Часть 1
9 ноября 2017 г. в 22:38
Эдди сидит на крыльце своего дома, зная, что его мама смотрит в окно. Волнуется. Он трёт красные глаза и смотрит на дорогу: сильный ветер несёт клубы пыли и ерошит волосы. Тонкий свитер никак не спасает от ноябрьской погоды, но парню плевать — нравится чувствовать холодный воздух под одеждой, зная, что заболеешь.
Он наблюдает за чужими домами: где-то гаснет свет, где-то машина въезжает во двор. Взгляд падает на соседний дом, где парочка подростков прощается прямо на крыльце, целуются. Ему становится тошно, и он встаёт, не отряхиваясь и шмыгая носом. Желание разреветься и очутиться в чьих-то объятиях колоссальное, но он держится, ибо падать в чьи-либо руки не хочется. Каспбрак идёт не глядя, высоко закидывает голову, чтобы непрошенные слёзы закатились обратно, а мысли перестали быть такими навязчивыми.
Сжимает в кармане брюк пачку сигарет — он никогда не курил, лишь поджигал их и нюхал, не вдыхая. Запах ассоциировался с повзрослевшим Ричи, так же, как запах пива и жвачки: он любил отвратительно лопать ею. Эдди никогда не признается, что под кроватью у него две бутылки этого пива, а на тумбочке лежит пачка чёртовых жвачек, которых он даже не жует. Для зубов неполезно. Никогда не признается, что ночами открывает бутылку и делает глоток, кривясь, но представляя, что на вкус поцелуй с Ричи именно такой. Становится противно, осознавая, насколько он ничтожный, но пить он продолжает, делая глоток за глотком.
Пыль поднимается из-за его ботинок, но Эдди продолжает идти быстрым шагом, ведь если он побежит — начнет задыхаться. Не знает, куда идет, лишь бы туда, где Каспбрак не будет думать о нём.
Так он и идет, допивая противное пиво и пританцовывая под песню Фрэнка Синатры в плеере, не обращая внимания на насмешливый текст, льющийся из наушников. Дослушивая последний куплет последней композиции Синатры на его кассете, Эдди пришёл к своей школе. Глаза были красными и воспалёнными из-за того, что он тёр их неприятным материалом свитера.
Он ложится на лавочку, игнорируя боль в шее и навязчивую мысль покурить.
Холодный ночной ветер заставляет сжиматься и сухо кашлять, вытирая нос рукой. В его кармане три кассеты, но слушает он только две, третью подарил ему Ричи, и слушать её как-то не хочется. Эдди не знает, сколько времени сейчас. Сколько времени он находится тут? Эдди ничего не знает. Его мама всегда уберегала его от всего: от болезней, от окружающего мира, от самого себя. И это было неплохо, по крайней мере, он думает так теперь. Сейчас же он влюблён, покалечен и убит, разочарован в себе и окружающем мире. Мама бы такого не допустила.
Каспбрак слышит громкое сдавленное дыхание поблизости, но не реагирует, мало ли кто это может быть. Продолжает лежать, думая о своём и почти не обращая никакого внимания на песню, играющую слишком тихо, чтобы перебить навязчивые мысли. Но звук становится всё ближе, и он садится, открывая глаза и убирая наушники.
— Эдди! Твоя мама позвонила мне, сказала, что ты сбежал, и она не знает, где тебя искать, — появление Ричи было таким неожиданным и таким ожидаемым одновременно, что сердце Эдди разрывалось на части. — Мы с ребятами разделились, чтобы найти тебя, я почему-то не удивился, найдя тебя здесь. — Наконец он замолчал, обращая внимание на весь вид подростка: потрепанный и какой-то печальный, поникший. — Что-то случилось?
Эдди провел рукой по лицу, думая о том, как же разрулить ситуацию так, чтобы он ничего не понял и не начал подозревать. Смотрит на Тозиера в упор и ухмыляется: а какого чёрта он должен всё скрывать и страдать сам?
— Да, что-то случилось, Ричи. Я не знаю, когда и из-за чего, но это произошло. Может, тогда, когда ты покупал мне лекарства и сбегал со школы, чтобы проведать меня? Когда шутил про мою маму? Я не знаю, не знаю! — Парень начал задыхаться и очень сильно нервничать, и Тозиер потянулся, желая успокоить и обнять друга, но он остановил это действие, отрицательно кивая головой. — Не надо.
Запыхавшийся Эдди смотрел на руку, которая еще немного повисла в воздухе, и снова начал качать головой, шмыгая носом. Его глаза чесались, и он просто хотел оказаться дома, закрыть дверь на щеколду и накрыться одеялом. А не быть продуваемым холодным ветром, стоя под фонарем вместе с ним.
— Просто ты был всегда рядом, со своей поддержкой и вечным оптимизмом, а мне… мне было это нужно. Я не знаю, что мне делать сейчас. Думал, что знаю. Но вот ты стоишь передо мной, весь такой взволнованный и с испуганным взглядом, и я не знаю, что думать! Когда я задумываюсь над тем, что «А вдруг это взаимно?», то вспоминаю, как ты смотришь на Беверли, и те глупые эротические журналы, которых у тебя навалом… — Эдди резко замолчал, грустно ухмыляясь и издавая смешки.
— К чему ты клонишь, Эдс? — Молчавший Ричи прервал ту тишину, произошедшую после маленькой истерики Каспбрака. Такой вид лучшего друга пугал и заставлял настороженно смотреть, ожидая продолжения тирады.
— Я люблю тебя, — Эдди вдохнул вечерний воздух, кивая сам себе. — Не знаю, как это произошло, но вот я стою перед тобой и признаюсь в этом. И мне тяжело, ведь я знаю, как ты относишься к геям, но, — он шмыгает носом и утирает его свитером, — я люблю тебя, мне тяжело это говорить.
Гнетущая тишина будто заполонила всё пространство собою: шум ночной улицы и звуки природы пропали, как будто кто-то их выключил. Всё, что слышали парни, — это дыхание друг друга. У одного оно было сбившееся и сорванное, а у второго — тихое и почти неслышное. Так они и стоят некоторое время, которое для обоих длится вечность, пока Ричи не притягивает к себе лучшего друга и не обнимает, успокаивая.
Эдди сжимает теплый свитер парня и всхлипывает. В ответ на это действие он слышит тихое «Тш.» и легкое поглаживание по спине. И Каспбрак думает, что теперь все хорошо, и он хочет жить в этом мгновении всегда, но какое же это тогда будет мгновение, если оно длится вечность?
— Прости, Эдс, но я не чувствую того же. — Тозиер мягко отталкивает от себя лучшего друга, пытаясь смотреть куда-либо, но не в заплаканное лицо парня напротив. Он отходит на шаг назад, поднимает руку и открывает рот, будто хотел, что-то еще сказать, но просто вздыхает и запускает пятерню в волосы. Тихий шелест листьев под ногами сопровождает уход Ричи, молча направляющегося в сторону своего дома.
Ноги подростка подкашиваются, и он оказывается на промозглой земле. Трясущимися руками он вытирает дорожки слёз, которые давно не идут, а лишь оставили после себя соленое послевкусие на губах. Парень лежит на спине, тихо наблюдая за шевелящимися ветками деревьев, и тянет руку в карман своих брюк, достает пачку сигарет. Закуривая одну из них и вдыхая, неловко кашляя, он думает, что убивает не курение.
Убивает Ричи Тозиер.