Rebirth

      Аромат белого вина уже давно развеялся по всей комнатушке, в которой Он усердно чиркал пером гневное письмо своему злейшему врагу. Неизвестно, кто этот враг и с какой целью Он пишет ему письмо; буквы были неразборчивыми, но Его это даже не волновало, Его не заботило, что адресат не сможет ничего прочесть из этого письма, и так и останется загадкой, что же там было написано.       Перо остановилось. Человек вдохнул тот прекрасный запах его любимого пойла, тело расслабилось, вся злость словно выскочила из тела. Помимо этого человека в комнате находилась еще одна особа, конечно, не настолько особенна как та, писавшая письмо. Этой особой являлся горбун, преданный раб, всегда готовый лобызать ноги своего хозяина. Сейчас он уныло склонился над книгой, читал тихо; горбун старался не отвлекать своего господина от дела, так как знал, что будет с ним, если потревожит его, потому-то он после во время усердного чтения следил за своим тоном.       Горбун, закончивши читать первую главу, отложил книгу и посмотрел на хозяина. Ему жутко хотелось пить, но, к сожалению, он не имел права что-либо брать в этой комнате, кроме самой книги. Из-за белого вина человеку пришлось остановить своё чтение. Хозяин заметил это и насмешливо спросил у своего раба: — Неужто это всё вино проклятое так действует на тебя? — Он взял в руки бокал сладостного напитка, который одиноко так стоял рядом с пергаментом, и ждал своего господина. — Н-нет, я не хочу пить, — горбун прикрыл своими руками лицо, дабы не видел Он, как лились его слёзы и страдал от жажды. — Зря ты не признаешь, очень зря, — хозяин отпил глоток, и, вернув бокал на место, продолжил писать.       В это время постучали в дверь. Горбун вздрогнул от неожиданности, а его хозяин же отреагировал более спокойно. В пропитанную вином комнату вошел встревоженный стражник; Ему пришлось отложить свое письмо и с крайним раздражением, встав из-за стола, спокойно шел к наглецу, осмелевшему потревожить покой. — Совет хочет вас видеть. — А я не хочу видеть их. Почему я должен тратить своё драгоценное время на вас? — Горбуну стоило уткнуться в книгу и помалкивать, лишь бы не смотреть на рассерженного хозяина. — Помимо Совета вас будет ждать одна очень интересная личность, — стражник пытался выдавить из себя хотя бы подобие улыбки, но, увы, ничего не вышло. — Насколько же она интересна, что заслуживает моего внимания? — проворчал Он, когда стражник покинул его наедине с горбуном.       Хозяин накинул на себя белый плащ, сплошь усеянный жуткими монстрами, раскрывающие свои рты, чтобы проглотить свою добычу. Даже когда горбун остался один, он не посмел притронуться к бокалу. Раб этого зверя снова проникся в чтение, всё также тихо, так как верил он, что хозяин услышит его охрипший голос, раздающийся по всему замку, и накажет его.       Совет никак не отреагировал на приход Его. Люди в красных одеяниях с изображением черного солнца лишь перешептывались между собой, или же что-то записывали в манускрипты. Всё происходило так же, как и в прошлый раз: скучно, уныло, медленно…       Однако был человек, которого Он уж точно не ожидал здесь увидеть. Этот человек нагло касался своими пальцами запыленные книги, почерневшие от сажи камни; он рыскал по всему залу, каждому пожимал руку и звонко смеялся. Хозяин помнил, что этот человек точно умер от попадания золотой стрелы в ребро, он был растоптан, растерзан его преданными слугами, а кости этого проклятого человека изгрызли вдоль и поперек чёрные псы.       Человек заметил Его, улыбнулся и сел на любимое кресло хозяина — у камина. Он хотел вызвать таким образом у своего врага вспышку ярости, но благо господин хорошо сдерживал себя. — Как этот человек оказался здесь? — рявкнул Он одному из Совета. — Вас не это должно интересовать, — спокойно ответил тот. — Вас должно интересовать, почему он жив и зачем он здесь, но излишние подробности вам ни к чему. Сядьте, да и выслушайте, что мы скажем. — А я не хочу выслушивать всё, что вы протявкаете! Ваши гнусные языки надо вырвать, и пустить на корм моим псам! Кто вы такие, чтобы распоряжаться мной, моим временем? Вы — ничто, никто, рабы этого мира, которые должны преклоняться перед своим хозяином. Я вас же и приютил, но что я вижу в ответ? Где ваша благодарность? Или это всё — и есть вся благодарность?       Тот самый незнакомец, который восстал из пепла, явно будущий ночной кошмар Его, тихо подошел к хозяину и дотронулся своей рукой до плеча разъяренного чудовища. Он обернулся. Снова эта улыбка, снова эти серые, потускневшие глаза, этот грустный взгляд, от которого Он холодеет от страха, морщится. — Успокойся, дружище, — сказал хрипло человек.       Хозяин отдернул его руку от своего плеча и с гордо поднятой головой покинул Совет. После его ухода ничего не изменилось: люди продолжали шептаться, а тот человек снова присел на удобное кресло и глядел, как полыхала древесина, как зубчики пламени пытались вырваться с камина и подарить первому попавшемуся зеваке самую настоящую боль.       А горбун не отрывался от книги. Честно признаться, она ему уже наскучила, но кто он такой, чтобы нарушать приказ своего господина? Бедный человек вздрогнул, услышав скрип двери. Хозяин был взбешен и пугал горбуна всем своим видом ещё больше. Раб замолк, чтобы не нервировать Его своим тихим голосом. — Ты боишься меня, да? — спросил у него хозяин, и, даже не ожидая от самого себя, захохотал. — Верно, что боишься. Меня все боятся!       Он открыл окно, вдохнул запах ночи, перемешивающийся с запахом белого вина. Хозяин стал рвать на себе кожу, постепенно избавлялся от ненужной одежды, выпустил всю свою кровь, — и снова этот безумный хохот.       Человеческая кожа Ему теперь больше не нужна была. Хозяин извивался, словно змея, рычал от нетерпимой боли. Черные крылья пронзили Его плоть, и, издав болезненный хрип, рухнул. — Не получилось… снова не получилось.       Жестокий тиран закрыл глаза, представляя себе бесконечный полет, как среди всех своих сородичей лишь один отличается своей мудростью, храбростью, и готовый следовать за своим Пожирателем Мира, хоть в саму преисподнюю.       Он вновь хотел воспарить и отомстить людям. Сколько Он пробовал избавиться от этого тела и взлететь? Сотню, тысячи раз, а может даже больше. Тело хозяина дрожало от холода; Ему уже самому становилось мерзко от всего происходящего. — Хозяин, хозяин.       Ответом являлись лишь звуки агонии, мучений, от которых Он долго не может избавиться. Горбун, набравшись храбрости, подошел к омерзительному телу. Хозяин больше не дышал. И любой бы раб поступил бы гнусно, скинув тело своего мёртвого хозяина в реку, испив весь бокал белого вина или даже послав ему вдаль, в подземный мир проклятия, которые будут терзать его вечно, но лишь он, бедный страдалец, раб в этом замке, вещь своего хозяина — осторожно присел возле его останков и стал читать все те молитвы, что выучил за всю свою жизнь.