Долбанутые

       Холодным будним утром, когда дыхание превращалось в пар, а руки теряли чувствительность, едва человек выйдет на улицу, внутри школы, у шкафчиков, стояли Куат и Вита. Они обсуждали отношения Арта и Элейн, обнимающихся около кабинета физики.  — Почему они не встречаются?  — Арт боится рассказать ей, что она ему нравится. — спокойно ответил Куат, выпив стаканчик кофе.  — Да это же все знают. Даже сама Элейн.  — Ну, бывает. — пожал плечами Куат. — но Нарим мне сказал, что если он не признается ей во время бала в честь Хэллоуина, то они останутся друзьями.  — А Арт об этом знает?  — Без понятия.  — Думаю, он и так догадывается. Я уверена, он признается!.. Куат, хватит смеяться… Куат, блять, умолкни! Ты реально думаешь, что Арт, человек, одного удара которого хватит, чтобы завалить бойца UFC, зассыт сказать девушке, что она ему нравится?  — Ну да, именно так. Ты забыла, что он даже в день Валентина все просрал?  — Потому что Даббс пытался всех загипнотизировать!  — Хочешь поспорить, что он зассыт?  — Без проблем! На что?  — На татуировку. Проигравший сделает любую татуировку, какую выберет победитель. Вита ударила Куата лёгким зарядом.  — Ты ебу дал? Меня родители прикончат!  — Ну, если ты уверена в своем проигрыше…  — Нет! — закричала Вита, и люди поглядели на них. — Кхм… Я имела ввиду, нет, Куат, я выиграю. Я согласна на спор, так что готовь ебало. Ты сделаешь портрет Арта и Элейн под глазами.  — Идет! Я даже приду на бал в честь этого!  — Ты придурок, туда можно только с парой.  — Ты с кем идёшь?  — Со своей новой девушкой. Она самая умная, красивая, милая… В общем, я вас познакомлю. Если ты, разумеется, найдешь себе кого-нибудь.  — Вау, да, это ведь такая проблема. Куат резко повернулся и подошёл к светловолосой девушке, стоящей у стены с подругой.  — Привет! — поздоровался он, стараясь сделать как можно более весёлое лицо. — Я Куат, пойдешь со мной завтра на бал? Девушка ошарашенно посмотрела на него, и несколько секунд стояла молча.  — Ну, не знаю… наверное, да. Давай.  — Славно. — с такой же улыбкой ответил Куат и пошел обратно к Вите, раскинув руки, мол, что тут сложного? Та скромно похлопала кончиками пальцев.  — Ну, Куат, поздравляю, что ещё сказать. Ты доказал, что даже с твоим лицом можно найти подругу.  — Спасибочки… погоди, что не так с моим лицом?  — Думаю, нам пора на физкультуру.  — Вита, стой, Вита! Ответь мне, что с моим лицом!        Арт еле удержался от того, чтобы не поцеловать Элейн, поэтому лишь обнимал ее, или держал за руку. Все знали о его чувствах к ней, он знал, что все знали. Они столько всего пережили: убийства, перемещения в виртуальную реальность, демоны. Неужели он не сможет просто сказать Элейн эти три слова? «Я тебя люблю».  — Элейн, слушай…  — Да? — она улыбнулась и посмотрела на него своими льдисто-голубыми глазами, из-за чего Арт выпал из реальности.  — Я тебя это… Я… — Элейн приподняла бровь. — Тебе идут розовые волосы…  — Они у меня уже несколько месяцев, да и корни сильно отросли… Ну ладно… Спасибо, наверное?  — Ага. — «СУКА, БЛЯТЬ, КАКОГО ХУЯ ЭТО ТАК СЛОЖНО? ЛЕГЧЕ ПРОСЛУШАТЬ ВСЕ ПЕСНИ NICKELBACK, ЧЕМ ПРИЗНАТЬСЯ ДЕВУШКЕ В ЧУВСТВАХ!». — Какие планы на сегодня?  — Набью себе новую татуировку, а потом надо к папе. Пойдешь со мной?  — Да, конечно… Неожиданно из шкафчика выпрыгнул Нарим, приобнял их за плечи и весело сказал.  — О, круто, татушки! Мы все пойдем с тобой!  — Ты чё, блять, там делал? — удивлённо спросил Арт.  — Прятался от Янака. Он притащил нож. Снова. Так когда идём в салон? Кто-то рядом задул в свисток и три подростка разом вздрогнули.  — На физкультуру бегом, губошлёпы мелкие! — заорал тренер, в шортах таких коротких, что его мошонка вот-вот вывалится. — Ради вас, пубертатных засранцев, и вашего урока я ночую в школе, так проявите уважение!  — Я думал, вы ночуете в школе из-за жены, которая выгнала вас из дома. — удивленно сказал Нарим, и тренер принялся свистеть на весь коридор, пока троица не побежала в спортзал.  — Ты призна́ешься Элейн или как? — спросил Нарим в раздевалке.  — Вы вечно будете лезть в мою личную жизнь? Скажу ей, когда сочту нужным. — раздражённо буркнул Арт, переодеваясь в спортивную форму. На его правом боку была небольшая, но красивая татуировка ярко-синего огненного феникса.  — Нихуя себе. — присвистнул Нарим. — И давно она у тебя?  — Да с прошлого года. — ответил Арт, про себя отметив, что один из немногих минусов непробиваемого тела — невозможность более набивать татуировки. — Ты раньше не видел?  — Ну, ты не так уж и часто стоишь передо мной полуголым. Кстати, я вчера смотрел ток-шоу с Ким Кардашьян, так одна из девчонок хвалила грудь другой, прям буквально восхищалась ею, пиздец. И это воспринималось нормально! А представь, если бы так делали парни? Арт посмотрел на друга с недоумением.  — Ты мне сейчас это к чему говоришь?  — Да я просто делюсь своим возмущением из-за двойных стандартов! Когда девушка трогает чужую грудь — это норм, это же девушки. А вот представь, что я скажу такое про член парня? Про твой, например!  — Даже не взду…  — Ой, Арт, у тебя такой классный писюн! Такой большой, и такой твердый. А какой же он горячий, ммм… Слуууушай, а можно я его потрогаю? Можно возьму в рот? Он, должно быть, очень вкусный и…  — Кхм-кхм, — оба обернулись к открывшейся двери, за которой стоял немного ошарашенный Роман Эрроу. — эмм, я переобуться забыл… Ну да ладно, в вансах позанимаюсь.  — Роман, — вздохнул Арт. — не подумай ничего такого, мы просто…  — Не надо оправдываться, ребят, правда… Кстати, я хочу сказать, что я против ЛГБТК+ ничего не имею, вы все очень смелые и ничуть не хуже гетеросексуалов, а в чем-то даже лучше!  — Блять, братан, мы не гомики. — с нервным смешком заверил Нарим. — Я же…  — Хорошо, раз вы не хотите, чтобы кто-то знал — я буду молчать. Но у нас толерантные времена, так что никто не будет вас осуждать. Вы — полноценные члены общества, и…  — Да съеби ты уже! — рявкнул Арт, и Роман ушёл. — Какого хера, Нарим?!  — Ну, зато… Зато я теперь понимаю, что двойных стандартов у нас в школе нет, и это хорошо! Равенство между людьми и девушками наконец достигнуто! Арт пару секунд простоял молча, а потом дал другу пощёчину.        Пока кто-то играл в баскетбол, а кто-то под руководством Арта, которого тренер назначил ответственным, пока разбирался по телефону со своей женой, кому достанется опека над детьми, занимался физическими упражнениями, Анна, завязавшая рыжие волосы в конский хвост, вместе с Витой сидели на трибунах и записывали истории в Инстаграм. По окнам стучали капли дождя, серые тучи обещали остаться на весь день, нагоняя тоску на и так не самых весёлых подростков. Пожалуй, единственным, кто по-настоящему наслаждался был Нарим, начавший заниматься спортом после Нового года. Видимо, устав от постоянных насмешек, или почувствовавший резкое отвращение к своему телу, он решил кардинально измениться. И хоть лишний вес ещё остался, он был едва заметен, зато Нарим прибавил в мускулатуре, а его лицо перестало быть похожим на волосатую булочку. Даже Вита признала, что теперь, когда люди видели арабского красавчика, они больше не звонили охотникам за привидениями, сообщая об атаке Зефирного человека. К трибунам подбежал измученный Куат, тяжело дыша, а за ним — раздраженный Арт.  — Я не могу так дальше жить… Ты — монстр, блядское чудовище! Ты меня чуть не убил!  — Куат. Это были отжимания. Обычные, мать его, отжимания. И ты не выполнил ни одного.  — Добро пожаловать в клуб противников физических нагрузок, Айсберг. — Вита похлопала «новобранцу».  — Ха-ха. Когда вы уже поймёте, что сарказм человека ни к чему хорошему не приводит.  — Ну, — начал наконец отдышавшийся Куат. — меня сарказм привел на Чемпионат мира по саркастичности в прошлом году.  — Серьезно?  — Нет, идиот.  — Ладно, похуй, хватит отдыхать, иди подтягиваться, — Арт схватил ледяного за шиворот и потащил к турникам, пока тот пытался вырваться и убежать. — Что ты вообще делаешь? Хватит!  — С какими же все-таки идиотами мы общаемся. — безразличным тоном прокомментировала Анна, не отрываясь от экрана телефона. Нарим, сильно вспотевший и усталый, вышел в коридор, попить из кулера. В это же время из женской раздевалки выбежала Элейн, убирая телефон в карман джинс. Она помахала ему.  — А ты чего не занимаешься? — спросил он, выпив ледяной воды.  — Освобождение. Конечно же, липовое. Хей, слушай, мы можем с тобой поговорить? О личном.  — Конечно. Думаю, татуировка на ягодице это очень оригинально и смело. Не слушай хейтеров, набивай. Элейн долго смотрела на него непонимающим взглядом.  — Я… я приму это к сведению, спасибо. Я хотела спросить про Арта, вы с ним лучшие друзья. Он что-нибудь говорил обо мне?  — Ну, — Нарим почесал влажный затылок. — только то, что боится признаться тебе в любви, хотя ты и так это знаешь. Для сверхсильного он невероятно ссыклив, не находишь?  — Блядская блядина, ещё как. — Элейн тяжело вздохнула и бессмысленно посмотрела на свои татуировки. — Знаешь, я думаю, что если…  — Если он не признается во время балла — вы с ним останетесь друзьями, да. Мне Анна уже сказала.  — Вот сучка рыжая! Кто ещё знает?  — Ну, я рассказал Куату, а зная его, могу предположить, что он рассказал Вите.  — Ни грамма совести! Боже!  — Эй, мне сейчас тоже нелегко. Несколько недель назад моя способность сошла с ума и пыталась нас всех прикончить, а потом хуесос, который мог мне помочь, сменил адрес.  — Но ты же научился подавлять свою способность, так?  — Да, но надолго ли? Вдруг я буду дрочить, а в это время Кларенс заснимет меня и отправит видео всем родным и знакомым?  — Тебе точно стоит заняться личной жизнью, Нарим.        Дэниел Эффи, надев капюшон своей черно-красной толстовки, стоял у писуаров в туалете и курил, параллельно листая телефон. Друзей, с кем можно было пообщаться, пока прогуливаешь урок, у него не было, даже до того инцидента на горнолыжном курорте, поэтому роль изгоя-одиночки ему подходит как никому другому. Нельзя сказать, что он сильно из-за этого страдает, хоть периодически он и выпадает из-за этого в депрессию. Но такова жизнь, Дэниел давно смирился с этим. Для него главным было лишь избегать проблем любыми способами, не важно, что думают люди о нем. Подошедший сзади Никия, добавивший в свою коллекцию наколок окровавленную ворону на шее, толкнул его, из-за чего сигарета упала в писуар.  — Какого хуя?! — Янак лишь хихикнул и показал язык. — Ты… ну ты и пидор! Нахуя ко мне лезть? Ты думаешь, что самый крутой?!  — Ну, да, как-бы. Так я и думаю. — немного подумав, ответил маленький психопат.  — А знаешь что? Отсоси! Я тебя не боюсь, прыщ на ножках! Янак схватил его за шиворот, так резко, что Дэниел не успел убежать. Хватка Никии была нечеловечески крепкой.  — От тебя несёт страхом за версту, анальная ты блядина, кого хочешь наебать? — взгляд Янака, будто абсолютное зло, заставила Дэниела намочить в штаны. — Ты — жалкий, никудышный червяк.  — Отвали…  — Знаешь, что ты из себя представляешь? Ничего! Выебывающийся, никчёмный кусок дерьма. Ты хуже тех долбанутых с отработок, хуже НАС, но считаешь себя чем-то бо́льшим. Смотреть противно…  — Какого хуя?! — выкрикнул вошедший Арт. — Ты пизданулся, кусок мразоты?! Отъебись от него! Янак расхохотался и кинул Дэниела к стенке. Тот был слишком напуган, чтобы двигаться.  — Давно мы с тобой не общались, Артик. Как жизнь? — дружелюбно спрашивал Никия, смотря прямо в глаза владельцу титанического тела. — Уже вставил своей розоволосой тёлке? Ух, на твоём месте я бы пердолил эту сучку каждый день! Арт взял Никию и кинул его лицом в один из писуаров. Тот успел протянуть руку и его ебало не искупалось в моче.  — Ну ты и ебанько. Я чуть не упал лицом в ссанину.  — Ничего бы с твоим лицом не поменялось.  — Всегда восхищался твоим желанием помогать людям, даже таким, как он. — Янак указал на Эффи и захихикал. — Нет, это, конечно, тупо, ты сам это понимаешь, если хоть чуточку мозгов есть, но довольно похвально.  — Свали. — буркнул Арт. Он не намерен встревать в очередные проблемы из-за этого прыщавого жопоголового мудака.  — Заставь меня, кучеряшка. — Янак продолжал улыбаться. Улыбаться своей безумной, пугающей улыбкой.  — Дэниел, — Арт посмотрел на застывшего парня. — пошли отсюда. Он тебя больше не тронет.  — Зассал? Не думал, что у тебя такие вафельные яички, или их вообще нет? — Арт игнорировал его, всем видом показывая, что выше этого. — Не знаю, почему розовенькая выбрала тебя. — в этот момент Арт сжал кулаки, и Никия это заметил. — Хотя нет, ты же боишься ей сказать, что хочешь ее, да? Бедный Арт. Мне тебя так жалко. — с каждым словом Никия подходил к нему ближе. — А она, наверное, так этого ждёт, у нее точно недотрах. Ей не хватает ласки, прикосновений, мужской любви. Может, я ей в этом помогу?.. Колдуотер не выдержал и ударил его по лицу.  — Что вы тут делаете?! — в туалет вошёл учитель литературы. — Охренели совсем?! Что случилось с Никией?! Названный еле поднялся, по его лицу стекала кровь.  — Вы, мать вашу, ответите за это, все! Никия, ты в порядке? Ходить можешь?  — Я помогу ему добраться до медсестры. — вызвался Дэниел, но притих, поймав бешеный взгляд учителя.  — Наверное догадываешься, как я узнал о том, что идёт препод? — улыбнулся окровавленный Янак, когда учитель не видел.  — Я тебя, сволочь, убью в натуре…        — Вы — сраные идиоты! — орал директор, беспокойно шагая по кабинету, пока трое парней сидели на стульях и ждали чего-то помимо оскорблений. — Как так можно?! Арт, твой психолог говорил, что у тебя успехи с самоуправлением, что ты нахер творишь?!  — Я пытался помочь Дэниелу. Скажи им, Эффи!  — Не запугивай его, придурок. — фыркнул Никия с пластырем на носу. — Дэниел, скажи правду. Арт сжал кулаки. Янак реально думает, что Эффи соврет? Он ненавидит банду Дима не меньше его самого, а может и больше.  — Янак пытался помочь мне. Я случайно толкнул Арта, а тот взбесился и напал на меня. — кинул Дэниел.  — Какого хуя?! — Арт резко вскочил, и стул свалился на пол.  — Колдуотер, ты просто безнадежный! — рявкнул директор. — Нельзя, черт тебя побери, жить без проблем, как обычный подросток?! Ты так и собираешься всю жизнь пробыть никем?!  — Знаете, — Арт дико покраснел, а кулаки сжал так, что ногти впились в ладони. — пошлите в пизду. Вы все! Какого хуя вообще происходит в этом ебучем мире?! Вы… Ты, жирный, лысеющий обмудок, прекрасно знаешь Янака, его дружков… Блять, серьезно, да? Каждый раз, когда я хочу помочь, мне взамен суют дерьмо на палочке, что прикажешь делать? Я знаю, давайте все повесим плакаты с надписью «Никогда не помогай людям, они все — дерьмо на палочке»! В этом вся ваша суть?  — Да как ты смеешь…  — Как я смею? Как, сука, ты смеешь, выблядок собачий!  — Я немедленно вызываю твоих родителей в школу…  — Да ты, блять, что?! Не шутишь?! Я аж обосрался! — Арт кинул стул и тот разлетелся, попав в стену. — Идите вы все в жопу, деградирующие к хуям пропиздоны! Вы — отличное доказательство того, что люди — говно. Трусливое, никчёмное говно! А ты, блять, самое говняное говно во всем говняном мире, поверьте мне! — на этой громкой ноте он вышел из кабинета, хлопнув дверью.  — Вы не думали сменить ему психолога? — спросил Янак, пришедший от увиденного в восторг. — Так, к слову.  — Арт, постой! — его догнал Дэниел. — Прости, но Янак мне угрожал. Меня бы избивали каждый день, а может и того хуже! Вот я и подумал…  — Отъебись.  — Правда, Арт! Какая тебе разница? Ты же неуязвимый! Арт схватил Дэниела за шею и приподнял.  — Я сказал — отъебись. Мне ничего не стоит сломать каждую сраную кость в твоём теле, а их, между, блять, прочим, 206! — и он отпустил Эффи. Тот упал, жадно глотая воздух. — Янак был прав, ты никчёмный кусок дерьма.        Анна уже несколько недель находилась в глубокой депрессии. После того, как мать узнала о ее способностях, ей пришлось собрать все свои вещи и улететь. Теперь она живёт в сраной кладовке в не менее сраном общественном центре. Однако, зачем жаловаться, кладовка довольно просторная, там даже есть ебучий диван, где можно поспать, и туда никто не заходит. Нет полоумной стервы-матери, ежесекундно орущей, ебущейся со всеми подряд. Но сам факт жилья в общественном центре, и это странное чувство, не дающее спокойно жить дальше. Анна не может понять, что это. Стыд? Печаль? Может, она скучает по маме… вряд-ли. По этой шлюхе скучают только ее клиенты, а они те ещё пропащие души. Но всё равно, что-то паршивое на душе. Это мешает ей, мешает до пизды. Все начали отмечать, что теперь Анна ведёт себя как Куат, что для неё, конечно, было оскорблением вселенского масштаба.  — Пока. — тихим, безразличным голосом попрощалась она с Артом, сидя на крыше школы. Отсюда отлично видно, как мать парня торопливо сажает его в свою машину и пытается как можно скорее уехать отсюда. Она легла на спину, смотрела на небо и курила. Все мокрое после недавнего дождя, но Анне плевать. В последнее время, ей на всё плевать.        Узнав о случившемся с Артом, Элейн несколько раз набирала ему, хотела поговорить, обсудить, как он, поддержать, в конце концов. Но он не брал. И это волновало ее.  — Как думаешь, с ним все в порядке? — взволнованно спросила Элейн у Нариман, пока они ехали в тату-салон.  — Думаю, да. Все таки, он непробиваемый.  — Я про его моральное состояние. Я сильно беспокоюсь о нем. В последнее время все идёт не так. Вита, Анна, теперь Арт. Это просто ужасно.  — Я знаю, подруга. Я знаю. Но мы ничего не можем сделать, как бы ужасно это не звучало. У тебя есть волшебная палочка, которая решит все проблемы мира? Всегда кто-то страдает, но поверь, после страданий тебя ждёт счастье.  — Вау… это очень зрелая мысль с твоей стороны. Я думала, ты пошутишь про член, или что-то наподобие.  — Я изменился… Немного. Где-то на четверть. Но член у меня большой, даже очень.  — Я давно хотела сказать, мы уже второй круг возле салона проезжаем. Просто так хорошо разговаривали, но сейчас ты снова начал нести херню… Так что да, идем. Внутри было чисто и просторно, на стенах эскизы и различные фотографии. Нарим оценил музыкальный вкус тату-мастера, ведь играли песни Three Days Grace.  — Элейн, привееееет! — к названной подошла высокая девушка в черной майке, с огромным количеством татуировок и множеством пирсинга в ушах. Свои каштановые волосы она завязывала в хвостик, частично покрашеный в небесно-голубой цвет. По возрасту ей было около двадцати с небольшим.  — Вики, познакомься, это Нарим Ан. Нарим, это Вики Лейн, она набила мне каждую татуировку.  — Можно я буду называть тебя Твинки?  — Нет. — с доброй улыбкой ответила девушка. — Ладно, Элейн, ты готова? Надеюсь, ты хорошо всё обдумала? Это уже твоя двадцать четвёртая татуировка.  — Да, и да. — розоволосая кивнула. — На шее будет очень больно?  — Не буду обманывать — да.  — Вики же, верно? — переспросил Нарим, пока та набивала еле сдерживащей слезы Элейн татуировку на левой стороне шеи. — Не хочешь сходить со мной куда-нибудь?  — Извини, мне нравятся девушки. — беззаботно ответила она, не отвлекаясь от работы. Элейн чуть заметно хмыкнула  — Да херня это. — Нарим фыркнул. — Геи, лесбиянки, би. Это бред, люди просто хотят повыебываться и все.  — А ты у нас много знаешь? — чуть раздраженно ответила Вики.  — Нарим, пожалуйста, — взмолилась Элейн. — не хотелось бы, чтобы ты злил девушку, держащую острый предмет около моей шеи.  — Я просто говорю, что думаю. Ты просто выебываешься своим лесбийством. Сейчас модно приписывать себе всякие болезни.  — Болезни? Ты идиот, знаешь об этом?  — Я просто честный.  — Нарим, блять! В машине ты вел себя адекватно, так вот сейчас будь любезен заткнуться… Ну пожалуйста, мне и так больно!  — Свое мнение я высказал.  — Свое мнение ты можешь записать на листочке, которым я воспользуюсь, когда закончится туалетная бумага.  — Хватит, вы, цепные псы!  — Прости, Элейн. — в унисон ответили оба. Нарим взял фотографию со стола, проигнорировав «положи на место». Вики в обнимку с какой-то девушкой на фоне Эйфелевой башни.  — Твоя подружка какая-то стрёмная.  — Так, ты не офигел?  — Что с ее лицом? Почему у нее нос на лбу?  — У нее нормальный нос…  — Нет, ну нос, конечно, нормальный, но расположен не на нормальном месте.  — Нарим! — не вытерпела Элейн. — Иди, блять, в машину!  — Да хорошо, хорошо. — пробурчал арабский красавчик.  — Извини его, он часто не думает, о чем говорит.  — Извинения не принимаются. — мрачно сказала Вики, и больше не проронила ни слова.        — Какого хуя это было, Нарим?! — возмущенно спросила она, садясь в машину.  — Я просто высказал свое мнение.  — Когда ты запомнишь, что никому нахуй не сдалось твоё мнение?!.. извини, пожалуйста! Оно само вылетело, я не подумала, о чем говорю!  — Да все хорошо. Я просто поплачу, принимая душ дома, ну и подрочу, может. Мне станет лучше. Так что ты набила?  — Татуировку в честь нашей с вами дружбы. В последнее время дела у вас всех идут не очень, но лишь благодаря вам я ещё не опустила руки.  — А я бы набил кастет Five Finger Death Punch.  — Я ему тут душу изливаю, а он о своем. Ну спасибо. Подвези хоть к папе, бесчувственное ты создание.  — Нахуя?  — Моя мачеха хочет устроить семейный ужин. Не хочу идти, но хоть поем вкусно.  — Напомни, что с твоим отцом не так, раз ты его так презираешь? — с искренним любопытством спросил Нарим, на что Элейн ответила максимально лаконично.  — Он ебанько. Когда Элейн ушла, Вики закрыла тату-салон и прикрыла шторы. Подойдя к зеркалу, она зажмурилась, и лицо ее приняло выражение экстаза. Татуировка кролика на ее плече засияла красным.  — Удачного дня, гомофобный кретин. Он будет твоим последним.        Вита и Куат сидели на скамейке у минимаркета, что-то обсуждая, когда к ним подъехал Нарим.  — Какие люди! Приветик, что вы тут делаете? Подвезти вас?  — Привет, Нарим. Нет, не надо. У нас с Куатом серьезный спор.  — Мы решаем, к какому тату-мастеру идти, когда Вита проиграет мне спор.  — Ты имел ввиду «когда я, лох и неудачник, решивший поспорить с самой Витой, проиграю»?  — Так, ладно, я даже не буду спрашивать, что за спор, потому что не хочу зн…  — Признается ли Арт в чувствах Элейн. — резко сказала Вита. -… ать. — продолжил Нарим. — Но почему это надо делать именно здесь?  — Да я просто есть захотела. — она показала на лежащую на скамейке коробку печенья.  — На самом деле, очень подло делать ставки на чужую любовь.  — Ну да, Нарим, ты же у нас такой правильный и благородный, просто умничка. — насмешливо вставила богиня молний.  — Я такого не говорил.  — Взгляни на свою футболку.  — Что с ней не так? — Нарим поглядел на бордовую футболку с короной и подписью «Я лучше вас всех, дерьмо». — Не нахожу в ней ничего странного.  — Ребят, я не один это вижу? — Куат, сдерживая смех, смотрел на стоящего вдали высокого человека в черном смокинге и розовой маске кролика с горящими алым огнем глазами. В левой руке он держал острую, как лезвие, морковь. — Друг, хэллоуин только завтра, но костюм классный.  — Он переоделся в Багза Банни?  — Выглядит уморительно. — Нарим прыснул со смеху, пока человек-кролик подходил к ним. — А я вот переоденусь в… — кролик замахнулся морковью, и Нарим едва успел уклониться. — Какого хуя?! Вита пустила в кролика молнию, но она никак не подействовала на него, лишь морковь упала из рук. Казалось, тот не замечает ничего и никого, кроме Нарима. Сжав руки на шее Ана, он не обращал внимания на двух его друзей, и это стало его главной ошибкой. Разумеется, после этого пиджака. Куат положил обе ладони на ещё мокрый после дождя асфальт, и вся земля начала покрываться коркой неровного льда, замуровав ноги кролика. Вита, моментально схватившая морковь, успела прыгнуть на скамейку, а Нарима в воздухе держал тот же кролик.  — Молодцы, ребята, — хрипло похвалил их араб, усердно, но бесполезно пытавшийся освободиться.  — Режь этого пидрилу, Вита! -… Куат, нам надо серьезно обсудить твою гомофобную проблему.  — В смысле?  — Да ты же чертов гомофоб! К чему это слово, «пидрила»? Нельзя было как-то иначе его назвать?  — Р-ребят, я тут немного… умираю…  — Я не гомофоб, я назвал его так в качестве обычного унижения, а не из-за его ориентации… Что за хуйня, у этого чудика вообще нет ориентации!  — Ну нет, ты уж слишком часто используешь слова оскорбительного для представителей ЛГБТК-сообщества.  — Нет, я же не придаю этому такого значения. Я могу назвать гея пидорасиной, но не из-за того, что он гей, а из-за того, что он пидорасина. Так же я могу назвать и натурала.  — Ну тогда ты латентный гомофоб.  — Что? Нет такого понятия…  — ДА ВЫ ОБА В КРАЙ ОХУЕЛИ, БЛЯДИ?! — как только мог закричал Нарим.  — Ох, извини. — Вита подкатила к кролику и всадила морковь ему в живот, заставив того отпустить Нарима. Повторно всадив нож, Вита выпустила ему кишки. — Вот тебе, пидрила…  — Ты сама назвала его этим словом! — возмутился Куат.  — Я лесбиянка, придурок. Мне можно.  — Что это за кроличий хуй в смокинге?! — придя в себя, возмущенно воскликнул Нарим. — И почему он пытался убить именно меня?!  — Ну, может, ты его бесишь? — предположила Вита. — Как и, в принципе, многих людей… меня в том числе. Нарим хотел сорвать с него маску, но тот, вместе с кровью и кишками, растворился прямо на месте.  — Ладно, теперь мы знаем, что это опять связано со способностями.  — Хорошо хоть, никого поблизости… Блять. — Куат убито посмотрел в сторону минимаркета, где через стекло на них пялился продавец. Он быстро опустился под прилавок. — Давайте постараемся не ломать ему психику? Трое подростков побежали внутрь, где продавец, блондин лет двадцати пяти, пытался достать телефон и позвонить в скорую, но слабый разряд Виты ударил его, и он задергался, как от шокера. Быстро поднявшись, он поднял руки.  — Я никому ничего не скажу, честно!  — Знаем, что не скажешь. — максимально суровым голосом, словно пародируя Аль Пачино, произнес щурившийся Нарим. — Иначе мы найдем и убьём тебя, и твою семью вместе с собакой.  — У-у меня нет с-собаки.  — Тогда мы купим тебе собаку, и убьём ее. Ты нас понял?  — Да…  — Славно, а теперь… Дай мне Pringles, с луком и сметанкой. И соус не забудь… — голос Нарима становился тише и брутальнее с каждым словом. — А это что за мармеладки? Клади их в пакет, давай, смелее. Вы что-нибудь будете, ребята? Немного призадумавшись, Вита ответила таким же брутальным голосом.  — Сок в коробочке. Яблочный. И побыстрее, смертный.        Арт сидел на диване, пока отец орал на весь дом.  — Какого хрена, Арт?! Какого, мать его, хрена?! Когда ты уже вытащишь свою бесполезную голову из жопы?!  — Боже, на что мне такой сын? — дрожащим голосом спрашивала мама, хватая голову руками. — Арт, за что ты нас с отцом так не любишь? Почему ты хочешь нашей скорой смерти? Ради этого я тебя рожала?  — Вы сейчас серьезно? — злобно спросил Арт. На глаза предательски наступали слёзы, которые он не в силах сдержать. — Вы, блять, серьезно?!  — Поверь уж, серьезно! Об одном мы тебя просим: не лезь больше в неприятности. Не высовывайся, не провоцируй никого, что тут сложного? Не порти нам с мамой жизнь, что за бес в тебя вселился?!  — Я. Хотел. Помочь. Ясно?! — Арт сильно покраснел, его голос переходил на крик. — Я хочу лишь помогать людям, защищать их от таких, как Янак! Нормальные родители бы гордились таким сыном!  — Ох, так это у нас проблемы? А ты прав, да, у нас есть проблема — ты!  — Гарри, не надо…  — Почему шестнадцать лет назад я не уговорил твою маму сделать аборт, Господи Иисусе?  — Гарри! — крикнула мать, рыдая.  — Отлично сказано, пап, просто превосходно! — всхлипывая, Арт поднялся и хотел уйти, но отец не позволил.  — Я не договорил с тобой, сядь!  — Как по мне, ты уже много чего сказал…  — Я сказал сядь, агрессивное ты животное!  — Отъебись ты от меня, свинтус! — не выдержал Арт, и от сказанного его мама зарыдала ещё сильнее. — Вы всю жизнь говорите мне одно и то же: не вмешивайся, это не твое дело, не лезь к ним… Даже если кто-то может пострадать! Всю, блять, жизнь учите тому, что нельзя никому помогать. Какого хуя?!  — Когда же ты, идиот, поймёшь, что жизнь не такая, какой тебе кажется? Когда поймёшь, что люди — моральные уроды, готовые бросить тебя при первой возможности! Мы живём в ужасном, гнилом мире, где каждый сам за себя. Дети грабят стариков, мужья убивают жён, и никто не ждёт ни от кого никакой помощи! Почему ты не можешь понять…  — Да, блять, ты прав! Прав! Во всем! Да, жизнь хуева, да, нас окружают одни говнюки и лицемеры, но именно поэтому я и продолжаю всё это делать! Поэтому я продолжаю пытаться помочь другим, сделать ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ! Потому что кто-то же, блять, должен! Поднявшись в свою комнату, Арт быстро собрал свои вещи.  — Куда ты собрался?  — Подальше от вас.  — Нет, никуда ты не пойдешь! — отец попытался остановить его, преградив ему дверь и силой заставляя остаться.  — Отвали! — Арт в ослепляющей ярости оттолкнул от себя папу, и тот полетел к стене, из-за чего несколько картин упало на пол. Испугавшийся подросток со страхом посмотрел на родителя. — Вот блять, прости меня… Отец с ужасом глядел на сына.  — Как ты… Как ты это сделал?.. Арт, тяжело дыша, схватил свои сумки и выбежал из дома.        Куат стоял у открытой двери и с недоумением смотрел на неожиданного гостя.  — Привет, Куат. — мрачно поздоровался Арт. — Я сильно поссорился с родителями, и… Можно у тебя пожить пару дней?  — Что?.. То есть, да, конечно, проходи. — Куат впустил друга внутрь. Если честно, Арт хотел бы пойти к Элейн, но та сегодня была у отца, да и квартиру делила с подругой. Но он был благодарен ледяному другу за приют.  — Эмм, ну, на втором этаже полно свободных комнат, кроме моей, и одна спальня на первом… Вон там. — Куат явно не ожидал такого, и был несколько смущён. Вероятно, его не так часто посещают гости. — Ты хочешь есть, или что-то типа такого?  — Нет, спасибо. Я бы хотел просто принять душ и лечь. Могу я заселиться на первом этаже?  — Ну, в холодильнике полно еды, если что… Ладно, я пойду постелю тебе, и ванная комната сзади тебя. Наверное, мне стоит сказать добро пожаловать?  — Ага. Спасибо тебе. — Арт благодарно улыбнулся ему.  — Хм, не за что… Чудак.        Джоан поставила перед Элейн тарелку свинины с овощами.  — Тебе налить чаю, золотце?  — Да, спасибо. — холодно ответила она мачехе. Папа не отрывался от еды, а два его младших сына, Лиам и Тедди, рождённых от Джоан, что-то шепотом обсуждали, пока один из них все же спросил.  — У тебя красивые волосы. Но почему шея перебинтована?  — Татуировка. — с улыбкой ответила она. Хоть Элейн и не любила детей, к этим двоим относилась хорошо. Все же, они не виноваты в том, что их папочка — мудак, конченый родитель, который вместо нормального обращения с ребенком запирается у себя в комнате со спущенными штанами, включает ЛедиБаг и начинает…  — Очередная? Какая это по счету? — подал наконец голос папа, но было слышно из его интонации, что ему совершенно все равно, и спросил он лишь ради поддержания беседы.  — А что? Решил заняться воспитанием дочери? Ты в курсе, что опоздал лет так на семнадцать?  — Пожалуйста, давайте без ссор. — попросила Джоан. — Я думала, мы хотим помириться, стать семьёй.  — Нет, этого ты хочешь. Мне не нужно. А этому отцу года — тем более.  — Чтож, Элейн, как учеба? — вновь попыталась разговорить ее Джоан.  — Нормально.  — А личная жизнь?  — Все ещё личная. Спасибо.  — Может, ты хочешь что-нибудь рассказать?  — Ну… Нет, не хочу, на самом деле. Джоан тяжело вздохнула. Элейн даже стало ее жалко, поэтому она решила попробовать.  — Я хочу научиться водить машину. Но самой это как-то непросто.  — Ох, может, Кэрри поможет тебе? А, Кэрри? — Элейн и забыла, что за бабское имя носит ее папа.  — Уфф, хорошо. После ужина.  — Кто бы сомневался, жирдяй…  — Что?  — Я сказала «Свинина горячая, ай». - … А. Ну, осторожнее надо быть.        Анна собирала в спешке собирала вещи в своей комнате: одежда, книги, фигурки. Абсолютно все. Она хочет уйти прежде, чем вернётся мама, куда бы та не пошла. Им обеим друг на друга все равно, даже не так: обе они ненавидят друг друга всем сердцем.  — Блять, только не ты… — на пороге комнаты встала ее мать. — Отвали, дай мне уйти.  — Мелкая поганка.  — Пфф, серьезно? А ничего оригинальнее не придумала? Может, «негодяйка», или «нехорошая девочка»? Мама схватила ее за рыжие волосы и потащила.  — Отпусти меня, тупая сука!  — Смотри что ты со мной сделала! Смотри! — ее лицо покрылось волдырями. — СМОТРИ! Анна закричала, раскрыв глаза. Она проснулась. Проснулась на ебучем диване в ебучей кладовке в ебучем общественном центре. Уже несколько дней ей снятся эти странные сны про маму. Какого хера…  — Ну нахуй, я все равно к ней никогда не вернусь. — сказала Анна вслух, хватая таблетки и запивая их водой. Приняв быстро душ (который был в центре), она съела шоколадку из автомата и вышла на улицу. Раннее утро, сильный холод и мелкий дождь, капающий с синего неба, заставили Анну тяжело вздохнуть, и она закурила. Раньше она терпеть не могла курильщиков, да и курение в целом, но в последнее время она дымила как паровоз. То ли из-за депрессии, то ли из-за безразличия ко всему, включая саму себя. Многое, что раньше приносило ей радость, сейчас воспринимается ею как что-то обычное, ничем не примечательное. И сегодняшний хэллоуин… Ничего особенного. Хэллоуин был одним из самых любимых праздников девушки, но и он ей безразличен. А ведь она представляла, как в образе ведьмы возьмёт метлу и полетит. Но и со способностью беда. С каждым днём ей становится все тяжелее взлетать, будто что-то удерживает ее, какой-то груз.  — Задумалась, рыженькая? — рядом с ней встал Рус Лансель, с зализанными назад темно-русыми волосами и белоснежной улыбкой.  — Что ты тут делаешь? — безразлично спросила она.  — Решил устроить пробежку, и вот встретил тебя. О чем переживаешь? Твоё лицо выдаёт всё. Не о способностях ли? — Анна раскрыла глаза и посмотрела на него. Рус протянул ей визитку — Значит, все-таки они. Знаешь, возьми. Мой друг может продать, купить или поменять силу. Только приди… С этими словами парень подмигнул и побежал назад.  — Вот и новый адрес… Ладно, отдам Нариму.        С утра Арт решил позвонить Элейн через FaceTime, и увидел бледное, усталое лицо девушки с несколькими порезами.  — Бляяя, что с тобой произошло?  — Я училась водить.  — И как?..  — Ну, давай посмотрим: я въехала в стенку какой-то старушки, потом ее кошки залезли в салон через открытые окна и исцарапали мне лицо, а ещё я так и нихера не выучила о вождении. -…  — А так, все замечательно. Ты как? Это разве твоя комната?  — Не, я из дома сбежал…  — Чего?! Где ты живёшь?  — У Куата…  — Чего?!!?  — Да, я живу у него. Что такого? -… Почему ты сбежал из дома?  — Потому что мои родители — говнюки.  — Ну да, добро пожаловать в мой мир. Ты вернёшься?  — Да, наверное. Я не знаю. Поживем — увидим. Встретимся сегодня на балу?  — Конечно. Я уже костюм подготовила. Ты меня не узнаешь!  — Кем ты будешь?  — Увидишь!  — Тогда до вечера…  — Ага. Арт быстро принял душ и пошёл на кухню, где Куат уснул за столом, упав лицом в овсянку. Решив не будить его, он переоделся в свой костюм Джона Сноу.  — Идеально. — похвалил себя Арт, стоя перед зеркалом во всем черном, с мечом на поясе. — Да я горячий. Даже очень… Куат, ты проснулся уже? Он схватил парня за волосы и приподнял, прежде чем тот открыл глаза.  — Какого…  — Посмотри, как тебе? — Арт встал перед ним, красуясь всем своим прикидом. — Как я выгляжу. Ещё не до конца проснувшийся Куат помолчал некоторое время прежде чем ответить.  — Как ебанько. — и снова свалился в овсянку.        — Так что вы хотите узнать? — спросила Вики у двух подростков.  — Сколько вы берете за татуировку? — спросил Куат.  — Зависит от размера и сложности. Например, за такую, которая у вас, — она указала на латинскую надпись на шее Куата. — я бы практически ничего не взяла. Слишком легкая… Простите? Вита смотрела на нее с некоторым подозрением. Она позвала с собой Куата и они вышли из салона. Три ноты за ухом Вики загорелись, и она услышала их разговор. «Это она вызвала вчерашнего кролика», «С чего ты взяла?», «Ты видел ее татуировку на плече? Там был кролик!», «И что? Теперь каждый человек с татуировкой зайки — суперзлодей?». Вики насторожилась. Значит, тот гомофоб был с этими двумя, когда ее защитник напал. А ещё это значит, что у них тоже есть способности. Они портят ей всю малину. «Хорошо, а что насчёт ее плюшевой игрушки? Это кролик, он в смокинге, и он, блин, с морковкой!».  — Черт, она меня бесит. Как только они вошли внутрь, Вики безобидно улыбнулась им.  — У нас есть вопрос… — начал Куат, но Вита тут же его перебила.  — Зачем ты пыталась убить Нарима?  — Не понимаю, о чем вы.  — Не прикидывайся. — молнии забегали по ладони Виты. — Лучше давай по-хорошему. Татуировка дракона на руке Вики засияла и на них полетела струя огня.  — «Бред, это не она, это глупо», — передразнила Куата Вита, когда оба выбежали из салона. — Убьём ее?  — Ага. Не успев войти обратно, их опередила Вики. Нарисованные глаза у нее на ключицах раскрылись, и девушка исчезла.  — Ну пиздец, это… Блять. — Вита стукнула ладонью лицо. Эта тату-мразь вселилась в Куата, который, ехидно улыбнувшись, убежал от неё.  — Стой, блять! Догнать Куата было не так уж и сложно, учитывая что он запыхался на второй минуте. Вита прижала его… её… её в его теле и пригрозила молнией.  — Объясняй, что происходит, или испепелю тебя на месте!  — Да хорошо, хорошо… — Куат тяжело дышал, согнувшись и схватившись за свою голову. — Господи, этому парню стоит заняться спортом… Глаза Куата засияли, и через секунду рядом с Витой стояла Вики.  — И что мне вам объяснить? Как действует моя способность?  — Да нам насрать, — фыркнула Вита. — мы хотим знать, нахуя тебе убивать Нарима?  — Он гомофоб, сексист и козел.  — И что? Куат тоже гомофоб, и его хочешь убить?  — Да блядушки блядинские, я не гомофоб!  — Гомофоб.  — Нет.  — Да.  — Нет.  — Да.  — Н… Куда эта психопатка бежит?! Ну молодец, Вита, из-за тебя она сбежала! Названная просто пульнула в убегающую молнией, и та вырубилась.  — Соснул, льдышка?        — Какого хуя?! — закричала Элейн, увидев связанную Вики на стуле в ее комнате. — Что вы нахуй творите?  — Тише, розовласка, мы все объясним… — попыталась ее успокоить Вита.  — Ну, блять, попробуй мне объяснить, почему мой тату-мастеру сидит связанная в моей квартире!  — Ну, мы с Куатом поспорили…  — Охуенное, сука, начало! Объяснив все Элейн, они стали ждать, пока она успокоится. Все же, сложно придумать дальнейшие действия, когда ваш друг орет и бьётся головой об стену.  — Что делать?  — Откуда я, блять, знаю?! Как вы вообще сюда вошли?!  — С твоей стороны не шибко оригинально оставлять ключи под ковриком.  — Нахуя именно ко мне?!  — У меня дома предки, а Куат… ну, Куат просто не хотел психопатку к себе домой.  — А ко мне, значит, можно?  — Да. — в унисон ответили оба.  — Как же я вас иногда ненавижу.  — И что вы собираетесь со мной делать? — ехидно спросила Вики. — Я могу с лёгкостью освободиться отсю… — Вита ударила ее лампой по голове, и она снова отключилась.  — Господи, не херачь мой дом!  — Надеюсь, ты ее не убила. Кстати, не хочу усугублять положение, но через шесть часов бал. Что делать будем?  — Не знаю… пошли на кухню, поедим. Я не завтракала.        Кэрри очень хотел полюбить свою дочь, но как бы он не пытался — он не мог заставить себя. Каждый раз, когда Кэрри смотрел в лицо Элейн, он видел ее маму. Ее маму, которая умерла, рожая эту девочку. И хоть он понимал, что она ни в чем не виновата, перестать ее ненавидеть невозможно. Кэрри любил эту женщину больше всего на свете, любил так, как никогда не полюбит Джоан.  — Элейн, ты дома? — спросил он, входя в квартиру через открытую дверь. Вчера она забыла у них свой альбом, и Джоан отправила его вернуть. Ну да, ведь вернуться самой за своим же альбомом так сложно для этой розовласки.  — Выпустите меня, мудаки! — крикнул кто-то из комнаты в конце коридора. Внутри сидела связанная татуированная девушка с частично голубыми волосами. Он подбежал развязывать ее, попутно спросив, что происходит. — Эти три маньяка хотят вырезать мою почку и продать!  — Господи, моя дочь?! Послышались голоса и быстрые шаги. Девушка схватила Кэрри за плечи, татуировка мультяшного миленького зайгона из «Доктора Кто» на ее предплечье засияла, и уже через секунду в комнате стояли два Кэрри.  — Что за хуйня?! — воскликнула вошедшая Элейн. — Мне одного отца-мудака хватает!  — Охуенно блинчики испекли. — с покерфейсом сказал Куат.  — Я не понимаю, что здесь происходит! — одновременно завопили оба Кэрри, а после посмотрели друг на друга. — Заткнись! Нет, сам заткнись!  — Оба заткнулись, живо! — Элейн достала из тумбочки пистолет. — Я ведь выстрелю, Вики! Возвращайся обратно! Мы знакомы с тобой несколько лет, мы хорошие друзья, поэтому, пожалуйста, не заставляй меня стрелять в тебя!  — Что происходит?! Господи, зачем я пришёл…  — Элейн, я твой настоящий папа! Стреляй в него!  — Пошёл нахуй, я ее настоящий отец!  — Подруга, откуда у тебя ствол? — спросила Вита. — Почему ты раньше не сказала, что он у тебя есть?  — Хорошо, раз ты не признаешься, Вики, я задам вопрос…  — Пушка могла бы много раз нам помочь…  — Заткнись, Вита. Так вот, когда у меня день рождения?  — Мне пизда. — первый Кэрри ударил себя по голове.  — 22 марта! — крикнул второй. Элейн выстрелила в ответившего правильно. Тот моментально превратился обратно в Вики. Та упала на пол и схватилась за кровоточащую ногу.  — Мой папа не знает про меня ничего, дура. — розовласка выстрелила в руку настоящего Кэрри.  — Блять, за что?!  — Запомни наконец когда у меня день рождения, уебок!  — Честно говоря, я заебался тут смотреть на вашу драму, — сказал Куат, выходя из комнаты. — пойду блинчиков поем.  — Что с этой ебнутой делать будем…  — ПОЗВОНИТЕ В СКОРУЮ! -… пап, это всего лишь рука, не ной как баба.        Элейн сидела на диване, смотря на Вики. Та непринужденно улыбалась.  — Итак, что же мне с тобой делать?  — Можешь отпустить меня домой, я посмотрю новую серию «Американской истории ужасов» и буду делать татуировки дальше.  — И ты не захочешь убивать Нарима снова?  — Нет.  — Хорошо…  — Но если бы я хотела, я бы все равно сказала «нет».  — Ты сама себе могилу роешь. Почему ты хочешь его убить?  — Потому что он гомофоб, и придурок.  — С такими критериями удивительно что ты ещё половину планеты не убила. — фыркнула Вита. Кэрри, которому Вита залатала руку, уже ушёл, обещав (под угрозами) никому ничего не говорить. Куат сидел рядом и пил кофе.  — Я просто захотела избавить мир от ещё одного уебана. Это плохо?  — Нет, что ты, — начал Куат. — это ведь обычное дело — мочить подростков. Мы таким каждый день занимаемся.  — Ну, вообще-то, в некотором смысле мы правда так делаем. — заметила Вита.  — Слушай, Вики, ты моя подруга, и я не хочу тебя убивать…  — Так я тоже не хочу убивать тебя! Только Нарима. Элейн вздохнула и взяла пистолет.  — Извини, но ты…  — Так, убери ствол!  — Элейн, не лучшее решение убивать ее у себя дома. Давай отвезем ее в лес? — снова заметила Вита.  — Ладно, ладно, я не буду убивать вашего друга!  — Вот и славно! Элейн с улыбкой выкинула ствол на диван и они с Витой начала быстро развязывать Вики, но Куат начал протестовать.  — Ты реально ей поверила? Да ты что, она же убьёт всех нас как только освободиться!  — Бред. — фыркнула Вики, наконец протирая руки.  — Куат, надо верить людям.  — Она хотела нас с Витой сжечь!  — Я испугалась.  — Куат, хэллоуин через три часа, а я ещё не готова. Я зря костюм выбирала?  — Да, а мне ещё надо встретиться с девушкой!  — О, — подхватила Вики. — ты тоже лесбиянка?  — Ага, а ты тоже? Нам надо подружиться. Я подпишусь на тебя в инсте. Куат стоял с раскрытым ртом.  — Вы, блять, с ума все посходили?!  — Все, мне надо готовиться. И вам тоже. Пока, ребят! Вики, спасибо за татуировку. Они ушли, а Вита пыталась что-то объяснить шокированному Куату.  — Наконец-то съебали…  — Ага… Дверь в одной из комнат открылась, на Элейн испуганно смотрела Несс. -… и давно ты здесь?  — Где? Дома? Весь день.  — И ты все видела и слышала?  — Абсолютно всё. -… ты, наверное, хочешь объяснений?  — Интересно, с чего ты это взяла?        Вики зашла в квартиру и сразу свалилась на диван. Ее татуировки побледнели, а значит, ближайшие пару часов она точно не призовет кролика. Конечно же, оставлять Нарима в покое она не собиралась. Не потому, что Вики такая злая и жестокая… нет, ну это тоже, конечно, но все из-за татуировки. Если кролик в ближайшие несколько не получит жертву — убьёт хозяина. Да, это странно, но после грозы к способностям инструкции не прилагалось.  — Зая, где ты была? — с ней рядом легла милая девушка со светлыми волосами с розовыми прядями. — Я пыталась дозвониться весь день. Что-то случилось?  — Все хорошо, не переживай. Встретилась со старыми друзьями. — она поцеловала девушку. — Как прошел твой день, Соня? Названная пожала плечами и приобняла ее. Они пролежали в объятиях и разговорах. О способностях Соня не знает, и так будет лучше для всех. Вики любит Соню, и сделает все ради нее. Она вытащила её из пучины грусти и депрессии, и если кто-то обидит её — лучше тому бежать из страны. Татиуровка кролика вновь стала цветной.        Вечером школа была переполнена учениками, которых было даже больше, чем в учебные дни. На стенах украшения по типу летучих мышей и пауков, котлы с водой и яблоками, плакаты и пластиковые монстры.  — Куат! — Вита в костюме Локи (даже шлем с рожками не забыла), держа за руку девушку-блондинку в костюме Тора, подбежала к Куату. — Кем ты нарядился? Парень оглядел себя: черные зауженные джинсы, кеды, широкая зелёная рубашка в клетку.  — Я тот парень из BTS. — наконец ответил он.  — Какой именно? Их там семь.  — Не знаю, они все одинаковые. А это твоя новая девушка? Девушка с крашеным в блонд карэ, ярко-зелеными глазами и пирсингом в ушах и носу дружелюбно помахала Куату своим молотом-мьёльниром.  — Это Ева Тафт, на год старше нас. Ева, это Куат. Он скоро сделает татуировку, которую я ему выберу.  — Приятно познакомиться.  — А где твоя девушка, Куат?  — Решила почувствовать в какой-то яблочной игре. Да не важно.  — Ладно, тогда мы с Евой пошли танцевать. Кстати, советую тебе попробовать кексы в форме котелков, они шикарные!  — Она нашла себе девушку? — сзади подошла Ари в костюме Садако, и Куат закричал. — Да тише ты, истеричка.  — Не пугай меня так, блять!  — Кто эта блондинка?  — Ева как-то там. Ревнуешь?  — Естественно я, блять, ревную! Господи, как я скучаю по Вите. Я слишком сильно её люблю… Куат, помоги мне вернуть её.  — Нет, я не хочу вмешиваться в ваши разборки. Да и даже если бы я согласился, каким образом?  — Всё просто, — твёрдо заверила Ари. — мы убьём Еву. Куат, спустя несколько секунд и непонимающего взгляда, сложил пальцы у перегородки и тяжело вздохнул, качая головой.  — Да что? Вы со своими дружками людей пачками гробите.  — Мы защищаемся, а ты, ебень на ножках, предлагаешь убить просто так.  — Не просто так! — возмутилась Ари. — У неё ужасный костюм Тора. К ним сзади подошёл Нарим и весело поздоровался. Будто бы вчера его не пытался убить ебанутый кролик с лезвием-морковкой. Он был весь в кожаной одежде, на руках и на шее различные рисунки, волосы покрыты гелем, а очки отсутствовали.  — Ари, ты девочка из Звонка?  — Именно.  — А ты, Куат… Один из BTS?  — Ага.  — Отлично, а теперь угадайте кто я?  — Садо-мазохист из Криминального чтива?  — Нет.  — Тот гей из Тринадцати причин?  — Не…  — Тони! — вспомнила Ари.  — Точно!  — Нет, блять! Я — Зейн Малик! Куат и Ари переглянулись и скривили лица, мол, ну такое.  — Да пошли вы. Вы просто завидуете моей успешной карьере музыканта, сраные Ван Дирекшн… Арт ждал Элейн на улице. Костюм Джона Сноу со своими мехами согревал от октябрьского холода, волосы завязаны в небольшой пучок, меч болтался на поясе. Родители за весь день так и не позвонили ему, даже не отправили сообщение, будто им насрать на своего сына. Может, ему стоит пойти к ним и поговорить… но зачем? Раз им плевать на собственного сына, то на кой-ему самому напрягаться?  — О, лорд Сноу, отлично выглядите! — к нему подбежала девушка в белой окровавленной просторной накидке, черных кожаных сапогах и в белом парике.  — Элейн?  — Точнее, призрак убитой девушки. Меня похитили с целью получения выкупа, но из-за того, что мой отец — хуила, и не стал даже обсуждать сделку, меня тринадцать раз пырнули ножом и перерезали горло. — с невинной улыбкой говорила девушка, с белым от грима лицом, затемнёнными глазами и профессионально сделанной перерезанной шеей.  — Вау… хочешь поучаствовать в сожжении ведьм?  — Да, пошли.        Нарим высунул голову из котелка с водой, вцепившись зубами в яблоко. Стоявшие рядом восторженно закричали, заглушая песни The Vamps. Роман Эрроу, нарядившийся в Наруто, встал за ним, а сам яблочный Зейн отошёл коридор, схватив тыквенные печеньки. Там он встретил Виту и ее новую девушку. Они стояли в темном коридоре и пили вино из рюмки.  — Дамы. — поздоровался он.  — Мудила. — ответили они. Вита рассказала Еве о гомофобном отношении Нарима, чем вызвала неприязнь к последнему.  — Что вы тут делаете? Тусня охуенная, в первый раз за историю школы.  — Знаем. Но надо отдохнуть от духоты, громкой музыки и танцующих жирных ебеней. А ты чего вышел, латентный гомодрил?  — Ха-ха, лесбиянки, очень смешно. Неужели теперь надо гнобить человека за его мнение?  — Ты гнобишь людей за их ориентацию, придурок. Серьезно, ты меня бесишь.  — Вита, успокойся…  — Нет, я что, не права? Ты говно, парень. Каждый раз, когда я вижу тебя — я буквально хочу убиться. У меня появляется желание взять острый предмет и засунуть себе в глаз. Ты — живое доказательство того, что Бог существует, и он нас ненавидит. Он создал тебя, как новую чуму, Эболу и СПИД в одном флаконе, и ты, открывая рот, заставляешь как минимум одного человека захотеть спрыгнуть с крыши. Вот настолько я ненавижу твою персону, блять. Нарим и Ева стояли с раскрытыми ртами, переваривая сказанное. Первый был шокирован от такого отношения к себе, вторая в ахуе от пламенной речи своей новой девушки.  — Вау… я и не ожидал, что кто-то так сильно меня ненавидит.  — Нарим, — Вита, вздохнув, положила руку на плечо парня. — ни в одном языке, даже самом древнем, не найдется даже близко такого слова, которое сможет во всей красе описать мое презрение. Ева кашлянула в кулак, но было понятно, что это сдерживаемый смешок. По коридору к ним шел знакомый обоим кролик, в том же смокинге, в той же маске. Разве что, морковки больше нет.  — Нет, костюм, на самом деле, оригинальный. — хихикнула Ева. — Интересно, что за смельчак под маской?  — Блять.  — Блять.  — Что? — не поняла Ева, пока Вита, приказав Нариму бежать, сжала кулаки и начала тужиться. — Вита… ? Ее глаза побелели, по телу, покрытому белой аурой, побежали молнии. Выпрямив руки, она пустила в кролика настолько сильный заряд, что последнего выкинуло на улицу, а лампы взорвались.  — Получи, сука! — выкрикнула уставшая Вита, еле удерживаясь на ногах. Ева застыла на месте, не в силах подобрать слова. — Я потом… все… объясню. Обессиленная девушка упала на руки блондинки. Та стала бить ее по щекам и пытаться разбудить, пока кролик, обоженный, но живой, проходил мимо неё, не обращая внимания.        Нарим побежал в зал, выискивая знакомые лица со сверхсилами. Однако, также его интересовало то, что Вита, не смотря на ненависть, помогла ему. Может, она не такая сучка, какой кажется?  — Куат! — названный обернулся, держа в руках стаканчик с пуншем. — Мне нужна твоя помощь, кролик вернулся!  — Ну так беги отсюда, идиот. — безразлично посоветовал Куат и отпил. — Что ещё делать? Он неуязвимый, и хочет убить только тебя. Так что убегай, не рискуй жизнью левых людей.  — Ой, блять, Куат, ты мразота. Вот теперь не обижайся, что после твоей смерти никто не грустил. А когда ты внатуре сдохнешь, то я обоссу твой труп! И он побежал дальше, увидел Адама с Диском у зловещих тыкв, побежал обратно и заметил Арта с Элейн, танцующих под Fall Out Boy — Church, и встал между ними, заставив Арта подумать «Твою мать, хуебырь, ты когда-нибудь перестанешь лезть к нам в такие моменты?».  — Он опять гонится за мной! Кролик, ебучий кролик!  — Что? — переспросила Элейн с недоумевающим лицом. — Но Вики сказала, что не будет больше пытаться тебя убить…  — Охуенная идея довериться психованной пиздоблядке! Арт, не слушая больше их разговоров, побежал к выходу, намереваясь покончить с крольчатиной. Увидев врага, он толкнул его к шкафчикам и намеревался ударить ещё сильнее, но тот вовремя крикнул.  — Какого хуя, Колдуотер?! — завопил знакомый Арта. Обычный парень, решивший на хэллоуин переодеться в кролика. — Ты ебу дал?!  — Твою мать, извини…  — Да ты пизданулся, блять!        Элейн схватила свое любимое оружие - огнетушитель, и искала Арта с кроликом. Где этот ушастый пидор, когда его ищут? И это касается обоих. Нарим решил спрятаться в одном из шкафчиков, надеясь, что это сработает во второй раз.  — Кролик, кис-кис… блин, это же не кот, нахера я его так зову… Кролик, а у меня Нарим, и он таааак хочет умереть. Иди сюд… какого хрена ты тут делаешь?! — вдруг возмущенно спросила Элейн, когда Кэрри появился перед ней.  — Я хотел поговорить с тобой. Как отец с ребенком. — Кэрри любезно делал вид, что его не интересует огнетушитель в руках девушки.  — Запоздалый разговор выйдет, Дэниел Плейнвью. Я занята, давай потом.  — Вот опять. Я пытаюсь наладить отношения, но ты игнорируешь все мои попытки.  — Наверное, потому что налаживать уже нечего? Наверное, потому что любящий отец не оставит своего единственного ребенка на воспитание самой себе? Наверное, блять, потому что ради хотя бы НОРМАЛЬНЫХ взаимоотношений с ребенком какого-то сраного разговора, сука, маловато будет? Кэрри отвёл взгляд и нервно сглотнул.  — Ты хочешь высказаться?  — Естественно хочу, мудак! Ты бросил меня одну, свою родную дочь, и спустя много лет несёшь хуйню про то, что я должна забыть про всё говно между нами и бежать к тебе с криками «ПАПОЧКА», ебаный в рот!  — Я понимаю, что это будет сложно…  — Сложно? Это невозможно! Невозможно, мать твою, простить тебя за все дни рождения, награждения! За отсутствие в жизни дочери! За ебаное нежелание помочь, когда мне хуёво! Где ты был, блять, во время моих первых слов? Где ты был, когда я закончила художку? Где ты был всю мою жизнь?! По щеке отца потекла слеза, которую он тут же вытер.  — Нахуя ты вообще сейчас пришёл? — голос Элейн дрожал, как и колени. Она с трудом сдерживала слёзы.  — Я думал, что нам удастся поговорить, если у тебя будет хорошее настроение от бала…  — Даже если у меня и было ХОРОШЕЕ, СУКА, НАСТРОЕНИЕ, то оно быстро выветрилось при виде тебя. Уходи. Уходи и никогда не лезь ко мне больше.  — Но Элейн…  — Уебывай! — не сдержалась девушка, её голос сорвался на нервный крик. — Уебывай на своих жирных ножках, блядь ты этакая! Кэрри всхлипнул, повернулся и ушёл. Когда его шаги притихли, Элейн, уронив огнетушитель, прижалась спиной к стене, скатилась и горько зарыдала, закрывая лицо руками.        Нарим, сидя в шкафчике, боялся даже дышать, а в те моменты, когда мимо кто-то проходил, а парень путал их с кроликом, нельзя было описать словами то, что происходило в голове у арабского красавчика. «Блять, как же я хочу писать», думал Нарим, сдерживаясь. Ну зачем он пил жизненно необходимую ему жидкость?  — Ладно, — шёпотом сказал Нарим сам себе. — быстренько сгоняю отлить, и сразу обратно. В кабинке Нарим почувствовал, будто снова родился. Даже захотел спеть, в честь этого. Когда он вышел, то Арт кое-как пытался противостоять кролику. Видимо, Арт так сильно заебал монстра, что тот сдался и решил превратить парня в кровавую кучу дерьма. И это неплохо у него получалось.  — Получи, блять! — крикнула Элейн, ударив кролика огнетушителем по голове. Ее голос заметно дрожал, а глаза покраснели от слёз. Кролик обернулся и его ухо задергалось. -… Ну ты и козёл.  — Формально, кролик. — заметил Нарим. И кролик, обернувшись уже к нему, достал морковку-лезвие из пиджака и одним взмахом перерезал парню горло.  — Нарим!  — Блять! Кролик, удовлетворившись своей работой, исчез в тумане, а Элейн с Артом подбежали к Нариму. Он лежал на полу, захлёбываясь в крови. Лицо и одежду обрамила кровь, тело дёргалось в конвульсиях.  — Господи, нет, Нарим… — Элейн пыталась дозвониться до скорой, но подбежали Ева с Витой, и первая, протерев руки, прижала их к кровоточащему горлу. Они засияли зеленым, и, едва Нарим не заснул вечным сном, рана затянулась. Парень подскочил, выплёвывая кровь, подбежал к питьевому крану и начал жадно пить и плеваться.  — Господи, блять, спасибо тебе, лесбиянка! — Нарим горячо обнял Еву, сильно сжимая чуть не до хруста костей. — Я чуть не умер, а ты меня спасла… Пусть меня ударит молния, если я ещё раз скажу что-то плохое про ЛГБТК!  — Я это запомню. — добавила Вита.        Вита и Ева, держа в руках по стаканчику мороженого, шли из школы, обсуждая сегодняшний день.  — Почему ты раньше не сказала, что у тебя тоже есть сверхспособности? — спросила у блондинки Вита.  — Ну ты мне тоже ничего не говорила. Я так рада, я думала, что единственная такая.  — Да не, все нормально. У нас вся банда со способностями. Блин, круто. Мы с тобой похожи ещё больше, чем я думала! — Вита совсем по-детски улыбнулась, и Ева, умилившись, поцеловала её. Ари, смотря на них издалека, злобно прожигала взглядом спину блондинки. Вита её, и только её.        — Что с тобой случилось? У тебя красные глаза, и ты дрожишь. Кто-то тебя обидел? — спросил Арт у Элейн, когда они сидели на улице.  — Да херня с отцом. — вздохнула девушка, взяв его за руку. — Ты не хочешь мне ничего сказать, или предложить? Арт замялся и резко убрал руку. Это стало для неё последней каплей. Неужели это так сложно: сказать несколько ебучих слов? «Я люблю тебя». Всё, блять. Почему все мужчины в её жизни такие уебаны? Почему они либо трусы, либо дауны?  — Как же ты… Блять! Как же ты заебал! Скажи мне это, идиот! Скажи «Я люблю тебя, Элейн, но я слишком волнуюсь, чтобы сказать это»! — Арт заморгал. — Не день, а ебучий пиздец! Я лишилась подруги, до меня доебался отец, а теперь ты тут, блять, сидишь и нихуя не делаешь! Мне, блять, нужна поддержка, урод! Ебучая поддержка, я дохуя прошу?! Просто скажи, что любишь меня, мудила, и я отвечу взаимностью!  — Элейн, я…  — Пошёл нахуй! Пошёл ты в жопу! Трус сраный! Нарим взял Элейн за руку и, успокаивая, повел подальше от шокированного Арта.  — Что у вас стряслось? — спросил Ан в машине.  — Почему все мужики такие гандоны? — злобно спросила Элейн, закрыв глаза ладонью. — Я не понимаю, неужели это со мной проблемы, это я такая сука, что все вокруг превращаются в ебанько?!  — Элейн, это не так. Арт любит тебя, просто…  — Просто он ссыкло! Я просто хочу… я просто хочу, чтобы меня любили. Нарим, остановив машину у её дома, взял девушку за руку и, приблизившись к ней, поцеловал. Элейн сначала опешила, но ответила на поцелуй.  — Ты точно хочешь этого? — спросил Нарим, сидя на кровати девушки. Она сняла верхнюю одежду, взяла его за руку и прижалась к нему.  — Да. — тихо прошептала ему на ухо, и они отдались друг другу.