***
После ночной темноты хрустальная люстра в гостиной вспыхнула ослепительно ярко. Нарцисса прикрыла руками глаза, всё ещё окончательно не придя в себя. Портреты на темно-серых стенах взволнованно зашептались и женщина испуганно осмотрела комнату, словно ожидая нападения. Наверняка, все они думали об одном и том же: кто бы не заявился сюда среди ночи, на лучшее им надеяться не стоило. — Что здесь происходит? — прошипел Люциус. Бледный, измученный и исхудавший Малфой в серебряной ночной сорочке был похож на вампира — события последних недель заметно сказались на нём. С тех пор как начались гонения за последователями Темного Лорда, он почти перестал спать по ночам. Жавшиеся к дверям эльфы-домовики со спехом подтащили огромную плетеную корзину: — Кто-то оставить у ворот это, господин, — маленькие испуганные глаза сверлили дубовый паркет. — В посылке вам оставить записку, сэр. Эльф протянул не запечатанный конверт Нарциссе. Наспех ощупав плотную шершавую бумагу, женщина обнаружила, что никакой подписи не было. Её мысли после неожиданного пробуждения всё ещё находились в состоянии оцепенения, но сердце колотилось с бешенной скоростью. Кто бы ни был отправителем, он даже не пожелал известить их об этом, а доверять случайностям для Малфоев сейчас было смертельно опасно. — Нарцисса, — полушёпотом, больше похожим на шипение, её окликнул муж. — Что они там понаписали? Чей это ребенок? Ребенок? Мозг, слишком уставший от стресса и неожиданностей, уже плохо соображал. Сначала она решила, что ей показалось, но сквозь шепот картин и треск волшебного камина, женщина слышала, как кто-то еле слышно сопел. В неё словно плеснули кувшином холодной воды, и Нарцисса окончательно проснулась. Она развернула письмо, глаза торопливо заскользили по первым строчкам. — Это дочь Сириуса и Роксаны, — обреченно объявила она, подняв глаза на Люциуса. Мужчина недоверчиво сверлил жену взглядом, как будто у неё были причины ему врать. С момента, когда Нарцисса видела кого-то из них в последний раз, прошло слишком много времени, многие моменты их совместной жизни при нынешних обстоятельствах можно было упустить, но рождение ребенка… — И что дальше? Чего они хотят? — Люциуса трясло от нетерпения, слово ему вот-вот должны были назвать цену, в которую оценивали его свободу. — Чтоб я стал нянькой? — Да, просят, чтобы мы оставили девочку у себя, — Нарцисса замерла, наконец добравшись до конца письма. — Здесь написано, что Роксана исчезла. Воцарилась тишина. Люциус смотрел перед собой, стараясь уложить в голове всё, что только что услышал. Эльфы, стоящие рядом с корзиной, застыли как статуи, и только изредка опускали и понимали веки, ожидая решения своих хозяев. — Что значит исчезла? Куда она могла исчезнуть? — Я думаю, если бы они знали ответ, её бы не считали исчезнувшей, — уставшим голосом отозвалась женщина. — Ну уж нет, — Люциус звучал сурово. — Не знаю, что за идиот это придумал, но моя сестрица сама должна разбираться с последствиями своих решений. Я много раз предупреждал её с кем она связалась и чем это закончится, поэтому я никому не обязан. Утром пусть девчонку несут в какой-нибудь приют, вот где мне все их просьбы! Нарциссе же казалось, что выбора им не предоставляли. Кто бы ни стоял за решением доставить племянницу Малфоям, он наверняка не позволил бы разрешить ситуацию таким образом. — А если она вернется? — спросила Нарциссы. — Завтра. Или через месяц. Или через год. Что ты скажешь ей делать? Где искать своего ребенка? После того, что сделали с Сириусом, мало ли что могло произойти с её умом… — Что-то уже давно произошло с её умом! — Люциус не позволил жене договорить. Небрежно замахнувшись, он снес со столика хрустальный бокал, тот звонко рухнул и прокатился по комнате, оставляя за собой кроваво-красные следы. — Она давно сошла с ума, когда связалась с этим бродячим псом! Люциус Малфой не ненавидел свою сестру, он, скорее, привык жить с мыслью, что она просто была не в себе. Среди портретов в прихожей раньше висел и её тоже. Роксана была красивой девушкой, наверное, самой красивой среди всего их рода. Её портрет никогда никому не улыбался, она встречала всех надменным холодным взглядом, убирая светлые волосы за плечи. Но стоило один раз взглянуть на него, чтобы возжелать немедленно войти в дом, если имелся хоть крохотный шанс застать её внутри. Дочь была отдельным достоянием их семейства. Вскоре после того, как вскрылась её связь с Сириусом Блэком, Люциус велел перенести портрет, чтобы не нервировать гостей, и себя. Пустое место на стене так ничем и не завесили, и эта пустота осталась вечным напоминанием Люциусу о том, что отобрал у него этот паршивец. И вот теперь Малфою на порог явилось об этом живое напоминание. Первый раз он оторвал взгляд от жены и посмотрел на ребенка. Девочка, свернувшись клубочком, спала на дне корзины, сжимая руки в кулаках и прижимая их к груди. Она совсем не была похожа на свою мать, из-под шапочки выбивались темные кудри. Люциусу противно было от мысли, что этот ребенок был как-то связан с его сестрой. — Откуда мне знать, что это её дочь? Она на неё даже не похожа, — хрипло проговорил он. — Нам сейчас нужно залечь на дно и не привлекать внимания. Ничьего внимания! А ты хочешь принять подброшенного ребенка. Это может быть ловушка. Они могли бы на что угодно пойти, лишь бы достать нас… — Нет здесь никакой ловушки, — ровным ясным голосом Нарцисса прервала мужа. — Её отец схвачен, а мать пропала, и мы — ближайшие родственники. Вот и всё. В поместье Малфоев снова воцарилась тишина. Здесь нужно было всё хорошо обдумать. Люциус продолжал упрямо смотреть на жену, как будто этот взгляд мог заставить её передумать. Нарцисса, наверное, и сама ещё полностью не понимала, на что хотела согласиться, но расценивать девочку только лишь как угрозу было глупостью. — Мы в очень шатком положении, — он, наконец, очнулся и снова заговорил. Как бы Люциус не пытался, он не смог откреститься от младшей сестры. — Какие бы мотивы не преследовал этот придурок — для всех он преступник, и когда они узнают, что мы взяли на попечительство его дочь, то это обернется против нас. — Тогда дадим ей другое имя, — идея не отличилась благоразумностью, но Нарцисса отчаянно пыталась найти решение. — Которое не будет привлекать столько внимания. К тому же, уверена, твоя сестра скоро объявится. Министерство не выдвигало ей обвинений в сговоре, для всех она по-прежнему сторонница Ордена, преданная мужем. И когда все узнают, что мы защитили девочку, ни у кого не останется сомнений на чьей мы стороне. Малфой снова поник. Его взгляд скользнул по желтым страницам лежавшего рядом экземпляра «Ежедневного пророка», на одном из разворотов которого заключенная Беллатриса Лестрейндж болталась на цепях. — Что ж, смысл в этом есть, — сурово сдвинутые брови Люциуса сменились более спокойным выражением лица, он вздохнул. — Какое имя? — Что-нибудь простое. Пусть будет Люсин.Глава 1. Начало
3 февраля 2022 г. в 00:41
Последний раз её настоящим именем назвал девочку великан, опустивший корзину с ребенком рядом с кованной изгородью старинного особняка. Чугунные прутья вились словно змеи, венчавшие ворота острые шпили напоминали метательные пилумы, выставленные для устрашения каждого, кто пожелал бы подойти к дому ближе, чем следовало. Со всех сторон Малфой-Мэнор плотно обступал темный лес, на границе которого кривыми ветвями сплетались ивы. Хагрид стянул со лба старые авиационные очки: мокрый снег почти полностью облепил потускневшие от времени стекла, а в бесновавшейся вокруг пурге и без того было трудно что-то рассмотреть.
Изумрудные листья тисовой живой изгороди казались совсем чуждыми для разыгравшейся погоды. Снежинки валили с неба, опускались на них и сразу же исчезали, отчего ограда зеленела ещё более неестественно. За её пределами не просто от чужих глаз скрывалась жизнь обитателей поместья, сама природа изменяла свою суть — настолько коварное в нём таилось волшебство. Трудно было представить себе местечко мрачнее этого, и сердце великана мучительно сжималось от мысли, что ему предстояло оставить малышку здесь.
— Кассиопея, — завороженно произнес мужчина. Ребенок в корзине заворочался, отзываясь на собственное имя, и великан накрыл девочку огромной ладонью, не давая развеяться волшебному сну.
Ещё несколько минут он стоял неподвижно, выглядывая в ночном небе крыши симметричных башен. Летающий мотоцикл, оставленный Хагридом на опушке уилтширского леса, должно быть, давно поравнялся с сугробами. Великан считал своим долгом доставить девочку именно на нём, тем более что больше не представлялось никакой возможности вернуть мотоцикл его прежнему владельцу. С недавних пор, больше никакой.
Хагрид вспомнил как месяц назад оказался напротив руин в Годриковой Впадине. Держал на руках Гарри и смотрел, как рушится объятый зеленым пламенем коттедж Поттеров. Сириус Блэк передал ему свой мотоцикл, чтобы Хагрид смог доставить мальчика к Дурслям, а сам затем отправился в Лондон и убил двенадцать маглов прямо посреди улицы. Теперь великан перевозил на этом самом летающем мотоцикле его собственную дочь. Сириус был схвачен и заточен в Азкабан, а Роксана спустя три недели исчезла. Работенка сиротского курьера была Хагриду совсем не по душе, и предшествующие этому ужасные события ничуть не облегчали дело.
Хагрид вытянул руку, и что было силы затряс решетку. Та не заставила себя долго ждать: покрывавшие ворота завитки задрожали, затем потянулись со скрипом в разные стороны, сплетаясь в свирепую змеиную морду. Морда бросилась к великану, обнажая железные клыки, но великан знал тварей и похуже. Стиснув в кулаке извивающуюся голову, он произнес, глядя ей прямо в глаза:
— Посылка у меня. Для мистера и миссис Малфой.
Голова зашипела и подалась назад, пытаясь вырваться из сомкнувшихся вокруг неё пальцев. Хагрид может и рад был змеюку придушить, но точно помнил, зачем здесь находился, поэтому раскрыл ладонь, и железная змея юркнула назад к решетке, уже через мгновение слившись с выкованными узорами.
Великан снова уставился в темноту. Заколдованные прутья казались ему самым живым, что он видел вокруг. В отличии от малыша Гарри, у этой девочки оставался ещё целый вагон родственников, и всё же, на его скромный лесничий взгляд, вариант можно было бы подобрать и получше. Хагрид окинул поместье печальным взглядом. И затряс головой, гоня прочь мрачные мысли. Кристаллики льда осыпались с зарослей черной густой бороды.
Холодный ветер поднял в воздух только что опустившийся на землю снег. Напомнив себе, что Дамблдор никогда бы не попросил его сделать что-либо, что могло причинить девочке вред, великан последний раз взглянул на Кассиопею. Её волшебный сон был так же крепок. Хотя корзинка от мороза была защищена волшебным барьером, Хагрид не поленился укутать девочку ещё в два одеяла.
— Неправильно всё это, ох, неправильно, — он с сожалением вздохнул. — Ты, это, как подрастешь, не серчай на нас. Дамблдор как лучше хочет, я точно знаю.
Отвернувшись, Хагрид зашагал прочь, так и не увидев как в доме позади него загорелся свет.