Спаси Господи...

POV Вероника.       Я бежала. Бежала от него, от себя, от воспоминаний. Остановилась только тогда, когда крыша дома Блостеров показалась вдалеке. Сколько минут продолжался мой забег, я не знаю. Часто дыша присела на поваленное дерево.       Сколько ещё это будет меня преследовать? Сколько нужно времени, чтобы воспоминания прошлого наконец перестали, что-то значить?       На эти вопросы мне нет ответа. Разум твердит, словно старая старуха, только одно. От себя не уйти. Твоё прошлое, настоящее и будущие - это неотъемлемая часть самой тебя. Поэтому смирись уже наконец.       Как? Когда не можешь этого сделать!       Как? Когда твоя жизнь не полноценна и одинока!       Это не даёт покоя. Не даёт вкуса жизни.       Каждый раз, когда я пытаюсь начать хоть какие-то отношения, страх и ужас перед продолжением сковывает моё тело и душу. Каждый раз я сбегаю. Как и сейчас. Наверное я никогда не смогу сделать это с другим мужчиной.       Да и кому захочется прикоснуться к мою телу, когда он узнает об моём прошлом?       Ощущение грязи не проходит даже спустя пять лет. Пять лет свободы, безопасности и уюта никак не могут излечить истерзанное тело и душу.       Наверное я в правду навсегда останусь такой. Это мой крест. Моя судьба.       Больно! POV Лорд.       Я внимательно смотрю на главу клана Блостеров. Мужчина же молчит. На мой ответ, что ему известно об Веронике, я услышал:       — Я отказываюсь говорить об этом, мой Лорд.       Хм. Чтобы Красиас сказал такое. Да, похоже всё очень серьезно. Но я понимаю причину его отказа. Никто не вправе говорить о жизни другого. Гетжутель и Кертье так же молча стоят. И если советник удивленно переводит свой взгляд с меня на Блостера и обратно. То ассасин совершенно спокоен. Похоже, что он, что-то знает. Но, что?       — Позвольте узнать лишь одно. — не громко и неожиданно, так как после его первых слов наступила тишина, просит опекун блондинки. — Что между, вами, произошло?       — У нас был короткий поединок. — отвечаю ему, наблюдая как все троя удивленно посмотрели на меня. — Кстати, твоя подопечная уделала меня. Молодец, ты хорошо тренируешь её, продолжай в том же духе. — похвалил я своего слугу. — Ну а дальше…       Так, и как мне быть дальше? Дилемма. Плюс, похоже сейчас кто-то снова грохнется в обморок.       — Вот только попробуй это исполнить Ландегре. — предупредил я Гетжутеля. — У меня нет никого желания смотреть как тебя приводят в чувства. И вообще. Что-то ты часто стал лежать на полу. Не порядок.       Старший советник выпучив глаза, хватает ртом воздух. Рагар продолжает хранить молчание. Красиас внимательно смотрит в мою сторону, ожидая ответа на свой вопрос.       Докатились. Теперь я должен отчитываться, а не они. Ну да ладно.       — В результате нашего поединка… хм… как бы это сказать?       — Как есть. — отвечает учитель водного бедствия.       Во наглец! Погоди у меня. Как только узнаю, что к чему, ты у меня попляшешь.       — Вообщем я случайно оказался сверху.       — Чтоооооооо? — выпучив глаза вскрикнул глава дома Ландегре, схватившись за сердце.       Ну зачем же, так, орать? Я чуть не подпрыгнул на этом грёбанном троне. А мне ни в коем случае нельзя делать этого. И реакция этих троих, на это моё действие, тут совершенно не причём.       — То, что слышал. — старясь как можно спокойнее говорю ему. — Можно подумать, что я специально.       — Вы, можете. — припечатал меня старший советник.       Хам! Старый хам!       — Сейчас это не важно. — проговорил Блостер. — Важно то, что вы этим поступком напугали её. Вызвав совсем не приятные воспоминание из прошлого.       — Спасибо, что сказал. А то я не заметил этого. — огрызаюсь я.       Но никакой реакции на это не последовало. Мужчина прямо смотрит в мои глаза, нисколько не испугавшись моей злости, что проскользнула в моём ответе.       — Сделанного уже не вернуть. — вмешивается Кертье. — Веронике надо дать время прийти в себя. И если, вам, так сильно хочется узнать, что же произошло в её прошлом то, не лучше ли это спросить у самой девочки. А не у её учителя.       Ещё один умник.       Тишина окутывает тронный зал. Никто не хочет произносить ни слова. В них нет нужды.       Отпустив Гетжутеля, Блостера и Кертье, направился в свой кабинет, отдавая на ходу приказ слуге принести туда «Утреннюю росу». Сев за свой рабочий стол, призадумался.       Почему я вдруг испытал то желание?       Да. Девушка красива. Я не спорю с этим. Но разве причина лишь в этом? Что-то в ней меня притягивало, манило. И это не просто желание тела. Тут другое. Её хрупкость, чистота и невинность слишком ярки. Они взбудоражили меня в тот момент, да и сейчас тоже. Она словно хрупкая сталь, что блестит на солнце. Острая и опасная, но при этом так беззащитна и тонка. Хватит и одного удара, чтобы переломить её. Это-то и пугает, и в тоже время, внутри меня появляется желание защитить и огородить малыша от всего, что причиняет и может причинить вред. Только она не подпустит, не позволит.       А жаль. Чертовски жаль.       Я не знаю точно, что с нею произошло тогда. Догадки были не приятны, вызывая злость и гнев. Ясно одно. Над ней пытались надругаться. Или… Стоп. Надо успокоиться. Не к ничему хорошему это не приведёт. Громить собственные земли я не хочу. А если я позволю злости возобладать, то так и будет. Для начала, как сказал Рагар, девушка должна успокоиться. И только после того как она сможет нормально реагировать на своё прошлое, возможно я узнаю, что же произошло.       Как же всё это сложно и как же это бесит!!!!!       За окном постепенно начинает темнеть. Полупустая бутылка вина стоит на столе, золотистая жидкость в бокале переливается золотыми оттенками. Я же внимательно смотрю на пейзаж за окном. Высокие и величественные горы возвышаются над густым лесом. Где-то в этом лесу запел соловей. Чистый и звонкий голос птахи успокаивал душу, радуя слух. До чего же красиво заливается он. Под его пение я погружаюсь в воспоминание.       Вот я совсем маленький, босой, бегу по полю, а где-то позади раздается голос матери.       — Осторожно, упадешь.       Остановившись, оборачиваюсь на её голос. Высокая, стройная и такая красивая. Её золотые прямые волосы развиваются на ветру. Легкая улыбка слегка прикасается к губам, а в таких родных глазах безграничная и бездонная любовь. И эта любовь принадлежит лишь мне и моему отцу.       Сколько было претендентов на руку и сердце этой прекрасной женщины, но она выбрала моего отца. Я тогда ещё не понимал, что это величайшие чудо. Связать свою жизнь с любимым и любящим тебя существом. А когда понял, стало поздно.       Мама медленно, изящной походкой подходит ко мне, и опустившись на колени передо мной, нежно поглаживая по голове, произносит:       — И в кого ты у меня такой резвый?       — В папу. — гордо отвечаю ей.       Женщина весело смеется. В алых глазах начинают плясать чертята.       — Я бы так не сказала. Ты не только в отца, но и в меня. Ты наш сын.       — А зачем, тогда спрашиваешь, раз, сама, знаешь ответ. — интересуюсь у неё.       — Просто стало интересно.       Картинка резко сменяется.       Теперь я уже совершенно взрослый. Стою в тронном зале, а предыдущий лорд говорит нам о том, что ему и главам клана пора отправляться в вечный сон. У меня в голове стучит лишь одна мысль.       «Если так сильно желаешь вечного сна, так сделай это. Но зачем тебе мой отец и моя мать?»       Рядом со мной стоит Рагар. По его непроницаемому лицу не понятно, что он думает обо всём этом. Я же словно вулкан, готовый в любой момент начать извержение. Но тут же чувствую нежный взгляд матери. Поворачиваю голову в их сторону. Отец спокойно смотрит на меня, как бы говоря. Сейчас ты не понимаешь, но придет время и ты поймешь. Мать же мимолетно улыбается. От этой улыбки сердце сжимается, а в горле застревает комок.       Через три дня они последовали за Лордом.       Снова смена картинки.       Напротив меня стоит Кадис Эстрама Ди Рейзал.       — Ты должен стать следующим Лордом. Только тебе это под силу.       — Нет.       В грустных глазах напротив меня понимание и даже сочувствие.       — Ты должен.       — Я никому ничего не должен! — яростно отвечаю ему, не желая покоряться воле Истинного Ноблесса. — Почему, ты, сам не займешь это место?       — Я не могу. Да и не хочу.       — Вот видишь. Ты тоже не желаешь этого. Так почему я должен?       — Потому, что, ты, достоин этого. А мой удел - защищать, вас, всех.       От этих слов я пришёл в ступор. А том, что Лорд символизирует власть, а Истинный Ноблесс силу, я знал ещё с маленьких лет. Но никогда не задумывался об этом всерьез. А сейчас. А сейчас меня «приговаривают» к этому титулу. Что означает отказаться от своего имени и своего прошлого. Я не хочу всю жизнь провести в одиночестве. Я не хочу отказываться от своих будущих детей, которых у меня, как у Лорда, не должно быть. Ведь Лорд не имеет право быть связанным брачными узами. Он должен посветить всего себя на благо других благородных.       — Так, что ты решил? — спокойным голосом спрашивает меня Кадис, внимательно смотря в мои глаза.       — Нет.       Очередная смена сцены.       Снова тронный зал. Я стою около трона, а напротив меня Истинный Ноблесс.       — Данную мне властью, я, Кадис Эстрама Ди Рейзал, провозглашаю этого благородного вашим Лордом.       Новые главы кланов опускаются на одно колено, выказывая тем самым уважение с покорностью мне и мужчине, что стоит рядом со мной.       Когда песня соловья заканчивается я возвращаюсь из воспоминаний в реальность.       — Позови ко мне главу клана Кертье. — отдал я приказ слуге. POV Екатерина.       Прошло уже больше недели, как я и Рагар спасли мальчика. Болезнь отступала, чему не мало порадовались мы с Мирианной. Ребенок быстро шел на поправку, не смотря на то, что его организм всё ещё слишком слаб. Это и не удивительно. Чтобы откормить его понадобиться не один месяц. Но это поправимо. А вот, как научить его не бояться других, это сложная задача. Кроме меня он не подпускает к себе никого. Особенно это касается Рагара и Самаила. С Мирианной он смирился. Правда не хотя, но смирился. Но это не означает, что он не боится её. А про то, чтобы она могла подойти к нам с каким-то предметом не может быть и речи. Единственным кого он ещё терпел, был Раджак. Нора часто приносила его ко мне. Так как наследник Кертье не желал больше терпеть нашу разлуку. Как и следовало ожидать эти двое сразу же начали выяснять отношения. Оба мальчишки заявляли свои права на меня. Не желая уступать друг другу ни на дюйм. Господи сколько было криков! Причём с обеих сторон. Я думала, что оглохну. Пацаны же не особо заморачивались по этому поводу. Зло шипя и оря во всю свою глотку. Нам же, дамам, оставалось только одно - успокаивать их. Правда результат был не долгим. Крики возобновлялись снова через не большой промежуток времени, когда кто-то переходил грань другого. Не зная как остановить этот бедлам, я попросила хозяина дома помочь мне в этом деле. Ассасин быстро и очень просто решил эту задачу. Не знаю как, но он только одним своим присутствием заставил этих крикунов заткнуться. Ну а дальше, всё просто. Как только кто-то из мальчиков начинает повышать голос, Мирианна или я говорим, что если он продолжит свой концерт, то, сейчас придет злой дядя Рагар и ему наступит хана. Эффект мгновенный. Тишина такая, что даже слышно как шелестят листья за окном. Вообщем всё потихоньку налаживается. Осталось только придумать имя парнишке. А то как-то не правильно получается. Человек есть, а имени нет.       Пока зеленоглазый спит, я ушла на кухню. Сделав всё, что нужно, осторожно беру поднос с едой, и выхожу из помещения. Парнишку надо кормить через каждые два часа, поэтому нам приходится его будить, чтобы напоить бульоном. Вчера Мирианна, впервые за эти дни, принесла овсяную кашу. Желудок мальца спокойно принял эту пищу. Поэтому сегодня его рацион будет состоять из куриного бульона и каши, слегка политой мёдом. Когда я оказалась в холле, в дверь не громко постучали. Поставив поднос на столик, пошла открывать дверь, так как слуг, по близости, не наблюдалось.       — Привет.       На пороге стояла Верунчик. Бледная и заплаканная.       — Привет. Заходи и пойдем в комнату. — не тратя времени, произнесла я, видя в каком подавленном состоянии находится моя подруга.       Только этого нам сейчас не хватает.       Блондинка, слегка пошатываясь, вошла в дом. Я же закрыв дверь, снова взяла поднос с едой. Как только мы оказались у меня в спальне, Вера, всё так же молча, подошла к ребенку, что спал.       — Как он?       Голос тихий и слегка дрожит.       — Поправляется. — ответила ей. — Вер, что случилось?       Подруга отвернулась к окну. А вот теперь, я начинаю сильно беспокоиться. Если она не отвечает сразу на заданный ей вопрос, значит снова переживает тот кошмар.       Время идет. Моя напарница, по попаданию, молчит. Я же, давая время моей блондиночки немного собраться и прийти в себя, начинаю осторожно будить мальца.       — Так, пора кушать. — сажая, ещё сонного подопечного, сказала я.       Подув на бульон, пробую его на вкус и проверяю не сильно ли он горячий. Только после этого, подношу чашку к губам мальчишки. Через несколько секунд чаша опустивает на половину. Поставив полупустую посуду на столик и взяв второе блюдо, присаживаюсь на против него.       — Молодец. Сейчас, давай, кашку съедим. Потом бульончик допьём. — говорю ему.       Парниша молча и с благодарностью смотрит своими зелеными глазами на меня.       Чувствую себя матерью Терезой.       Одна молча стоит у окна, не видящим взором смотря в него. Другой ест с ложечки, которую я ему переодичеки подношу.       Блеск.       — Знаешь, я сегодня Лорда уделала. — сообщает мне Вера.       Так, данный абонент снова в сети и может общаться. Уже хорошо.       — И, что позволь узнать, стало причиной избиения правителя Лукедонии? — интересуюсь у неё.       — Он меня в кусты зафутболил. — ответила подруга, продолжая смотреть в окно.       А? Что? Куда зафутболил? И как?       Господи да, что же это! Так, самое главное не заржать. Иначе испугаю мелкого и, возможно, отхвачу от блондиночки.       — Поэтому ты решила провести урок этикета? — продолжаю я, видя, что напарница не до конца вернулась в реальность.       — Да.       Короткий ответ. Хм. Что одними кустами у них не обошлось это и козе понятно. Результат этого сейчас перед моими глазами.       — И?       Пытаясь узнать, что же произошло, смотрю на неё.       — В конце нашего поединка, он оказался сверху. А потом… — голос дрогнул, и синеглазка замолчав, повернулась ко мне. — Сказал, что я очень красива и…       Всё, дальше поезд не едет. Конечная остановка, Господа.       То, как он оказался сверху мне сейчас не особо интересно. А вот то, что сказал да. Конечно же я понимаю, что Лорд ничего плохого и пошлого не желал. Но нашей блондинке хватило и этого.       Черт, как же с ней тяжело в этом плане! Прошло пять лет, а она до сих продолжает дрожать каждый раз, как только её приобнимают, или как в данном случае.       Я, как та собака, всё понимаю. Но рано или поздно ей придется перебороть свой страх. Я не всегда смогу оказаться рядом. Поэтому.       — И, что в этом такого? Ты молодая и красивая девушка. В этом нет ничего плохого.       — Знаю.       — Плохо, ты, знаешь. Пойми уже наконец одно. Только ты, сама, можешь перебороть свой страх. Хватит жить прошлым уже. Живи настоящим.       Верунчик нервно дернулась от этих моих слов. Да, может и жестко, но ей надо наконец-то понять эту истину. Мы сами ставим себе стены и пределы. И только нам под силы их сломать и преодолеть.       — Вер, прошлого не вернуть и не изменить. Но именно поэтому оно и прошлое. С ним надо смириться и принять его. Как только сделаешь это, то поймешь, что оно не властно над тобой. Над твоим настоящим и будущим. Только после этого твоя жизнь станет полностью полноценной. Понимаешь о чём я тебе говорю?       — Не совсем. Как, можно, принять это? Я ещё могу согласиться со смирением. Но…       Голос подруги сорвался, а тело нервно дернулось. На бледном лице отразилось омерзение и стыд.       Быстро подхожу к ней и обнимаю. Нежно и ласково поглаживая по голове, продолжаю:       — Что было, то прошло. Ни ты, ни я не силах изменить его. Да это было. Но всё закончилось пять лет назад. Ты не в чём не виновата.       Её руки обхватывают меня, и сильно сжимают. Проходит несколько секунд и в комнате раздается громкое и пронзительное рыдание.       Вот так всегда. Никакие уговоры и утешения сейчас не помогут. Они бесполезны и бессильны.       Подавив тяжелый вздох, молча прижимаю её к себе. Может, я никогда и не смогу переубедить её в обратном, но своё тепло и защиту всегда отдам и предоставлю.       А пока, что пусть плачет, столько сколько хочет.       Мне же вспомнились строки из одной песни.       В каждом сердце есть больная рана. В каждом сердце не стихает плачь.