Сказки старого замка

      Толпа желала хлеба и зрелищ, а потому народ на Центральной Площади начал собираться за пару часов до рассвета: каждый хотел занять место получше. В конце концов, не каждый день сжигают Ведьм на костре. Когда пришло время, Бургомистр и Архиепископ держали короткую, но емкую речь, поддержанную рукоплесканием. Воришки всех мастей, пользуясь толчеей, оперативно обогащались, срезая кошельки с поясов.       Вывели Ведьму.       Юная девушка, еще почти что девчонка, не понимающая, за что же с ней так, сидела в повозке, опустив голову на грудь. Ей было страшно. Она всего лишь лечила больных, не отказывая в помощи никому… Но шли засухи, урожай который раз обещал быть скудным, а и без того скромные запасы уходили на содержание армии и военные походы, по большей части – неудачные. Растущее народное недовольство, во избежание восстаний, нужно было направить в правильное русло. Сирота-целительница, хранящая секреты повитух да знахарок, как нельзя лучше подходила на роль «козла отпущения» (сколько их таких легло на алтарь народного гнева – не перечесть).       - Ведьма!       - Невеста Дьявола!       - На костер!       В воздух взметнулась рука с камнем, и вскоре пространство вокруг девушки наполнилось «снарядами» - некоторые из которых, к вящему удовольствию толпы попадали в цель.       Ведьму возвели на костер – она не сопротивлялась. Палач, виновато посмотрев на жертву из-под капюшона, воткнул факел в костер по едва заметному жесту Архиепископа – день был ясный, и сухие дрова быстро занялись. Жадные язычки пламени быстро подбирались к маленьким ступням.       Неожиданно солнце накрыла огромная тень, повеяло гарью и копотью, хотя огонь еще не добрался до девушки. В небе блеснула черная лаковая чешуя, раскинулись широкие перепончатые крылья, разлетелись испуганной стаей шляпы зевак, а благочестивая публика заметалась по площади. Секунда – и Ведьму уносил прочь Дракон. Архиепископ сказал, что сам Дьявол спустился за своей невестой – ему, как и всегда, поверили.       Дракон притащил добычу в свой замок на вершине Горного Хребта. Девушка выглядела испуганной, но, вроде как присутствия духа не потеряла.       - Ты кто? – бойко спросила она.       - Дракон, - громадный ящер шутливо поклонился.       - Сожрешь меня, да?       - Потом. Лет через двадцать-тридцать. А пока побудешь приманкой для Принцев и Рыцарей.       - Какие Принцы? Какие, Горрргулья тебя утащи, Рыцари???       - Обычные. Которые, по традиции, Принцесс от чудищ спасают, - Дракон на секунду задумался: по его сведениям, Принцессы не употребляли ругательств и падали в глубокий обморок при виде монстров.       - Я не Принцесса, - покачала головой девушка.       - Как так? – опешил Дракон и щелкнул в возмущении хвостом.       - Вот так. Ведьма я. Сжечь меня хотели…       - Так тебя не чествовала восторженная толпа?       - Это была казнь, Дракон. Кстати, спасибо, что спас.       - И не будет ни Принцев, ни Рыцарей, ни веселья? Даже выкупа никто не предложит?       - Не будет, - эхом отозвалась Ведьма, - Можешь есть меня сразу. За мной никто не приедет.       - Ну надо же было так… Арррр! Ошибиться, - Дракон выглядел раздосадованным, - Не обратно же тебя нести, право слово… Да и есть тебя не хочется. Мяса на один зуб, зато красивая.       - Не ожидала комплиментов от Дракона, - Ведьма слегка покраснела, ей вдруг стало необъяснимо весело.       - В общем, добро пожаловать в мои апартаменты! – Дракон, обдумав что-то, решительно кивнул в сторону широких ворот, - Не дворец, конечно, но жить очень даже можно. Проходи, не стесняйся.       ***       Ведьма танцевала в лучах яркого весеннего солнца – простое белое платье взлетало вслед за движениями и больше походило на легкое облако; она почти забыла тот мучительный страх, когда ее чуть не сожгли на костре.       Изумрудная трава повторялась в сияющих глазах, а роса сияла в отраженных рыжей гривой солнечных бли-ках. Что-то завораживающе-первобытное было в этом танце: он был естественным, как дыхание ветра, приносяще-го отголоски первых ливней, что шли с Юга. Дожди омоют эти горные луга, и Ведьма вновь будет танцевать под радугой, смеясь, как дитя…       Дитя леса – самая настоящая дриада.       Черный Дракон лежал в тени на опушке, сложив могучие крылья и обернувшись длинным хвостом, похожим на хлыст. Он пристально смотрел на танец Ведьмы из-под полуопущенных век, но не отрывался от зрелища ни на минуту:       - Теперь я понимаю, за что они хотели тебя сжечь.       ***       Был поздний вечер, и звезды уже начинали зажигаться на Востоке, тогда как на Западе еще догорала заря. Ведь-ма лежала на богатом ложе из эбенового дерева, украшенного дивной резьбой и лунными камнями, шелковые покрывала, расшитые серебряными нитями, сбились под тонким хрупким телом. Взгляд блуждал по сводчатому потолку в тщетных попытках сфокусироваться на огромном светильнике с сотней свеч, которые отбрасывали на стены с гобеленами причудливые тени. Казалось, что зал населен множеством живых существ, таинственно перешептывающихся между собой. Пламя в очаге почти потухло, а над едва тлеющими углями одиноко висел полупустой котелок с бурой дурно пахнущей жидкостью.       Дракон вернулся после вечерней прогулки и, не найдя Ведьму в основных залах, отправился на ее поиски. Он обнаружил подругу в одной из малых гостиных, просунул рогатую голову за тонкую занавеску и, благополучно ее ободрав, спросил:       - Опять экспериментировала с зельями?       - Ик! – ответ был более, чем красноречив.       Дракон мигом залез мордой в котелок и опустошил его единым глотком. Поморщившись (а зелье и правда было на редкость мерзким), он уточнил на всякий случай:       - Ну и надо ли пробовать все на себе?       - Ик!       - Хочешь, я тебе Принцев приносить буду?       - Рка... кар... кра… красивых? – заинтересованно спросила Ведьма заплетающимся языком, наконец сосредоточившись на янтарных глазах собеседника, сверкающих в полумраке.       - Все пьющих.       ***       Рыцарь ехал на упитанном гнедом мерине на смертный бой: легенды гласили, что далеко в горах есть древний замок, в котором обитает Дракон, гигантское чудовище, наводящее ужас одним свои именем. Доспехи коня и хозяина сверками на августовском солнце и казалось, что серебряные украшения вот-вот закипят. Белый плащ с кровавым подбоем повис, как крыло раненной птицы – был полный штиль. Грудь и передние ноги мерина были в мыле от жары: конь еле шел, про себя, вероятно, проклиная тяжесть седока и доспехов. Рядом трусцой на ретивой серой кобылке ехал верный Оруженосец, покорно неся копье и знамя Рыцаря. Бархатный камзол на нем насквозь промок – известный балагур уже не находил в себе силы шутить и потешать своего господина, хотя в обычное время с успехом мог заменить шута. Людей и лошадей одолевал гнус, но они не унывали: это был последний рывок в их многодневном путешествии.       Сегодня будет страшная битва. И уже завтра имя Рыцаря воспоют в балладах Менестрели от Южного Мо-ря до Северных Гор. И любая знатная Дама почтет за честь стать его супругой, когда голова Дракона украсит щит над его камином в родовом замке. Дорога к замку была крута и опасна, но, когда солнце уже клонилось к горизонту, окрашивая отроги скал в цвета крови и пламени, Рыцарь достиг своей заветной цели. Оруженосец устало протрубил в рог, и Рыцарь закричал зычным голосом:       - Выходи, Дракон! Сегодня ты ответишь за все загубленные жизни! – (ах, сколько раз он репетировал эту небольшую речь, грозно размахивая мечом перед зеркалом).       Тяжелые ворота беззвучно распахнулись, и из логова вылез Дракон. Он был намного меньше, чем представлял Рыцарь – всего 50 футов в длину, и казался скорее величественным и прекрасным, чем устрашающим. Но тут хозяин замка показал свою мощь – столб пламени смел и обратил в пепел несколько каменных глыб. Перепугались люди, истошно завизжали лошади.       Оруженосец бросил в пыль ненужное больше знамя, и пустил кобылку галопом – так резво она не скакала никогда в жизни, и, случись ей сейчас участвовать в Королевском Забеге, она обошла бы на несколько корпусов всех фаворитов гонки. Вскоре от всадника и лошади, обильно ронявшей навоз, остался только едва заметный столб пыли где-то за поворотом горного серпантина.       - Ты бы хоть доспехи снял, - проворчал Дракон Рыцарю, - Вот как, скажи на милость, я тебя буду жрать? Опять кольчугой что ли мне давиться?       - Прими, Дракон, свою смерть достойно! – уверенно сказал Рыцарь и ударил мечом по чешуйчатой шее, вложив в удар всю свою силу и злость.       Меч отскочил от брони, укрепленной древней магией, а на лезвии остались зазубрины – мерин нерешительно переминался с ноги на ногу, удерживаемый твердой рукой седока. Рыцарь явно не ожидал такого поворота дел и стоял в замешательстве, не зная, что предпринять, а Дракон напротив выглядел весьма довольным.       - Горрргулья! Где тебя черти носят??? – раздался из глубины замка высокий женский голос.       Из врат вышла самая Прекрасная Женщина из всех, что видел Рыцарь. Он застыл в оцепенении, забыв о Драконе и неудавшейся битве. Она стояла в лучах заката, и ее волосы были самим закатом. Стройная, с молочно-белой кожей и огромными глазами цвета молодой зелени. Из украшений на ней была лишь тонкая цепочка с красивым белым камнем в искусной оправе, но Она не нуждалась в украшениях…       - О, сэр Рыцарь, не соизволите ли отобедать с нами? – радушно сказала Ведьма.       Дракон пробурчал что-то невразумительное о том, что ему положено Рыцарей есть, а не приглашать их откушать в свой дом. Тем паче, что Дракон обычно просто валялся рядом с Ведьмой и забавлял ее историями об охоте. Однако Ведьма уже вела гостя в замок, попутно велев выкатить бочонок вина дорогому гостю, что, конечно, противоречило жизненной позиции Дракона.       Впрочем, предвзятой отношение и стереотипы вполне могут быть разрушены веселой беседой, в чем вся честная компания убедилась буквально в течение первого часа импровизированного банкета. А к концу трапезы Дракон и Рыцарь были уже закадычными друзьями и с упоением рассказывали друг другу истории из жизни.       Возвращался в деревню Рыцарь при свете восходящего солнца – сытый, отдохнувший и пьяный в стельку, он с трудом удерживался в седле и напевал какую-то дурацкую песенку. Дорогу к замку он на всякий случай запомнил: зачем убивать Дракона, если можно ездить к нему в гости?       ***       Дракон вполз в замок и, тяжело дыша, развалился на своем необъятном ложе: охота не задалась, и столкновение со скалой было весьма болезненным. Крыло, слава Пламени, не было сломано (все-таки кости у драконов покрепче стали и камня), но ушиблено основательно. Пике на огромной скорости с последующим неизбежным столкновением со скалой – это не шутки даже для Дракона.       - Позор на мою чешуйчатую голову, - вздохнул Дракон.       - Ну, и кто тебя так? – заботливо спросила Ведьма.       - Горный козел, вернее, его ловкость, - устало буркнул Дракон, вспомнив свой неудачный пируэт, который за-кончился таким фантастическим фиаско (увидела бы это его сестра, превосходящая его по ловкости во много раз, подняла бы на смех в ту же минуту).       - Вот КОЗЕЛ!       Ведьма завертелась вокруг котелка, деловито помешивая ингредиенты и про себя повторяя сложный рецепт. Огонь мирно потрескивал в очаге, было тепло и уютно, вот только крыло тянуло и ныло, словно в него воткнули тысячи мелких игл, что просто бесило громадного зверя. Он кряхтел, как старик и непрестанно вертелся в тщетных поисках удобной позы.       Наконец, Ведьма сняла мазь с огня и решительно подошла к Дракону:       - Где болит?       - Нигде, - отмахнулся тот.       - Лежать! – рявкнула девушка, - Крыло давай!       Дракон покорно вытянул крыло и что-то проворчал на тему: «Совсем распоясалась, чертовка!», но Ведьма не обратила на это никакого внимания. Она сосредоточилась исключительно на тщательном втирании еще горячей мази в ушибленный и уже весьма распухший участок крыла.       Через четверть часа боль улеглась, а через полчаса – полностью прошла, и Дракон погрузился в благодатную дрему, мечтая, что завтра будет удачная охота, и он наконец-то наестся вдоволь.       - Кто бы мог подумать, - прошептала Ведьма, поглаживая крепкую броню, - мурчит как кошка.       Девушка тесно прижалась к своему другу – тут же сверху ее накрыло, словно живое одеяло, широкое кожистое крыло. Замок медленно засыпал.       ***       Из глубин замка раздавался подозрительный шорох, словно кто-то маленький и проворный прыгал по кухне. Дракон повел ухом и попытался идентифицировать звук, но у него ничего не вышло. Непрошеных гостей он, конечно, не любил (вернее, любил, но исключительно в качестве закуски), но было откровенно лень куда-либо двигаться, тем более что под его крылом, прижавшись к теплому шершавому боку, мирно спала Ведьма. Шорох усиливался, а потом завершился радостным громким треском – разбилось что-то керамическое с ка-кой-то жидкостью. Дракон осторожно пополз на звук, чтобы узнать, кто все-таки отважился так нагло хозяйни-чать в его замке.       Под полкой лежали осколки любимого кувшина Ведьмы, а большая лужа молока стремительно уменьшалась в размерах: маленький Черный Котенок быстро уничтожал следы преступления. Он посмотрел на дракона наглыми желтыми глазищами и… продолжил лакать молоко, как ни в чем не бывало. Дракон фыркнул от возмущения: этот мелкий пушистый зверь даже не соизволил его испугаться – какая неслыханная наглость!       - Какой хорошенький!!! Давай его оставим? Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! – Ведьма ворвалась в помещение рыжим беспорядочным вихрем и подхватила Котенка на руки.       - На кой он нам сдался?       - У каждой уважающей себя Ведьмы должен быть Черный Кот! – девушка показала язык своему крылатому другу, почесывая Котенка за ушком, за что тот сразу начал благодарно урчать.       - Ну да, ну да… - вполголоса бросил Дракон и, прищурившись, неодобрительно покачал тяжелой головой, - То есть Черного Дракона тебе уже мало?       - Это – совсем другое, - рассмеялась девушка и сложила пухленькие губки бантиком, уже прекрасно зная, как это действует на Дракона.       Решив, что дело с вновь приобретенным питомцем улажено, Ведьма стала прибирать на кухне и готовить завтрак, а Дракон взял Котенка в лапу и понес в зал. «Скажу, что убежал на улицу» - нашел компромисс с собственной совестью Дракон и направился к выходу из замка, постоянно оглядываясь по сторонам, как вор. Дракон посмотрел на Котенка – тот выглядел совершенно безмятежным и ласково мурлыкал, свернувшись в огромной чешуйчатой лапе калачиком. Заметив, то Дракон его разглядывает, Котенок привстал и лизнул огромного зверя в кончик морды.       Дракон изменил траекторию движения и направился к резному сундуку. Достав оттуда большой клубок шелковых нитей, он сказал:       - Давай-ка мы с тобой немного поиграем?       ***       - Ну сколько же еще можно??? – возопил в который раз за вечер Дракон, - Третий, третий, Горрргулья его уне-си, день бушует гроза. Все горные козы попрятались по щелям, и об охоте не может быть и речи. В моем брюхе пусто, как в карманах нищего! Я хочу жрать!!!       Черный Кот (а маленький милый Котенок довольно быстро превратился в наглого пушистого разбойника невероятных размеров), до этого мирно спавший на коленях Ведьмы, выслушав эту тираду, почел за благо слинять в подвалы замка – Дракон, конечно, его хозяин и друг, но все-таки хищник. На всякий случай.       Ведьма прислушалась – гроза не утихала, и молния каждую минуту рассекала небеса, а гром сотрясал стены древнего замка, словно желая сровнять его и окружающие скалы с землей. Дождь лил так, как будто вода вознамерилась поглотить сушу.       - Ну что ты за Ведьма-то такая, что и с погодой совладать не можешь? – продолжал сетовать Дракон под громкое бурчание своего пустого желудка.       - Обычная я Ведьма, - тихо ответила девушка, – Я просто целительница.       - Последую старому верному бабкиному методу: спящий не хочет есть, - Дракон, находясь не в самом добром расположении духа, пропустил мимо ушей слова своей подруги.       Дракон удалился в свои покои, и вскоре оттуда стал доноситься мерный мощный храп – только испуганные летучие мыши взволнованно метались под потолком. А Ведьма начала шарить по старым книгам в поисках новых заклинаний – она не спала всю ночь, полностью погрузившись в древние письмена, чертила руны на каменных стенах, жгла пучки сушеных трав, шептала заклинания…       Утро встретило их ласковым солнцем и легким ветерком – слабым отголоском прошедшей страшной бури. Деревья у подножья гор сияли умытой зеленой листвой, и звонкие ручьи стремились к рекам, чтобы в конце пути попасть в Великое Море. Ведьма и Дракон умиротворенно любовались пейзажем, стоя на площадке перед замком; Черный Кот развалился на солнце и жмурился на яркий свет, искоса поглядывая на хозяев.       У порога лежало пять задавленных крыс.       На всякий случай.       ***       Яркий светящийся шар бешеной птицей метался по залу, отбрасывая слепящие отблески – Кот забился в дальний угол и шипел не непонятный объект, вздыбив пушистую шерсть. Дракон прихлопнул сверкающий шар лапой – тряхнуло прилично. Не зря в народе говорят, что небесный огонь всегда по драконову душу… из поколения в поколение передается вечная мудрость: «Не летай в грозу, не дразни судьбу».       - Ну вот, ты только что ухлопал мою молнию, - разочарованно протянула Ведьма.       - Нечего в Замке безобразничать, - назидательно ответствовал Дракон и удалился отдыхать.       Покой его длился не долго: Ведьма всерьез принялась за его библиотеку и решила во что бы то ни стало научиться управлять стихиями. Пламя в камине взметнулось столбом и ревело, как тысяча разъяренных драконов – еще немного, и оно вырвется из своего плена и поглотит замок целиком. Ведьма смотрела на это буйство расширившимися от страха глазами и старательно чертила руны Ограничения. Они не помогали. Затаптывать костер пришлось именно Дракону во избежание развития катастрофы.       - Десять тысяч Горгулий! – прорычал Дракон – Ты себя угробишь. Чуть не сгорела же опять – или тебе понравился опыт с костром? Начни же с какой-нибудь менее опасной стихии…       Ведьма лишь презрительно фыркнула в ответ.       Научные изыскания продолжились, и пергамент покрывался мелкими, тщательно нарисованными рунами, ворох книг рос с каждым часом. Кот щурился на свет свечи и внимательно следил за своей хозяйкой, готовый, впрочем, при малейшей опасности, сбежать в другие залы. Дракон, давно уверовав в бесполезность человеческой Магии, почел за благо не вмешиваться в процесс: в конце концов, чем бы ни занималась Ведьма в его доме, это было гораздо лучше, чем пустые залы и длинные диалоги с самим собой. Крохотная плошка воды под влиянием заклинания разрослась в целое озеро, успешно затопившее ползамка. Ведьма с Драконом сначала спасали вещи, потом усиленно устраняли потоп, проклиная Магию, стихии и покрывая все и вся многоэтажными словесными конструкциями.       Доволен был лишь Черный Кот, до отвала обожравшийся свежей форелью.       ***       Ведьма грустила – она сидела у окна и плела уже которую по счету кружевную занавеску из шелковых и серебряных нитей и украшала узор жемчужинами. Тонкие пальцы ловко сплетали нити в сложный узор. Сытый и довольный жизнью Дракон, только что вернувшийся с охоты, возлежал неподалеку:       - Что это?       - Кружево для занавески… Хочу чего-нибудь новенького.       Дракон вздохнул: в сундуке уже лежало мертвым грузом пять или шесть занавесок, которые Ведьма ни разу не доставала и не вешала взамен той, что он нечаянно оборвал. Что-то тут было не так.       - Может, ты чего-нибудь хочешь?       - Нет, - Ведьма покачала головой, и продолжила кропотливую работу.       Черный Кот лежал неподалеку и с удовольствием созерцал эту странную парочку. Он вообще с чисто философским интересом любил созерцать: свою рыжую хозяйку, чешуйчатого господина замка, природу, небо, живность… Казалось, что пушистый зверь знал гораздо больше, чем могло показаться, но он все равно не смог бы никому ничего рассказать. Или не хотел – кто его, кота, разберет?       Дракон задумался: он не знал, чем порадовать свою маленькую подругу. Он водил ее в сокровищницу, но ей приглянулся лишь белый топаз в ажурной оправе да несколько простых платьев, а к остальному она осталась равнодушна. Он отдал ей в распоряжение всю библиотеку, но в последнее время книги ей наскучили – уж слишком долго Ведьма корпела над ними долгими зимними вечерами, достигнув определенного мастерства. Он часто относил ее в лес, но сейчас пришло время мари, и в лесу все живое изводили надоедливые насекомые.       - Быть может, ты хочешь к людям? – вдруг осенило Дракона.       Он был хорошим собеседником, но прекрасно понимал, что его рогатая чешуйчатая морда – не самая лучшая компания для юной девушки.       - Ты что, в скалу сегодня лбом врезался? Эти люди, коли ты забыл, меня чуть не сожгли… Я не хочу к ним. Мне с тобой хорошо.       - Хммм… Тогда, быть может, мы слетаем к Восточному морю? Это недалеко – всего в паре часов полета. Хочешь? Там красиво.       - Море? – встрепенулась Ведьма – Я никогда не видела моря… Летим же скорее!       Полет и правда был не таким уж долгим, и очень понравился Ведьме – она уже привыкла к широкой спине, по-крытой костяными пластинами и острым шипам, за которые можно было держаться. Ведьма и не знала, каких усилий стоило Дракону держаться в воздухе ровно, практически не делая резких взмахов крыльями, чтобы – не позволь Пламя! – не уронить свою бесценную ношу.       Море было прекрасным: беспокойным и мятежным, огромным и загадочным. Волны с тихим шелестом накатывали на берег и отступали, унося с собой мелкие камешки, чтобы вернуть их назад. Что-то завораживающее было в этих мерных движениях – хотелось смотреть на них вечно, покачиваясь в такт этой музыке волн. У скал волны разбивались о камни жемчугом пены, сверкавшей в лучах закатного солнца, и рокот волн был более грозным, но все-равно ласкающим слух. Вода каждую минуту меняла свой цвет: с нежно-зеленого на синий, потом на небесно-голубой и вновь на изумрудный: бесконечный калейдоскоп красок, постоянно сменяющих друг друга.       Ведьма подхватила подол платья и стала кружиться вдоль линии прибоя, ловко уворачиваясь от набегающих волн. Затем она скинула платье и нырнула в волны маленькой серебряной рыбкой. Она всю жизнь росла у реки и отлично плавала – волны подхватили ее, словно огромные нежные руки.       В тот миг Дракон понял, что окончательно пропал.       ***       Прекрасный Принц, желая снискать славу, а также расположение отца (и впоследствии получить трон вне очереди, разумеется), отправился на поиски Дракона. Он скитался довольно долго, и его рыцари уже начали шептаться на привалах, что никакого Дракона-то и нет. Когда видели Драконов в последний раз? Да и Дракон ли то был, или просто тень горного орла так упала на скалы – никто уже и не знал. А верить россказням нищих, которые за пару монет сочиняли сказки буквально на ходу, было бы слишком глупо и недальновидно.       Жители деревень, вынужденные бесплатно кормить этот отряд, были далеко не в восторге от таких «гостей»: матери старательно прятали дочерей от изголодавшихся по женской ласке гвардейцев, которые все больше склонялись к грабежу, пьянству и частому посещению публичных домов.       Был привал, и гвардейцы, по обыкновению, дегустировали вино, благосклонно принятое в дар от деревенского старосты. Открыли второй бочонок, и некоторые дегустаторы уже мирно храпели у костра. Принц же решил немного прогуляться от лагеря вглубь леса.       Прикладываясь к фляге с вином, он незаметно для себя дошел до берега озера. Там, у берега, собирала какие-то травы хорошенькая рыжая девушка – еще совсем юная, напевая до боли знако-мую песню. «Что ж, я люблю рыжих» - усмехнулся про себя Принц и, допив содержимое фляги в несколько глотков, направился навстречу романтическому приключению, не ожидая встретить каких-либо преград на пути к удовольствию. Принцу было не принято отказывать.       - Что делает столь юная особа так далеко от деревни одна в лесу? – наиграно-весело спросил Принц.       - Собираю травы, милорд, - поклонилась Ведьма и начала боком отходить в лес.       - Зачем их собирать, когда можно на них прилечь, - Принц попытался приобнять Ведьму.       Девушка ловко вывернулась и бросилась наутек. Однако мужчина, несмотря на вино, шумевшее в голове, был быстрее. Он быстро повалил Ведьму на траву и… был откинут в сторону, как тряпичная кукла.       Дракон смотрел на него довольно спокойно, не нападая и не показывая агрессии:       - Назови мне хоть одну убедительную причину оставить тебе жизнь?       В горле Дракона заклокотало пламя – черный ящер, приподнявшись на задних лапах, раскрыл крылья и изогнул длинную, покрытую костяными гребнями шею. Такое зрелище могло испугать и более смелого человека.       Принц вернулся из неудачного похода домой, так и не снискав ни славы, ни трона. Как говорится, «на щите». Впрочем, славу он-таки снискал, но весьма дурную. От верных, но болтливых, как базарные бабки, гвардейцев пошел слух, что из лесной чащи Принц выбежал напролом из зарослей, быстрее пугливой лани, в безнадежно обгаженном камзоле.       ***       - Ко мне прилетит в гости мать, - обреченно объявил Дракон.       - Это плохо?       - Это ужасно. Во-первых, я спас юную деву – тебя – хотя должен был сожрать на глазах у испуганной толпы. Во-вторых, я подружился с Рыцарем. В-третьих, хотя мне уже прилично за триста, я все еще короткохвост.       - Кто-кто?       - Не имеющий потомства. Драконы… кхммм… очень трепетно к этому относятся. Мне по возрасту положено обзавестись… по-вашему, по-людски, семьей, хвостом, то бишь.       - А в чем проблема-то? – удивилась Ведьма.       - А проблема в том, что мы выбираем пару на всю жизнь. Уж лет двести, быть может, больше, как нет отца. Мать - вдовствующая Джер. Она подарила жизнь четверым, и при этом одна – леди. Женщины у нас появляются реже. Она считает, что мне давно пора уже дать жизнь потомству. У сестры есть сын, ему, наверное, около пятидесяти, еще совсем юнец.       - А у твоих братьев есть дети?       - Они… мои братья… погибли…       - Мне жаль.       - А мне нет. Это я убил их.       - Что???       - Таково правило: если в семье несколько сыновей, то приходит время, и они выходят на битву, из которой живым выйдет только один. Так мы исключаем из рода слабых и недостойных. Только прошедший битвы Дракон имеет право основать семью. Правда, есть небольшая лазейка: его родители уже после этого могут дать жизнь еще детям, но наш вид не отличается плодовитостью. Год спустя после ритуального сражения с моим вторым братом (а первый был старше меня), отец погиб. И у матери остались лишь мы с сестрой. Сестра ждет еще сына, и когда придет время, ее дети тоже будут биться.       Беседу прервал шелест крыльев – в широкие врата вошла вдовствующая Джер собственной персоной. Ее чешуя была цвета черненого серебра, а рога и шипы были тонкими и изогнутыми – она была значительно мельче и изящнее своего сына, но в ее силе едва ли приходилось сомневаться: от Джер веяло древней мощью, заключающейся не только и не столько в когтях и пламени, сколько в магии. А Ведьма, уставившись на Джер, все гадала: если Драконы несут яйца, то как они узнают пол будущих детей, и почему леди настолько мельче особей мужского пола, и отчего, из всех существ, у одних лишь Драконов шесть конечностей: четыре лапы да пара крыльев.       - Мать, - Дракон низко склонил голову.       - Сын мой, - кивнула в ответ та.       - Приветствую Вас, Джер, - поздоровалась Ведьма.       - Кто ты, дитя?       - Ведьма…       - Я не спрашиваю твое имя, или твое ремесло, дитя. Я хочу знать, понимаешь ли ты свою суть. Итак, кто ты? – повторила Джер, глядя в девушке в глаза, но стараясь разглядеть душу.       - Человек…девушка…знахарка… Я не знаю, как Вам ответить.       - Что ж, когда нет слов, то лучше всего летать. Сын, покажи мне свои угодья. Хороши ли они для охоты в это время суток?       Дракон собрался было вылетать, но Джер остановила его:       - Ведьма полетит с нами.       - Но…       - Я не боюсь, я полечу с вами, - согласилась девушка.       Так Ведьма не летала никогда в жизни: с крутыми виражами и на огромной скорости. Они летали между скал и в узких ущельях, где от кончиков крыльев Дракона до стен оставалось не больше нескольких дюймов. Такого восторга от полета девушка не испытывала, хотя Дракон искренне опасался, что она просто испугается до смерти, а потому страховки ради, девушка была примотана к спине своего друга несколькими веревками.       Охота отличалась особой грацией: Джер виртуозно поймала горную козу, ее примеру последовал и Дракон, попутно хвостом расколов небольшой отрог горы. Ели они на вершине скалы, где Ведьме было довольно холодно, несмотря на подбитый соболями плащ и теплую шерстяную тунику – она непрестанно жалась к Дракону, от которого шел жар. Джер выела внутренности козы, оставив остальное нетронутым, тогда как Дракон в несколько заходов сожрал и свою добычу, и остатки материнской – с костями и шкурой.       - Пламя! Ты был всегда прожорлив и неразборчив, - Джер, кажется, улыбнулась (если драконы вообще могут улыбаться), - Весь в отца, - добавила они тише.       На удивление, Джер ничего не сказала по поводу того, что Дракон еще ходит в короткохвостах и осталась довольна его угодьями. В подарок себе она выбрала роскошное ожерелье с рубинами – она хотела добавить эту безделушку к своим сокровищам, и Дракон совсем не был против, хотя, как и все представители его вида, был необъяснимо жаден до золота.       Джер решила отбыть ранним утром, когда Дракон еще спал, сотрясая стены замка чудовищным храпом, что было для него вполне обыкновенно. Ведьма бродила по главному залу в задумчивости.       - Ты грустишь, дитя? – спросила Джер.       - Нет, что Вы.       - Тебе нечем огорчаться, - вдруг очнулась от задумчивости Джер, - Впрочем, полюбишь Дракона – погубишь Дракона. Я вижу, ты боишься. Не бойся, я не осуждаю. Свое странное счастье в этом мире заслуживает каждый.       Ведьма не успела ничего ответить – Джер раскрыла узкие крылья и взмыла в воздух как серебряный призрак, растворившись в утренней дымке.       ***       Черный Кот орал, как сумасшедший, радуясь весне и первым травам, робко показавшимся из-под снега, кото-рый еще не до конца сошел. Зверь носился по черепичной крыше, подставляя упитанные бока весеннему солнцу и мяукал, мяукал, мяукал... Звон ручьев, птичьи трели и шелест ветров вторили этой немузыкальной, но жизне-утверждающей песне.       - Да замолчи ты уже! – взвыл Дракон, едва сдерживаясь, чтобы не спалить Черного Поганца (так он именовал Кота, когда был им не доволен) ко всем Горгульям.       - Котик счастлив, что пришла весна, чего ты? – нежно проворковала Ведьма.       - Твой Котик сведет меня с ума своими воплями, – возмутился хозяин замка, прикрывая голову огромными крыльями, словно от душераздирающего мяуканья можно было спрятаться.       - Твое рычанье ненамного лучше, если и не хуже, - парировала Ведьма.       Впрочем, кошачьи крики недолго бесили Дракона. Ближе к вечеру Кот куда-то убежал, и пропал почти на месяц. Ведьма безбожно изводила Дракона поисками любимца: его звали, искали по всем окрестным лесам, но все было напрасно. Ведьма была безутешна, а Дракон, как настоящий друг. старался ее приободрить, поскольку и сам в глубине души привязался к Коту…       Вернулся пушистый мародер ближе к апрелю. Грязный, как трубочист, неимоверно отощавший, лишившийся половины правого уха и с заплывшим глазом. Но уцелевший в битве глаз гордо сверкал торжеством победителя. Отсыпался и отъедался Кот целую неделю, отдавшись непрестанной заботе своей хозяйки и пропуская мимо ушей злобное ворчание Дракона.       В деревне под Горным Хребтом в ту весну у всех кошек родились лишь черные котята.       ***       Они часто делали вылеты вдвоем…       Сегодня Дракон полетел к морю: ему хотелось полюбоваться закатом и неугомонными шуршащими волнами, в которые погружается раскаленный шар солнца.       - Смотри, пираты подплыли к берегу, - Дракон лениво кивнул головой в сторону гавани.       Сверху, с огромного утеса открывался прекрасный вид на Восточную Золотую Гавань, небольшой, но богатый город, населенный торговцами, которые никогда в жизни не держали в руках не то что меча, но даже и простого кинжала. Эти купцы нанимали стражу, но наемники часто присоединялись к пиратам, в поисках легкой наживы. Королевской стражи в этом городе было не так уж и много – один небольшой отряд, ибо у Короля были дела поважнее, чем защита окраинного торгового порта. О том, что именно отсюда течет львиная доля налогов и податей, Король как-то случайно «забыл».       Боевые галеры пиратов под черными парусами смотрелись грозно по сравнению с торговыми судами и не пред-вещали ничего хорошего местным жителям. На набережной, где и находились самые богатые торговые лавки, уже началась паника – было видно, как маленькие фигурки людей (с такого расстояния едва ли верилось, что они настоящие) суматошно бегают, размахивают руками, спешно закрывают двери и окна…       - Что же сейчас будет? – ужаснулась Ведьма.       - Грабеж и кровавая резня, - авторитетно заявил Дракон, который на своем веку повидал немало человеческий войн – больших и малых.       - Нельзя этого допустить! Спаси их! - Ведьма требовательно топнула миниатюрной ножкой.       - Всех не спасти.       - Но надо хотя бы пытаться!       - Коли охота, можешь и попытаться, - равнодушно разрешил Дракон с пренебрежением передергивая огромными крыльями и выпуская из ноздрей снопы огненных искр.       Крохотная белая фигурка замелькала на горной тропе, в сторону пиратов летели заклятья, выученные в магических книгах. Спокойное до этого море вдруг вздыбилось огромными волнами, которые, словно стена преградили пиратскому флоту вход в Гавань, а потом эта почерневшая водная стена обрушилась на корабли, увлекая их на дно, к неведомым морским глубинам. И после этого страшного всплеска не осталось ничего, словно не было никаких галер и пиратов, точно море не дыбилось только что страшной стеной, а всегда было тихим и безмятежным, нежно играя солнечными бликами на изумрудной поверхности, ласкаясь к каменной набережной, нашептывая легенды этого мира на неведомом языке. Люди в Золотой Гавани недоуменно смотрели на воду, гадая: что за сила спасла их в этот закатный час, а потом, рассудив благоразумно и здраво, понесли богатые дары в местную церковь, благодаря Всевышнего за проявленное милосердие, даже не догадываясь о том, что ад и рай можно устроить здесь, на земле своими руками.       Девушка сама не ожидала, что ее магия, усиленная страхом, будет столь сильной – она озадаченно смотрела по сторонам, ища поддержки и объяснения. Не было ни радости, ни сожаления, точно этот магический выплеск опустошил ее до дна, и осталось просто немое принятие своей мощи.       - Настоящая Ведьма, - довольно сказал сам себе Дракон, пораженный способностями своей подруги.       ***       Ведьма скептически рассматривала себя в громадном зеркале – был ее сороковой день рождения. Кожа была по-прежнему бледной и гладкой, а глаза - зелеными. У уголков глаз начали собираться лучики морщинок, в глазах сверкала мудрость, пришедшая взамен юношеского задора, а в волосах…       - Горрргулья! – выругалась Ведьма, выдрав старательно найденный единственный седой волос.       - С Днем Рождения! – поздравил Дракон, приползший на ругань, - Чего блажишь?       - Да так, просто, - отмахнулась Ведьма, - Кажется, начинаю стареть.       Дракон ничего не ответил, ибо ему было сложно уразуметь, как можно начинать стареть в сорок. Но он при-готовил Ведьме прекрасный подарок – огромную стопку магических книг.       - Спасибо! – Ведьма обняла чешуйчатого друга за шею, - Где ты раздобыл это сокровище???       - Да так… одолжил… у одного алхимика, - Дракон опустил долу глаза, не рассказав, что алхимика-таки сожгли, равно как и хотели сжечь его книги, и он в последний миг умудрился пролезть в библиотеку и вынести все, что влезло в лапы, попутно перепугав толпу и утащив в качестве личной добычи коня Архиепископа.       Ведьма недоверчиво посмотрела на своего друга, и приняла подарок. Затем она подошла к большой клетке и выпустила пару певчих птичек, которые чуть было не замерзли холодным ноябрем. Вновь пришла весна, и им больше не грозил холод.       - Пора снова стать свободными, - проворковала женщина, открывая клетку. Птицы, расправив крылья, улетели в сторону леса, радостно щебеча, празднуя свое освобождение.       Во внутреннем дворе замка Ведьму ждал очередной сюрприз (дракон нашел это счастье на болотах) – небольшой садик с целебными травами. Дракон не мучился вопросом пересадки, и просто сгреб целый пласт земли вместе с растениями. То, что этот подарок вызвал просто бурю восторга, говорить не приходится. Ведьма давно начала собирать растения для своих зелий, но такого пополнения она явно не ожидала. Ведьма сказала, что это ее лучший день рождения.       Она говорила так каждый год.       ***       - Выходи, Дракон, на смертный бой, - дрожащий голос воззвал у врат замка. Как и много лет назад, ворота в замок бесшумно распахнулись, повинуясь воле и магии своего Хозяина.       Дракон медленно, стараясь не делать угрожающих движений, прижимая голову как можно ниже к земле, вышел к Рыцарю – седой старик, сгибающийся под тяжестью тусклых доспехов едва смог поднять свой меч, чтобы сделать выпад в сторону давнего врага. Ржавое железо рассыпалось при ударе о броню Дракона, которая за последние несколько десятков лет стала лишь крепче. Конь, уже не боявшийся ничего в этой жизни, лишь сделал осторожный шаг в сторону, давая Дракону свободно приблизиться к Рыцарю – кажется, этот конь знал больше своего господина.       - Это ты украл прекрасную Леди?       - Мой друг, - устало вздохнул Дракон, - Мы похоронили твою Леди двадцать зим тому назад. Я сам закрыл ее склеп барельефом из твоего замка…       - Ты не лжешь, Дракон? – красные слезящиеся от ветра, глаза с мольбой и тоской посмотрели на ящера.       Дракон отрицательно покачал головой. Он не лгал. Он все помнил. Помнил, как Рыцарь похоронил свою Леди и как тот был безутешен. Помнил, как дети Рыцаря затеяли междоусобицу в отчаянной борьбе за земли и наследство, изгнав стареющего отца. Помнил, как их, разобщенных юнцов, один за другим убил другой Рыцарь, ведомый жаждой наживы и власти. Он помнил, как Рыцарь гордо отказался от помощи и стал вести почти нищенскую жизнь, без земель и угодий, медленно теряя рассудок в одиночестве, сопровождаемый лишь слепым псом, который издох через два года, и верным конем, вскоре охромевшим в болотах…       Дряхлый старик, видевший рассвет и закат своей вотчины, несмело прочел все это в глазах мудрой Птицы Звезд – так именовали драконов Древние. Молчаливые, и оттого безутешные слезы потекли по бескровным щекам. Рыцарь вспомнил. Он бросил копье, ставшее для слабых рук непосильной ношей, взял под уздцы старого хромого коня и побрел прочь. Тяжелый стук подков съедал и комкал вечерний туман, который, как колдовская пелена, быстро поглотил путника и коня.       - Останови его, - попросила Ведьма, видевшая все из башни, но не успевшая спуститься к давнему другу.       - Он гордый Рыцарь, - покачал головой Дракон, - Он желает уйти в одиночестве.       ***       Ведьма грелась в лучах осеннего солнца в большом кресле, с трудом вытащенном из Замка, и подслеповато щурилась на высоко парящих в небе то ли соколов, то ли ястребов – в последние годы глаза стали ее подводить. Она различала лишь силуэты, но уже не могла точно сказать, что это за птицы. Старость подкрадывалась незаметно и медленно, но, тем не менее, от нее было не убежать, не спрятаться, не спастись. Впрочем, женщина была слишком мудра, чтобы омрачать свое настроение размышлением о неизбежном, а наслаждалась последним теплом перед долгой зимой: кажется, зимы стали становиться все длиннее и холодней.       На горизонте появился Дракон: огромный ящер плавно заходил на посадку, но не рассчитал потоков ветра, и, сделав нелепый кувырок, развалился на площадке перед Замком кверху брюхом. Две каменные плиты были разбиты ударом тяжелого хвоста, а Ведьма, оказавшаяся со своим креслом буквально в паре футов от Дракона, не повела и бровью: она давно привыкла к его выходкам. Ящер встряхнул головой, клацнул от удовольствия страшными зубами и приветственно кивнул подруге.       - И как ты умудряешься охотиться с такой-то грациозностью? – съязвила Ведьма, с любопытством разглядывая разрушения.       - Нор-р-р-рмааааально! – невнятно протянул Дракон и лениво почесал чешуйчатое пузо когтистой лапой.       - Ты что, напился???       - Ага… Местные грабители любезно поделились вином и кой-какими побрякушками, - Дракон неуклюже пере-валился на бок и уставился на Ведьму мутными влюбленными глазами.       Только теперь Ведьма обратила внимание на увесистый сундук с золотом, который Дракон тащил в лапах, а теперь гордо водрузил рядом с собой (ну не могут Птицы Звезд без золота, и все тут – если есть возможность обогатить свою сокровищницу, то любой уважающий себя дракон воспользуется этой возможностью по максимуму). Из пасти Дракона несло не только вином, но и кровью, а между пластин, защищающих шею, торчал кинжал, что означало, что разбойники были не столь любезны, как уверял громадный зверь.       - Развлекался, пил и все это без меня… Гад! - притворно-обиженно буркнула Ведьма, выдернула не нанесший никаких повреждений кинжал и, чмокнув Дракона в кончик морды, гордо удалилась в Замок.       ***       Ведьма не вставала с ложа пятый день – по коридорам замка эхом разносился сухой натужный кашель. Она находила в себе силы только для того, чтобы выпить сваренное зелье, а после вновь погружалась в тревожный короткий сон. Эти маленькие промежутки забвения не давали ни отдыха, ни новых сил, столь необходимых для выздоровления, которое с каждым часом казалось все больше лишь призрачной надеждой.       Восемьдесят зим – не так уж много для Дракона, и целая жизнь для человека. Дракон не отходил от Ведьмы ни на шаг, тревожно вглядываясь в исхудавшее лицо. Он видел душу, а она была так же прекрасна, как та юная девушка, которую он унес с центральной Площади много лет назад. Дракон вспоминал ушедшего Рыцаря, его детей, которых тот приводил к нему еще мальчишками, Черного Кота… Их уже не было – ни одного. И теперь уходила последняя, кто был его другом и любовью. Драконы выбирают пары на всю жизнь, и он выбрал – на радость и на горе.       Ведьма вновь закашлялась и потянулась к чашке с водой, но не смогла удержать ее в руках – десятки осколков рассыпались по полу, а хрупкое тело вновь откинулось на пышные подушки и погрузилось в забытие. Дракон положил огромную голову на постель, и его морды тут же коснулась тонкая рука, больше похожая теперь на сухую ветку, в ней не осталось жизни, лишь птичьи кости да кожа, напоминающая пожелтевший пергамент.       - Старость не так уж красива и романтична, правда?       - Ты знаешь, как я вижу. Ты прекрасна, - тихо пробормотал Дракон.       - Кто-то из вас двоих привирает: или ты, или зеркало, - хрипло хихикнула Ведьма, - Я еще не до конца ослепла, чтобы не верить последнему.       - Мы оба говорим правду. Каждый – свою, - фыркнул Дракон.       - Да-да…       Дракон уснул, ему снилось то утро, когда он утащил насмерть перепуганную рыжую девчонку с костра, раз-веденного разъяренными жителями деревни. Что вело его тогда? Он оставил жизнь Ведьме, а она подарила ему новую жизнь, полную маленьких радостей. Он раньше никогда не замечал мелочей, а из них, как оказалось, и состоит эта жизнь, счастливая жизнь, но такая короткая. Время не властно над Драконами: они уходят из этого мира в мир Звезд, когда пожелают. Но и Драконы не властны над временем, иначе он уже бы давно остановил его течение для той, кому отдал свой замок, свою сокровищницу и свое сердце.       Ведьма, убедившись, что ее друг спит достаточно крепко, встала, нашла свою клюку и, еле передвигая ноги, поплелась из замка, чуть ли не падая на каждом шагу. Ей не хотелось, чтобы Дракон видел ее смерть, которая уже стояла у Ведьмы за спиной и тянула ее в иной мир. Эта зима оказалась слишком долгой.       На пороге замка стояла Джер, возвышаясь над хрупкой фигурой старухи:       - Полюбишь Дракона – погубишь Дракона. Ты помнишь? Я не хочу, чтобы мой сын страдал…       - Я не могу ничего изменить, - покачала головой Ведьма, голос ее дрожал.       - Я могу. Мое время пришло, и Птица Звезд отправится к звездам, - но ты… я чувствую в тебе магию. Забудь про песню смерти в твоих жилах, ибо я буду с тобой в этот первый и последний миг.       Джер стала словно бы растворяться в зимней ночи, и вот, на том месте, где был Дракон, осталось лишь звезд-ное сияние. Ведьма шагнула со стены Замка, охваченная этим неземным светом, а высоко в ночном небе в это же время засияла новая звезда – Джер нашла свое место с ушедшим супругом и сыновьями.       Ведьма чувствовала себя бабочкой, вдруг выбравшейся из старого засохшего кокона, как будто вся предыдущая жизнь – долгая и насыщенная – была лишь сном, готовящим ее к метаморфозе, такой страшной и прекрасной одновременно. Рассекая холодный ночной воздух неожиданно легкими крыльями, над заснеженным замком взмыл белый Дракон с изумрудно-зелеными глазами.