«Тёплый вечер»

Иваизуми откинулся на спинку стула: — Вдохновения нет, — обреченным шёпотом изрёк он. В голову беспрестанно лезли мысли: «Где художники берут вдохновение?». Хаджиме поднялся со стула и взглянул в окно. Природной красотой и не пахло. На дворе осень, деревья потеряли своё золотое убранство и паклями торчали там и сям, на дороге непроходимая грязь, а и без того всегда серое небо, заволокли тяжелые дождевые тучи. Где брать вдохновение? — Что ж. Утро вечера мудреннее, — сказал художник, закрывая шторы и выключая свет. Вскоре Иваизуми устало упал на кровать. И вот он стоит на зелёной поляне, по-прежнему не понимая, что делать: — Муза! Где ты, Муза? — Чего тебе? — послышался звонкий голос за спиной. Хаджиме был изумлён. Ведь это был, скорее, крик души, чем зов. Иваизуми не нашел ничего лучше, чем обернуться. Перед ним стояла та самая девушка, которую он встретил летом в кофейне «Тёплый вечер» на соседней улице. У него тогда возникло безумное желание её нарисовать и, поборов стеснение и стыд, он попросил её стать натурщицей. Она лишь застеснялась и быстро куда-то убежала. Они встречались ещё пару раз, но она всегда густо краснела и ускользала. И теперь она стояла перед ним всё та же. Только в струящемся золотом платье, с лирой и ангельскими крыльями. — Ты? Кто ты? — Иваизуми просто не знал, что ему говорить. — Я — твоя Муза. Ты звал меня. Чего тебе надо? — Я... Я просто хотел попросить у тебя вдохновения... — Слушай, ты меня уже достал. Я стараюсь ради тебя, стараюсь. А толку — ноль. Надо мной уже все музы смеются! — Что? Какие старания? — Иваизуми был разозлен и удивлен упрёками своей Музы, — Да ты палец о палец не ударила, чтобы мне помочь! — Что ты сказал? — Муза была поражена настолько, что уронила свою лиру, и та со звоном упала на землю, — Я ничего не сделала? Ты хоть понимаешь сколько раз, когда ты терял вдохновение, я просила госпожу Фортуну помочь тебе? Помнишь, резко распустившийся на твоём подоконнике, цветок, который день назад даже не подавал признаков жизни? А грозу средь, можно сказать, ясного неба? А те билеты на экскурсию, которые к тебе попали «случайным» образом? Ты думаешь, что это совпадения? Спешу тебя расстроить. Это была я! — Прости, я не знал, — пролепетал было Иваизуми, — Хотя, с чего это я должен извиняться. Ведь ты — всего лишь плод моего воображения... — Ты! Неблагодарный! Да я для тебя... А ты! Знаешь что. Сам ты плод! И раз уж я тебе не нужна и ты и без меня прекрасно справишься, то я ухожу! Да. Ухожу! — Куда? — Не важно куда. От тебя подальше. К Ушиджиме. У него много Муз. И никто не жалуется. И для меня местечко найдется. А ты без меня пропадёшь! Прощай! — и она исчезла. Ускользнула, как всегда. Такая же густо покрасневшая, только теперь от возмущения. А Иваизуми остался стоять на том же месте перед упавшей лирой... Подул лёгкий ветерок, а Хаджиме вдруг открыл глаза. Он ощупал постель и оглядел комнату, только тогда убедившись, что находится дома. Несмотря на столь странный сон, вдохновение явно не спешило возвращаться. За окном моросил мелкий раздражающий дождь. Хаджиме хватило бы маленького, едва заметного лучика солнца, скользнувшего по его руке, но солнце не выглядывало из-за туч, а дождь продолжал идти и на следующий день, и несколько дней подряд. «Ты без меня пропадёшь,» — вспомнил Иваизуми слова своей Музы, помешивая ложечкой свой кофе. Вспомнил. Даже поверил: «Да... Пропаду... Продал все свои картины, но мне едва хватает на жизнь. Их уже даже не покупают. Так. Ладно. Мне нужно просто найти человека, которого можно нарисовать,» — Хаджиме поставил кружку недопитого кофе, накинул ветровку и выскочил из дома. На улице всё также накрапывал дождь. Повернув за угол, Иваизуми быстро забежал в кофейню и стал осматривать столики, которые были пусты. Разочарование мгновенно отозвалось в его сердце. «На что я надеялся? В такой дождь кто будет сидеть в кафе? Какой я идиот!» — думал художник. К нему подошла хорошенькая официантка. — Мне как обычно. — Хорошо, — она мило улыбнулась. Горячий кофе уже через пять минут стоял перед ним. Он осторожно сделал несколько глотков. Было тихо. Только капли дождя стучали в стекло. Хаджиме оставил несколько монет за кофе и накинул на плечо ветровку. Вдруг невозмутимую тишину прервал громкий заливистый смех. Иваизуми бросил беглый взгляд на открывающуюся дверь. Вошла группа промокших до нитки парней.