Война токов длиною в жизнь

      Время листает       Страницы военной хроники.       Низкое небо в огне.       Тонет любовь       В диссонансах тревожной симфонии.       Мы теряем друг друга на этой войне.       Пролетая в неистовом ритме,       Сердце стучит как больной метроном,       Небо в огне, а ты говоришь мне,       Что мы никогда не умрём"       Утренняя тишина нарушается лишь лёгким звуком, с которым серебряная ложечка ударяется о чашку при помешивании кофе. Никола замирает на минуту и прислушивается. Полнейшая тишина. Он сладко потягивается и слышит похрустывание костей.       - Старость - не радость, - ухмыляется в усы, - А сплошной восторг.       Многие пожилые люди спят много, быстро устают и временами будто бы погружаются в мир грез. Возможно, к таким, хотя бы частично, относился и Том. Этот соня до сих пор спит, а Нико лишь вечером, перед сном, немножко полежал с ним, чтобы убаюкать, а потом, словно озорной мальчишка, на цыпочках выбрался в лабораторию, где и провёл всю ночь.       - С таким режимом ты рано или поздно совсем заездишь себя и точно превратишься в вампира, - бушевал Том, в очередной раз застав Нико за ночными бдениями.       - Высохнешь, как лорд Дракула, - Томас со всей силы втянул свои пухлые щеки, стараясь спародировать острые скулы как у Николы, - Вот тогда-то я и увижу твои клыки, которые ты так старательно прячешь. Ну-ка, покажи мне их сейчас! Не стесняйся! - Томас положил сигару в пепельницу и по-медвежьи сгреб Нико в объятия, стараясь поймать его рукой за подбородок.       Нико фырчал, смеялся и клацал челюстями.       - Я их спрятал! Спрятал и не покажу! Но стоит тебе уснуть ночью, как я склоняюсь над тобой и... - демонически засмеявшись, Нико в шутку куснул Тома в шею и внезапно затих, - Столько лет прошло... А всякий раз твои объятия ощущаются как в первый. Мне очень повезло с тобой.       Томас хмыкнул.       - Ты только не помри от счастья. Боюсь, мне будет не хватать твоих писклявых визгов всякий раз, когда я меняю лампы на кухне на нормальные эдисоновские лампы. Как ты не поймешь - это винтажная мода!       Нико взвыл, как по команде, и разразился длинной тирадой о том, как это несовременно, неразумно, и уж Эдисон, как изобретатель, давно должен отдать предпочтение более современным лампам, и... Никола услышал странный звук и обернулся. Томас изо всех сил сдерживал смех, но, поймав взгляд Теслы, не сдержался и расхохотался во весь рот.       - Ты такой забавный, когда злишься.       - Я так и знал, - обидчиво скуксился Нико, - Тебе нравится меня задирать.       - А тебе нравится чувствовать себя жертвой, - пожал плечами Том, хохотнув, - Мы с тобой идеальная пара.       Нико улыбнулся, вспоминая этот случай.       С годами Томас не менялся, возможно, стал лишь более ворчливым, и ему было так же приятно задирать серба, как и 15 лет назад.       Со стороны иной раз могло показаться, что они не выносят друг друга, но единственная настоящая обида - зловредная "американская шуточка" - была искуплена Томасом много лет назад.       Однако стабильно раз в год Томас перегибал палку в очередной шутке, и Нико, проливая водопады слез, паковал чемоданы, опечатывал лабораторию и в несколько заходов переезжал обратно в Биг Бен, к остальным учёным.       Первым прибытие Нико озвучивал Z3.       - Гей-драма, дубль 125, - дребезжал вредный приёмник и замолкал, чтобы не попасть под горячий чемодан.       - Что, малыш, Томас опять подложил под твою аристократическую задницу подушку-пукалку? - хихикала Таппути. С годами она совсем не изменилась и, кажется, душой только помолодела. По крайней мере в Биг Бене, особенно по весне, проходу не было от её поклонников, любовных писем и букетов цветов.       - Не твое дело, - ворчал Нико сквозь слезы, - Все кончено! Я не могу жить с этим отвратительным, грубым, невоспитанным человеком! Он меня не ценит! Не любит! Издевается надо мной... всю жизнь! Да. Таппути, а что это за...       - Ну, тебя долго не было... в этот раз аж полтора года. И я решила устроить маленький зимний сад из твоей комнаты. Надо же куда-то веники от поклонников складировать. Ничего, вон там есть свободный уголок. Поместишься. Хе-хе... Насколько ты к нам на этот раз? На неделю? На две?       - На всю жизнь! - отрезал Нико и, вытолкав Таппути, хлопнул дверью.       В этот раз его хватило на три дня. А уже на четвертый Черчилль отправлял Томасу телеграмму: "Приезжай и забирай Николу. Он стенает как Кентервильское привидение, никому не дает уснуть, ничего не ест и трагично лежит в гостиной, как труп. Белый и с запавшими глазами. Я утром тыкаю в него трубкой, и если труп начинает издавать стенания о том, какой Томас Эдисон омерзительный тип, то успокаиваюсь. Жив, значит, еще. Но боги, Томас! Он пугает гостей и портит вечерние посиделки завываниями из электрощита. А вчера вечером Таппути относила очередную корзину цветов в зимний сад и чуть не преставилась вторично от страха. Это бледное чудо лежало в полной темноте на цветах, скрестив руки на груди, и больше походило на вампира, нежели на живого человека. Он посмотрел на Таппути и леденящим кровь голосом произнёс: "Передайте, что моя смерть будет на совести Томаса Альва Эдисона". Томас, просто приезжай. Мне кажется, он очень скучает по тебе, но... ты же знаешь Нико. Он не может признаться в этом по-нормальному".       И Томас приезжал, забирал стенающее создание, организовывал перевозку вещей обратно и нанимал дополнительную служанку, чтобы вновь всё расставить по своим местам. Отогревал, откармливал, обнимал и выслушивал серба с терпением истинно любящего человека.       С годами Нико перестал паковать все вещи при очередной ссоре и уезжал лишь с небольшим чемоданчиком.       - Ваша война токов когда-нибудь прекратится? - ехидно спрашивала Таппути.       - Оставь их, Таппи, это фокусы подсознания. Нико относится к тому типу людей, которые не могут принять действительность без ярких эмоций и некоторой театральности. Внимание! И чем больше, тем лучше. Просто подыграй ему, ты же знаешь, как всё закончится.       Нико шмыгнул носом и оглянул присутствующих в гостиной. Дарвин, в облике лабрадора, добродушно виляя хвостом, подбежал к Нико и принялся вертеться и лизаться, всем видом выражая радость по поводу его приезда.       - Дарвин, мальчик мой, лишь ты меня любишь, - вздохнул Нико, обнимаясь с собакой, - Хороший, хороший пёсик.       Ему было неловко оттого, что друзья совершенно не сердятся на его вечные метания. Ему казалось, что он заслуживал злостного осуждения, а на деле получал лишь дружеские подколы.       А вот в этот раз он вернулся из Биг Бена сам, чем несказанно удивил и порадовал Тома.       - Ты наконец-то истощил ангельское терпение Черчилля, - хихикал Эдисон, - тебе дали такого пинка, что ты летел обратно на силе инерции?       Нико просто молча обнял Томаса.       - Я решил, что будет правильней мне быть пока здесь. Ведь скоро большой праздник.       - Праздник? Какой же? На Хеллоуин ты опоздал дней на десять, - удивился Томас.       - Эм... Да, точно... - Нико быстро перевёл разговор на другую тему, - Готов поспорить, ты опять повесил на кухне те страшные лампочки.       Разговор опять завертелся около старых американских шуток.       На следующее утро Никола стоял, смотрел на "модные" винтажные лампы на кухне и задавался вопросом: "Неужели Томас забыл?". Ведь сегодня у них годовщина. Конечно, время не щадит никого и, возможно, старик совсем запамятовал... Как и свой день рождения в прошлом году. А вот Нико помнил. И устроил ему тогда замечательный праздник... И всех собрал, чтобы отметить. А Томас, хоть и ворчал, но был рад.       - Нашли что отмечать, дураки! Ещё один год, ещё один шаг к могиле. Великолепный праздник! А мою смерть вы будете так же отмечать - ежегодно?       Впрочем, грех жаловаться на забывчивость Томаса. Про день рождения Нико он не забыл и так же устроил праздник... Хм... Скорее всего, просто в отместку.       И каждый год... Нико покраснел. Вот чертовщина. И почему его так волнует это? У них так много друзей, что праздновать можно целый год. И зачастую ему проще отделаться поздравительной открыткой.       Но ведь это не просто друг. И это не просто дата ещё одного дня рождения.       Нико вздохнул, взял поднос с завтраком и понёс его наверх, стараясь сильно не шуметь.       Он умница, он несёт завтрак в постель. А Томас? А Томас нахально дрыхнет и так мило посапывает во сне!       Нико поставил поднос на стол и забрался к любимому под одеяло. Внезапно откуда-то взялась досада. Нет, вы посмотрите на эту мышь! Он до сих пор спит, а кофе и завтрак стынут! Да Нико бы на месте Тома уже бы проснулся и...       Тык в бочок.       Не просыпается.       Тык.       - Томас... Томми...       Тык.       Ноль внимания.       - Тоооооомааааас...       Тык.       - Еще раз тыкнешь, и я укушу тебя за палец.       - Ура! Оно живое! Ага, укусит он... Челюсть не потеряй.       Томас фыркнул и внимательно посмотрел на Нико.       - Ты опять всю ночь не спал.       - Спал.       - Не ври мне. Я проснулся в четыре и понял, что не смогу сделать сюрприз, потому что кто-то, не буду показывать пальцем, копошился в лаборатории.       Нико покраснел.       - Мне не спалось и... стоп, какой сюрприз? Это я приготовил сюрприз! Фирменный аристократичный завтрак в постель, приготовленный любящими руками и не просто та...       Договорить он не успел, Томас обнял его и заткнул рот нежным поцелуем. Сопротивление было бесполезно.       - Тх... Тхо... ТОМАС!       - С годовщиной наших отношений, Нико.       - Ты не забыл...       - А я мог?       - Я надеялся. Ой!       Томас засмеялся.       - Я так и думал, что ты опять хотел похвастаться своей невероятной памятью, совершенным чувством такта и... Миллионом других замечательных качеств. Что ж, у меня нет таких замечательных качеств, но я могу похвастаться предусмотрительностью. Ты начал наше утро прекрасно, а я прекрасно продолжу наш день.       Нико заулыбался, наконец вспомнил о забытом завтраке и стал деловито хозяйничать, устанавливать маленький столик, разливать кофе.       - Ты кого-то пригласил?       - Нет, этот день будет только наш.       - Хм...       - Тебе понравится.       - Я заинтригован. Чем же меня ты сможешь удивить?       - Мы поедем на один маленький старый склад и будем выбирать для музея лучшие экспонаты моих изобретений.       - Чьтоооооо??? - Нико чуть не пролил кофе на постель, но тут же продолжил играть аристократа, - Что ж, это очень романтично и вполне в твоем духе.       - Я шучу, Нико.       - Да нет-нет, все нормально, я уже настроился. Мне крайне интересно... Я весь горю в предвкушении.       - Ну, если ты так хочешь, я оставлю тебя на складе, а сам, так и быть, потоскую один в театре.       - Эээ... Нет, я пожалуй с тобой.       - А как же склад?       - Как-нибудь в другой раз.       Некоторое время они молчали.       Нико краем глаза поглядывал на Томаса и думал: "Интересно, а Томасу сейчас так же уютно, приятно и тепло, как и мне?" Рядом с ним он чувствовал себя как будто нашел свою вторую половинку... Ох, чёрт... Почему, как? Он нашёл! Нашёл!       - Ты опять копаешься в себе, - сквозь пелену мыслей послышался голос Томаса.       - Нет, что ты, я просто ел.       - Когда ты начинаешь о чем-то задумываться, ты забавно трясешь головой и будто бы молча говоришь сам с собой.       - Неправда.       - Правда. Я следил за тобой много лет, я всё про тебя знаю, малыш Нико.       - Я-я-я не малыш!       - Нико...       - Да не малыш я!       - Я сейчас не об этом...       - А что?       - Я люблю тебя, Нико. Что бы ты там ни думал в своей маленькой головке, просто помни... Я люблю тебя, Нико.       - Ох, Томас... И я... И я тоже тебя люблю. Ты даже не представляешь, насколько сильно, - Тесла обнял Эдисона и уткнулся ему в плечо, - Хоть ты иногда и ведёшь себя отвратно, вынужден это сказать.       - И всё равно ты меня любишь.       - Да.       - И я... и я люблю тебя, мой малыш Нико.       Наверное даже голуби, гнездившиеся на крыше, слышали вопль "Я не малыш!", но они привыкли. Живя над домом Томаса и Нико, невольно привыкнешь к громким звукам, иногда к небольшим взрывам в лаборатории, семейным разборкам...       Люди по-разному проявляют свою любовь.       Голуби нежно закурлыкали. У них, птиц, всё было куда проще.       "За лунной дорогой, в туманах далёких созвездий       Нас ждёт долгожданный покой.       И что б ни случилось, теперь мы всегда будем вместе,       Не важно близко ли, далеко...       Ветра разлуки, потери бессильны, пока мы вдвоём, -       И я почти уже верю,       Что мы никогда не умрём".