В лесу

— Уилл, малыш, на сегодня хватит, –выхватываю бутылку дорого виски из рук не на шутку разгулявшегося паренька. — Ну Мэ-эт, — проскулил тот и направил на меня свой пьяный, но довольный и счастливый взгляд. — Мы же так давно никуда не выходили. Работа, работа, и никаких выходных! Пьяное тело повисло на моих плечах, жалобно глядя. Вздыхаю. — Ну да, в чем-то ты и прав, но все же давай покинем это чудное место. — Мм, мой муженек приготовил мне сюрприз? — Говорит игриво и нахально. Хватает меня за руку и выводит из шумного помещения. Еле поспеваю за новоиспеченным мужем. — И куда же мы с тобой бежим? Ты, вроде бы, вот только что никуда не хотел, — останавливаемся около нашей машины, черной х5. — А вот сейчас и узнаешь, — глупая пьяная ухмылка, и вот я прижат к капоту собственной машины. Чужая разгоряченная рука скользит по моей спине, задирая кофту, безошибочно нащупывает чувствительные точки и надавливает на них. Я выгибаюсь и сжимаю его футболку плотнее в своих пальцах. — Черт… Ульям, давай не здесь, а то у нас уже зрители собрались, — тихо высказываю свое мнение, поглядывая на скопившуюся толпу около курилки клуба. — Нет, дорогой именно здесь и сейчас. Я слишком тебя хочу, — не слушаешь и дальнейших доводов, проворным язычком уже во всю занимаясь шеей и поиском неких точек, что в пьяном виде, все же, не очень хорошо получается. — Какой же вредный, а… — тяжело выдохнув и не без усилий отлепив от себя Уила, чмокнул того в губы и запихал на переднее сидение. — Пристегнись, — командую каким-то не своим, охрипшим от возбуждения, голосом. Сажусь за руль. Благо, выпил немного. — Бу-бу, — Уил, провозившись с ремнем минут пять, все же послушно пристегнулся. — Куда мы едем? — Голубые глаза уставились на меня с непониманием и легким раздражением — слишком велико возбуждение, и каждая минута ожидания, как яд. — Увидишь. Только не усни по дороге, — посмотрев на проезжую часть, нажал педаль газа и выехал на дорогу. Ехал быстро, так как в районе паха кое-что неприятно упиралось в тесные джинсы. Быстрее… Еще быстрее. Завернув в лесопарк, остановил там машину. В три часа ночи на улицах никого. И для таких нетерпеливых, как мы, это просто идеальное время. — Мм, какое темное местечко… только не говори, мне что ты меня тут изнасилуешь и оставишь голого и обкончанного валяться вон под тем кустом? — Пьяная туша уже выбралась из машины и, сладостно потягивалась, дула свой недопитый вискарь прямо из бутылки и указывала на какой-то куст, что освещали фонари машины. — Нет, я сделаю гораздо хуже, — срываюсь на маньячный тон, почти угрожающе рычу, но Уильяму очень нравится, о чем говорит его довольная ухмылка, и он, кажется, даже совсем не против такого поворота. Притягиваю к себе любимое и такое желанное тело. — Ты думаешь, мне было легко на тебя танцующего смотреть весь этот гребанный вечер? Делаю пару шагов в перед и прижимаю его к дереву. — А знаешь, сколько взглядов левых мужиков я на тебе поймал, а? Сердцебиение учащается, а ты смотришь полным похоти взглядом, прижимаясь к дереву и сдирая собственную кожу на спине. Сдергиваю твою футболку, жадно оглядываю оголенное тело. Облизываешь собственные губы и, наконец, буквально стонешь мое имя, так умоляюще и так соблазнительно.  — Мэ-эт… Пока что нежно, но с силой покусываю скулы, поднимаясь выше к ушкам, ведь тебе так нравится, когда я так делаю, правда, мой мальчик? Провожу влажным и горячим языком по нежной коже, дую на нее, вызывая мурашки и сладкую дрожь. И, не жалея сил, прикусываю кончик. А ты только скулишь и цепляешься пальцами за мою рубашку, царапая спину сквозь ткань и наверняка оставляя красные следы. Усмехаюсь.  — Смотреть могут тысячи, но вот прикасаться… могу только я, — выдыхаю последние слова на ухо и коленом развожу в стороны послушные дрожащие ноги. — Господи, Мэт, — облизываешь пересохшие губы и еще плотнее прижимаешься к дереву, стараясь не потерять равновесие. Притягивая меня за собой, не сдерживаясь целуешь в губы, жадно, страстно, не говоря больше ни слова, лишь ими умоляя сделать, то что задумывалось. И я, конечно же, отвечаю на поцелуй, языком играясь с твоим, смакуя вкус алкоголя, оставшегося еще внутри горячего рта. Остервенело кусаю губы, после чего мягко облизывая и обсасывая каждую ранку. Пальцами обвожу знакомые изгибы торса, поднимаюсь к груди и слабо сжимаю набухшие соски. Собственным пахом через джинсы упираясь партнеру в бедро, коленом надавливаю на уже стоячий член. — Не тяни, — злишься из-за того, что почти оставляю тебя без ласки полового органа, и пытаешься помочь себе собственной рукой. Перехватываю руки и прижимаю их к дереву. Нет, мой сладкий… Я хочу поиграть. — Ты же должен помучиться, как я, — мурлыкаю мужу на ухо и сдергиваю с его бедер брюки, оставляя их у колен, разворачиваю спиной к себе и мягко обвожу ладонью упругие ягодицы. Не удержавшись от соблазна, шлепаю несколько раз, оставляя розоватые следы на коже, чем вызываю новый стон, и от него просто рвет крышу. Преждевременно облизнув пару пальцев, ввожу их в узенькое, пульсирующее отверстие на всю длину, заставляя тебя прогнуться в спине. — Мх-х!.. — Тяжело дышишь и ярко реагируешь на все прикосновения. Киваешь, соглашаясь на наказание. Вздрагиваешь от резких движений, но послушно стоишь, цепляясь ослабевшими пальцами за кору дерева, посматриваешь на меня через плечо, до того момента пока, в тебе не оказывается третий палец. Глаза широко распахиваются, а с губ срывает немой стон. — Уилл, — Шепчу твое имя и ловлю этот стон собственными губами, завлекая в новый поцелуй. Пальцами растягиваю, пытаясь как можно реже задевать простату — мы ведь не хотим быстрой развязки, не так ли? — Пожалуйста, Мэт, — сдираешь части коры со ствола дерева, извиваясь от движений моих рук в попытках насадиться плотнее и задеть нужной точкой подушечки пальцев. Член перевозбужден, и с головки капает смазка. — А как же наказание, Ульям? — голос, еще более хриплый, чем раньше, выдает собственное сильное возбуждение. Проникая в парнишку уже тремя пальцами, обхватываю его член рукой, лаская едва ощутимо, на грани издевательства, заставляя умоляюще хныкать. — Я… больше не буду… так делать… — ноги уже подкашиваются, вот-вот упадешь, и никакое дерево удержаться на ногах не поможет. — Как так, солнышко? — Горячо выдыхаю в уровень шеи, такой манящей и нежной, что тут же оставляю на ней пару десятков мелких засосов и мягких поцелуев. Продолжая мягко растягивать мужа, я все же сжимаю пальцы на его пульсирующем члене. Давай же… Ты захлёбываешься в словах и непристойно стонешь, закатывая глаза от наконец полученного удовольствия после столько продолжительного мучения, забивая на все вопросы, и с силой насаживаешься на мои пальцы. Это звучит для меня, как симфония. — Войди, — отворачиваешься, опускаешь голову, закрываешься собственными блондинистыми волосами, дабы я не видел твое, полностью красное от смущения, лицо. Уже на грани, малыш? Впрочем, я тоже… Одним резким движением вынимаю пальцы из паренька и, подхватывая его за торс, увожу к машине, где подталкиваю на капот, спиной к черному железу. Фонари ближнего вида продолжают освещать хоть какое-то пространство. Окончательно сдергиваю твои штаны и откидываю на землю, совершенно не заботясь о сохранности вещи. Плевать на нее. Забираюсь сверху и, уже не сдерживаясь, впиваюсь грубым поцелуем, кусая припухшие горячие губы. Раздвигаю ноги шире и наконец расстёгиваю собственные джинсы, проклиная их про себя за ужасную тесноту. А ты тем временем и не думаешь возмутиться или воспротивиться, наоборот, помогаешь раздеться, стягивая с меня кофту. Оглаживаешь торс и грудь, довольно улыбаясь, как будто кот, объевшийся сметаны. Скользишь по моим бедрам руками и с силой притягиваешь к себе, обхватывая ногами и отвечая на поцелуй. Податливо подставляешь моим зубам свои губы и даже язык, задыхаясь от возбуждения. Я же не могу не воспользоваться моментом и, наконец, проникаю в тебя, пока что только на пару сантиметров, но ты уже весь дрожишь. Ловя с губ стон за стоном, продолжаю движение в пульсирующее, горячее нутро, задевая простату. Сдерживаюсь, чтобы не засадить со всего маху — мы ведь не хотим, чтобы ты порвался, верно? Влажные и тугие мышцы паха обхватывают член, с силой сжимаясь. Отстраняюсь от губ и вновь целую в шею, круговыми движениями играясь с бусинками сосков, наслаждаясь твоим видом: раскрасневшееся лицо, к покрывшемуся испариной лбу прилипли непослушные пряди светлых волос, а взгляд… Такой умоляющий, нежный, и вместе с тем — похотливый, что держаться нет сил. — Боже, какой же ты охуенный, — лишь шепчу и проникаю полностью, и тут же по всему телу пробегаются мурашки от этого великолепного, ни с чем не сравнимого ощущения. Максимально выгибаясь в спине, сжимаешь пальцами мои волосы, раскрывая рот в немом стоне. Тело пробивает дрожью, а мышцы начинают быстро сокращаться, стимулируя член. — Бля-ять! Двигайся ты уже наконец, — шипишь, кусая мне шею, стараясь скрыть, как на самом деле от всего этого балдеешь. Но я уже все видел… — Как скажешь, любимый, — почти мурлыкаю, довольно скалясь, и больше уже останавливаться не собираюсь. Действительно убедившись в твоей готовности, прижимаюсь торсом к тебе и начинаю быстро двигаться, из-за чего дыхание срывается, а сознание мутнеет, оставляя за собой лишь инстинкты и желание. Уже не жалея голосовых связок, стонешь, почти срываясь на крик, то подмахивая бедрами, то отдыхая и скуля от кайфа, в беспорядочном движении то приподнимаясь и наблюдая за происходящим, от чего краснея еще больше, то вновь обессилено укладываясь на капот. Шепчу тебе ласковые словечки, что совершенно не соответствует тому, чем мы занимаемся, и любуюсь через пелену эйфории на твое лицо и тело, полностью погруженный и почти тонущий в удовольствии. Тянешься рукой к члену и обхватываешь свой ствол, подхватывая мой темп и начиная так же быстро дрочить. Кусаешь уже и так искусанные губы до крови, и алые капельки беспорядочно стекают как в рот, так и к уголкам губ. Склоняюсь и слизываю их, горячие и до сладости соленые, встречаясь собственным языком с чужим. Но поцелуй выходит коротким, потому что выбранной позы мне мало. Выхожу из жаркого тела и переворачиваю Уилла на живот, устанавливая на колени, так, чтобы он держался за крышу. Рукой помогаю себе, нащупывая в полутемное горячее лоно и вновь проникаю. Жадно, резко и быстро, так, что ты, не привыкший, вздрагиваешь всем телом и издаешь протяжный полу-стон, полу-крик, заменяю твою руку на члене своей, и уже в более удобной позе начинаю немилосердно трахать, целуя царапины, оставленные на лопатках грубой корой дерева, и тут же кусая их. Я не жалею тебя, натягиваю на член грубо и на всю длину, вбиваясь в простату при каждом толчке, отчего ты царапаешь наш новенький BMW и с громким стоном кончаешь на стекло, пачкая заодно и мою ладонь. Прогибаешься в спине и, повернувшись, обвиваешь шею руками, закрепляя все поцелуем — не таким страстным, как прежде, скорее благодарным и нежным, но таким же сладким, а после откидываешься на стекло, позволяя и мне закончить свое дело. Обвиваю тебя за талию и, размахиваясь, шлепаю по ягодице несколько раз, заставляя ту раскраснеться, резкими движениями трахая похотливую, все еще сжимающую меня попочку, наказывая за то, что ее хозяин не дождался своего муженька, и на выходе кончаю тому на поясницу, рыча на ушко, и всем телом расслабляюсь на нем. Крепко стискиваю в объятия и вновь целую в губы. Тело еще не слушается и иногда покалывает приятными судорогами, дыхание сбивчивое… но… — Мэ-эт, — Бодрый голос, доносится откуда-то издалека, а за плечо кто-то теребит. Открываю глаза, оказываясь в собственной кровати с влажными насквозь трусами. На торсе уселось мое чудо и злорадно так смотрит на утреннюю эрекцию от «мокрого» сна. — И что же нам тут такое приснилось, м?