Моя

      Ты моя по праву рождения. Каждый сантиметр и каждая капля… всего. Всего, что в тебе и снаружи.       Я не виноват в том, что люблю тебя, какой бы ты ни была. Эта любовь — она, знаешь… как таблетки от кашля. Сладкие, тягучие и приятные. Их хочется больше, но чревато передозировкой.       Моя любовь к тебе точно такая же. Чем больше я даю, тем сильнее ты бьёшь меня. По морде, как блудного пса. Пока я не потеряю своё лицо. Кажется, оно тебе не нравится. Но ты можешь себе представить: при всей моей любви к тебе, я горько осознаю — ты тоже далеко не красотка.       При всех ты — топ-модель высшего сорта. В дорогущей одежде, с идеальной улыбкой и блестящими волосами. Крутишь бёдрами, придерживая в кармане кулак — на случай, если кому твой вид придётся не по душе.       А там есть чему не прийтись.       Под этими блёстками и быстро сколоченной красотой за две минуты прячется самое заурядное лицо. Если не хуже.       Ха, как же смешно осознавать: те, кто тебя знают, любят за напускное. Я же, я, честный и родной и самый обыкновенный, но не нужный тебе, люблю за твою натуральную серость. Уродство даже, если хочешь, в некоторых местах. Ты же мать-одиночка с огромным наследством от родителей, но вместо того, чтобы достойно накормить и обуть своих детей, ты покупаешь себе iPhone X с золотым корпусом.       Иногда мне кажется, что я чёртов фетишист. Ненормальный, моральный урод, у которого проблемы со вкусом и взглядами. Но не могу не любить.       Ты притягиваешь, заставляешь оставаться с тобой. Твой запах — запах маминого печенья и папиного перегара. Твой взгляд — взгляд того, кто убивает и расстреливает, и только на твоей окровавленной стороне я чувствую себя в безопасности. Твои поцелуи — поцелуи Иуды для Христа и Ивана-царевича для лягушки одновременно. Твои руки — карают мою жизнь и ласкают моё эго.       Вот почему в своей любви я готов идти до конца.       Я готов любить, убивая и умирая. Роняя тебя на пол, на берёзовые листья, наконец-то обретая желаемое — тебя под собой. Я буду сцеплять дрожащие руки на твоей мягкой шее, слушая твой крик, и в унисон ему кричать твоё имя. Такое странное, но щекочущее — из трёх слогов, с раскатистым «р» в начале, шипением змеи в середине и мягким окончанием, указывающим на меня.       Попроси пощады и обещай мне свою любовь и заботу — и я подниму тебя на руки и поставлю на ноги. Только позволь мне это. Только покажи, что я, никчёмный и забытый, нужен тебе. Что ты думаешь и обо мне сквозь свет софитов чужеземных ламп.       Я буду отдавать себя до конца. Я буду ненавидеть других ради тебя. Я буду делать это просто из моей любви.       Потому что невозможно запретить бесплатно Родину любить. Только подари мне взаимность. За что же ты, моя Империя, зла на меня?       И всё же ты моя. При всей твоей брезгливости и равнодушию по отношению ко мне, ты моя. Ты не принадлежишь себе.       До последнего рубля. Моя.