Город в картонной коробке (Рождественская петля)

На улице по своему обыкновению точно в собственной обители гулял ветер. Он по-хозяйски раскидывал листья в порядке, известном только Богу. Перья деревянных цапель послушано кружились в танце и оседали на тротуар под ноги редких пешеходов. День уже давно занялся, поэтому на улицах было пусто. И в старом кафе их было лишь двое. Кенма заметил того старика лишь тогда, когда официантка подошла к нему с очередным замечанием. — Козуме-сан, пожалуйста, не рисуйте на скатерти. Парень вздрогнул и быстро перевёл взгляд с окна на стол. На листе было жёлто-красное месиво, напоминавшее костёр, а рядом на столе был жирный мазок яркой краски. Кенма скривил губы. — Вы понимаете, скатерти заказывались специально под интерьер, — завела девушка свою каждодневную шарманку, — сейчас вряд ли такие… — Знаю, знаю, — пробурчал парень. Он резко вскочил из-за стола и, положив рядом с недопитой чашкой кофе вдвое больше, чем требовалось, вышел на улицу. Колокольчики тихо звенели, пока Кенма отходил от кафе. Парень спрятал руки в карманах пальто и зарылся носом в шарф. Осень была ему по душе. Но холод был не в его вкусе. Дома его ждал внезапный сюрприз. Кенма это понял сразу, когда перешагнул порог прихожей. — Опять ты? — Да потому что бардак у тебя невозможный! — послышалось с кухни. — Одна пыль! Вещи грязные уже в машинку не помещаются! И посуда в мойке! Который день она там?! А в комнате ну просто противно находиться! — В моей комнате?! — парень сломя голову бросился к заветной двери, но так и замер, прислонившись к косяку. — Да кто тебя просил?! — Ты! — светловолосая девушка вышла в коридор и недовольно надула губы. — Сам говорил, помогать тебе. — Помогать и портить-не синонимы, Юи! Не трогай больше мою комнату! — Кенма сильно хлопнул дверью, но она тут же открылась обратно. Девушка стояла в коридоре, придерживая дверь рукой. — Хоть бы раз спасибо сказал! — Да за что?! Кенма подошёл к столу и тут его внезапно осенило: прошлой ночью, когда парень был в клубе, он познакомился с девушкой, которая оставила ему свой номер. Эта бумажка должна была лежать на столе, но теперь, будучи безукоризненно чистым, он был абсолютно пуст. Кенма начал по-очередно открывать ящики и небрежно просматривать содержимое. — Да за то! Прошлой осенью ты сказал, что листья опали слишком быстро, и лучше ты будешь болтаться на люстре и тоже упадёшь, как они! А зимой пошёл топиться в проруби, потому что снег на бумаге не сверкал так, как на улице! А весной…! — Юи, ну хватит вспоминать прошлое! — Кенма перерыл последний ящик и окинул комнату взглядом. — А весной ты захотел, чтобы тебя заживо закопали в земле! Помнишь почему?! — Да, я хотел переродиться. Спасибо, — Кенма подошёл к девушке и, обхватив её за талию, поволок к выходу. — Ты молодец, убралась, я теперь найти ничего не могу, спасибо. Оставь меня одного. Я порисовать хочу. Юи недовольно фыркнула и хлопнула дверью. — Эгоист ты! — послышалось из открытого окна, когда парень вернулся в свою комнату. Кенма обшарил все уголки в поисках заветной бумажки. На полу вновь оказались старые работы, одежда, диски Pink Floyd и книги. Всё, кроме того, что было нужно. Козуме плюхнулся в кресло и снова окинул глазами весь свой «творческий» беспорядок. «Ну, видимо, не судьба, » — вздохнул про себя парень и полез в карман за телефоном. Но гаджета там не оказалось. — Да что ж за день-то такой?! Он вскочил с кресла и вывернул карман — содержимое шумно упало на пол. Парень наклонился и поднял бумажку с номером. На его лице появилась улыбка. Кенма полез в другой карман за телефоном, но тут ему пришло в голову, что он не помнил, как выглядела та девушка. Кенма несколько раз прочитал номер, пытаясь представить, как изящная женская рука выводит эти цифры, но это не помогло. Наверное, парень слишком много выпил, чтобы помнить тех, кто был рядом с ним. «Бессмысленно звонить тогда,» — подумал он и достал зажигалку вместо телефона. Маленький огонёк вспыхнул в его пальцах. Весь остаток дня Кенма всё ещё пытался вспомнить облик той особы. И так как все его мысли были заняты ею, то корзина быстро наполнялась скомканными листками бумаги. Парень пытался нарисовать её, но постоянно что-то казалось ему неправильным. «И нос вроде такой был, и глаза, и губы. Но что же не так?! Чёрт!» — он швырнул очередной рисунок в сторону мусорки. Парень достал из кармана телефон в надежде, что вспомнит её лицо, когда услышит голос. Номер Кенма запомнил — и это его лишь сильнее раздражало. Послышались гудки, кто-то на другом конце, видимо, не очень-то хотел говорить, но Козуме был настойчив. На третий раз наконец-то раздался сонный голос: — Да? Кенма замер. Собеседник был явно не девушкой — слишком грубый голос для неё. «У неё есть парень? Муж?». Козуме сглотнул: — А позови… — и тут до него дошло, что имени её он тоже не знает. Кенма хотел было тут же отключиться, но ему быстро ответили: — Я один живу. Козуме, ты? «Неужто, » — пронеслось у него в голове, — «я познакомился с парнем? Я не мог так много выпить! Он наверняка художник.» Парень облегчённо вздохнул после конечного вывода. — Так я угадал? — Кенма. Не надо по фамилии. На другом конце засмеялись. — Как скажешь, — парень хотел продолжить мысль, но вдруг остановился. — Чёрт! Зарядка садится! Пятый? Жди, — и он отключился. Кенма перевёл взгляд на окно и нахмурился. «Ждать? Чего ждать? Не собираюсь я с ним всю ночь разговаривать!» Парень перевёл телефон в режим полёта и пошёл в душ. Лишь там ему удалось расслабиться и отвлечься от попыток вспомнить хоть что-то. Кенма вышел из душа в одном полотенце, замотанным на его голове, и направился на кухню. Он заварил какао. Горячие глотки обжигали его изнутри до дрожи. Парень блаженно прикрыл глаза и шумно выдохнул. В дверь позвонили. — Юи, я не в духе! — заорал Кенма, что было мочи. Тишина нависла на пару секунд, но затем раздался стук. «Вот дура!» Козуме оставил чашку на столе и, замотав полотенце на бёдрах, пошёл открывать. На пороге стоял парень примерно его же возраста с карими глазами и волосами кофейно-молочного цвета. — Мм, встречаешь, — с улыбкой сказал он и прошёл в дом мимо опешившего Кенмы. — Ты…ты чего приперся? — Мы же договорились, что я сразу приеду, если ты позвонишь, — незнакомец всё ещё улыбался не отрывая взгляда от обнаженного торса Козуме. — А…! — Ойкава, — парень поправил чёлку. — Ойкава Тоору. Некрасиво забывать имя своего парня. — Кого?! — Кенма удивленно вытаращил глаза. Парень засмеялся и пошёл на кухню. — Какао? Мне? Как мило. Не успел Кенма сказать, что это его, а Ойкаве следовало бы валить подальше и больше не показываться ему на глаза, как гость сделал огромный глоток и чмокнул губами. — Bellissimo! Он поднялся со стула и, обогнув стоявшего в дверях Козуме, пошёл в комнату. Кенма, всё ещё пытаясь вспомнить, когда он успел записаться в ряды голубей, поплёлся за парнем. — Ах, настоящая творческая мастерская! Вот это я понимаю! Это инсталляция? — Это свалка вещей. — А… ну, всё равно красиво валяются, — улыбнулся Ойкава и покосился на стол, где остался последний незаконченный портрет «девушки из клуба». Парень долго разглядывал его, хмурился. Почему-то лицо девушки казалось ему очень знакомым, как будто видел его каждый день. Ойкава прищурился, взяв листок в руки, и тут его бросило в дрожь. Он резко повернулся на Кенму, готовый произнести злобную речь о том, какой он извращенец превращать парней в девушек, да ещё так правдоподобно, но замолчал. Козуме всё ещё стоял в дверях и с интересом рассматривал ноги Ойкавы. Парень тоже наклонил голову вниз, но ничего там не увидел. — Чего ты там нашёл? — А? — Кенма резко поднял голову и покраснел. — Ничего. — Не стесняйся, — улыбнулся Ойкава и, отложив рисунок, подошёл к парню. — Ты же теперь мой. — Да пошёл ты в задницу! — С радостью! — Я не это имел в виду! Ойкава опять громко засмеялся, глядя в глаза растерянного Кенмы. — Замолчи. Голос прозвучал очень твёрдо и неожиданно. Тоору остановился и нахмурился. — Не люблю шум. Давай в тишине посидим. Ойкава пожал плечами и сел в кресло, похлопал ладонями по коленям, предлагая Кенме сесть на него, но тот прошёл мимо и стал доставать из ящика листы бумаги. Парень сразу разбирал их по двум стопкам на столе. Ойкава медленно осмотрел комнату, потом перевёл взгляд на спадающее полотенце на бёдрах Козуме. — Соблазнить меня пытаешься? — громко прошептал Тоору, заставляя парня вздрогнуть. Кенма подошёл к шкафу, накинул халат, сбросил полотенце и стал одеваться. Футболку парень надевать не стал — и в штанах неплохо. Потом как ни в чём не бывало Козуме взял со стола одну из стопок и протянул её Ойкаве. — Я помню, что обещал показать тебе свои худшие работы… — прошептал Кенма, уставив глаза в пол. Тоору молча взял листки и стал по очереди разглядывать каждый из рисунков. Пару раз перекинувшись взглядами с Козуме, Ойкава понял, что их знакомство наконец вспомнили. Парень улыбнулся и отложил очередной рисунок на широкий подлокотник. Когда все листы были пересмотрены и долгая речь о том, какой Кенма потрясающий художник с великим и редким талантом, высказана, Тоору стал собираться домой. — Девушка ждёт? — в голосе Кенмы слышалась какая-то обида, хотя его глаза по-прежнему казались холодными. Ойкава уклончиво кивнул и открыл входную дверь. — Заглянешь ко мне завтра? Не отказывайся сразу, подумай. Мне правда есть, что тебе показать, — улыбнулся как обычно Тоору, прищурив глаза. Кенма что-то промямлил ему в ответ и закрыл дверь. Он сам ещё не знал, хочет идти туда или нет. Когда Козуме вспомнил, что было в клубе, то у него не оставалось сомнений насчёт этого парня и почему он дал ему свой номер. Кенма вздохнул и, ещё раз взглянув на дверь, за которой уже никого не было, пошёл в свою комнату. Парень сел, перебрал рисунки, скинул их по очереди на пол и, выключив свет, заснул на кресле, закинув голову и ноги на подлокотники.