***
Вроде бы взрослый парень, а все его держат за ребёнка с его временами нелепыми шутками и извечными побрякушками на руках. «Как корабль назовёшь, так он и поплывёт», не правда ли? Стоило Антону показать себя с его наиболее привычной, инфантильной стороны, так это сразу стало его клеймом. Надо же было так промахнуться. Плюс ко всему обилие таких запомнившихся всем зрителям браслетов и колец провоцировало на что-то вроде: «Моя младшая сестра напяливает столько же, когда она мальчиков в садике кадрит» или «О, надо же, я пару дней назад такие же в детской бижутерии видел, тебе подбросить?». Антон всё смеётся да отшучивается, стараясь не зацикливаться на колкостях окружающих. Хотел бы он быть достаточно стойким, чтобы плевать на мнение каждого второго проходимца. Как бы он хотел. Что говорить о желаниях, пацану всегда мечталось быть ступенькой выше. Быть более самодостаточным, более открытым в своих мыслях и предпочтениях, не бояться быть самим собой, не бояться одиночества и уметь искать в нём плюсы. Обратить одиночество в свободу, чтобы легче жилось. Если бы он только мог, если бы ему только показали, послужили образцом. Возможно, иногда стоит посмотреть у себя перед носом и обратить внимание на мелочи. На мелочи…***
Съёмки. Парни в своей привычной обстановке, они снова создают атмосферу веселья и комфорта, погружая в неё весь зал, в том числе и их самих. Под аплодисменты они садятся на свои места, и ведущий назначает новые пары. В центр зала выходят высокие зеленоглазый и голубоглазый парни. Ждут «вердикта» от своего коллеги по юмору, а затем начинают творить. Арсению смешно ровно до тех пор, пока Антон не хватает его за рубашку, тем самым сжимая и комкая ткань. Ему совершенно плевать на смятый участок одежды, сейчас его интересует другое. Чёртов Антон со своими чёртовыми пальцами. Арсений ступорит взгляд и забывается. Ему кажется, что прошло от силы несколько секунд, однако прошло достаточно времени, чтобы парню напротив пришлось вытаскивать мужчину из помутнения. – Это на тебя так виски влияет? – в стиле заданной темы номера разряжает обстановку Шастун. – Ты знаешь… - постепенно выходит из оцепенения Попов. – Да. Дьюти фри здесь так себе. Парнишка ухмыляется, и всё продолжает идти своим чередом. На пальцы Антона Арс больше не смотрел. На всякий случай.***
Антон шатается по улице, стараясь подбирать музыку в наушниках под настроение. Состояние у него было так себе, если говорить напрямую, а потому и плейлист задан соответствующий. Раздумья о великом и не очень приводили его к не самым оптимистичным мыслям, и вместо того, чтобы погрустить дома, он грустит на улице. Так атмосфернее. 26 лет. И до сих пор один. Сказать, что у него не было шансов на какие-либо отношения, значит соврать. Были, и не мало. Только он ими не пользовался. Не располагало как-то, не привлекало. Всё время что-то не то, всё время кто-то не тот. Не то что бы Антон был особо придирчивым… Просто он надеялся на искру, что ли. Ту самую, о которых пишут в повестях и романах. То ли дело Арсений. Человек не нуждается ровным счётом ни в чём, он действительно состоялся в жизни. Антон завидует ему, если честно. Завидует до сжатых губ и кулаков при одном только взгляде на мужчину. Хотелось нарушить эту идиллию, хотелось ворваться в его личное пространство, разгромить все зоны комфорта, стереть с лица эту самодовольную улыбку, стать его личной причиной отсутствия свободы… В какой-то момент Антон понимает, что его мысли зашли слишком далеко. Он резко останавливается, понимает, что зашёл на малознакомую улицу, затем в быстром темпе направляется домой. Ему нужно отдохнуть.***
Новый выпуск, новые съёмки. Новые импровизации, новые шутки, новые номера. И те же чёртовы пальцы. В прошлый раз Арсений предпочёл не думать, что это вообще, мать вашу, было. Он посчитал, что ему попросту нужен перерыв: график был достаточно интенсивный. Однако с каждым разом придумывать себе оправдания становилось сложнее и сложнее. Арсений специально избегает Шастуна и его чёртовы руки. Когда их ставят в пару, он ненавидит Антона. Когда он понимает, что проблемы не избежать, он ненавидит весь мир. Ему нужна передышка так срочно, насколько это возможно. После съёмок он на всех парах мчится в ближайшее заведение, где его ждут дамы, что не против угоститься коктейлем.***
В этот раз ему предстояло видеть эту самодовольную рожу чуть меньше. Правда, на многих съёмках обладатель этой самой рожи был каким-то нервным, рассеянным, напряжённым, что не могло не попасть под внимание Антона. Признаться, он часто следит за Арсением, слишком часто… Да что скрывать, он тупо пялится на него. Испепеляет взглядом эту высокомерную ухмылочку, и ненавидит, ненавидит, ненавидит не понятно за что. Этот его ясный и спокойный взгляд, эти морщинки вокруг глаз от слишком частых улыбок, эти губы, что хочется смять, чтобы они хоть на секунду не показывали те или иные эмоции Арсения… Ненавидит. Антон полностью создает себе иллюзию, что он его ненавидит.***
Две, три, четыре… Сколько их было? И все были посланы куда подальше. Все не те. Чёрт возьми, да что происходит! Арсений отчаянно пытается забыться. Сначала немного алкоголя и громкой музыки действительно сопутствовали ему, но стоило только начать двигаться к его изначальной цели, всё превращалось в крах. Попов решительно настроен снять стресс с помощью согласных ему помочь пассий. Однако стоит ему приблизиться чуть больше, его взгляд падает на их руки, что кардинально отличались от таких желанных. Не та форма, не те украшения, не те прикосновения… Он отчаянно перенастраивает себя на попытку расслабиться, но напрягается в разы больше. Он плюёт на всё, разворачивается и уходит. Уходит из заведения, что полностью пропитано неправильными людьми и неправильными именами. Антон. Ходячая проблема в глазах Арсения, ходячее воплощение потери контроля. Как только учащённое дыхание сбавляет обороты, руки сами тянутся к телефону и делают единственно правильный поступок за весь этот неправильный вечер.***
Образ этого оборванца не выходит из головы, и это крайне напрягает. Антон уверен, что его неприязнь переросла в чистейшую ненависть, иначе почему Арсений занимает все его мысли? Иначе почему он постоянно прокручивает в голове его самодовольную улыбку, его самодовольные жесты, его самодовольный взгляд, его самодовольное… Вообще всё. В какой-то момент осознание ложности своей теории ненависти настолько оглушает, что Антон выпадает из реальности. Он пугается раздающейся мелодии телефона и трясущимися пальцами принимает входящий вызов.***
Арсений едет за рулём. Он класть хотел на подвыпившее состояние. У него было достаточно самоконтроля, чтобы вести машину и соблюдать правила. Наверное, это было единственное, на что у него хватало самоконтроля. Антон спускается по лестничной площадке. Он не выбрал лифт, потому что ему надо выпустить пар. Он всё ещё прокручивает в голове это злосчастное «ненавижу, ненавижу, ненавижу…» и почти что задыхается, пытаясь снова убедить себя в этой ерунде. Он знает, что это бесполезно, но он продолжает пытаться. Взъерошенный, Арсений выходит из машины и размашистыми шагами подходит к подъезду. Он возбуждён от эмоций, его лицо постепенно краснеет, и в одной рубашке этой осенью на улице ему становится жарко. Как же его достал этот чёртов сорванец, как же он бесит его одним своим существованием, как же он его… - Ненавижу, - синхронно выдают парни, сталкиваясь нос к носу. Они смотрят друг другу в глаза, зрачки которых у обоих были ненормально расширенными, они дышат, словно загнанные в угол, они на взводе, и они, кажется, всё понимают. Всё происходит в один миг. Их губы сталкиваются в неистово жарком поцелуе, их тела горят, а их руки уже давно не на своих положенных местах. Они так сильно ненавидят, что отдают себя друг другу без остатка. Преодолеть путь до квартиры в считанные минуты не проблема, когда ненавидишь. Снести всю обувь и пару курток в коридоре, пока ищешь путь на ощупь до спальни, – легче лёгкого, когда ненавидишь. Порвать рубашку на себе и сломать молнию ни джинсах другого – элементарно, когда ненавидишь. Они закрывают глаза на неопытность и делают всё по инерции. Рука Арсения движется на пульсирующем органе Антона, пока тот делает ответные движения. Мужчина вгрызается в шею парня, кусает до боли, до привкуса крови, до синяков на оливковой коже. До ненависти. Антон сжимает свою ладонь сильнее, выбивая пламенные вздохи Арсения, другой рукой прижимая голову мужчины ближе, ещё ближе к себе, чтобы, кажется, в нём раствориться. Он слышит его стоны параллельно своим, он чувствует его опаляющие губы на своих. Он ненавидит. Нескорая разрядка заставляет обоих обессиленно упасть на мокрые простыни, задыхаясь от жары и захлёбываясь от эмоций. Спустя такое долгое, как тогда казалось им обоим, время на передышку, они сталкиваются взглядами. Объясняться не хочется совершенно. Они оба видят во взглядах друг друга: всё и так предельно ясно. Они оба понимают. – Всё ещё ненавидишь? – Всё ещё. Они одновременно ухмыляются, а затем накрывают губы друг друга в ненавидящем поцелуе.