Долбанутые

       Темные тучи закрывали небо, от этого строился не самый позитивный вид. Красный пикап подъехал к широкому бордовому зданию в пять этажей. Табло у ворот гласило «Средняя школа имени святой Виталии», а снизу надпись баллончиком «Добро пожаловать в АД!!!». Милые школьные будни. В пикапе, на пассажирском кресле, сидел высокий подросток с густыми каштановыми волосами и пухлыми щеками, что контрастировало с крепким телосложением. Свои темно-синие джинсы он, на удивление, не закатывал в подвороты, логотип «Limp Bizkit» на белой футболке почти стерся, это закрывала фиолетовая куртка «Леттерман». С середины предплечья до кисти его правую руку обвивала татуировка яркого красно-зеленого китайского дракона. Но самое выделяющееся — его лицо. Под левым глазом сильный фингал, на щеке пластырь, на лбу небольшая шишка, везде ссадины и разбитая, опухшая губа. Да, не похож на претендента «Красавчик года», но ведь внешность не главное! Ну, может, немного. Седой, немного полный мужчина, сидящий за рулем, обреченно вздохнул.  — Арт, — тихо сказал он. — ты ведь понимаешь, что наделал? Угробил свое чертово будущее. Подросток промолчал, сжав кулаки до белых костяшек.  — Черт, да ладно, если бы ты просто подрался, но это перебор.  — Не надо напоминать мне об этом каждый блядский день, хорошо?! — вспылил Арт. — Я знаю, что поступил ужасно, безответственно, но хватит уже капать мне на мозги!  — Капать на мозги?! Арт, ты отправил парня в больницу, понимаешь это своей тупой головой или нет? Из-за тебя он находится в коме, а еще, в придачу, тебе придется отрабатывать у какого-то всратого психолога, чтобы не попасть в колонию!.. знаешь, мне надоело. Вон из машины, сейчас же. Арт схватил портфель и вышел, сильно хлопнув дверью. Когда пикап уехал, Арт продолжал стоять на месте, и потом сильно пнул мусорный бак, разбросав мусор по стоянке. Собрав воздух в грудь, он крикнул.  — Блять!        Арт поднялся на второй этаж, вяло прошел по темному коридору и постучал в синюю дверь, откуда доносились голоса людей. «Школьный психолог Ж. Тахнаева», написано на разбитой табличке.  — Извините за опоздание. — вяло буркнул Арт и вошел. Небольшой кабинет, у правой стены кресло и письменный стол со стопкой бумаг. Плотно закрытое окно пропускало сквозь себя холодные оттенки серого неба, и если бы не включенный блеклый свет, в комнате было бы практически темно. Ну да, всего лишь 6:40 утра. В другом конце стоял небольшой стеклянный столик и вокруг три коротких зеленых дивана. За ними сидело пять ровесников Арта: два парня и три девушки.  — Привет, Арт! — улыбнулась Тахнаева. Невысокая, бледная девушка двадцати одного года с короткими темными волосами. Учась в институте психологических наук, ее все же приняли на работу в школу. По мнению Арта, через постель. — Вы меня знаете…  — Вообще-то, нет. Я тебя не знаю. — одна из подростков, с пухлым лицом и вьющимися черными волосами до плеч, пожала плечами. — Без обид, но это так.  — Хорошо-о, повторю специально для Виты, — Тахнаева казалась немного обиженной. — я ваш психолог Жаврия Тахнаева, веду курс для исправления. Напоминаю, что ходить обязательно, ибо в противном случае — уголовное дело. — Кто-то из ребят жалобно заныл. — А теперь, почему бы каждому из вас не рассказать, почему он здесь?  — Зачем? — спросил тощий парень-азиат в темно-серой толстовке и черных джинсах. — Каждый из нас знает друг друга и за что тут оказался. Ведь правда… ээ, жирдяй? — он указал на сидящего напротив смуглого подростка арабского происхождения в очках.  — Меня зовут Нарим! — воскликнул он, на что азиат лишь нахмурился и хмыкнул.  — Отлично, Нарим! Вот ты и начинай. — хлопнула Жаврия и начала внимательно смотреть на него. Арт видел этого парня в школе, оба в одной группе по химии, на этом вся их связь обрывалась. Нельзя было назвать его жирным, но лишний вес он действительно имел. Серо-бордовая куртка-кенгуруха с капюшоном и серая футболка «Nickelback» не скрывали немаленький живот, синие брюки подчеркивали зад, хоть и не были узкими. Короткие черные волосы он закрыл серой шапкой, очки в квадратной оправе придавали ему вид программиста. Арт с легким смешком посмотрел на его темно-красные кроссовки Ecco.  — Ну, я Нарим Ан. Мне 17 лет, поступаю в лингвистический колледж…  — Ближе к делу. — потребовала девушка с темно-рыжими волосами.  — Э, ну короче, я взломал школьный сайт и испортил профили нескольких козлов. Потом взломал страничку каждого и выложил сокровенные фото в сеть.  — И все? — ухмыльнулась невысокая девушка с крашеными в ярко-розовый волосами.  — Ну, возможно, еще я взломал директора и нашел видео домашней порнушки, где участвовали он и семидесятилетняя старуха, которую он называл мамочкой. Повисло неловкое молчание.  — Оке-ей, хорошо. Про последнее даже я не знала… — Жаврия прокашляла в кулак, про себя подумав «Типичный задрот без друзей». — Анна, расскажи ты. Рыжая, немного подумав, начала.  — Я Анна Ы, мне 16. Верю в фей, магию, волшебство, честных депутатов. — кажется, ей это приносило немыслимое удовольствие. — Попалась, когда переоделась в монстра Франкенштейна и в таком виде попыталась изнасиловать пару парней на улице. Ну, еще пару окон сломала… и костей. Не своих, конечно. Анна — высокая, худая, с безмятежным лицом и темно-рыжими волосами до плеч. В голубой олимпийке, поверх футболки с единорогом, укороченных синих джинсах и радужных вансах. На лодыжке виднелась маленькая татуировка мультяшного единорога, пускающая радугу из зада. По лицу непонятно, что она задумала. Иногда люди считали ее отсталой в развитии. До сих пор неясно, правда ли это.  — Это… сильно. — Нарим поправил очки. — А еще на меня наезжала?  — Наезжала, наезжаю и буду наезжать, мудак. Жаврия не стала успокаивать их. По ее логике, любое взаимодействие друг с другом должно помочь. Хотелось посмотреть на ее реакцию, если бы один из них напал с ножом на другого. Следующей была девушка с розовыми волосами. Арт часто видел ее в школе — Элейн Аллен. Невысокая, стройная, с проколотой бровью, свои темные волосы красила в яркий розовый цвет. Помимо брови, в каждом ухе проколот хрящ в трех местах: круглый фиолетовый кристаллик, тонкое черное кольцо и маленький рубин. Ее нос, кажется, немного кривоват, с небольшой горбинкой, как у ведьмы. Под черным свитером с длинными рукавами она носила красную клетчатую рубашку, которая была велика на два размера, черные джинсы потерты в области колен. Длинные поношенные кеды «Converse All Star» полностью черные. Порой он очень сожалел, что у них нет общих уроков. Боясь заговорить с ней, он часто посещал ее странички в социальных сетях или наблюдал из-за угла. Да, это пугает, но что еще оставалось сделать? Подойти и познакомиться? Пфф… возможно.  — Я Элейн, мне 17. Поступаю в колледж изобразительных искусств, вроде как художница. Меня спалили с кучей… немного нелегальных веществ. Таблетки всякие, травка. Ну у каждого бывает такое, разве нет? «Цветные волосы, пирсинг, принимает наркотики — точно художница», подумала Жаврия.  — Окей, тогда, когда наша любительница покрасить волосы в радужную блевотину единорога высказалась, — Элейн показала Вите средний палец. — я расскажу свою охуительную историю: меня зовут Вита Цеткина, 16 лет. В начале лета учителя попросили меня подготовить зал для какого-то праздника выпускников. Я увлеклась, совсем немного, и сожгла зал. — беспечно сказала Вита. «Про таких, как она, говорят, что они заряжены энтузиазмом», подумала Жаврия. — Ну, а дальше оно само, как видите. Немного пухлая, но и близко не толстая Вита сидела в белой футболке с рисунком рыцаря, кричащего «За короля… и твою мамашу!» и черных джинсах до щиколотки. Темно-коричневые туфли перепачканы в грязи, желтые носки с красными звездочками сильно выделялись. Все уставились на Арта. Он сделал вид, что не заметил, но под давлением все же рассказал.  — Меня зовут Арт Колдуотер, мне 17. Попал сюда из-за драки с одним козлом, что оскорбил моего друга.  — Пиздеж, — хмыкнула Вита. — тебя не могли отправить сюда за обычную драку.  — За обычную — нет. Но после меня тот парень лежит в коме. Вита и Нарим уставились на него. Остальные же, то есть те, кто не в танке, слышали про этот случай  — Хорошо, остался Куат. Давай. — Тахнаева кивнула азиату и принялась ждать. Куат Юу — высокий тощий парень азиатской внешности. Темно-серая толстовка с синим рисунком на нем будто на скелете, черные джинсы он закатал в высокие синие кроссовки. На тонкой шее надпись на латыни. Mea vita et anima es. Темные непослушные волосы закрывали глаза, под которыми красовались круги от недосыпа, светлая кожа почти доходила до бледности, он скривил тонкую губу и слегка качнул головой.  — Бред какой-то. Нет смысла говорить о том, что все знают. — Куат прикрыл глаза и вздохнул.  — Нет, мы не знаем. — хихикнула Анна. — Колись давай, про наши проступки ты же слышал.  — Я не особо и хотел.  — Ну же, не будь таким холодным. Ну, или скажешь ты, или прочту в твоем досье я. — Жаврия указала на стопку на столе. — Выбирай.  — Твою мать, хорошо. Меня зовут Куат Юу, мне, как можно догадаться, 17. Я…  — Погоди, дай угадаю: ты вошел в женскую раздевалку, закрылся в шкафчике и фоткал голых девушек, параллельно нюхая чужие трусики, а потом фотки продавал на Porn… — энергично говорила Вита, как резко Куат перебил ее.  — Я облил машину девушки бензином и взорвал ее. -… сука, почти угадала. Телефон Жаврии зазвонил, наполнив комнату ее рингтоном Justin Bieber — Sorry, и она, попросив прощения, вышла из комнаты.  — Так значит, мы с вами в одной жопе: задрот, наркоманка, поджигательница, верзила и психопат. — Анна снисходительно улыбнулась им, обнажая скобки на зубах.  — Сказала насильница. — Нарим достал телефон и принялся лениво тыкать в него.  — Да мы все тут неудачники. Не знаю, как вы, но мне лишь бы побыстрее отработать эту хуйню и поступить в нормальный колледж. — Вита, казалось, была полна энтузиазма начать отрабатывать.  — Ага, только я не буду ходить с этим малолетним спартанцем. — Нарим указал на Арта и посмеялся над своей же шуткой, которая вроде бы и не шутка, но… пофиг. — Не хочу чтобы он меня избил до полусмерти. Арт вскочил и схватил араба за футболку.  — Эй, ты чего?!  — Не стоит прикалываться надо мной, козел. Въебать могу!  — Твою мать, хорошо, отпусти меня! Арт оттолкнул его, тот упал на диван и поправил шиворот.  — Я хочу быть опорой для своих близких, защищать их, не смей шутить над этим!  — Опасный парень, я бы его не трогала. — Элейн устало улыбнулась, завязав волосы в конский хвост. — По-моему, это мило.  — Особенно то, что тот пацан теперь в больнице. — вновь хихикнула Анна. Куат сидел с лицом, а-ля «Что я, блять, с вами делаю?». Нарим сидел в телефоне, изредка вставляя свои комментарии. Зачастую неуместные. Пока Элейн слушала от Анны подколы по поводу таблеток, Вита пыталась успокоить Арта, который собирался засунуть в зад Нарима его телефон. Жаврия вернулась, когда Арт уже стягивал с араба штаны.

***

       К работам они должны были приступить после занятий, что вполне логично. В школе уже начал собираться народ, смех и разговоры разливались под пасмурным небом. Нарим, пока было время перед уроком химии, вышел подышать свежим воздухом, встав у площадки перед парковкой. Полностью погрузившись в социальные сети, он не заметил, как на него чуть не наехал черный «Форд Мустанг Шелби GT-500» 1967 года. В последний момент Нарим успел отпрыгнуть назад, уперевшись ладонями об капот. Из открытых окон торчали руки с сигаретами. Послышался мерзкий смех, почти заглушивший песню группы «Accept».  — Вы совсем пизданутые, что ли?! — завопил Нарим. Он точно знал, кто это. Все знали: идеально чистый черный форд мустанг, тяжелый рок, попытка покалечить человека. Печально известная на всю школу шайка отъебанных сракодилов. Из машины, отъехав назад, вышли два парня, и за ними еще двое.  — Смотрите, это же задротий! — крикнул один из них, самый высокий. Перекаченный, в красной клетчатой рубашке с расстегнутыми верхними пуговицами и закатанными рукавами, которую он заправлял в темно-синие джинсы. На предплечьях на обеих руках татуировки: на левой окровавленная бензопила, на правой горящий оранжевым огнем кричащий череп, из глазницы которого выползает и обвивает его темно-зеленый змей. На ногах подвороты, на шее еще одна маленькая зеленая татуировка в форме звезды, белыми найками он, видимо, пинал людей, ибо на подошве красовались засохшие пятна крови. Он затянулся и выдохнул струю дыма Нариму в лицо — Привет, жирдяй. Дим Берриман — зеленоглазый подросток семнадцати лет с овальным лицом и веснушками на носу. Левую половину своих черных волос он сбривал почти налысо, правую зализывал так, чтобы не закрывали глаза. У Нарима Дим вызывал отвращение и, возможно, некоторую настороженность. Они со своей шайкой достали всю школу: учеников, учителей, работников. Избиения и драки, порча имущества, провокации в сторону каждого. Например, как-то раз Дим, пока Нарим был в душе после физкультуры, украл его одежду и выкинул. В итоге, ему пришлось ходить в полотенце, пока родители не привезли новую одежду.  — Ты мог меня сбить, ебанько!  — Тише ты, мешок с дерьмом! — рассмеялся второй подросток. Никия Янак — низкий, худой, с гнусавым голоском, лохматыми черными волосами и россыпью прыщей на светлом лице. Его губы практически постоянно сложены в ехидной улыбке. — Мы же ноги тебе не сломали, хотя я предлагал. Янак был ненамного, но хуже Дима. Многие считали его социопатом и, вероятно, были правы. Давно известно, что Никия по ночам искал бродячих животных, котят и щенков, и похищал. На следующий день находили их изувеченные трупы. Люди боялись его, Янак это знал, и ему нравилось. Его не отправили еще в лечебницу только потому, что доказательств не хватало. Янак больной, но не глупый, хотя по внешнему виду казалось обратное: заправленное в брюки небесно-голубое поло слишком ярко выделялась на нем, широкие черные штаны он перевязывал розовым резиновым ремнем, подкаты, длинные розовые носки и черно-белые New Balance. Как и Дим, Янак большой любитель украсить тело рисунками, и на одной только левой руке у него дюжина различных портаков, а в носу серебряное кольцо-септум. Вид глупый, но на уме этого парня сплошь боль и безумие. Ну, может, еще печенья. Третьим был Мика Иллиас — самый жалкий из всех. Он постоянно смеялся над лишним весом Нарима, хотя сам тоже отъел себе немаленький живот. Трусливый, лживый и глупый. Делал себе прическу и подвороты, как у Дима, и стал его другом лишь для того, чтобы избегать избиений и издеваться над другими. Сам по себе Мика слишком труслив, чтобы делать что-то одному. Мика носил черную одежду, чтобы казаться тощим: расстегнутая черная рубашка, рукава которой он закатывал до предплечий, обнажая бледные руки, белая майка под ней ясно подчеркивала, как трясся его живот, узкие черные джинсы с подворотами и черные олдскульные вансы с белой полоской. На кисти правой руки изображена серая сова. Интересно, как сильно Мика плакал, пока ему набивали эту сову? Он подошел к Диму, при ходьбе его живот подпрыгивал.  — Тебе что-то не нравится? — Мика выкинул окурок в Нарима. Он схватил охуевшего за шиворот и замахнулся, Мика закрыл лицо руками, и Дим успел ударить Нарима по лицу. Нарим упал на асфальт, отпустив Мику и прижав ладони к носу, из которого обильно потекла кровь.  — Да ладно, пацаны, не избивайте жироснежку сразу с утра. — сказал последний из шайки, Адам Рамзаев. Адам — неизменно бледный крепкий подросток с короткими черными волосами и густыми бровями. Именно ему принадлежал мустанг, который он любезно дал поводить Диму. Дома у Адама имелся целый набор свитеров на каждый день недели, сегодня на нем бледно-синий свитер, темно-серые джинсы с подкатами и желто-зеленые идеально чистые кроссовки «Puma». Среди всех он был самый вменяемый и спокойный, иногда мог даже заступиться за жертву насмешек.  — Как скажешь, мой кавказский друг. — насмешливо сказал Янак. Когда четыре отморозка собрались отойти от лежащего араба, этот идиот, не подумав о последствиях, крикнул им вслед.  — Идите и дальше ебаться в жопу, педики обдолбанные! Четверка остановилась, медленно обернулась и уставилась на Нарима взглядами, в которых читались жестокость и веселье. Нарим пожалел о сказанном, когда они пошли к нему. Дим подбежал и сильно пнул его в живот, Янак схватил толстяка за шею и засунул горсть грязи в рот. Народ смотрел на них, не осмеливаясь помочь. Нарим выплюнул всю грязь на Мику, тот завопил и, схватив камень, хотел ударить его по лицу, но подошедший сзади Арт выбил потенциальное оружие из рук и пинком под зад выкинул на парковку.  — Как же вы меня заебали! — Арт ударил Адама в нос, он упал на Янака.  — Мог не вмешиваться, прожил бы дольше. — Дим вытащил серебристую зажигалку Zippo с гравировкой скелета и одну петарду. Быстрым движением поджег и кинул в Арта. Громкий взрыв оглушил его, в это время Адам и Янак схватили новую мишень за руки. Дим принялся избивать Арта, но Нарим схватил агрессора сзади и оттащил. Мика толкнул его, но упал сам, ударившись головой об свой же камень. Он громко заныл, из глаз потекли слезы.  — Что тут происходит?! — подошел охранник и разнял их. — Прекратили, немедленно! Вы, — он указал на Адама, которому Арт разбил нос, и Мику. — марш в мед.пункт! Арт выплюнул кровавую слюну и помог Нариму подняться.  — Я вырежу твою селезенку. — хихикнул Янак, отправляя Арту воздушный поцелуй. — И скормлю ее своему хомячку. По дороге на урок, все же они в одном классе по химии, Арт и Нарим не вымолвили ни слова.  — А где «спасибо»? — наконец нарушил молчание Арт.  — Сам бы справился. — буркнул Нарим. — Почти уделал их.  — Ага, я это понял по тому, как они тебя скрутили и заставили жрать всякое дерьмо. Мощный ты.  — Пошел в жопу. Через десять минут после звонка на урок вбежал Адам с пластырем на носу.  — Простите за опоздание, соизвольте войти в сие чудо человечества, что смертные называют классом.  — Почему опоздал, Рамзаев? — спросила учительница. Толстая блондинка.  — О, ну, я иду к вам, и тут передо мной, прямо в коридоре, падает автобус! Огонь горит, люди кричат, я обхожу его стороной, но вдруг из автобуса выскакивает рука, вся в крови, и хватает меня за ногу, представьте! Кричит что-то вроде «Помогии», а я пинаю её и отвечаю «Отпусти, ирод, на химии опазыдваю! Святой предмет!». Класс еле сдерживался от смеха. Нарим, сидевший в конце класса, легонько улыбнулся.  — То есть, если я сейчас выйду, то обнаружу горящий автобус, осколки стекла и разрешенную стену?  — Да вряд ли, там уборщицы все убрали. Сами знаете этих женщин.  — Входи… Адам сел впереди Нарима, незаметно подбросив на его парту скомканный листок. На листке Нарим прочел одно криво написанное предложение «Мы тебя убьем!».        Вита потушила сигарету и выбросила в урну. Терпела три урока, на четвертый не выдержала. Могла бы подождать до пятого, вышла во двор, пообедать и покурить, но блин. Раковая палочка умоляла выкурить ее. Когда она собралась войти обратно, ее остановил дежурный.  — Талон на разрешение выхода из школы.  — Я выкинула его в урну.  — Так ищи!  — Конечно. Поможешь? Он маленький, белый, сделан из картона.  — Таких полно.  — Вот, блять, именно! Как я тебе его найду? Вытащи голову из жопы. Через пару минут она на весь коридор жаловалась, почему ей выписали выговор.  — Привет, пироманьяк. — с издевкой в голосе сказали две девушки, проходя мимо Виты.  — Отсосите, сучки! — она показала им обеим по среднему пальцу. У шкафчиков она нашла Куата, вытаскивающего тетради по классической литературе.  — Хей, Мистер-взорву-все-нахуй! Он проигнорировал ее и пошел в класс. Она стукнула его по спине.  — У нас с тобой урок в одном классе. В любом случае не отделаешься.  — Я просто буду молчать и делать вид, что тебя нет.  — Поэтому у тебя нет друзей?  — У меня есть друзья.  — Поэтому ты ни с кем не общаешься?  — Ты слишком энергичная.  — А ты слишком холодный. Ты так себе даже банальную девку не найдешь.  — Мне не нужна девушка.  — Так ты гей?  — Что? Нет! Просто не нужна.  — А дети? Кто тебе воду в старости принесет?  — Поставлю хуев кулер у кровати и буду пить, когда хочу, блять.  — Остынь, я прикалываюсь. Нахуй детей. В классе он сел у окна, Вита спереди. Учитель вошел с коробкой книг в мягкой обложке и велел раздать по одной на парту.  — Лучше прочитайте ее внимательно, вас ждет контрольная по этой книге.  — Почему на ней свастика?  — Что? Ой, блять, не та книга. Сдавайте обратно.  — Псс, Куат. — позвала его Вита. — До скольки сегодня отработки?  — Не ебу.  — Просто у меня сегодня свидание с самым лучшим человеком на свете! — мечтательно вымолвила она. — Он такой милый, умный, смешной…  — Вау, это, разумеется, здорово, но сейчас я чувствую то, что чувствовала группа «Slayer», когда филиппинский сенатор требовал запретить продажу записей группы — мне похуй.  — Кто бы сомневался. Тебе похуй, да. Ему похуй. Эй, народ, Куату похуй!  — Блять, Вита, захлопнись нахуй! — буркнул Мика. И хоть ничего с его головой не произошло, кроме того, что в ней полно говна, он жаловался, будто бы у него подозрения в сотрясении, и желал расправы Нариму с Артом.  — Не затыкай меня, придурок жирный, иначе простой царапиной на затылке не отделаешься.  — Вы закончили? — спросил учитель, сложив руки на груди. — Нет, вы, конечно же, можете продолжить, всего лишь урок идет. Хотите, принесу вам чай и столик для дискуссий?  — Знаете, ваш сарказм говорит о том, что вас в детстве растлил дядя, у которого умер собственный сын. Вы приезжаете к нему домой, счастливый маленький мальчик, и он предлагает принять вместе ванну. Так как ребенок из вас тупенький, вы соглашаетесь. И пока оба стоите голые, дядя показывает леденец и вы с удовольствием сосете его, но о том, что это был не леденец, узнаёте много лет спустя. — спокойно ответила Вита. — Так все было? Все, за исключением Куата, сидевшего с фейспалмом, уставились на нее.  — А ну вон нахуй с кабинета!  — Да ладно, я же пошу…  — Пошла, блять!  — Я вам не животное!.. отпустите биту!        Анна, как всегда, прогуливала урок биологии. Она всем своим сердцем ненавидела этот урок, в частности, из-за старой учительницы-стервы, что постоянно орала на учеников за пустяки. На уроках Анна любила помечтать о лучшей жизни, волшебном мире, и учителя постоянно говорили о том, что она витает в облаках. Это, конечно, правда, но все равно обидно. Рыжая вошла в женский туалет, вдруг ее увидят какие-нибудь учителя или работники школы. В конце, у кабинок, на белоснежном кафеле, лежала Элейн. Она смотрела в потолок, сложив ладони на затылке и скрестив ноги. Она сняла свитер с рубашкой, оставшись в белой футболке, и теперь были видны ее татуировки: на правой кисти ведущий вниз треугольник, запястье украшал бумажный самолетик. На предплечье миниатюрная солнечная система и на обратной стороне ярко-синий огненный шар, около которой еще пять маленьких рисунков. Левое плечо Элейн украсила рыжим улыбающимся котом в зеленой шляпе и хипстерских очках, под ней надпись печатными буквами «I am the art.». Ниже знак инь-янь, несколько японских иероглифов и скандинавские руны. На фаланге указательного пальца маленькое сердце. Чуть выше ключицы Крэйг из Южного парка, показывающий средний палец. Во взгляде девушки присутствовали некоторая меланхоличность и… заторможенность, что ли.  — Розоволосая? Элейн медленно переключила взгляд на Анну.  — О, привет! — голос Элейн тихий, неспешный.  — Ты что делаешь? Под «что делаешь» я подразумеваю почему ты лежишь в туалете и смотришь в одну точку.  — Да просто. — она вновь уставилась в потолок. — Какая проблема в том, что я просто хочу полежать на траве и посмотреть на прекрасные звезды?  — Проблемы две: ты в помещении, и сейчас час дня. Элейн рассмеялась. Анна подошла к ней вплотную и принюхалась. Смесь вишни и…  — Боже ты мой, да ты обкурилась!  — Не правда, я не обкурилась. Это ты не докурила.  — В этом нет логики!  — В жизни вообще нет логики, так почему бы не принять таблеток для веселья?  — Я от них увижу магию?  — Вполне возможно. От разговора их отвлек звонок с урока.  — Еще два часа, и пиздуем на отработки.  — Мне норм. — пожала плечами Элейн. — Я обдолбанная, поэтому ничего не понимаю.  — То есть, ты и на химии обдолбанная?  — Иди нахуй.        После уроков они, как и ожидалось, убирали мусор со школьной парковки. Жаврия освободила уборщиц, ибо есть нарушители, и дала каждому по мешку и острой хуйне для сбора всякого дерьма на земле. В школе не было никого, кроме этих шестерых и Жаврии. Пасмурное небо сменилось на темно-серое, раскаты грома волной проносились по земле. Элейн отошла от действий таблеток и теперь, с грустным лицом, бессмысленно смотрела на мешок.  — Мне больше нравилось, когда я нихуя не понимала.  — Мне тоже. — кивнула Анна и бросила огрызок яблока в Виту. Та хотела ответить, но огромный кусок льда упал в паре шагов от нее.  — Что за блядь? — Нарим выбросил мешок.  — Похоже на град, но он большой, как мой хуй. — сказала Анна. На скамейку вблизи упал еще один, еще больше.  — Еп, бежим! — крикнула Вита. Они побежали к заднему входу в школу, стараясь укрыться от града. Льдина попала Нариму в плечо, он свалился на землю, но тут же поднялся и побежал. На Элейн чуть не свалился ледяной шарик размером со страусиное яйцо, Арт схватил ее за руку и прижал к себе.  — Осторожнее! Анна потянулась к двери, и вспышка ослепила ее. Удар раскидал их в разные стороны. Шесть подростков лежали на земле, дергаясь и жадно вдыхая воздух.  — Все целы? — хрипло спросил Арт, пытаясь подняться.  — Я не чувствую своих ног… — взволнованно сказал Нарим. — А, нет, чувствую. Когда все, пошатываясь, но встали на ноги, к ним выбежала Жаврия. Ее волосы взлохмочены, рубашка помялась.  — Господи, что это было?! Вы в порядке?!  — Нас ебнуло молнией, в порядке мы или нет? — Вита закашляла и схватилась за голову. Глаза Жаврии раскрылись, она хотела что-то сказать, но тут же закрыла рот.  — Что?  — Знаете, лучше идите домой. На сегодня закончим.        Арт ждал автобус уже десять минут. Тело ныло после удара, все органы будто превратились в груши для битья.  — Ты, урод! — крупный парень в желтой толстовке силой отвел Арта в переулок и достал нож. — Отдавай деньги и телефон! Мало Арту проблем на сегодня, он не собирался давать этому мудиле ничего. Арт резко схватил нож и вывернул руку, но все пошло не так, как он рассчитывал. Мудила закричал так сильно, что, будь рядом люди, точно посчитали бы Арта злодеем. Арт отпустил этого парня, тот отошел и его рука болталась, словно червь.  — Пидорас гнойный! Мудила пронзил живот Арта ножом. Он упал и схватился за живот. Боль была тупой, нежели острой.  — Что за хуйня… Нож в руках мудилы загнулся, будто сделанный из пластилина. Арт недоумевающе посмотрел на него и, недолго думая, слабо, как он думал, толкнул мудилу. Тот отлетел и врезался об стену. По лицу потекла тонкая струя крови, Арт стоял и смотрел как вкопанный.  — Пожалуйста, скажите мне, что это неудачный пранк?        Анна, прогуливаясь по мосту, думала о грозе. Ее ударила молния, но внутри лишь стало легче. Будто она жиробаска, которая за один день сбросила 40 килограмм. «А вдруг, мало ли, от грозы я получу сверхспособности?», подумала она и залезла на широкий парапет моста, что ограждал людей от ледяной воды.  — Вперед, огненный шар! — крикнула она и вытянула ладонь. Ничего не произошло, кроме настороженных взглядов со стороны прохожих. — Сука. Тогда… Анна резко обернулась и нахмурилась, пытаясь вызвать тепловые лучи из глаз.  — Да какого черта! — она вспылила и принялась ходить по парапету. — Неужели эта блядская гроза не дала мне ничего, кроме болей в заднице?! Ааа, я хочу быть блядским Флэшем! Анна не сразу заметила, что буквально парила в воздухе.  — Ах ты… охуеть. Она завертелась, полетев наверх и вперед. Ветер бил в лицо, щеки тряслись, а сама Анна орала как террорист перед взрывом. Она долетела до небольшого пятиэтажного дома, попыталась остановиться, уперевшись ногами об крышу, но лишь потеряла один из своих вансов. Она вновь полетела, поднимаясь все выше и выше. Кажется, слишком высоко. Анна тяжело дышала, одновременно радуясь и боясь.  — Черт, как мне спуститься, не сломав ноги к хуям… сука! Она резко опустилась, но не упала, хоть было близко. Она опускалась все ниже и ниже, махая руками и крича во все горло. Периодически останавливалась, но потом опять падала вниз. Анна схватилась за перила крыши одного многоэтажного дома, дабы не превратиться в лепешку. Туда вышел молодой парень и уронил свой телефон.  — Господи, как ты тут оказалась? С тобой все хорошо?  — Со мной? Да отлично, всегда мечтала повисеть на балконе дохуяэтажного здания, прям пиздец кайф! Что за тупые вопросы?! Помоги мне, у меня руки уже болят!        Вита вошла в ночной клуб. У барной стойки ее ждал парень с каштановыми волосами и доброй улыбкой.  — Привет, Нико! — Вита подбежала и обняла его. — Долго ждешь?  — Да нет, всего минут 10. — он кричал, пытаясь перекричать музыку. Он заказал им по виски с колой и улыбнулся ей. «Черт, он такой классный! Просто милашка, лучший человек на свете!», думала Вита. Все ее мысли только о Нико, она залипла на его глаза, голос, улыбку, дебильную прическу.  — Черт, ты такой охуенный… — Вита сказала это слишком тихо, чтобы он ее услышал. Она достала телефон, на секунду в руках Виты прошлась белая искорка, и телефон вырубился, точно сгорел.  — Что с тобой? — Вита нахмурилась, и тут же обронила уже ненужный ей прибор на пол. По ее пальцам плавно кружились маленькие белые молнии.  — Ого, классный фокус! Научишь меня? — Нико, заплатив за выпивку, повернулся к ней. Кажется, он не видел, как Вита зажарила телефон.  — Что? А, я… не знаю. — Вита пыталась сохранить спокойствие, но в голове у нее, вместо Нико, крики а-ля «СУУУКА, ЧТО ЭТО НАХУЙ ТАКОЕ, С КАКИХ ПОР Я БЛЯДСКИЙ ЗЕВС, ЕБАНЫЙ В РОТ! МАМА, МНЕ СТРАШНО!». Мельком она увидела Куата, сидящего в другом конце бара и не замечавшего ее. Куат сидел со стаканом колы в руках. Он мрачно смотрел на стойку, будто проверяя ее на чистоту. После грозы он чувствовал себя хуже, чем обычно. Ему стало очень холодно, будто температура тела понизилась практически к нулю. Холод буквально прошелся по всему организму, заставив Куата слабо дрожать и надеть на себя больше одежды. Он хотел отлежаться дома, но друг практически силой заставил его пойти в клуб.  — Да что с тобой? Веселись давай, мы же подростки в клубе! — приказал полный темноволосый парень с длинной челкой.  — Прости, Цой, нет настроения. Она здесь. Куат уставился на девушку с длинными темными волосами, танцующую с парнем-амбалом в красном спортивном костюме. Она увидела его, скривилась и что-то сказала парню, но Куату было все равно. Увидев девушку, он сжал стакан. Ему сделалось противно, но он выдохнул. «Успокойся, кретин», думал он, расслабив руку, «держи свое дерьмо при себе, блять!». Когда он открыл глаза, стакан затянулся инеем, кола замерзла, от нее исходили клубки холодного пара, как от дыхания зимой. Куат раскрыл глаза, сглотнул и побежал на улицу, попросив прощения у Цоя. На свежем ночном воздухе его догнала Вита.  — А ты что тут делаешь?  — Что я делаю в клубе? Ты бы еще спросил, что я делаю в туалете. С тобой тоже творится какая-то хуйня после грозы? — она показала ему искорки молний на пальцах. Куат удивленно посмотрел на нее и слабо кивнул.  — Кажется, я замораживаю вещи. Это просто невозможно, мы же не… Амбал девушки, вышедший вместе с ним, схватил его и толкнул к стене, чтобы люди не увидели.  — Ты что творишь? — Вита подошла к амбалу, но тот лишь оттолкнул ее, не обращая особого внимания.  — Ты взорвал машину моей девушки, урод, и за это поплатишься всеми своими зубами. — он ударил Куата по лицу, тот сполз по стене на землю. Амбал разбил ему губу, из нее потекла кровь.  — Твоя девушка — шлюха, которая… Он не успел договорить, ибо хрен в спортивке пнул его.  — Отстань, ебаната отродье! — Вита крикнула, и от нее пошла небольшая белая молния, ударившая по неоновой табличке клуба и взорвавшая ее. Амбал отвлекся, и Куат, поднявшись, схватил его за шею. Тот побледнел, из-зо рта валил пар, он разжал ладони и попытался освободиться.  — Блять, ты убьешь его! Хватит! Куат резко отпустил амбала и он упал на землю. Кожа из бледной стала голубоватой, лицо местами покрылось тонким льдом, его лицо застыло, и от нее шел холодный воздух.  — Еп твою мать, холодильник недоделанный, ты убил его!  — Это не я!  — А, то есть, этот хуй в костюме сам вдруг посинел, заморозился и упал без жизни?!  — Блядь, то есть, я… я не знаю, окей?! Это сложно! Амбал двинулся.  — Ааа, слава ебаньку, он жив! — Куат схватился за голову и опустился на колени. Вита тяжело дышала, от нее все еще летели маленькие искры. Она посмотрела на Куата, потом на себя, ее волосы частично встали дыбом. Шатаясь, она упала на землю.        Дома Нарим сразу лег спать. Удивительно, как после удара он вообще жив остался. Мама и папа на работе, сестра в университете, брат на курсах. Он один. Нарим всегда один, ему не хватает друзей, о которых он так мечтает. Ему тяжело находить их, поэтому целыми днями он, помимо учебы, сидит за компьютером или телефоном. Когда Нарим проснулся, уже стемнело, а ему еще уроки делать. Он лениво поднялся, и едва он подошел к компьютеру его монитор загорелся. На странице сообщение от неизвестного. «Привет :)».  — Это кто, мать вашу? — спросил он вслух. «Я твой новый друг, дубень XD Меня звать Кларенс, а ты Нарим». Далее пришло новое сообщение, все еще неизвестно, от кого. «Че как, Ан. Я Боб, твой новый бест френд», и третье «А я вишня лиловая, спелая, садовая. Шучу, я Марк)))».  — Да что за хуйня здесь творится?! «К: Ты же хотел друзей? Вот мы и здесь)) Б: Точняк, устроим катку по дотану? М: го лучше по ЛоЛ». Нарим конкретно охуел. Это какой-то взлом? Или это связано с грозой?  — Но… я ведь и правда хочу друзей… ладно, давайте в доту.        Элейн решила не идти в клубы или на вечеринки. Останется дома и будет рисовать. После грозы у нее чувство, будто ей гномы залезли в голову и долбили глазницы. Да, сравнение не очень, ну да похуй. Из-за проблем с семьей, Элейн жила с подругой в одной квартире. Ее подруга сейчас на плавании, поэтому розоволосая скучала сильнее обычного. Ее рисунки сегодня получались депрессивными и кривыми. Может, из-за грозы. Ее это тревожило. Элейн часто волновалась о своем будущем как о художнике. Порой это походило на паранойю. Для того, чтобы расслабиться, она и начала принимать таблетки и курить травку. Конкретно сейчас она достала розовых пилюль и съела одну, запив энергетиком. Она ожидала обычную реакцию: расслабиться, видеть яркие картинки и заснуть. Вместо этого перед ее глазами вспыхнул новый мир из красок и огня. Цветное пламя окружало ее, словно туман. Вдруг из огня вынырнула, создавая метель, рука из сияющего льда, которая мгновенно растаяла, оставляя холодный след, что тушил огонь. Сверху били белые гром и молнии, рассеивая пламя и ослепляя девушку. Перед глазами пробежали три зеленых свечения, как у компьютеров, но Элейн не разглядела их. Она не уверена, но вроде увидела, как белая птица неслась по высотам, проходя сквозь огонь и молнии. Пламя закружилось радужным вихрем вокруг Элейн, она чувствовала тревогу, будто сейчас исчезнет из реальности, но чье-то крепкое стальное тело схватило ее и защитило от огня. Холод, молнии, зеленый свет, птица и рыцарь окружали Элейн, отгоняя ЛГБТ-пламя. На утро Элейн проснулась на берегу общественного озера, голая и грязная. Либо это новая побочка от таблеток, либо с ней что-то сделала гроза.