Не все так легко

Юри — 20. Юле — 19.       Три года назад Юля бы посмеялась в лицо тому, кто бы сказал, что она будет встречаться (и очень близко) с уже не ненавистным японцем. (Который, к слову, перевёлся в универ девушки по обмену) Сейчас эти двое студенты, загруженные материалом с ног до головы. Через две недели они опять в мелкой ссоре из-за какого-то пустяка. Через два дня с хвостом вновь мирятся. Ссора — примирение — секс. Так прошло уже два с половиной года, а эти двое ссорятся и мирятся настолько часто, что многие поговаривают за их спинами, что пара идёт к разрыву (ибо не знают, КАК мирятся эти двое). Все случается наоборот. Тогда, после очередного _очень_ горячего примирения (которое ещё несколько дней отдавалось болью в спине для обоих.) Юлька поняла — у неё задержка. Убирая в дальний угол самые _плохие_ мысли, та решила пока что не обращать внимание. Может, сбилось просто? Из-за недавней ссоры, например. К сожалению, изменения в характере Юли все же было. Первым это заметила Мила. Подруга Плисецкой, из другого университета, но они продолжали тесно общаться, даже после школы. Первым делом на ум Бабичевой естественно пришло только одно — Юлия беременна. Убегать от рассерженной подруги оказалось на удивление весело. Но, все же, наказав подруге, что бы та проверилась, и, подкинув в сумку блондинки тест, убежала по направлению к своему общежитию. Через несколько дней девушка была мрачнее тучи. Огрызаясь на всех, та не подпускала к себе даже Юри. Из-за чего? Вариант Милы все же подтвердился. И пазлы встали на свои места, образовывая целую картинку. Все было более-менее спокойно, не считая ругательств Плисецкой, пока Кацуки, все же не поймав Юлю около выхода из университета, уже на пролом начал допрашивать. — Тебя что-то не устраивает в наших отношениях? — парень вздыхает, надеясь, что не услышит огромный список того, что Юле не нравится. — Нет. — Какие-то проблемы? — девушку ещё больше сжали в объятиях. — Нет. — Что-то с дедушкой? — очередная догадка. — Абсолютно нет! — Юри болезненно морщится, когда острые ногти блондинки впиваются в его плечи. Как тогда, после последней ссоры. Спустя 12 попыток, у Кацуки начинает дёргаться глаз. У Плисецкой очередной приступ нежности, которые стали чуть более часты. Убрав руки с плечей парня, девушка утыкается носом в грудь парня, ближе прижимаясь к нему. — Идём, пожалуйста, в парк… Я там тебе все расскажу, — Юри подхватывает блондинку на руки, и, наплевав на тяжеленную сумку с конспектами на плече, идёт в ближайший парк. Через минут пять, Кацуки опустился на лавочку. — Рассказывай. Девушка тихо всхлипнула, прижимаясь к брюнету как можно ближе. Казалось, что Юля сейчас самое беззащитное существо на планете. По крайней мере, так обрисовалось в его голове. Сумбурно, через всхлипы, дрожа как листик, та все же рассказала все. И про задержку, и про Милу, и про тест… Сказать, что Юри был в шоке — ничего не сказать. Его мелко затрясло, но он силой заставил себя успокоится, когда взглянул в травянисто-зелёные, большие, как у оленихи, глаза Юльки. Поцеловав блондинку в лоб, в щеки, в солоноватые от слез губы, тот стал успокаивающе поглаживать Плисецкую по голове. — Ч-что… теперь будет? — тихий шёпот девушки был едва различен. Брюнет и сам себе задал этот вопрос, правда, про себя, но все равно же. И придумал ведь. — Юлия Кацуки. Тебе будет идти такое новое имя.