Я

Может, оно все того не стоит? Могу ли я оправдываться тем, что ищу себя, и делать то, что делаю? Или жизнь — не место оправданиям? Новый подписчик, будто еще один шаг вперед или «сто шагов назад тихо на пальцах». Все настолько зависит от контента, подаваемого на блюде одного из шести цветов, что «лети, моя душа, не оставайся». Синий слэш, розовый фем, голубые другие виды отношений — в последнем подборе цвета явно замешан сексизм. Приятнее остальных зелень или коричнева, или ее только из-за естественности цвета больше? Иногда в поисках себя главное правило «не заплутать и не стать писателем». Фикрайтерское чтиво так редко не переходит границы допустимого, что для непосвященных масс оно, словно спички, попавшие в руки ребенка, — опасно. Пламя, разожженное от одной крохотной искры между персонажами любимого сериала, расходится на просторы остальных просматриваемых вселенных. Герои фэндомов сгорают заживо от впихивания невпихуемого. Им суют в рот неловкость, называя это любовью. Непосвященные массы удаляются за кулисы спектакля «Шипперы». Колокол бьет по нам или мы звоним в колокол? Шаг за шагом к метафорическим олимпам фикбука или подальше от вполне конкретных топов мастерства? Где грань между творческим процессом, дарующим прокачку, и писаниной, опускающей тебя в грязь? Я ищу себя. Кредо каждого человека в собственноличном поиске, но когда в сей поиск втягивается кучка народа, малая аль нет, отчего-то изнутри пробивает гордость, а не страх. Стоит помнить, что личное перестает быть таковым, когда переступает границу между «Черновик» и «Сделать текст видимым публично». Синий, желтый аль любой другой (с серым больше остальных накал) — текст несет в себе то, что в него вложили. Если на него в пылу тупо положили — это безответственность. Посвященные массы едят только отборные блюда. Количество специй зависит от разнообразия собравшихся внутри личности кинков. Фанфикшн-вегетарианцы наслаждаются либо только дженом и статьями, либо безрейтинговым низкокалорийным поеданием. Мясо — это либо секс, либо насилие. И у того, и у другого есть одни и те же разделения на степени прожарки, но конечный итог часто разный. Их совмещение же, будто стейк с кровью. Главное — не упасть неподготовленному в обморок и не захлебнуться тошнотой, а любителю — просмаковать сочную плоть, ощущая, как по подбородку сладко стекают багровые капли с расчлененных изнасилованных тел. От любителя до насильника — пропасть. Непосвященные видят лишь два бортика. Им кажется, что к другой стороне всего шаг. Они осуждают, кидаются колкостями, а ты… стыдишься. Я стыжусь своего дела. Пикантность блюд порой затмевает все вокруг. Суть не проглядывается сквозь ароматную дымку, и шеф-повар уныло удаляется со сцены на кухню. А даже если содержание поданного и устраивает клиентов, то форма лишь в который раз призывает мастеров расстрела. В этом и боль, как и еще во многом. Ведь фикрайтерство — вещь с перчинкой. Не всем по вкусу и не каждому легко дается.