После ужина

Парни садились в машину, утомленные съемками. — Как же я хочу есть, — жалобно протянул Чонгук, падая на сиденье. — Так вы что же, даже в магазинчике не поели? Макнэ глянул на садящегося рядом Сокджина и покачал головой: — Нет, я должен сегодня продержаться без еды, раз нам не повезло. — Ты шутишь что ли? Взгляни на себя: худой, что та лапша из рамена, щеки ввалились, на лице остался нос и глаза. Ты должен поесть! Чон снова отрицательно покачал головой. Джин хотел было рассердиться, но внезапно лицо его расслабилось, и он легко улыбнулся. — Хочешь? Перед носом младшего словно из воздуха появился шоколадный батончик. Ноздри юноши затрепетали, рот наполнился слюной, но он упрямо отвернулся к окну. — Нет, хен, спасибо. — Ладно, не хочешь — как хочешь, — и старший захрустел разрываемой упаковкой. Выдержка Чонгука дала сбой. Ему действительно стало интересно, сможет ли Сокджин есть возле него, не запинает ли старшего внезапно проснувшаяся совесть? Он повернул голову, и его губы встретились с мягкими губами хена. От них пахло шоколадом, и этот аромат заставил оголодавшего макнэ глухо застонать, неосознанно запуская пальцы в волосы брюнета и притягивая его голову ближе. Джин и сам придвинулся всем телом, касаясь острых скул и позволяя младшему углубить поцелуй в попытке добраться до самого сладкого. — Хен, — Гуки внезапно оторвался от блеснувших в свете мелькающих фонарей губ, чтобы отцепить ремень безопасности и перекинуть длинную худую ногу через бедра старшего. Джин быстро прикинул, сколько есть в их распоряжении и положил руки на поясницу своего донсэна. Тот был горячим то ли из-за темперамента, то ли в силу молодости, но загорался всегда моментально. Это и льстило Сокджину, и доставляло проблем обоим, когда короткий поцелуй внезапно перерастал в нечто большее, из-за чего потом менеджеры ворчали, а мемберы научились мастерски врать стаффу. Сейчас и самому было сложно удержаться, они давно не были наедине, а сегодняшние съемки, и эти мимолетные касания шеи… «Подзатыльник»! Ага, как же! Джин усмехнулся, и Чонгук неверно истолковал этот смешок. — Не смейся. Это не из-за шоколадки. Я правда соскучился. — Я знаю, Чонгуки. Я тоже. Макнэ наклонился и с новым жаром прильнул к губам старшего. Тот не уступал, успевая расстегивать ремень и тесные брюки. Когда он коснулся младшего, тот зашипел, запрокидывая голову. Машину аккуратно покачивало, менеджер не интересовался, почему заслон между водителем и пассажирами был поднят, полагая, что парни задремали. Разубеждать его в обратном нужды не было. — Тшш, Чонгуки. Иди ко мне. Парень наклонился, пьяными глазами вглядываясь в лицо старшего. Джин тяжело сглотнул от этого взгляда и притянул парня для поцелуя. От голодной слабости и возбуждения Чону казалось, что его хен везде вокруг него. Руки блуждали по спине и шее, легко оглаживая стоящий член, губы мягко кусали шею и ключицы, которые соблазняли весь день, выглядывая из чересчур большого ворота. Еще немного и парень был готов заскулить. — Джин-хен… Пожалуйста… Руки старшего послушно опустились вниз, доводя до исступления. — Хен! Ммм… — Чонгук зажмурился и прикусил губу, упираясь в плечо Джина. Тот гладил расслабленную спину, слыша, как дыхание парня успокаивается, и он начинает сопеть, засыпая. Сокджин посмотрел в окно, снова прикидывая оставшееся время, и не стал его тормошить. Аккуратно дотянувшись до салфеток, он привел все в порядок, с трудом застегнул чужие штаны, все еще чувствуя собственное неудовлетворение. Наконец машина остановилась, и Сокджин аккуратно ссадил донсэна с колен. И почти сразу в салон заглянул менеджер: — Приехали, ребят. Гуки открыл ничего не понимающие глаза и вышел вслед за Джином, ежась от перемены температуры. — Пойдем, Чонгуки, сделаю тебе рамен. В этот раз парень не упрямился, видимо, не успев как следует проснуться. Тихо засмеявшись, он кивнул и внезапно остановился. — Ты чего? — Сокджин непонимающе уставился на идущего впереди парня. — А шоколадка у тебя еще есть? В полумраке Джин вгляделся в глаза напротив, понимая намек, и чувствуя непреодолимое желание снова начать приставать к этому мастеру соблазнений прямо на лестнице к дому. — Есть, — подмигнул он. — Но сладкое — только после ужина!