Say something.

      Когда он выходил с двумя чашками кофе, она просыпалась. Откинувшись на подушку, она, вновь листала ленту в Twitter, оставляя «сердце» на самые остроумные комментарии. На ней одна из трёх его рубашек, золотистые волосы спутаны, навевая мысли о прошлой ночи. Он склонился над кроватью, чтобы поцеловать её. От неё веяло теплом, его духами и непритворной сексуальностью. Он вдыхал этот аромат и на мгновение забывался, когда она, обняв его за шею, тянула вниз.       — Так мы куда-нибудь выберемся?       — Зависит только от тебя, — он неохотно высвободился. — Пока ты лежишь в нашей постели и в моей рубашке, мне очень сложно сфокусироваться.       — Мне от неё избавиться? — щурилась она.       — Я сам.       Он на секунду отвлекся и стоит, с удовольствием наслаждаясь мимолетными воспоминаниями, накручивает прядь волос на указательный палец. Коул стоит в дверях и наблюдает, как она собирает свои вещи. Под его глазами залегли темные тени, сегодня он почти не спал.       — Черное или красное? — примеряла она то одну вешалку с платьем на себя, то другую.       — Оба.       Блондинка недовольно фыркнула, но продолжила наполнять огромный красный чемодан нарядами. Он спокойно курил в окно, иногда отвлекаясь на её маленькие стройные ножки, перебегающие по комнате. Его это возбуждало.       — Может тебе нужна моя помощь? — предложил он.       — Если я сяду на него, ты сможешь застегнуть? — она плюхнулась на чемодан и сложила руки в боки.       — Я могу всё.       В руки попалась его кожаная куртка, ставшая за несколько месяцев общей. Она крепко прижала куртку к груди, её накрыла лёгкая эйфория.       — Можешь забрать, если хочешь, — бросил он.       Девушка гордо отложила куртку в сторону. Он мысленно нарёк себя идиотом.       Больше всего на свете ей хочется закричать на него, спорить, ругаться, а потом мириться и целоваться. Как нормальная пара скандалить, бить посуду, спускаться по стене, задыхаясь в слезах.       А получила безразличие.       Она ждёт, что он запретит ей обижаться, что приведёт кучу аргументов, что она — самый глупый и неправый человек, которого он любит. Она ждёт, что он обнимет её сзади так крепко, что заскрипят кости. Она ждёт, что он её не отпустит.       Лили боится посмотреть в глаза родного человека и увидеть в них отвращение — она боится посмотреть на человека, который ни на секунду не отвел от неё взгляда.       — Ты всегда можешь рассчитывать на меня. Даже в самой поганой ситуации.       Утро было мерзким, с нависшими тяжелыми тучами, дождь громко стучал по стеклам, что солнце когда-нибудь появится. Комната выглядела ещё мрачнее: напряжение возрастало с каждым тяжёлым вздохом. Одного переполняла гордость, другую глушила обида.       — Макарена! — провозгласил Кейси, нажав на следующий трек.       Лили скинула туфли и побежала танцевать. Выглядит глупо — поведение, от которого тебе стыдно наутро. Но там, в неоновой темноте, опьянев от недостатка сна из-за сумасшедшего графика съемок, рядом с коллегами по цеху, со звуками звонкого смеха в ушах, улыбающимся Коулом и сердцем, разрывающимся от любви, она не могла не танцевать. Она извивалась, смеялась, пела, ни капли не смущаясь. Она ощущала на себе взгляд Коула и понимала, что такое — любовь.       Песня завершилась, и Лили, задыхаясь, упала на его колени, так что между их лицами осталось всего несколько сантиметров.       — Ты… — Его глаза, в которых вспыхивали искры, заглянули в её.       В глубине неё что-то поддалось вперёд.       — Ты чудовищно танцуешь макарену.       Она сделала единственное, что могло прекратить эту наглую, по её мнению, ложь. Слегка наклонилась и прижалась к его губам. Он слегка улыбнулся и поцеловал её в ответ. И на мгновение она обо всем забыла — о куче коллег, о своих страхах быть осужденными. Она целовала его, вдыхая запах его кожи, касаясь его смолянистых волос кончиками пальцев. Вокруг всё испарилось и остались только Лили и Коул.       — Сядем на дорожку? — тихо предложила она.       Коул ответил не сразу, как будто впервые не мог подобрать нужных слов.       В нём больше не было резкости, не было тяжелого взгляда, осознание того, что она сейчас уйдёт, сделало его уязвимым. Лили инстинктивно испугалась при мысли, что она и Коул расходятся. Она боялась совершить эту роковую ошибку, поставив под угрозу их отношения.       «Тайм-аут», предложенный Коулом, больше не казался верным выходом спасения треснувших отношений.       Они оба не знали, у кого хватит смелости признать это первым, но подозревали, что это будет не он.       Тяжело выдохнув, Рейнхарт встала на ноги и направилась к двери.       За ней подскочил Коул:       — Я помогу.       Она посмотрела в его серые глаза. Осмелилась. В них было отнюдь не то, что она ожидала увидеть: гнев стал разочарованием, боль — отвращением. Но она могла бы смотреть в эти глаза вечно.       — До свидания, Коул Спроус, — девушка выхватила свой чемодан из его рук, не давая возможности на прощание ни секунды, как можно скорее закрыла перед ним дверь.       Он упал на помятую постель. Её подушка предательски хранила запах её пшеничных волос. Коул уткнулся в неё носом, ожидая, что сейчас он проснется от горячего поцелуя любимой девушки.       Обычно Лили хватало десяти секунд, чтобы прийти в себя       Один.       — Эта ворона каркает на нас, ты её слышишь?       Два.       — По правде говоря, я люблю сочетать друзей, моду и творчество.       Три.       — Лили постоянно оказывается в ситуациях, где сразу: «Я не готова к этому!»       Четыре.       — Они обязаны дать мне так много поцелуев, насколько это возможно. Я написал им это в своем контракте.       Пять.       — Они начали расследовать убийство, а затем они стали изучать друг друга!       Шесть.       — Потому что ты вроде главного фаната Лили, правильно?       — Да, именно.       — Вау, это выглядит как сарказм чистой воды.       Семь.       — Лили и я профессионалы. И я был взволнован, так что… Это было здорово.       Восемь.       — Нет, не будет никакой магии.       — Только наша химия, детка.       Девять.       — Мне больше понравилось целовать Кэми.       — Что? Извини?       Десять.       — Мужчине, который показал мне за последний год больше красивых мест, чем я видела за всю свою жизнь.       Вдох. Выдох.       Когда она вошла обратно в их квартиру, он обнимал её подушку. Её не было несколько минут — для него прошла вся вечность. Коул молчал. Его глаза нашли её, и в них плескалось море отчаяния. Они сели друг напротив друга. Его плечи обмякли.       Лили подняла голову:       — Однажды ты сказал, что я могу рассчитывать на тебя, когда мне будет плохо.       Он ответил так тихо, что девушка не сразу поняла, что он что-то сказал.       — Сказал.       — Я пришла.       Он взял её руки в свои, поднёс костяшки к губам и поцеловал. Его кожа касалась его, и теперь он был абсолютно уверен, что не сможет отпустить её никогда.