Никаких фамилий!

— Шрамоголовый ублюдок, — сквозь зубы выплюнул Малфой, угрюмой тенью шагавший справа от Гарри, поднимающегося по крутым Хогвартским ступеням вслед за сердитой директрисой МакГонагалл, то и дело нарочно пихая того в бок. — Да заткнись уже, Хорёк плешивый, и так из-за тебя нас накажут, — не остался в долгу Поттер, толкая Малфоя в ответ, из-за чего тот неловко пошатнулся, заставляя Гарри злорадно хмыкнуть. Совсем уже ослаб кретин слизеринский, как тростиночка стал, бледный весь ходит, с синяками под глазами, кожа да кости, да ещё галлон вредности впридачу. — Ах, из-за меня?! — возмутился он. — Ах, из-за тебя! — Да это ты меня, тупоголовый идиот, первый в коридоре толкнул! — Да, но я же извинился! Сто раз уже сказал, что я не нарочно, а ты взъелся, как кобра! — Чего? Да пошёл ты, мерзкий самовлюблённый… — Мистер Малфой, мистер Поттер! — парни, вспомнив, где они находятся, повернулись к директрисе. МакГонагалл обвела их обоих крайне неодобрительным взглядом, после чего кивком приказала им зайти в кабинет. Гарри угрюмо ждал, пока Малфой соизволит сделать, что велено, но тот прожигал его таким же упрямым взглядом. — После тебя, Малфой, — процедил Гарри. — Хватит играть в благородство, Поттер, зайди уже в чёртову комнату. — Я сказал, после тебя, Малфой. МакГонагалл, видя, что назревает очередная стычка, решила вмешаться. — Мистер Поттер, пожалуйста, проходите первым. Мне нужно серьезно с вами обоими поговорить. Скрипнув зубами, Гарри всё же зашёл в кабинет, буквально кожей ощущая ехидную ухмылку противного хорька. «Что, Потти, ты послушный мальчик, да?». Бесит. МакГонагалл жестом пригласила их сесть на кресла напротив директорского стола, а затем, когда они наконец уселись, не прекращая посылать друг другу яростные взгляды, начала: — По окончании войны дети стали чувствовать себя некомфортно в стенах Хогвартса. Отчасти это из-за того, что многие их родственники погибли здесь, сражаясь за нашу школу и за Магический мир в целом. Всем нам хорошо известно об этой старой вражде между Слизерином и Гриффиндором, и, по моему мнению, она крайне бессмысленна. Сейчас между всеми нами и так слишком много разногласий, а дополнительное давление в виде ваших извечных конфликтов никак не помогает оправиться после войны пострадавшим. Поэтому, — профессор сделала многозначительную паузу, по очереди изучая парней испытующим взглядом. — Я хочу, чтобы вы своим примером продемонстрировали, что отныне Гриффиндор и Слизерин — друзья и союзники. Драко издал странный звук, похожий на смешок, не особо старательно замаскированный под кашель. МакГонагалл нахмурилась, и Малфой вмиг посеръезнел. — Вы находите это забавным, мистер Малфой? — Абсолютно нет, — безапелляционно ответил он, но Гарри на чём угодно готов был поклясться, что в этот миг в голосе Малфоя было столько яда, что позавидовала бы даже гадюка. — Но, профессор, — осторожно начал он, — Как вы предполагаете, что мы сможем подать пример остальным, если и сами не особо… Э-э-э… ладим? Женщина непонимающе вздернула бровь. — Ну, в таком случае, вам стоит начать ладить. Гарри изумлённо уставился на неё. Ладить с Малфоем? С этим заносчивым самолюбивым нарциссом? С тем самым, с которым у него откровенная ненависть на протяжении семи лет? С этим слишком агрессивным хорьком? — И как нам, собственно, это сделать? — озвучил его мысли Малфой, который, по всей видимости, пребывал в точно таком же ступоре. — Что мне теперь, ходить с Поттером под ручку, вязать браслетики дружбы и прогуливаться с ним до Хогсмида? Гарри живо вообразил себе эту картину и едва сдержал смешок. Мерлин, это же просто глупо. Как директриса всерьёз может рассчитывать на то, что они с Малфоем — Мерлин упаси — подружатся? Смехотворно. МакГонагалл, которая, очевидно, не разделяла настроения Гарри, подняла брови и сухо ответила: — Для начала начните хотя бы называть друг друга по именам. В кабинете повисло молчание. — Что, простите? — озадаченно переспросил Гарри, с удивлением уставившись на МакГонагалл. Лицо женщины вмиг посуровело. — Мистер Поттер, — начала она. — Вы должны понимать, что межфакультетную вражду Слизерина и Гриффиндора уже давно стоило бы прекратить. Вы, как два явных лидера ваших факультетов, вполне способны своим примером направить и других на тропу мира. — А с чего бы нам это делать? — резонно поинтересовался Драко. — Я догадывалась, что вы спросите об этом, мистер Малфой, — с хитрой улыбкой (Гарри не мог поверить собственным глазам!) ответила директриса. Она вдруг взмахнула своей палочкой над их головами, и Гарри почувствовал, будто что-то невидимое обвило его запястье. — Поэтому я наложила на вас модифицированное следящее заклинание. Я в любой момент узнаю, если вы как-нибудь оскорбите друг друга или назовёте по фамилии. И если такое произойдет, то будьте уверены — запрет на использование метлы и участие в квиддиче нарушителю гарантировано. А также отработка по моему предмету до окончания года, запрет на посещение Хогсмида на такой же срок и личный выговор. Гарри изумлённо уставился на неё. Да какого черта? С чего это он должен любезничать с наглым хорьком? Похоже, Малфоя заботил тот же вопрос. — Я уверен, это нарушает мои права, — сузив глаза, заявил он. Гарри едва подавил улыбку — он буквально видел, как Малфой по-детски величаво хмурится и шипит «Мой отец узнает об этом!». — Это вынужденная мера, — невозмутимо возразила МакГонагалл. — К тому же, заклинание будет на вас всего одну неделю, начиная с сегодняшнего дня. А сейчас можете расходиться по своим комнатам, я не стану наказывать вас за драку в коридоре. Гарри со вздохом поднялся и подошел к двери. Ну что за дурацкое поручение им дала МакГонагалл? Обращаться к Малфою не по фамилии? Да он даже мысленно этого сделать не может! И, судя по мрачному выражению лица его товарища по несчастью, у хорька была та же проблема. До коридора, как раз на полпути как до Гриффиндорской башни, так и до подземелий Слизерина, они дошли в гробовом молчании. — Ну… Э-э-э, — неловко начал Гарри, сам не понимая, зачем. — Спокойной ночи, э-э-э, Драко? Малфой странно посмотрел на него и от Гарри не укрылось то, как он чуть вздрогнул, услышав своё имя из его уст. Отлично, ну и как к нему обращаться теперь, если он так шарахается? — То, что я не хочу расставаться со своей метлой и получать всю эту кучу наказаний, вовсе не значит, что мы теперь друзья-не-разлей-вода, Пот…— Малфой вовремя осёкся, — Кхм, Гарри, — исправился он, при этом произнося его имя с видимым усилием. — Конечно, — легко согласился он, почему-то ужасно раздражаясь от того, с каким трудом Малфой обратился к нему по имени, будто пытался проглотить булыжник. Невелика честь! — Это была просто вежливость. Лицо Малфоя как-то странно изменилось, словно на него набежала тень. — О. Ну конечно. Ты же у нас герой, Потте… Гарри! Весь из себя такой вежливый и воспитанный, да? — с непонятной агрессией прошипел он. — Да что ты бесишься?! — Гарри немедленно почувствовал, что и сам начал нешуточно распаляться. — Ведёшь себя, как последняя истеричка! — Что ты сказал? — казалось, Малфой даже посерел от ярости. — А что слышал, Малф… да чёрт, Драко! — Гарри чисто на автомате едва не выкрикнул фамилию проклятого хорька, которая теперь была под запретом, но вовремя опомнился. Гарри чувствовал, что ещё секунда, и проклятый Малфой накинется на него с кулаками, и уже приготовился было защищаться (вот интересно, а табу на оскорбления включает в себя драки?), но тот, услышав своё имя, как будто бы очнулся. Весь его гнев словно куда-то исчез. Он сердито нахмурился и вдруг отступил, резко разворачиваясь и быстрым шагом уходя в свои подземелья, не говоря больше ничего. Гарри тяжело вздохнул. И кто этого Малфоя поймёт? То бесится, то теряется от звука собственного имени. Видимо, последствия войны. Вон он как осунулся весь, ходит ссутуленый, тощий, задумчивый, не говорит ни с кем. Кроме, конечно, неизменных пикировок с Гарри, во время которых почему-то проявляет небывалую ярость. Псих, одним словом. Уже укладываясь спать, Гарри подумал, что что-то этот противный хорёк задумал и завтра уже точно попытается достать его. Такая она, малфойская натура… …И он, чёрт возьми, не ошибся! Вредный Малфой стал ещё более вредным, чем раньше, если это вообще возможно. С самого утра следующего дня Гарри ловил на себе его тяжёлые пристальные взгляды во время завтрака в Большом зале. Казалось, Малфой затевал что-то поистине жуткое, что заставило Гарри напрячься. Он постоянно оглядывался, когда шёл по коридорам, ожидая подставы — и он её, чёрт возьми, дождался! Малфой придумал самую коварную месть, на какую только способен слизеринец… На этот раз на Гарри налетел сам же Малфой, неожиданно показавшись из-за поворота как раз в один из тех моментов, когда Гарри отвлёкся на то, чтобы обернуться назад в ожидании его ловушки. Столкновение получилось таким сильным, что Гарри едва удержался на ногах, и то только благодаря руке Малфоя, крепко вцепившейся в его предплечье, спасая от позорного приземления на очень даже твердый каменный пол замка. — Э-э-э, спасибо, что не дал упасть? — неуверенно произнес Гарри, косясь на ладонь Малфоя на собственной руке. Тот вдруг расплылся в ехидной издевательской ухмылке (ох, как она не понравилась Гарри!) и вдруг выдал: — Пожалуйста, Гарри, отчего же не помочь Герою Магической Британии? От изумления Гарри едва не свалился повторно. —Че-чего? — жалко выдавил он. Наградой ему стал полный торжества взгляд. — Что слышал, о Великий Спаситель магического мира, — ехидно ухмыльнулся он. Гарри от такого заявления только подавился воздухом, непонимающе разинув рот. Видимо, милосердный Малфой решил сжалиться над ним и его ошеломлением, и снизошёл до пояснения: — Ну, мне же нельзя обзывать или оскорблять тебя, да даже по фамилии не назовешь. Так что привыкай, драгоценный Герой, надеждa и будущее Магической Британии! И, видимо, посчитав, что этого достаточно, он круто развернулся и, как ни в чём не бывало, продолжил свой путь, очевидно, даже не пытаясь замечать ошарашенные взгляды других учеников, которые, естественно, стали свидетелями этого идиотского разговора. Так это всё и началось. Похоже, Малфой начисто забыл, что у Гарри есть его непосредственное имя, и решил, что раз уж называть по фамилии его нельзя, то почему бы не давать ему всякие мерзкие прозвища? В любом случае, от простых обзывательств «Герой» и «Спаситель», которые в его устах звучали просто невообразимо оскорбительно, он изощрился до отвратительных, гадких, слащавых и ещё более унизительных. И, разумеется, Гарри не желал отставать, бросаясь в него не менее мерзкими словечками. В какой-то момент их взаимные издевательства переросли в своеобразную игру: кто кого назовет противнее и слащавeе. — Гарри, солнышко, не подашь мне вон те крылья летучей мыши? — С удовольствием, сахарный мой. Вот, Драко, не урони только. — Не переживай, сокровище ты моё, не уроню. Ты не забываешь помешивать зелье, мой герой? — Конечно нет, малыш. Самого Гарри откровенно тошнило от переизбытка сладости в каждом из этих прозвищ, но перебрасываться ими с Малфоем было до того забавно, что ему не хотелось прекращать это. Тот, похоже, тоже ничего против не имел, и Гарри даже пару раз видел, как Драко приходилось сжимать губы в плотную линию, чтобы не рассмеяться в голос после очередного слащавого прозвища. Хогвартс все эти дни бесновался и сходил с ума, растревоженный неожиданной новостью. Честно, Гарри даже и не думал, что эта их с Драко затея получит такой ажиотаж, но теперь о них не говорил только ленивый. Похоже, их это развлечение все приняли за чистую монету. Удивительно, и как они не могли чувствовать всей той наигранности в их голосах? Гарри уже не раз и не два слышал в коридорах, как девчонки (и не только) перешептывались между собой: «… Клянусь, я слышала своими ушами! Малфой ему такой: „Доброе утро, сокровище моё“, а Гарри в ответ: „Привет, Драко, хороший мой“!». Очевидно, все решили, будто они с Драко… Встречаются?! Ха-ха. Смешно же? Ничерта это не было смешно. Ну, то есть, по началу это было, конечно, забавно, но на шестой день Гарри начал смущаться этой неразберихи. Даже Гермиона, когда он в очередной раз повторял, что это просто игра, с такой понимающей улыбкой согласно кивала ему головой, что не оставалось никаких сомнений, что она не верит ни единому его слову. Проницательная Гермиона, которую было нереально обвести вокруг пальца! Что уж говорить о легковерном Роне, который заливался краской каждый раз, стоило ему заговорить на тему, хоть отдалённо касающуюся Драко, и начинал бормотать что-то вроде: «Гарри, ну и как там твой паре…гхм, хорёк? Почему ты ничего раньше мне не рассказывал?». Это всё больше начинало походить на какое-то безумие. Ещё большим безумием было то, что Гарри и сам начал привыкать звать Малфоя по имени. Он стал замечать за собой, что даже мысленно он зовёт его не иначе, как «Драко», а все эти прозвища не кажутся больше такими уж отвратительными (скорее, некоторые из них, вроде простого «дорогой» или «милый», к издевательски протянутому «котеееночек» или и правда мерзкому «зайка» он, хоть убейте, привыкнуть не смог). Теперь они не теряли ни единого шанса, чтобы поздороваться, пожелать друг другу доброго утра и приятного аппетита, проявляя самую нездоровую вежливость, а если их сажали вместе на некоторых уроках, то больше не возражали, а вдвоём принимались выполнять задание, время от времени перебрасываясь кошмарными прозвищами, вызывая взрывы смеха в кабинете. И как бы это ни было странно, но Гарри… нравилось просто общаться с Драко? *** И хотя всю неделю им было очень даже весело вместе, в воскресенье Драко почему-то ходил мрачнее тучи, огрызался на всех подряд и прожигал всех и каждого тяжёлым злобным взглядом. С самого утра Гарри заметил эту странную перемену в его поведении — Драко не поздоровался с ним, ни разу не назвал ни по имени, ни по мерзкому прозвищу, да он вообще отвернулся от него и полностью игнорировал. «И какая муха укусила этого хорька?» — думал Гарри, наблюдая за тем, как Драко в очередной раз рявкнул на какого-то насмерть перепуганного первокурсника, который всего лишь попросил отойти c прохода. Нужно было выяснить, с чего это Малфой опять стал таким угрюмым, каким был ещё неделю назад. И так как Гарри был прямолинейным гриффиндорцем, то и способ выяснения он выбрал самый прямолинейный — спросить и узнать. Беда была лишь в том, что изворотливый хорёк никак не желал оставаться наедине. Да чёрт, он вообще как будто бы избегал его! Но ничего. И не таких ловили. *** — Драко? В библиотеке было привычно душно и по-весеннему жарко. На улице вовсю сияло солнце — самая погода для полётов на метле. Но вместо этого Гарри здесь, в этом пыльном скопище книг. Он оббежал весь Хогвартс после занятий, пытаясь выловить Драко, до обидного упорно от него ускользающего. Конечно, можно было просто стать под портретом в гостиную Слизерина и ждать, пока Малфой не появится, но Гарри также знал, что эссе по Трансфигурации можно написать только с помощью учебника «Придавание гигантских форм» (спасибо, Гермиона), который, в свою очередь, можно было найти только в библиотеке (спасибо ещё раз, Гермиона). Полчаса ожидания среди книг и учебников — и вот он, неуловимый Драко Малфой пойман. — Отвали… Гарри, — кисло буркнул он, уже практически без заминки называя его имя. От него буквально веяло недовольством и вселенским раздражением. — Чего ты сердишься? — Как будто тебе не плевать, — ядовито и как-то обречённо выплюнул он, хватая учебник с полки и явно намереваясь снова сбежать, но Гарри, повинуясь какому-то дурацкому порыву, вцепился в его локоть, не давая уйти. — Да что с тобой не так? — выдохнул он, стараясь не обращать внимания на дикий взгляд Малфоя, изумлённо уставившегося на руку Гарри на его локте. — Со мной?.. — растерянно пробормотал все еще потрясенный Драко, но быстро очнулся и метнул в Гарри полный злобы взгляд. — Со мной-то всё в порядке, Пот… Гарри. А вот тебе что от меня надо, я понять не могу. Чего ты за мной таскаешься целый день? Или думал, что я не замечу твоего невероятно «талантливого» шпионажа? — Просто ты сегодня, ну, не в духе, — пожал плечами Гарри. Светлые брови Драко удивлённо поползли вверх. — С чего ты взял? — Да ладно, — Гарри едва удержался, чтоб не закатить глаза в лучших традициях Малфоя, — весь день орешь на всех подряд, со мной не говоришь… — А с чего бы мне говорить с тобой вообще? — ядовито прошипел Драко, но Гарри его проигнорировал. —…мрачный ходишь, как туча. И мне интересно, почему? Драко изумлённо уставился на него, но в следующую секунду снова нахмурился. — А то тебе есть до меня дело, — выплюнул он. Настала очередь Гарри удивляться той горечи в голосе Малфоя, но Драко с каждым мигом распалялся всё сильнее, постепенно переходя на крик. — Ты же до беседы с МакГонагалл вообще не смотрел на меня даже! Что, я слишком жалок для Национального героя, м? Мерзкий Пожиратель смерти, не так ли? Так чего уж теперь прикидываться светлой душой и подходить ко мне со своей дурацкой заботой, если завтра, уже завтра, когда заклинание МакГонагалл перестанет действовать, ты снова будешь вести себя так, словно меня не существует?! Гарри, ошарашенный отчаяньем и гневом в голосе Малфоя, только и смог выдавить: — Ну, мне понравилось с тобой общаться на этой неделе… — Вот, пожалуйста, тебе понравилось… что? — Драко осекся, пораженно вытаращившись на Гарри, который моментально смутился своих же слов. Но это была правда. До дурацкого заклятья МакГонагалл их общение состояло лишь из взаимных оскорблений и полного игнорирования друг друга. Но за последнюю неделю Гарри внезапно почувствовал, каково это — смеяться вместе с Драко, иметь общие темы для разговора, проводить вместе время без постоянных перепалок, да чёрт, даже называть его по имени оказалось очень здорово! Странно, конечно, но Гарри не мог не признать, что слизеринец действительно был интересным и… Ну, да, он был вполне привлекательным. Особенно, когда смеялся. Не с ехидцей или насмешкой, а искренне, по-настоящему. И поговорить с ним было о чём. Худой только очень, кожа да кости, и вид какой-то вечно уставший… Как бы не хотелось признавать, Гарри невольно беспокоился за него. — Говорю, было весело, ну, знаешь, просто хорошо проводить время, — как можно более невозмутимо пожал плечами Гарри, надеясь, что проклятый румянец не заливает его щеки прямо сейчас. — Тебе… понравилось проводить со мной время? — как-то неуверенно переспросил Драко, глядя на Гарри странным взглядом. Тот только пожал плечами. Ну, да, понравилось, что тут такого? На самом деле, более неловко Гарри себя не чувствовал никогда. Ему вообще казалось, что он ступает по очень тонкому льду. Пытаясь выглядеть как можно более невозмутимо, он осторожно кивнул: — Ага. Кто бы мог подумать, правда? Но я думаю, что было бы здорово так же общаться и потом. Ну, после того, как директор МакГонагалл снимет заклинание. Драко замер, опустив взгляд куда-то в пол. Гарри с удивлением и восторгом заметил, как по бледным щекам разлился смущённый румянец. — То есть, ты хочешь… — Драко запнулся, бросив быстрый, почти робкий взгляд на Гарри. — С тобой дружить, — неуверенно закончил он, сам не веря в то, что произнес. — Со мной дружить, — эхом повторил Драко, задумчиво разглядывая Гарри, который просто не знал себе места от смущения. — Если ты, конечно, хочешь, — поспешно добавил Гарри, испугавшись повисшего молчания. — Потому что если ты не хочешь, то… — Я хочу, — быстро произнес Драко и тут же смутился горечи в своём голосе. — Хорошо, — моргнул Гарри. — Значит, будем дружить. — Будем, — согласился Драко. Его губы против воли разъехались в широкой улыбке, которую он тут же попытался скрыть, но безуспешно. Гарри, заранее пугаясь своих же слов, неуверенно продолжил, борясь с желанием зажмуриться (но это было бы, конечно, не по-гриффиндорски): — Или, может, не только… — он испуганно осекся, захлопывая свой рот, пока тот не сболтнул ещё чего-то такого сверхнеловкого. Драко изумлённо уставился на него, его щеки заполыхали ещё ярче, и Гарри, окончательно смутившись, резко развернулся, порываясь уйти прочь, пока он не испортил эту хрупкую дружбу. …Но был остановлен робкой, но твердой рукой, вцепившейся в его локоть, разворачивая обратно. — Что ты имел в виду? — выдохнул Драко, лицо которого оказалось вдруг так близко-близко, что Гарри мог ощущать тепло его дыхания у себя на губах. О, Мерлин. Видя, что насмерть перепуганный и окончательно сбитый с толку близостью Гарри не собирается ничего отвечать, Драко чертыхнулся и переспросил: — Что ты имел в виду, когда сказал «и не только»? Давай же, говори, — неужели в его голосе Гарри слышал неподдельную мольбу? Так, словно… О нет, этого не может быть. Словно Драко действительно хотел узнать. — Я хотел сказать, что мы могли бы… э-э-э, ну, не только дружить, как, знаешь, приятели, а ещё и… Но только если ты не против! Я вообще ничего такого… Чёрт, я не говорю, что мы должны ходить под ручку и все такое, но я просто… — Постой, ты что, предлагаешь мне… Встречаться? Гарри, всё ещё смущённо бормотавший, только и сумел, что кивнуть, отчаянно боясь поднять глаза на Драко. Чёрт-черт-черт. Как же неловко! — Ну… Я согласен. — Что? — пораженно вскинул голову Гарри, встречаясь взглядом с Драко. — Я согласен с тобой встречаться, если ты имел в виду именно это, когда бормотал какую-то чушь несусветную минуту назад, Гарри, — прошипел Драко псевдо-раздраженным тоном, впрочем, даже не пытаясь скрыть румянец и улыбку на лице. — Здорово! — искренне выдохнул Гарри прежде, чем осознал всю глупость этого поступка. Драко насмешливо усмехнулся на его неприкрытый восторг в голосе, но Гарри мог поклясться, что его глаза просто сияли непереносимым счастьем в этот миг, поэтому: — Ой, да брось ты, — фыркнул Гарри, притягивая Драко за шею и осторожно целуя, чувствуя, как тот нетерпеливо подаётся вперед, целуя в ответ. Ну что ж, может, Гриффиндор и Слизерин с недавних пор действительно союзники. Ну, по крайней мере, их лидеры — даже нечто большее. Но это, естественно, не отменяет того факта, что Гарри непременно надерёт зад хорьку в квиддиче в этом году. Так, с любовью.