Вера в будущее

      Шисуи шел по слишком знакомым улицам. Он был готов поклясться, что найдет путь к дому Итачи даже с закрытыми глазами. Даже в полной темноте, парень словно чувствовал, когда нужно свернуть, чтобы попасть к нужному дому. Поэтому, столь солнечным днем, ему не составляло никаких проблем найти дорогу.       С Итачи они общались столько, сколько он себя помнил. Их родители неплохо сошлись в свое время, от чего, встреча этих двоих была неизбежна. Судьбоносна. Иначе нельзя было объяснить то, что они нашли взаимопонимание так быстро. Не было такого момента, чтобы им вдвоем было некомфортно. Словно они были созданы друг для друга.       Шисуи усмехнулся сам себе. Каждый раз, стоило ему подумать о том, что скоро он увидит Итачи, парень чувствовал себя замечательно. Они начали встречаться… дайте подумать. Кажется, уже шел пятый год. У него до сих пор перед глазами четко стояла картина того, как он шутливо признавался Итачи, и как неожиданно, для него самого, тот воспринял все всерьез. И признался в ответ.       Звонок в чертовски знакомую дверь. Парень стоит на пороге, нелепо улыбаясь, не в силах подавить эмоции на своем лице. Дверь открывает брат Итачи. Саске. Он сразу кривится, словно ему дали отведать ломтик лимона. Шисуи лишь еще шире улыбается.       - Как жизнь, Саске? – от всей души доброжелательно, интересуется он у хмурого подростка.       Тот смерил его презрительным взглядом, фыркнул и, обернувшись, крикнул вглубь дома:       - Брат, это к тебе!       Вновь бегло смотрит на Шисуи, брезгливо фыркает снова, прежде чем пропустить внутрь и схватить толстовку с вешалки.       У брата Итачи был тот период, когда хочется бунтовать против всех. Просто так. Без особого повода. Хотелось казаться крутым на пустом месте. Даже несколько драматичным. Не таким, как все. В общем, тот период, через который проходят все люди, прежде чем стать целостной личностью. Сомнения, поиск смысла в своем существовании, формирование мировоззрения. Шисуи понимал, что этот период – тяжелый для тех, кто в возрасте Саске (сам проходил через подобное), поэтому не обижался на неловкие негативные выпады ребенка.       Тот же, поспешно завязав шнурки на обуви, в как можно менее демонстративной спешке, сбежал прочь, хлопнув дверью, театрально игнорируя пришедшего. Шисуи лишь усмехнулся. Подобное поведение длилось слишком давно, чтобы хоть сколько-то задевало его. Сняв обувь, он обернулся на приближающиеся шаги.       - Ты уж извини за такое его поведение. – неловко улыбался подошедший Итачи, в который раз наблюдая непонятный протест Саске. - Мне правда очень неловко за него.       - Пустяки. – добродушно отозвался Шисуи, выпрямляясь. – Все в порядке.       Собеседник тепло ему улыбнулся, заметно расслабляясь. Младшие братья или сестры всегда служили неплохим поводом для беспокойства. Но не было ничего удивительного в том, что Шисуи все прекрасно понял. В этом был весь он.       Итачи уже давно жил отдельно от родителей, последние пару месяцев приютив у себя еще и младшего брата, который решил побунтовать вне дома. Самостоятельная жизнь давалась ему нелегко, особенно теперь, с достаточно эгоистичным сейчас братцем, но он упрямо отказывался от помощи, продолжая упорно добиваться своей личной цели. Шисуи не знал ее, предпочитая не вытягивать из Итачи что-либо насильно. И не важно. Главное, что раз это было важным для его возлюбленного – это было достаточно весомым, чтобы поддержать его.       Сидя в комнате с Итачи (тот позвал его, чтобы помочь с профильным предметом), Шисуи подумал о том, что не может представить своей жизни без него. Без этого серьезного, целеустремленного парня, кажущегося другим достаточно сдержанным и холодным, но расцветающего рядом с ним в улыбке.       Сейчас он с задумчивым видом записывал что-то из тех материалов, что принес ему Шисуи. Сосредоточенно хмуря брови, скользя ручкой по тонким страницам тетради, бегая взглядом по строкам распечаток. Итачи был настолько собран и углублен в свои мысли, что даже не заметил, как на глаза упала прядь волос, явно мешая и заставляя моргать его чаще, чем обычно. Шисуи скорее инстинктивно, чем совершив определенное решение в мыслях, протянул к его лицу пальцы, осторожно убирая мешающие волосы за ухо, так аккуратно, словно он прикасался к произведению искусства. Это Итачи не мог проигнорировать.       Обернувшись, парень недоумевающе вскинул бровь. Пальцы Шисуи так и касались его уха, не желая отдаляться. Наоборот, словно призывая своего обладателя приблизиться. И тот не видел ни единой причины, почему бы этого не сделать.       Итачи успел лишь непонимающе моргнуть, прежде чем его виска легко коснулись губы Шисуи. Он вздрогнул и на секунду, рефлекторно, прикрыл глаза. Этого было достаточно, чтобы, заметив это движение, его партнер коснулся губами дрожащего века. Почти невесомо, на короткое мгновение, но достаточно долго, чтобы Итачи почувствовал все эмоции, вложенные в этот простой жест. И отвести взгляд.       Шисуи почувствовал себя глупым подростком, когда от этого движения глаз Итачи, по спине пробежала дрожь. Еще более нелепо он себя почувствовал в следующую секунду, когда резко придвинулся и поцеловал его губы. С такой силой и так жадно, словно он только признался и получил согласие за долгие годы незаметной влюбленности. Но вся эта неуверенность рассыпалась в момент, когда, сначала было сбитый с толку Итачи, начал ему отвечать.       Сначала робко и неловко, словно сомневаясь в целесообразности их действий, сравнивая с тем, насколько необходимо прямо сейчас заняться учебой. Но плюнув на все, парень закинул свои руки на чужие плечи, сплетая их за шеей Шисуи, притягивая ближе. Получив разрешение, тот вплетает свои пальцы в его волосы, перебирая пряди, развязывая хвост. Губы словно сами соскальзывают на шею, прокладывая дорожку до предплечья, а затем зубы легко впиваются в кожу, пока пальцы оттягивают ткань с плеча, позволяя проложить путь дальше.       Итачи закусывает губу, но не успевает скрыть сбившееся дыхание. Шисуи не выдерживает. Срывается. Валит его на пол, придавливая собой, впиваясь в губы, легко кусая, чтобы скользнуть языком внутрь. Проводит по деснам, жадно ловя каждый проглоченный вздох. Не хватает воздуха. Жарко.       Он отстраняется, лишь затем, чтобы отдышаться. Не может оторвать свой взгляд от лица Итачи, который лежит под ним, тяжело дышащий и со слегка раскрасневшимися щеками. С блестящими от желания глазами. Такими же, как у него.       Шисуи наклоняется вперед и кусает партнера за мочку уха. Тот едва заметно вздрагивает. Шисуи задевает своим коленом его пах, якобы случайно. Итачи слегка выгибается, впиваясь пальцами в чужие плечи. Шисуи позволяет себе легкий смешок и горячий шепот на ухо партнера.       «Ты такой красивый»       Итачи испускает тихий стон.       Шисуи понимает, что не может больше ждать. Из-за его работы они не виделись по-настоящему почти месяц. Лишь урывками, сообщениями и телефонными разговорами. А вот так – с возможностью прикоснуться друг к другу, слишком давно. Будь его воля, будь такое возможно в реалиях жизни – он бы заперся с ним в доме и никогда бы больше никуда не выходил. Ни делил бы их время ни с кем больше. Нелепые, неосуществимые мечты.       В тишине комнаты разносится звон ремней и расстегиваемых молний. Итачи неловко отводит глаза, еще не совсем привыкший к подобной близости. Особенно после долгого перерыва.       Он зажмуривается и прикусывает губу, когда Шисуи прикасается к его члену. Его бросает в жар, а руки сами тянутся закрыть лицо. Партнер, заметив эту наглую попытку, целует его, не позволяя довести задуманное до конца, заставляя чужие руки обхватить его шею. И вновь проводит ладонью по пульсирующему органу.       Итачи посылает все к черту. Он целует в ответ, срывается на стон, разрешает себе срываться на стон всякий раз, когда Шисуи чуть более твердо касается его плоти, притягивает к себе ближе, как можно ближе. Становится еще жарче, когда парень чувствует, как партнер прижимается к нему своим членом, соединяет вместе, ласкает и жадно ловит его реакцию.       Он утыкается лицом в чужое плечо, дрожит и издает тихий стон. Поймав искру дерзкой идеи, кратко целует Шисуи в шею, с наслаждением ловя то, как в ответ тот вздрогнул. Не выдерживает, шепчет ему на ухо тысячи слов любви, но получается лишь:       «Я так люблю тебя»       Шисуи издает стон, поворачивает голову и целует его, ускоряя движение руки. Итачи стонет, но поцелуи глушат звуки. Руки бессвязно танцуют на чужой спине, комкая ткань одежды. Оба чувствуют, что разрядка близко, ведь воздуха катастрофически мало. Шисуи разрывает поцелуй и жадно впивается в шею, оставляя метку. Он ужасный собственник. Но Итачи не против. Парень лишь зарывается пальцами в черные и слегка вьющиеся короткие волосы.       Последняя дрожь пробегает по их телам, и они разваливаются на полу, пытаясь отдышаться. Шисуи поворачивается к партнеру с усталой (лишь ненадолго) улыбкой. Итачи не может не улыбнуться в ответ. Именно в такие дни кажется, что впереди их ждут дни, когда все всегда будет хорошо.