно ответил Гарри. — Причем здесь Северус? — удивился Джеймс. — Это твой брат, но мы дружим с тобой. — Предлагаю за Люпином проследить, — сказал Блэк. — Где он превращается, и как выглядит вживую. — Зачем? — пробурчал Гарри. — Пойдем втроём, — добавил. Не откладывая в долгий ящик, в ту же ночь, когда Луна была исключительно полной и яркой, трое горе-Мародеров (или Альбатросов, кому как нравится) отправились в приключение. Гарри будто знал, что и как, поэтому пара Блэк-Поттер слушалась его, приняв на веру, что он все разузнал. Он ловко камешком сбил сучок, позволяющий Иве успокоиться, и они втроем, тихонько переговариваясь, дошли до двери, из которой раздавались скрежет, вой и кашель. Вдруг оборотень затих, принюхиваясь. Он учуял кровь, страх и боль. Добыча! На двух лапах подошёл к двери и грохнул головой. Древесина скрипнула, но выдержала удар. Мальчишки вздрогнули и попятились. Никому из них не хотелось стать ужином волку. Когда на дверь посыпались удары один за другим, то они не стали ждать, когда она сломается, и со спринтерской скоростью помчались в замок. — Больше никаких приключений! — заявил Джеймс. — Наоборот, — улыбнулся Сириус, — мы на Ремуса совершенно не обращали внимания. Ну, странный и небогатый. Мы можем дружить вчетвером. — Вы придурки! — сказал в сердцах Гарри. — Вы с трудом держите внимание по паре минут. А быть анимагом — это значит постоянная умственная дисциплина. — Сможем, — уверенно ответил Сириус, — теперь у нас есть мотивация. И хитро подмигнул. Гарри хотел отвлечь от проказ, но занять их умы стоящей идеей оказалась провальной. Видимо, сама судьба велела им быть анимагами и наилучшими друзьями Ремуса Люпина. За завтраком Джеймс дочитывал последние страницы "Анимагии". Он не обращал внимания ни на сов, ни на профессоров, даже вокруг себя ничего не замечал. На тарелке лежал один пирожок в качестве завтрака. — Джеймс, что читаешь? — спросила Молли. — Нет! — сердито крикнул Гарри. — "Тайны анимагии", — подошёл из-за спины Петтигрю. — Дашь почитать? — Ни за что! — повторил Гарри. — Мне тоже интересно. О чем книга? Джеймс Поттер читает внешкольную книгу! Я падаю, — расшумелись гриффиндорцы. Гарри со злости поджёг книгу одним взглядом. — Ай! — крикнул Джеймс и подул на обожжённые ладони. — Мне осталось три страницы прочитать. Гарри, о чем думаешь только? — Пять баллов с Гриффиндора, мистер Снейп, — раздался знакомый голос за спиной, и Гарри расхохотался. — Северус, я принял твой голос за профессорский. У тебя такой авторитетный тон. — Когда не видишь братца три недели, может многое измениться, — продолжил Северус. — Чем занимался все это время? — Учил небезызвестную тебе парочку технике безопасности по укрощению оборотня. На лице Северуса промелькнуло лёгкое облачко, но быстро прошло. Он ухмыльнулся. — Воспитывай, только ты не учел того фактора, что они тебе не родители, — сказал он. — Теперь твоя семья — это мы. Гарри вздохнул. — Сложно признать, что мне не хватает Рона и Гермионы. Есть вы, конечно. Вы стали частью моей жизни. — Друзей выбирают, семью нет, — тихо произнес подошедший Том. — Ради отца и деда я готов разорвать пасть дракону. Теперь — это наша жизнь здесь и сейчас, и нет смысла раскисать. — Это да, — вздыхал Гарри снова. Этот разговор состоялся уже перед Рождеством. И дома состоялись не простые посиделки, а настоящий семейный праздник. С рождественским тортом и сладостями. С омелой и остролистом. С счастливой мамой и весёлым отцом. Было подозрение, что в начале вечера Тобиас приговорил бутылочку сидра, но это такая мелочь. Даже дед Сигнус и его восьмиюродный племянник участвовали в праздновании Рождества и Нового года. Впервые жизнь впереди казалась обычной и даже немного скучной. Можно было не беспокоиться, смертей в ближайшем будущем ожидать не стоило.