Как уговорить Милковича

Йен присаживается рядом с Микки, который увлеченно смотрит какую-то бредовую передачу по телевизору, опустошая уже третью бутылку пива. Галлагер смотрит на парня, делающего вид, что он увлечен просмотром, хотя оба знают, что это всего лишь притворство. Милкович хочет обратить внимание на своего парня, но не делает этого лишь потому, что тот снова пристанет с вопросами. С него хватит разговоров и вопросов на одну и ту же тему. Галлагер завел эту шарманку еще две недели назад, когда Светлана решила зайти к ним на чай, не забыв при этом прихватить с собой Евгения. Рыжий никак не мог упустить шанса в любой удобный момент посидеть с младшим Милковичем, потому что, на самом деле, влюбился в этого ребенка. Ребенка, который так сильно был похож на его возлюбленного. – Галлагер, либо ты сейчас мирно уходишь и занимаешься своими делами, либо я тебе врежу, – предупреждает Микки, сжимая челюсти. Отбросив куда-то назад пустую бутылку из-под слабого алкоголя, он продолжил пялиться в экран телевизора, как бы намекая, что он все равно не повернется, но обещание свое, если понадобится, выполнит. – Мы с тобой так и не поговорили, Микки, – говорил Йен, кладя руку на плечо Милковичу. Парень слегка сжался от прикосновений рыжего, который знал, как действует это на парня. – Поговорили, – рычит тот, начиная злиться. – Твой отказ не означает, что мы поговорили, Милкович, – когда парень произносит фамилию Микки, тот склоняет голову набок. Галлагер произносит её только в том случае, когда Милкович начинает его раздражать. Чтобы не ходить вокруг да около, скажу вам сразу. Йен хочет, чтобы у них появился общий ребенок, а Микки хочет, чтобы Галлагер засунул эту идею себе в задницу. Когда Евгений последний раз появился в их доме, Милкович думал, что разорвет своего парня. Они договорились, что Светлана больше не принесет этого ребенка Йену, потому что они действуют друг на друга слишком сильно, что порядком бесит Микки. Пока рыжий возится с мелким, который он него просто в восторге, брюнет думает как бы это поточнее объяснить его мамаше, чтобы Евгений здесь больше не появлялся. Просто задолбал, правда. На самом деле, Микки любит этого ребенка, но признать этого не хочет. Если бы его оставили на целый день с мелким наедине, то они бы не разнесли дом. Милкович позаботился бы о безопасности своего сына, накормил, поиграл и уложил спать. Потому что, по правде говоря, сам без ума от этого малыша. Просто репутация парня, который курит за поворотом и может избить любого, кто на него посмотрит – пострадает. – Я не позволю в этом доме появиться ребенку, от которого нельзя будет потом избавиться, когда тот меня выбесит, – отрезает Микки, поднимаясь с дивана. – Мне хватает Евгения, с которым каждые выходные до нас доебывается Светлана. Галлаггер, угомонись, блять, пожалуйста. Я тебе не мамочка, чтобы кормить кого-то с ложечки и подтирать слюни. – Ты меня любишь? – задает вопрос Йен, в упор смотря на своего парня. – Блять, куда ты клонишь? – Я спросил тебя, Милкович, – складывая руки на груди, говорит рыжий. – Ты задолбал постоянно твердить о том, что готов сделать ради меня всё, что угодно, но при этом когда я предлагаю тебе завести ребенка, ты уходишь от разговора. Поэтому спрашиваю: ты меня любишь? Микки выключает телевизор, который сейчас вообще не в тему, и возвращается обратно к Галлагеру. Тот продолжает выжидающе смотреть на брюнета, ожидая, пока тот соизволит открыть рот и произнести хоть одно ебучее слово. Милкович вообще не выносит детей, если что. Поэтому у них возник этот конфликт. Йен считает, что, несмотря на ненависть к чужим детям, его парень способен любить собственных детей. Прямое доказательство этому Евгений, который пусть и появился без согласия Микки, но все равно любим своим отцом. – Ебать, – вздыхает брюнет, понимая, что Галлагер все равно не оставит его в покое. – Начнем с Евгения, рыжий, а потом поговорим и о своих детях. А теперь будь добр, подними свой зад с дивана и тащись в спальню отрабатывать мое разрешение.