Она мечтала о жизни-фильме. И фильмы были, и жизнь была, Но по отдельности: ели, пили И пустота из глазниц текла.
С тяжёлым вздохом Земфира встала из-за инструмента, за которым провела большую часть дня, большую часть жизни. Мысленно придумывая новую мелодию, она задумчиво потёрла уставшие пальцы. Стоило немного отдохнуть. Последнюю неделю она провела за фортепиано, день за днём создавая всё более интересные витиеватые композиции. Руки потянулись к пачке сигарет, позабытой на подоконнике. За окном горели фонари, валил снег, спешили по домам люди, весело смеясь и переговариваясь. Она завидовала им. Завидовала и злилась. Сколько раз мысленно она представляла, что встретит своего человека и сможет сидеть с ним, тихо переговариваясь за бокалом вина. Но, видимо, не суждено. Истлевшая сигарета была зло потушена в пепельнице, а ещё одна зажглась, позволяя Земфире вобрать в себя очередную дозу смерти. Ей скоро тридцать, а она так и не услышала свой голос. Её мелодии собирают стадионы, она чувствует восхищённые возгласы людей, но не может им ничего ответить. Её музыка говорит сама за себя, даже больше, чем надо было бы. А душа противно ноет, разочаровавшись в себе и людях. Когда-нибудь она найдёт свою любовь и сможет говорить, когда-нибудь она навсегда забудет про язык жестов и записки, написанные мелким нервным почерком. Когда-нибудь... Но когда? Экран компьютера призывно загорелся, выводя на монитор уведомление о новом письме на почте. "Фанаты, что ли..." — устало подумала Земфира, которая контактировала с людьми, что восхищались её музыкой, лишь через мелодию и Интернет. Но нет, письмо оказалось не от фанатки, а от какой-то кинодивы. Внимательно несколько раз перечитав послание, Земфира мысленно хмыкнула. "Музыку ей написать... И как она это представляет?" Пальцы, ещё недавно перебиравшие клавиши на фортепиано, сейчас быстро стучали по клавиатуре, набирая вежливый отказ. Однако некий интерес к человеку по имени Рената Литвинова закрался в её душу. Играть на фортепиано в такое время было бы уже моветоном по отношению к соседям, так что с чистой совестью Земфира удобнее устроилась за компьютером и открыла поисковик. Довольно привлекательная и красивая блондинка смотрела на неё с экрана. "Очередная, — подумалось Земфире, — деньги мужа — и вуаля: талантливая и красивая женщина-режиссёр готова." И в этот же момент пришло ещё одно сообщение. "Неугомонная." Женщина всё же настойчиво просила, чтоб Земфира Рамазанова — известная персона в музыкальном мире — согласилась написать музыку к её фильму, и её нисколько не смущает, что общаться они смогут, в большинстве своём, лишь через Интернет, не смущает, что у Земфиры никогда не было подобного опыта, и уверяет, что заплатит хорошо. "Деньги, опять эти чёртовы деньги. Почему всех волнуют лишь они? Как будто они мне подарят возможность слышать и говорить. Черта с два я соглашусь." Но, судя по всему, Рената Литвинова была не из тех, кто так просто сдаётся. Спустя несколько дней ей было отослано согласие, а на почтовый ящик Земфиры Рамазановой пришел документ со сценарием.***
"И зачем я за это взялась? Так, ладно, Земфира, отдашь ей диск, получишь свой гонорар и уйдёшь." Уверено постучав три раза в дверь, Рамазанова распахнула её, входя в тёмную комнату, именуемую монтажной, и одновременно с этим вытягивая из сумки диск. — Ой, Земфира, здравствуйте! А что, уже семь? Господи, я совершенно забыла про время. Темноволосая женщина чуть насмешливо приподняла бровь, мысленно строя догадки о том, что же сейчас так возбуждённо говорит Рената, и наблюдая за тем, как раз за разом светлая прядка волос лезет в глаза женщины, несмотря на тщетные, судя по всему, попытки закрепить её. С того памятного вчера, когда на почту пришло письмо с таким предложением сотрудничества, прошло уже несколько месяцев. Холод и снег сменились по-весеннему ласковым ветерком и постепенно пробивающимися травинками из земли. — Ой! — Рената чуть вскрикнула и прикрыла рот рукой, неловко улыбаясь и будто извиняясь за то, что допустила такую ошибку в общении. — Вы же не слышите, как я могла забыть, — пробормотала она себе под нос. Земфира усмехнулась, достала из сумки блокнот и ручку и, вырвав один листок, что-то быстро написала, протягивая его за тем блондинке. Глядя, как просветлели голубые глаза прекрасной женщины, она мысленно порадовалась. То, что люди забывали о её глухоте, было уже давно привычным. Рената мягко улыбнулась, вызывая в душе Земфиры целую гамму чувств. "Интересно, а какой у неё смех? Нервный или заливистый? Вдруг она смеётся как старый солдафон? Или это перезвон колокольчиков?" Ей было слишком сложно представить её смех. Рената, глядя на задумчивое выражение лица Земфиры, вдруг ещё раз улыбнулась, только шире и как-то более искренне, стирая все границы. Её аккуратные пальцы выхватили из рук Земфиры ручку, на миг соприкоснувшись, но этого мига хватило, чтоб женщина немного смутилась внутри, стараясь не показать этого снаружи. Через несколько секунд в её руки вернулся листок, где под неровной записью мелким почерком была красивая витиеватая — "Не хотите выпить кофе?" Кивок послужил ответом. Кофейня, в которой они оказались, была невероятно уютной. Здесь хотелось сидеть сутки напролёт. Общаться и молчать, беззвучно разговаривая. Казалось, Ренате не нужны были слова, чтоб понимать Земфиру, а та в свою очередь наконец-то встретила человека, с которым ей было уютно молчать. Просто сидеть и пить кофе, не думая о том, что человеку, наверное, некомфортно в такой тишине. Здесь всё было иначе. Ближе к ночи, когда уютное помещение кофейни в историческом центре Москвы опустело, Земфира со звоном опустила уже пустую чашку на блюдечко, с интересом читая записку, которую Рената ей только что вложила в руки. Предложение прогуляться по расцветающему городу не показалось ей странным, оно было каким-то уместным. Всё было так, как должно было быть. И подсознательно это чувствовали обе. "Одна прогулка. И мы никогда больше с ней не увидимся. А хотелось бы..." — Земфира понуро опустила голову, застегивая молнию на куртке.***
"Куда она меня ведёт" — в очередной раз подумала темноволосая, когда Литвинова повернула в какой-то двор, держа её за локоть. Старый двор. Примерно так же выглядел двор, где располагалась монтажная. Примерно так же выглядела сотня дворов в Москве и не только в ней. Совершенно не знавшая так хорошо город Земфира, чуть насторожилась, подсознательно опасаясь, однако при этом доверяя Ренате. Какой-то дом, старый подъезд, первый этаж. Поворот ключа в замке, отозвавшийся громким эхом по подъезду, однако Рената на это предпочла не обратить внимания, а Земфира и вовсе не слышала. Вместе привычной планировки московских квартир, просторный зал. Диванчик в углу, зеркала во весь рост. Рената махнула рукой, показывая на тот самый диванчик, а сама подошла к окну. Сквозь пыльное стекло пробивался лунный свет. Светлокожая и светловолосая женщина в этом лунном сиянии казалась нимфой. Чуть приподнялась на носочки, стараясь открыть окно. "Невозможная. И угораздило ж в такую влюбиться!" Рената медленно повернулась, будто услышав мысли Земфиры. Только она не будто, она действительно услышала. — Земфира? Ты меня слышишь? Громко стукнула форточка, распахнутая порывом ветра. "Земфира, это сон. Ты не можешь слышать. Не с ней. Я не могу любить её." "Можешь" — в унисон с душой Земфиры проговорила Литвинова, делая шаг к уже любимой женщине. Ситуация напоминала сцену из дорогого фильма, из прекрасного сна, из эфемерной реальности, но была настоящей. Шаг вперёд со стороны одной, другой. И уста, соединившиеся в невесомом поцелуе.Для лучших фильмов не нужно денег, Их люди сами собой творят.