Признание, которое всё изменило

      Я возвращался домой. Шёл до боли знакомой тропой. Десять лет ходил по ней, намеренно исключая любые другие пути из своего маршрута. Прогулка по ней была настолько привычной, что стала неотъемлемым пунктом в расписании моего дня. Казалось, я мог с закрытыми глазами пройти этот путь от начала и до конца. И как обычно я шёл, всеми силами пытаясь сдерживать боль, которая разрывала грудь. Уже десять лет она не давала покоя, а порой была настолько сильна, что лишала радости жизни. Холодный осенний ветер неприятно бил по лицу. Солнце давно скрылось за горизонтом, навлекая на этот испорченный мир беспросветную мглу. Но что значили холод и темнота, когда израненное сердце, бесконечно мечась в груди, не могло найти себе место? Я продолжал идти, вглядываясь в сумрак, в эту жуткую, холодную темь, что безразлично прикасалась ко мне зяблыми руками. Еще два квартала и дом. Но даже мысль о том, как там тепло и уютно, не придавала радости.       «Лучшие друзья», — столько раз ты повторял эту фразу. Так невинно улыбаясь, ни о чём не догадываясь. А что мне оставалось? Лишь улыбнуться в ответ, снова сказав что-то глупое. Ведь таким ты привык видеть меня. Беспечным. Весёлым глупцом, который радуется жизни и меняет девчонок как перчатки. Как же ты ошибаешься, всё время ошибался. Ведь во мне нет ни капли счастья, ни доли радости, а лишь боль, неистовая и чистая. Она стала настолько привычна, что уже являлась частью меня. Иногда я не понимал, болит ли у меня сердце, либо это снова ты, в который раз, рассказывая мне о своей увлеченности очередной девчонкой, тревожишь старые раны, беспощадно делая новые на пергаменте моей изувеченной души. Я жутко любил тебя, всё это грёбанное время я любил и люблю, и знаешь, никогда не перестану питать к тебе этого чувства. Сколько же раз я пытался искоренить из себя это чёртово семя, что было посеяно самим дьяволом. Но каждая новая попытка перечить его воле и желаниям заставляла меня утопать в реках безудержной боли и абсолютной неопределенности. Агония во мне бессчётное количество раз достигала своего апогея. И каждый новый мог оказаться последним…       Сегодня мы снова провели этот день вместе, снова говорили обо всём, но в то же время ни о чём, снова ты улыбался, а я снова растворялся в тебе. Так больно любить безответно, но еще больней скрывать это. А мысль о том, что ты никогда не ответишь взаимностью, вызывает желание умереть. Мы дружили еще с начальной школы. Всё время проводили вместе. Я стал для тебя незаменим, я единственный в этом мире, кто был всегда рядом. Ведь просто не мог иначе. Провести с тобой время, просто поговорить — слишком ценно для меня. Как глупо, но даже твое молчание было особенным и ни с чем несравнимым. Я просто не мог упустить любой возможности, которая предусматривала вновь окунуться в твой образ, снова раствориться в словах или нарочно заплутать в фантазиях под тихую музыку твоего спокойного сердцебиения. Я просто слишком люблю тебя. Это глупо до безумия и больно до безрассудства. Мои чувства — моё проклятие, но они всё, что есть у меня и я не хочу по-другому. За эти десять лет я стал болен тобой, ведь мою потребность в нашем общении можно сравнить лишь с неподдельным желанием и отчаянным рвением к жизни человека, что умирает.       Температура падает, и мне становится холодно. Только сейчас замечаю, что хлынул дождь. Словно ледяной рукой выдергивает меня из мыслей. Понимаю, что нужно ускорить темп, не хочу болеть. Сейчас, когда у тебя отпуск, — это так неуместно.       Включив свет, медленно прохожу в свою комнату. Хвала Богу, я жил один. Родители мои не бедствовали и подарили квартиру в центре Киева на совершеннолетие. Деньги. Они всегда считали, что те могут заменить любовь и ласку. Я был обделен этим в детстве. Поначалу было обидно, а сейчас я понимаю, что деньги — это, пожалуй, лучшее, что способны дать мне эти люди. Да, я не смогу купить за них всё, что хочу. И они не заменят мне обычных вечеров в кругу семьи. Не помогут мне обрести поддержку отца, в которой я порой так нуждался. И не позволят ощутить теплые поцелуи матери на лице. Но с деньгами куда легче, чем без них.       Раздеваюсь и небрежно бросаю вещи на стул. Непроизвольно мой взгляд падает на обстановку — беспорядок. Мой беспорядок. Я любил его. Не то чтобы мне лень убирать, просто так мне нравилось, и менять что-либо я не намерен.       Включаю горячую воду и направляю распыленный поток на себя. Замираю и закрываю глаза, приподнимая лицо под тёплую струю капель. Чувствую, как каждая из них медленно стекает вниз по телу. Наконец согреваюсь, что позволяет немного расслабиться. Мысли самые разные. В сознании мелькает бессчётное количество непонятных мне эпизодов. Это происходит так быстро, что не успеваю ухватиться и вникнуть в сюжет какого-либо из них конкретно. И не хочу. Думать о чем-либо сейчас просто нет сил. Я слишком устал, ощущаю, как напряжение полностью отступает, что жутко навевает дремоту. Взмахиваю головой, дабы отогнать её, и выключаю воду. Напоследок бросаю взгляд в зеркало и в который раз поражаюсь синеве своих глаз.       Укрываюсь теплым пледом, и сон враз поглощает меня. Исчезаю из этого мира, это дает возможность забыться. А тишина и покой купируют боль, позволяя перевести дыхание. Как жаль, что я не успеваю придумать новый, идеальный мир о нас с тобой.       Противный грохот будильника вырывает из тёплых объятий небытия. Вскакиваю и почти сразу понимаю, что сегодня суббота. Я выходной.       — И какого черта я завёл его? — злобно слетает с уст.       Но через секунду возвращается понимание того, что на работу идти не нужно, и это позволяет непроизвольно улыбнуться. Затем я снова вспоминаю о тебе и чувствую, как неприятно защемило в груди. Понимаю, что так продолжаться больше не может. Что больше не выдержу.       — Я должен рассказать ему о своих чувствах, — бросаю в пустоту. Даже не знаю, почему произношу это вслух. Но чувствую себя увереннее.       Как только я вышел на улицу, солнце тотчас озарило мое лицо осенними лучами. От яркого света я зажмурил глаза, но так и не отвернулся. Октябрь дарил остатки тепла, и я с радостью принимал этот подарок. Иногда срывался легкий ветерок, навевая запах сырости, что предавало общей картине осеннего волшебства. Хотя я не любил утренние прогулки, эта сейчас казалась как нельзя кстати.       Пока шел, я все время думал о том, какой же исход будет у этого разговора. Что же ты скажешь? Я перебрал тысячу всевозможных вариантов и даже те, которые считал невозможными. Иногда я отвлекался, наблюдая за уличной суетой. Мне нравилось смотреть на то, как все куда-то торопятся. В это время понимаешь, что являешься маленькой, неотъемлемой частичкой чего-то большего. Что, в конце концов, не одинок, что проблемы есть не только у меня. И хотя поговорить об этом с кем-то из прохожих я не мог, я чувствовал эту связь с ними, и мне было этого достаточно. Но потом я снова возвращался к мыслям о предстоящем. И продолжал гадать, чем всё закончится.       Я вовсе не заметил, как добрался до твоего дома. На миг остановился и еще раз окинул взглядом это двухэтажное здание. Опавшие, желтые листья беззаботно танцевали во дворе под пение ветра. А мощные голые деревья с подозрением о чем-то перешёптывались и иногда подрагивали от холода. Мне всегда нравилось это место. Может потому, что здесь жил ты?       Сделав глубокий вдох, я нажал на кнопку звонка. Вмиг изнутри раздается мелодия. Такая знакомая. Такая родная. Словно не я пришел к тебе, а кто-то пришел к нам. Улыбаюсь. На миг в сознание прокралась мысль о том, что мы могли бы жить вмести, быть парой. Какими же счастливыми могли бы быть! Но через мгновение дверь распахнулась, и я увидел тебя. Это вернуло в реальность, и снова я получил порцию неистового счастья с горьким привкусом боли.       — Привет, Денчик! — ты, как обычно, улыбнулся, протягивая руку.       Я никогда не предупреждал, что зайду. Мы были слишком близкими друзьями. И в этом надобности не было. Посему ты был вовсе не удивлён моему раннему визиту.        — Привет! — отвечаю с толикой грусти. Как не пытаюсь, а улыбнуться так и не получается.       Все внутри сжималось в предвкушении разговора, который определенно должен состояться. Медленно протягиваю свою руку и сжимаю твою. Понимаю, что в последний раз. Прикрываю глаза, пытаюсь навсегда запомнить этот момент. Жар от прикосновения будоражит сознание, заставляя испытывать незримое удовольствие. Сердце пропускает удар, а затем срывается в бешеном ритме. Глухими, но очень сильными ударами бьет по груди. Мне становится страшно, что ты можешь услышать. Но я не тороплюсь отпускать твою руку, уж слишком ценно для меня это прикосновение. Затем мне снова становится больно и снова хочется кричать. Но я не стану, я научился терпеть. Пытаюсь выглядеть уверенно и спокойно, невзирая на бурю эмоций, которая разрушает остатки здравого рассудка. Понимаю, что рукопожатие затягивается. Всеми силами пытаюсь побороть все предрассудки, заглушить в себе то, что постоянно сдерживал. На миг это нечто позволяет поддаться соблазну и продлить наше касание на пару секунд дольше. Всего на пару. Но эти две секунды счастья дороже, нежели вся моя жизнь. В глубине души я надеюсь, что именно тебе придется оборвать прикосновение, ведь понимаю, что сделать это — выше моих сил. Но ты так и не предпринимаешь ничего, дабы разомкнуть наши руки. Мне становится неловко, и я, как обычно, медленно отпускаю твою руку.       — Что-то случилось? — даже не придаешь значения тому, что рукопожатие длилось на мгновение дольше, но сразу обращаешь внимание на отсутствие улыбки на моем лице. Ведь с тобой я всегда весельчак. Но сейчас мне вовсе не до радости. И шутить желания уже нету.       — Тём, нам нужно поговорить, — стараюсь не смотреть тебе в глаза. Что-то словно не позволяет мне этого сделать. Чувствую вину перед тобой, что все десять лет обманывал, называя другом. Поэтому, наверное, и лишаю себя возможности вновь окунутся в их глубину. Иногда мне казалось, что даже в них можно влюбиться до беспамятства.       Я медленно прохожу в дом, и следую в твою комнату. Как будто в первый раз, изучаю, стараюсь запечатлеть в своей памяти столько мелочей, сколько способен туда поместить. Ведь точно знаю, что больше не вернусь. Уже никогда.       Ты также не спеша следуешь за мной. Определенно понимаешь, что что-то не так, отчего снова переспрашиваешь всё ли в порядке. Я сажусь за твой письменный стол, а ты садишься рядом на кровати. И лишь сейчас фальшиво улыбаюсь и отвечаю, что все хорошо. Вижу, как ты успокаиваешься, вздыхая с облегчением.       — На миг мне показалось, что что-то случилось. — И я всё же успеваю уловить нотки тревоги в твоем голосе, но их сменяет до боли привычный и спокойный тембр.       Слышу свист, который раздается из кухни.       — Чайник! — вскакиваешь с кровати. — Тебе приготовить чай? — задаешь вопрос и, не ожидая ответа, скрываешься за дверью. В этом весь ты!       Я остаюсь совсем один в твоей комнате. В ней я провел немало времени. Именно здесь я больше всего был счастлив и больше всех несчастен одновременно. Место, которое стало мне родным и в которое я больше не вернусь. Непроизвольно взгляд падает на нашу совместную фотографию, что стояла прямо у твоей кровати. Странно, казалось, я знал здесь всё, но её раньше не замечал. Вмиг на душе становится тепло, ведь в который раз осознаю, что играю не последнюю роль в твоей жизни. Присев на кровать, бережно беру ее в руки. Сколько же счастья вижу в своих глазах. Даже немного завидую тому парню из прошлого. Ведь сейчас я совсем другой. Мне становится так грустно, что те времена позади, но я правда рад, что всё это имело место быть в моей жизни. Аккуратно возвращаю её обратно и пытаюсь перевести взгляд на что-то другое. Он падает на твою рубашку, лежащую рядом. Она была моей любимой. В ней ты всегда выглядел по особенному. Казался немного взрослее. А еще она отлично подчеркивала твою фигуру. Я любил, когда ты ее надевал, хотя и было это нечасто. Беру ее в руки и медленно подношу к лицу. Прикрывая веки, делаю глубокий вдох. Она так пахнет тобой. Я бы никогда не спутал запах твоего одеколона. Запах, от которого бросало в дрожь и замирало сердце.       Чем дольше ты был на кухне, тем неувереннее становился я. Наверное, просто боялся тебя потерять. Ведь не знал, какова будет реакция. В который раз задался вопросом, может, оставить все, как есть? Но в тот же миг прогнал эту мысль прочь. Решение было принято, и назад пути нет.       Дверь открывается, и ты заходишь в комнату. В руках две чашки: с твоим кофе и чаем, который ты сделал для меня. Всё как обычно. Но череда этих событий должна оборваться. Ибо мне больно. Ибо больше нет сил.       — Артём, я люблю тебя, — срывается с моих уст.       Сам удивляюсь, как просто мне удается это сказать.       И время словно останавливается. Тысячи мыслей сейчас просто разрывают сознание. Смотрю на твое лицо и понимаю, что в твоей голове то же самое. Нелепое молчание длится дольше вечности…       — Что? — наконец осмеливаешься прервать его.       Твой вопрос вводит меня в ступор, ведь уверенности во мне становится всё меньше. И я уже не знаю, смогу ли повторить сказанное вновь. Снова неловкая тишина, которую уже обязан был нарушить я. Беру волю в кулак и таки произношу:       — Ты не ослышался. Я люблю тебя.       Наконец, ты делаешь шаг и аккуратно ставишь горячую чашку на стол. Раздается аромат бергамота, смешиваясь с жуткой напряженностью, парящей в воздухе. Она немного развеивается, отступает на второй план. И я замечаю, что остатки здравого рассудка кричат о том, что я сейчас рушу единственное, чем дорожу в этой жизни. Но делать шаг назад было поздно.       — Я тоже люблю тебя, мы ведь друзья! — улыбаешься как-то неправдоподобно.       С жадностью втягиваю воздух, наполняя легкие, и делаю контрольный выстрел:       — Тёма, я люблю тебя не как друга. — И сразу отвожу свой взгляд в сторону. Чувствую, что продолжать говорить уже невмоготу, но понимаю, что должен сказать хотя бы еще что-то. Пытаюсь найти подходящие слова, ведь понимаю, что сил мне осталось лишь на фразу:        — Прости, пожалуйста, и прощай!       Встаю и направляюсь к двери, не поднимая глаз.       Понимаю, как тебе трудно сейчас. Но мне ведь вовсе не легче.       Стараюсь как можно быстрее покинуть твой дом. Уж слишком много воспоминаний связано с этим местом. И только сейчас осознаю, что хочу оставить их здесь. Хочу навечно лишиться памяти и больше никогда не возвращаться в прошлое. Ведь эта тяжеленная ноша мне не по зубам. Боль испила меня до дна, лишила всех сил и сейчас она наслаждалась последней каплей. Я всё время лелеял страдания, пока они не разрушили меня. Все мосты с человеком, которого больше жизни любил, были сожжены. Делаю глубокий вдох и всеми силами пытаюсь убедить себя в том, что поступил правильно. Но отголоски прошлого тихо шепчут обратное, сея семя сомнения. И сейчас лишь время способно расставить всё на свои места. И мне больше ничего не остаётся, как безвольно отдаться его течению. Я готов, склонив голову, ждать его приговор. Я жалок, но на другое сил не осталось. Всё это время я, словно окутанный туманом, стоял у обрыва. Но сейчас, наконец-то, сделал шаг навстречу пропасти…       Протягиваю руку, дабы распахнуть главную дверь. Но вмиг ощущаю, как мою ладонь что-то крепко сжимает, заставляя остановиться. Осторожно, не торопясь перевожу взгляд и лицезрею тебя. До конца не могу осознать, что происходит. Абсолютно не подозреваю, чего ожидать. Ты молча смотришь на меня, но смотришь так, как еще никогда не смотрел. Пытаюсь прочесть что-то в глазах, но там круговорот непонятных мне эмоций. Ощущаю, что в легких не хватает воздуха. Делаю глубокий вдох, но мне не становится легче. Сердце словно вырывается из груди. В который раз пытается покинуть эту клетку. Ничего не понимаю. Но и сил спросить, что происходит, я не нахожу. Чувствую, как ты сжимаешь мою ладонь крепче. Удивленно перевожу взгляд на наши руки, затем снова на тебя. А ты так бережно и медленно притягиваешь меня к себе и укрываешь мои губы поцелуем. От неимоверного жара, которым обдавали кожу твои уста, мое сознание растворилось в всплеске всепоглощающей страсти и одурманило разум от столь долгожданной близости. И весь мир перестал существовать. Время полностью остановилось, оставляя нас один на один с вьюгой страсти, что окутывала здесь и сейчас. Ты целуешь долго и настойчиво, так страстно и напористо, но в тоже время так нежно и заботливо. Не понимаю, либо это сон, либо я просто сошел с ума и вижу то, чего нет. Ты медленно отстраняешься, позволяя сделать мне глоток воздуха, и смотришь в глаза.       — Нет, это не сон, — читаешь мои мысли?       После твоего поцелуя ощущаю на губах сладкий привкус счастья.       — Я десять лет мечтал, что ты скажешь мне эти слова, — продолжаешь неизменно искать что-то в моих глазах.       Словно хмельной, одурманенный от счастья, не пытаюсь найти объяснения всему происходящему. Отдаю предпочтение жить здесь и сейчас, этим волшебным моментом, где так неуместно задавать вопросы.       — Как жаль, что мне понадобилось целых десять лет, чтобы осмелиться сделать это, — говорю тихо, плавно переходя на шепот.       Ты ещё крепче сжимаешь в своих объятиях, давая понять, что у нас еще целая вечность, чтобы все наверстать.