Его компания

      Прошло пять лет с тех пор, как ведьмино проклятие было снято, а Блит Холоул и его жители освободились от трёхсотлетнего гнева. Норман смог снова чувствовать себя как дома лишь некоторое время спустя. После происшествия люди, что сторонились подростка из-за его способностей, сменили страх на принятие и радость. Школьная жизнь улучшилась. Элвин и его дружки больше не задирали Нормана. На самом деле Элвин сильно изменился за прошедшее время; сейчас он активно рассказывал всем истории об их приключениях в ту судьбоносную ночь и хвастался, но беззлобно. Бэбкок даже не возражал. Главное, что его знакомый перестал издеваться над ним и его друзьями.       Для Нормана жизнь стала чуть легче; люди меньше обращали внимание на его сверхспособности. Как только начался футбольный сезон, горожане уже и позабыли — или же, по крайней мере, не упоминали вслух — о ведьмином проклятие. Ну, за исключением лучшего друга юноши. Иногда Нил мог невпопад начать вспоминать о том, как спокойно Бэбкок вёл себя той страшной ночью, а тот сразу же принимался убеждать друга, что он был не менее храбр и отважен. Со временем Норман начал понимать, что здорово быть рядом с таким другом, как Нил.       Однако было одно место, куда Норман его никогда не брал. И этим местом являлось то, к которому он сейчас направлялся. Норман ежегодно ходил в течение всех утекших пяти лет к дереву Эгги. Поначалу он приходил туда в качестве проявления сочувствия. Парень брал с собой что-нибудь пожевать и сидел под стволом древа, провожая закат. Все пять лет он был в полном одиночестве. Он не знал, чего ожидать после той судьбоносной ночи. В прошлом году Бэбкоку даже показалось, что он увидел что-то вроде нити изумрудного света, вырвавшейся из-под земли и обвившей кисть его руки. Однако как только Норман заметил её, нить испарилась, и он не стал придавать этому особого значения, подумав, что просто померещилось.       Поднимаясь на холм, подросток не мог не заметить, что что-то изменилось. Не слишком вдаваясь в детали местности, он в знак приветствия махнул в сторону случайных прохожих. Побродив по лабиринту троп между деревьями, Бэбкок наконец достиг цели. Древо Агаты было старым; его посадили ещё до того, как пуритане основали город. Норман достал плед из небольшого пакета и расстелил его на траве. Парню всегда нравилось наслаждаться минутами тишины. Он всё ещё любил одиночество, поэтому хватался за каждый подвернувшийся момент, чтобы прочувствовать его. Но сегодня было иначе; парень не мог заставить себя расслабиться.       — Привет, Эгги, — тихо произнёс он, присев на плед и откусив кусочек от бутерброда, что приготовил сам. Не сказать, чтобы тот был великолепным. Обычный бутерброд с арахисовым маслом и желе — всё, что успел состряпать для себя Бэбкок. Он боялся опоздать.       Норман откусил ещё раз. Чувство определённого беспокойства настигло его. Что-то шуршало позади. Медленно обернувшись, подросток увидел нить загадочного зелёного света. На этот раз она не стала никуда исчезать. Свечение обвило руку парня и стало принимать некую форму. «Возможно ли это?» — опешив, подумал он.       Не спеша образ девочки с прямыми длинными волосами начал формироваться перед юношей. Тень улыбки появилась на губах Бэбкока, и он продолжил смирно сидеть, жуя бутерброд. Дуновение прохлады. Статически заряженное прикосновение руки девочки успокоило его. Солнце сразу начало казаться ярче, а порыв ветра более тёплым и приятным. Листья кружились в танце, наряду с крошечными белыми бабочками, что будто бы светились под лучами, порхая из стороны в сторону. Воскресшая Агата изнутри излучала свет изумрудного оттенка. Девочка держала руку Нормана, пока они сидели рядом, составляя компанию друг другу.       Эгги понадобилось пять лет, чтобы наконец-то найти путь обратно, к древу. И к своему другу.

***

      Чтобы воскреснуть, ей нужно собрать воедино всё, что она только могла в себе отыскать. Эгги Прендергхаст должна вытянуть из себя все силы, доступные ей, чтобы восстановить физическую форму. Она отчаянно стремилась показать свою благодарность за то, что Норман сделал для неё — и что продолжал делать. Каждая частичка энергии, что сформирует её тело, будет высосана из окружающего древо воздуха; от этого он станет необычным и слегка жутким. Тем не менее, девочка должна сделать это. Агата полна решимости быть бок о бок с Норманом, прямо как парень был годами ранее для неё.       Его очередь оказаться в могиле, на её месте, могла настать в любой момент, и девочка не собиралась подводить юношу. Она практиковалась весь год, чтобы воскреснуть ради него. В прошлом году Агата уже пыталась, но зайти дальше короткого свечения у неё не вышло. Ей просто было необходимо разобраться в своих силах.       Наконец, девочка заметила, как Норман брёл по направлению к древу. Когда парень расстелил плед и принялся есть бутерброд, она начала вытягивать порцию электрических зарядов из атмосферы с ещё большей силой. Помимо обычного приветствия, подросток больше не произнёс ни слова. Он был очень тихим сегодня. В прошлые разы, когда Норман составлял Эгги компанию, он рассказывал о школе и том, что нового произошло в городке. В этот раз юноша сидел молча, жуя бутерброд. Он был достаточно внимателен, чтобы сделать такой же и для девочки. И это внимание — то, что так любила Агата в визитах парня. Норман всегда продумывал детали.       Спустя пару секунд, Эгги почувствовала своё приближение к материальному миру. Медленно её рука прикоснулась к его, фиксируясь в физическом пространстве. Сначала юноша выглядел удивлённым, однако когда образ Агаты окончательно сформировался, он понял, что происходит, и успокоился. Девочка хотела сразу же что-то сказать, но Норман посмотрел на неё с улыбкой, и она так ничего и не произнесла.       Эгги сомкнула веки. Уголки её губ приподнялись. Ладонь девочки всё ещё лежала на его руке, что была приятно тёплой и успокаивающей. Электричество, что она сформировала, казалось, вдохнуло во флору и фауну вокруг новую жизнь. Порыв ветра подхватил собой листья и крошечных бабочек с белоснежными крыльями — воссозданный им вид был прекрасен.       Спустя столько лет Агата была рада наконец-то показать Норману, что для неё значили все его визиты.