Притяжение

Шаг вперед. Примерно так можно описать отношения этих двоих парней. Они приобрели что-то очень крепкое, как нервы их бывшего черного паладина, тягучее, как долгие ночные разговоры в бескрайнем космосе, и теплое, как согревающий руки кофе в морозные дни. Командная ли это работа? Или это дружеская связь? Можно ли было назвать эти отношения дружескими, когда один из ее членов не шибко то разбирался ни в дружбе, ни в любви? Когда этот человек робко целует своего товарища в самые уголки его губ, искренне веря что это дружеский жест? Он не понимает удивления со стороны, потому что миссия была достаточно сложной, а это благодарность. С того дня и начались их робкие свидания, хотя, учитывая, что новый красный паладин был настоящим ловеласом, Лэнс ощущал себя незрелым подростком, когда дело касалось Когане. Он чувствовал, как постепенно в груди белым вином разливалось теплое чувство. Можно ли было полюбить того, кого ты долгое время считал своим противником? Это спорный вопрос. Ведь противоположности притягиваются друг к другу? Хоть и очень медленно, но лучезарная улыбка Лэнса перестала пробуждать в Ките желание закатить глаза и убраться подальше. Сейчас она была похоже на солнце, которое притягивает к себе Когане. «Гореть, но не сжигать», — так думал новый черный паладин, который до сих пор не был уверен в своей приобретенной должности. Их признание получилось весьма неловким, не таким, каким оно представляется в романтических фильмах. Шаг. Вдох. Какой запах можно почувствовать, когда влюбляешься по уши? Может запах костра, разведенного среди ночи в лесу, который тихо потрескивается, создавая невероятный уют? Или это запах морской волны, перемешенный с криком белых чаек? Вариантов много, но что делать, если в космосе, кроме удушающей пустоты, или запаха собственного пота, протекших гаек, или горящего компьютера нет ничего? Но и это все ошибочно. Лэнс и Кит чувствовали холод. Он медленно обжигает кончики пальцев, ползет вверх по запястью и все выше, выше, выше… Тягучая дорожка мурашек покрывала тело, заставляя что-то внизу живота перевернуться вверх дном, сделать сальто, потанцевать на голове и вернуться в исходное положение. Дрожь пробивала тело, но это была не дрожь страха, или холода от зимнего прикосновения к коже. Это была дрожь подступающего волнения, чего-то нового, совершенно неизведанного. В такие моменты, когда холодные пальцы были переплетены друг с другом и хоть как-то разогревали кожу, когда в небесно-голубых глаза теплыми огнями отражались горящие звезды космоса, и когда в глубоко-фиолетовых глазах различались играющие блики, больше походившие на салют, атмосфера, царившая между двумя парнями, походила больше не атмосферу распускающегося долгожданного редкого цветка. Но как бы сильно они не любили, как бы страстно не выкрикивали имена друг друга, и как бы сильнее они не сжимали свои пальцы, которые постепенно становились теплее, что-то сжигало их изнутри. Любовь всегда была самым прекрасным и самым страшным оружием. Либо слишком сладко, либо слишком горько. Сладкая пелена густым туманом окутала их глаза. «Он мой», гордо кружила эта мысль в голове. Шаг. Выдох. Одно известное предание гласит, что из двух сердец всегда есть одно, которое любит нежнее и больше, хоть на одну миллионную процента. Именно с пониманием этого и начинаются страдания. Некогда горящее сердце, страдая, начнет потухать, увядать, как забытый домашний цветок. Некогда светлые чувства начнут пробуждать только гнев, раздражение или неприязнь. Глаза, когда-то отражавшие космос, потускнеют, а цена на фейерверк резко вскочит вверх. Разговоры станут суше, а действия безжизненны. «Он мой». Когда в последний раз эта мысль с забытой гордостью посещала твою голову? Нервный смешок. «Это что-то обыденное», — думает он, бесцельно вставая и плетясь по огромному замку в поиске чего-нибудь необычного. Два шага назад. От любви до ненависти один шаг? Лэнс уже и забыл, как раньше некоторые привычки Когане раздражали его. Как его раздражало отношение к команде, к тому, что им необходима его помощь, к тому, что их черным паладином стал Широ, да и в конце концов его раздражает, что он собрался покинуть их! Да даже до этого их бесконечные ссоры уже нельзя было исправить самым нежным объятием или поцелуем. Они создавали между собой пропасть, больше похожую на черноту бескрайнего космоса. Их космоса. Шаг назад. Сердце снова что-то кольнуло, когда Лэнс отпускал Кита. Может оно и к лучшему? Он исчез. Испарился из его жизни так же легко, как и пар от остывающего кофе. Периодически появляясь на экране передаваемого сообщения от Клинка, сообщая, что он все еще жив. Холод. Холод подбирался отовсюду, из-под двери, невидимых трещин в бело-серебряных стенах своей комнаты. И вот он опять смотрит в бескрайний космос и мелькающие звезды, которые были похожи на разбросанные кое-как бриллианты. Ночная влага била грудь паладина. «Я дрожу», -подмечает Лэнс, съежившись всем телом, стараясь не дать волне подступающих мурашек накрыть его. Он чувствует, что если раньше его сердце цвело, то сейчас оно увядает, сухо и безэмоционально, оставляя после себя только немой холод. Холод пробивался через его плотно прилегающий темный костюм. Пальцы, невольно холодеющие приносили дискомфорт, но как бы старательно он бы их ни растирал, согреть так и не получилось. Кит лежал в своей новой комнате, разглядывая холодное лезвие его клинка. «Оно такое же холодное, как и мои пальцы», — иронично подмечает бывший паладин. Внизу живота что-то начало неприятно скручиваться, когда Кит при виде отражения своего лица, вспоминает слова своего бывшего любовника о том, что его глаза напоминают отражение ночного неба с сияющими звездами в океане. Он хмурится, и блики в его глазах быстро проскальзывают полукругом вокруг черной точки зрачка. «Больше похоже на темный омут с чертями», — думает Кит, убирая клинок под подушку. Они больше не два противоположно заряженных вещества, которые притягиваются друг к другу. Скорее всего теперь все наоборот. Они отталкиваются так же сильно, как и два минуса или два плюса. Остановка. Они снова встретились в замке после очень важной миссии. Все радовались, и они радовались. Они нашли в толпе друг друга и облегченно вздыхали, подмечая, что никто не пострадал при выполнении этого задания. Лэнс видит, как Кит искренно улыбается ему. В груди что-то щелкнуло, запуская какой-то механизм, вздымающий грудь паладина чаще и греющей куда лучше обогревателей. Лэнс, немного покраснев, с такой радостью машет Когане, что не замечает, как он уже оказывается рядом. Ближе к сердцу. Ближе к краю их космоса. Два одноименных заряда могут притягиваться, если они находятся достаточно близко друг к другу, и заряд одного из них во много раз превышает заряд другого. В этом случае предание, сказанное раньше, играет на руку таким отношениям. Может не все потеряно?