Камiнсорi

      Снова вечер за окнами, а зал полон. Джентльмены, дамы. Вот она, накрашенная и разодетая, с этим легким пером в блестящей ленте и в золотом платье, разувешанном длинными оборками, курит сигарету, вставленную в длинный мундштук.       И он рядом. Мафиозный, мужественный, в идеально сидящем на нем, полосатом костюме, от которого так и веет деньгами. С эдакой ухмылочкой и, словно случайно, поблескивающим из-под края рукава золотом часов.       Но он не смотрит на свою даму. Дама не смотрит на него тоже.       Они смотрят на меня.       Все они.       А я на них нет.       Мы игриво переглядываемся с пианистом. Сидя выше него на лакированной поверхности, скрестив ноги я жду. Жду чего-то, как и весь зал, затаившиеся люди, от которых веет деньгами и самоуверенностью. Но тихий кашель хозяина, первые аккорды пианино отодвигают их далеко, оставив только меня в пятне света. И я смеюсь.       И я пою. Я пою для кого-то, а они не знают для кого, слушаю звук ударов по тарелкам.       Слушаю как разливается мой голос в тишине, такая легкая, непонятная им мелодия.       Стук, стук, тело само хочет танцевать и я не мешаю ему.       Спрыгивая с пианино легким движением, покачиваю бедрами. Шаг, шаг, тело хочет движений, но музыка медленная, я прикрываю глаза, еще один удар по тарелкам, еще одна клавиша и натянутая во мне струна срывается на быстрый ритм, а ноги сами заставляют танцевать. Я знаю что прекрасна, знаю как сверкает алое платье — я так люблю красный! Горит как и я, танцующая прямо посреди света под переливы этой музыки и знаю, что они не могут противится, они встают, такие разодетые, те от кого веет деньгами и танцуют под эту музыку вместе со мной, той, у кого нет денег, есть только музыка, они не могут противится мне и он не может тоже, а мой танец перестает быть одиноким.       — Мы прекрасно смотримся вместе. — шепчут на ухо мне холодные губы, и хладит кожу дыхание, пахнущее зимой и елью. Моя рука горячая, его холодная, мое платье до алого красное, а его костюм черный, как черна глубочайшая ночь. Он делает шаг ко мне и я отступаю, стуча каблучками, дразню его и улыбаюсь, делаю шаг и отступает он.       Это не медленный танец, не чувственный, не тягучий, нет. Это быстрый стук каблуков в такт музыке, переливы света на сатиновом платье, в блестящих камнях на серьгах и браслетах, моя рука в шелковой перчатке, и его рука, так крепко держащая мою, не смотря на все круги, извороты и движения. Я вырываюсь, но остаюсь рядом, убегаю, но он по прежнему на расстоянии вытянутой руки, не улыбается, но ему нравится этот танец, ведь никогда не может удержаться, танцуя со мной каждый раз, как последний.       Быстрее, быстрее, только бы успеть, так мал этот быстрый припев, уже не мой, другой, настоящей певицы, и ее голос обрывается закончив строку, а я наизусть знаю музыку, и паузу всего в три клавиши. Раз. Крепкая рука прижимает. Так близко эта улыбка краешками губ, так близко неясного цвета глаза, которые каждый видит по своему. Я — карие. Холодные.       Два. Проказливая улыбка на моих губах, такой немыслимый изгиб тела, смотри на меня, смотри! Это все для тебя, и я для тебя! Кошка, такая вредная домашняя кошка, в который раз выворачивающаяся из рук хозяина так, что невозможно удержать, ускользнувшая так, что не получилось схватить.       Три, и только сверкнула в последнем луче усыпанная камнями заколка, той, кто уже не в центре, уже не на сцене. Всплескивает музыка и люди бросаются в этот бешеный танец, беру руку какого-то кавалера и кружусь. С одним, с другим, они не видят с кем, им все равно, всем здесь все равно, опьяневшим в сизом тумане задымленного кабаре, отдавшимся этому, смеющимся над тем как легко я прыгаю по столикам между ними, даже сейчас танцуя, словно не за мной бежит сама Смерть, расталкивая людей. Люди никогда не видят смерть, пока она сама не придет к ним.       А я бегу, бегу, бегу, от двери, по улицам, оставив людей во власти музыки и в его власти, как звучит завершающим аккордом взрыв, а в небо взметаются искры и клубы дыма. Завершающим аккордом музыки и их жизней. Жизней людей, от которых веет деньгами.       Но не моей. Пока не моей.