***
С утра оба брата вели себя, словно не было этой ночной стычки. Тор старательно выбрасывал из головы все остатки мокрого сна и иногда приглядывался к младшему. Ему все казалось, что он может действительно растаять, слишком холодным он был последнее время. - Тор, не поможешь? У нас крыша немного съезжает, - из умозаключений Одинсона вывел звонкий голос одного из асгардцев. Не смотря на казавшуюся законченность строений, в них все равно были небольшие недочеты, которые лучше было исправить сейчас. Пока Бог Грома помогал восстановить крышу, его младший брат внизу руководил постройкой небольшой фермы. Под его ногами путались кролики, которых он, психанув, закрыл в одном из вольеров взмахом руки. - Ай! – засмотревшись на Локи в длинной льняной майке, разумеется, оливкового цвета, и греческих сандалиях, Тор ударил себе молотком по пальцу. Хоть брат и стоял к нему спиной, и не мог видеть происходящего, он ехидно хмыкнул. - С Мьёльниром у тебя выходило немного лучше, братец, - Одинсону казалось, что он видит эту язвительную улыбку на тонких губах. - У тебя с ним вообще никак не выходило! – Тор злился и дул на палец пытаясь его охладить. - Зато у меня кое с чем другим отлично выходит! – Локи вспылил и резким движением рук заморозил сына Одина на несколько секунд, что было даже кстати, учитывая стоящую на побережье жару. - За это я тебя всегда буду боготворить, - оттаяв, старший довольно улыбнулся проказнику и вернулся к восстановлению крыши. Ведьмак тоже растаял, правда в переносном смысле, от слов Тора. Он любил до безумия, когда его боготворили. Если честно, он был готов на все, на любую шалость или даже на безграничное добро, лишь бы им восхищались. Правда, с добром у него что-то выходило не очень. Ближе к полудню, когда солнце уже нещадно жгло, сын Одина спустился с крыши, чтобы сходить охладиться к водопаду. На его удивление, в обозримом пространстве он не нашел младшего брата, хотя, казалось, еще минуту назад он был где-то здесь, пугая мелких детишек своими секундными превращениями в ледяного великана. Направляясь к водопаду, Тор заподозрил что-то неладное. В лесу стояла тишина, нерушимая ни пением птиц, ни грудным рычанием опоссумов, ничем. Казалось, даже легкий ветерок не касался крон деревьев. Пальцы бога Грома защипало, готовясь к обороне. Пройдя какое-то расстояние, он услышал знакомый голос вперемешку со звуками рукопашного боя. Не думая ни секунды, он побежал на звук, перепрыгивая через упавшие стволы деревьев и не замечая широких листьев папоротника, хлещущих его по лицу. На одной из полян леса его младший брат, в льняной майке, сливающейся с общим фоном, и дрался с Ртутью. Не смотря на все способности ведьмака, бой был изначально неравным, казалось в первые секунды Тору. Казалось, пока несколько двойников Локи не атаковали молодого Мстителя со всех сторон, прижимая того к стволу дерева. Маг тяжело дышал, спиной опираясь на какую-то пальму и вытирая большим пальцем кровь с нижней губы. - Нечестно получается, сладкий. Все не доверяют мне, а ведь это ты всех обманул. Живой... Твоя сестренка тебя оплакивала, - разбитая губа не помешала язвительно улыбнуться. – Я бы ей, конечно, помог забыть тебя, но девчонка не в моем вкусе, так себе, на троечку... Пока Локи рассыпался в тирадах об Алой ведьме, Ртуть успел вырваться от двойников и впечатать младшего сына Одина лицом в дерево, покрытое серовато-сизым мхом. Не смотря на такую грубость, лицом Лафейсон так и не коснулся мохнатой растительности из-за того, что его волосы намотали на кулак и оттянули назад. Столь красивое личико нельзя портить, да и получить по голове разрядом молнии в ближайшем будущем Ртути не хотелось. - Может это потому что ты чертов педик? – Тор еле расслышал хриплый шепот Мстителя. - Может это ты хочешь, чтобы так было? Или это у тебя молоток в кармане? О, да ты никак пришел помочь нам построить... ай! – темные волосы оттянули сильнее, но улыбка с лица Лафейсона никуда не исчезла. - Ты поганый ублюдок, испортивший мне весь план по убийству Старка... Надо было тебе украсть этот чертов Тессеракт, - не давая закончить предложение, Локи поднял один палец вверх. - Минуточку! Я лишь хочу уточнить, в какой именно раз я тебе помешал? В смысле, если ты думаешь, что я украл его лишь раз, то ты сильно ошибаешься, - довольная улыбка поселилась на прекрасном лице Бога лжи. - О, я в курсе, что он снова у тебя, - Ртуть наклонился к шее Локи, согревая её губами. – Я чувствую... и я его заберу. И я убью... - Тебе все равно не убить Старка, конченый ты придурок! – младший сын Одина дернул рукой, но, судя по всему, его просто забавляла нынешняя ситуация, иначе он бы давно расправился с надоевшим мальчишкой. Парень плотнее прижался к ведьмаку и, Тор готов был поклясться, что слышал, как тот довольно заурчал. - Это точно не молоток, да? – Локи откинул голову на плечо Ртути, приоткрывая рот и позволяя тому касаться своей шеи губами. Ехидный смешок и еле заметный толчок бедрами были ему ответом. - Странно, ты такой холодный, я думал, ты растаешь, если сделать так... – горячий язык мальчишки коснулся шеи Локи. Для большего эффекта маг шумно выдохнул, кусая нижнюю губу и прикрывая глаза. У Тора все поплыло от ревности при виде сложившейся картины. Ртуть сильнее прильнул к холодному телу, чья температура не поднялась ни на градус от таких жарких прикосновений. Длинная льняная майка цвета оливы была нагло задрана до талии, чтобы можно было коснуться подтянутых ягодиц Локи, неистовым желанием вжаться в них с глухим стоном. Ему до безумия нравился этот отстраненный, пакостный гаденыш, поступающий всегда наперекор всем, и каждый раз выходящий сухим из воды. К тому же, учитывая его идеальное тело, сдерживать себя было невозможно. Тор, стоя за деревом и наблюдавший за всем происходящим, еле сдерживал силу, чтобы не устроить здесь второй Рагнарек. В его пальцах трещало электричество, угрожая вырваться, сметая все на своем пути. Останавливало его лишь бездействие младшего, которому, кажется, сложившаяся ситуация была по душе. - Не знаю, кто тебе сказал о моей ориентации, сладкий... – шероховатый голос звучал словно из под воды, смысл слов доходил до адресата не сразу. – Не то чтоб я был против члена у своей задницы, ты не подумай, мне даже нравится, - в подтверждение своих слов Локи чуть выпятил бедра назад, потираясь о явный стояк Ртути, наслаждаясь чувством желанности и еле сдерживаемыми стонами. – Скорее... Я против. Чтобы меня. Трогал. Не мой. Бог. Последние слова прозвучали слишком резко, отзываясь эхом в голове обоих парней, слышащих /и подслушивающих/ его. Не успев ничего понять, самый шустрый Мститель оказался поверженным на спину и замороженным в огромной глыбе льда. Локи оглядел поляну пристальным взглядом. Ему все время казалось, что за ними наблюдают, и весь этот цирк с элементами эротики был, скорее, для неизвестного свидетеля, которого он сейчас не мог найти взглядом. Конечно, ему дико льстило такое неистовое желание по отношению к своей персоне, но до кинестетика ему было далеко, прикосновения большинства окружающих были ему противны. - А впрочем, – от отсутствия зрителей Трикстер заговорил сам с собой. – Так даже лучше. Тебя никто не найдет, малыш. Как и мой Тессеракт... – довольный своей проделкой, хитрец улыбался, накладывая заклинания на замерзшую глыбу. - Я тебя достану, как только ты будешь мне нужен, - тонкий палец ведьмака заскользил по льду, выжигая на нем какие-то руны. – Я даже постараюсь не забыть, как ты меня любил. Жаль, конечно, что мой Бог не любит меня так же... – голос Локи стал удивительно человеческим на этой фразе, его лицо даже выказывало некое подобие грусти. Закончив рисовать, Лафейсон взмахнул рукой, и глыба льда улетела в океан, подняв огромный столб брызг. Он отряхнул ладони, провожая её взглядом. - Так-то лучше. Тессеракт он забрать пришел. За попу он тут меня потрогать решил. Я ему потрогаю, шустрый ублюдок, - ворча еще какие-то проклятия в сторону Ртути, Локи ретировался с поляны. Тор же, наблюдая за этим и ничего не понимая, сел на траву. Он догадывался, что его брат спер артефакт, когда-то практически ему принадлежавший, но то, что он еще ничего с ним не сделал, могло означать, что он исправился. Стал хорошим. Хоть в это и верилось с трудом. Но то, что у Локи был свой Бог, он не знал. Почему-то от этого неприятно заныло в районе груди, ведь если его младший и мог кому-то поклоняться, то только тому, кого он очень сильно любил. Его невозможно было запугать, заставить верить во что-то, во что он сам не верил, он мог только полюбить. Хотя и в это верилось с трудом. Вечером он решил поговорить с братом. У него было время обдумать разговор, но сейчас, оказавшись с ним один на один, на берегу океана, под шум волн, все слова вылетели из головы. Еще и эта ехидная улыбка, не сползавшая с лица Локи никак не помогала, а скорее наоборот. Никто никогда не поверит Одинсону, как красив может быть его брат, на фоне звездного неба, в простой хлопковой футболке и твиловых шортах. Никогда не поверит, потому что его больше никто не увидит таким. Домашним, уютным и... - Ой, ну я же говорил, разговоры - это не наш конек, - родной голос вывел Тора из его раздумий и заставил вздрогнуть от неожиданности. - Извини, я вообще-то хотел у тебя спросить, - не зная, как подвести к нужной теме, Одинсон снова замолчал, взглядом изучая свои ноги. Локи растянулся на песке, закинув руки за голову. - Хотел знать, не спер ли я Тессеракт? – младший был совершенно спокоен, глядя в ночное небо. - Ты прав. Я не поверю, что ты ушел без него из Асгарда. - О, приятно, что хоть кто-то знает меня так хорошо. Я, кстати, не только его забрал, - снова довольный своей шалостью протянул Лафейсон. – Но я тебе ничего не отдам. Тор со стоном опустился на песок и закрыл руками лицо. - Мать твою, Локи! - Ой, ну Фригга тут совсем ни при чем. - Локи! - Чего тебе? - Как ты мог?! - Руками! Как же еще? - Зачем тебе все это? - Ну надо было! Не пойму, тебе что-то не нравится? – поистине детское удивление, появлявшееся на лице младшего каждый раз, когда не понимали его проделок, обезоруживало. - Пожалуйста, только не разнеси Землю. Иначе мне придется... - Меня в наручники? – Локи поиграл бровями, смотря на Тора, навевая совсем не братские мысли. - Полетишь вслед за Ртутью. – серьезно сказал Одинсон тише, чем до этого. Серые глаза Лафейсона потемнели, он приподнялся на локте, собираясь что-то возразить. - Да, я знаю. Нет, я не следил за тобой. Вообще-то, я надеялся, что он наконец надерет тебе зад, – заметив возмущенное от несправедливости лицо Локи, добавил. – Конечно, я бы ему не позволил. – для достоверности поднял руки вверх, и на кончиках пальцев снова заискрились молнии. - Ты. Мне. Не доверяешь. – четко произнес младший расстроенным голосом. - Я тебе немного... - Я же чувствовал, что там кто-то был! - перебил Тора, и, раздосадованно поджав губы, маг лег обратно на песок. – Да плевать. Не верь мне, кидайся мной коронным во всяких ублюдков, плевать. Локи все вытерпит, что ему, он же бесчувственный, холодный Локи из Йотунхейма, ему похеру вообще на все. – вытянув ноги вперед, он перекрестил их, за весь монолог ни разу не глянув на брата. - С тобой бесполезно разговаривать! – Лафейсона хотелось одновременно обнять и дать ему по морде. – С каких пор ты у нас такой весь причитающий, а? - Может я влюбился, - безразличным тоном предположил Лафейсон и щелчком пальцев телепортировался в другое место на пляже, подальше от удивленного Тора. Разговоры у них никогда не клеились.***
Весь день братья избегали друг друга. Мало ли кому из них приспичит снова поговорить. Поздно вечером, когда все асгардцы уже разбрелись по своим домам и тушили свечи, Локи исчез. Одинсон проверил все уголки их поселения, но нигде не нашел брата. Не мог же он пойти в лес, один, ночью? Единственное, зачем он мог туда пойти – собрать боевой отряд из огромных летучих мышей, это как раз в его духе. Прочесав половину леса, прилегающего к поселению, бог Грома так и не нашел кого искал. Последним местом был водопад. Кому взбредет в голову стоять под ледяной водой ночью? Только ледяному великану. Ругая себя за то, что не догадался сразу, он побежал вглубь леса. На темных скалах, вокруг падающей сверху воды сияли зеленые искорки света, словно звезды, сошедшие с неба. На черном камне, недалеко от водопада, лежал Локи, в свете луны еще белее и идеальнее, чем обычно.Он водил изящной рукой в воздухе, благодаря чему светлячки медленно двигались, сплетаясь в причудливый танец под музыку, очевидно, звучащую в голове мага. Тор сделал пару шагов вперед, под его ногой хрустнула ветка. Тонкие пальцы застыли в воздухе вместе с зеленым светом. Локи прислушивался к звукам леса, но потом, еле заметно улыбнувшись, снова стал плавно водить кистью в воздухе, повелевая сотнями светлячков. Наблюдая за этой завораживающей красотой, Одинсон даже не понял, как он оказался буквально в метре от младшего брата. - Скажи мне Тор, сын Одина, - слова звучали сквозь туман наваждения. – Я тебе нравлюсь? Ты поэтому следишь за мной? Локи, голый и мокрый, в свете луны, выглядел восхитительно. Тора тянуло к нему, словно магнитом. На кончиках пальцев потрескивало электричество, в желании прикоснуться к такой идеальной коже. Покалывало даже язык, которым он бы... - Разговоры, кажется, не наш конек? – слыша издалека свой голос, Тор уже склонился над Локи, пальцем вытирая каплю холодной воды с его лица. - Мой Бог... – еле слышно выдохнул младший, касаясь холодными губами губ Одинсона. Щелчок пальцев. И два обнаженных парня целуются, не выпуская друг друга из объятий. Тор пытается задать вопрос, но он тут же тонет в очередном поцелуе, зализывается горячим языком, не позволяя сорваться с его губ. Его кусают, наказывая за попытку наглого прерывания ласк. Пальцы Локи теплеют от прикосновений к пылающей коже брата, капли воды стекают, оставляя за собой еле заметный след мурашек. Одинсон удивленно переплетает свою кисть с теплыми пальцами брата, подносит их ко рту и целует, скользит губами по ладони, жарко выдыхая. Лафейсон внезапно оказывается сверху, сжимает коленями бедра старшего и вожделенно трется о его каменный член. Младший стонет, кусает губы в попытке скрыть свою похоть, но у него ничего не выходит. С его приоткрытых губ срывается пар, когда он начинает ласкать сам себя, поочередно поглаживая член брата и свой, водит по головке большим пальцем, нетерпеливо трется о чужой пах. Тору кажется, что он не выдержит долго такую сладкую пытку. Очередной щелчок. И между бедер младшего становится скользко, он сразу пользуется этим и сам двигается, насаживаясь на твердую плоть Бога, впуская в себя сразу до основания. Старший чувствует, как восхитительно сжимаются вокруг него гладкие мышцы, заскользившие вверх-вниз. Стоны обоих парней тонут в шуме воды, внезапно ставшей теплой, как сам Локи. Маг наклоняется, целует Тора между резкими толчками, куда только может попасть, разрешая заглянуть в свои глаза, в которых плещется бесконечная любовь. Последний щелчок. Бог Грома оказывается сверху, закидывая на свои плечи стройные ноги брата и сразу набирает быстрый темп. Младший стонет, царапает ногтями камень под ними, изгибается в спине, двигаясь вместе с Тором. По прессу Локи скатываются капли воды, скапливаясь в ямочке между ключицами. Тор жадно хватает ртом воздух, когда рука Лафейсона оказывается на его собственном возбуждении и практически сразу захлебывается в низком стоне. Слишком горячо. Оба парня вскрикивают, распугивая все искры света, на секунду теряя сознание от нахлынувшего удовольствия и падают оба на камень. Тяжелое дыхание заглушает неистовое биение сердец. Локи, мокрый, как в снах Одинсона, ложится на плечо старшего и обвивает его одной ногой. Каскад воды по-прежнему теплый, как Лафейсон. Вернувшиеся светлячки горят мягким красноватым светом, отражаясь в капельках воды на телах парней. Локи водит теплой рукой по груди брата и прячет улыбку в его шее. - Локи, я тебя... – на губы Тора ложатся длинные теплые пальцы, запрещая ему говорить. - Я знаю, - рука соскальзывает на плечо и Локи закрывает глаза. Разговоры не их конек, они уже давно это поняли.