Как избавиться от фанаток

— Добрый день, я Ямада Митико, с дорожными новостями. На южной окраине Токио образовалась рекордная пробка в несколько десятков километров. Несмотря на то, что обычно в это время дороги в этой местности почти пусты, уже несколько дней подряд здесь выстраивается очередь из целой вереницы машин. Примечательно, что водители в основном женщины. Давайте выясним, что же послужило причиной. — Симпатичная ведущая в строгом сером костюме подошла к одной из с остервенением сигналящих дам и сунула ей под нос микрофон. — Добрый день, Ямада Митико, "Новости Токио". Скажите, пожалуйста, как вы думаете, что послужило причиной пробки? Женщина с неохотой и раздражением подняла взгляд на журналистку, как смотрят на неожиданную неприятную помеху. Она поджала тонкие губы, скривилась и процедила сквозь зубы: — Проваливайте, не хочу давать никаких интервью. Я занята. Ямада Митико, всегда славившаяся выдержкой и находчивостью, немного растерялась. — Но, позвольте, вы же стоите в пробке. Разве у вас не найдется минутки, чтобы… — Не найдётся! — рявкнула женщина и потянулась, чтобы закрыть окно. — Не мешайте мне, у меня важное дело. Я готовлюсь к встрече с моим мальчиком!.. Окно закрылось так резко, что журналистка едва успела отдёрнуть руку с микрофоном. Выглядела она немного растерянной, но бойко отрапортовала в камеру: — И знаете, что самое удивительное? Похожий ответ мы слышим не впервые. Все эти женщины рвутся на встречу с молодым человеком. Он уже несколько дней работает регулировщиком на этом перекрёстке. Пробки начались после его возвращения. Посмотрим? Митико кивнула оператору, и они быстрым шагом направились к перекрёстку. Прямой эфир отключать не стали, потому что идти было недалеко. Оператор по пути снимал стоящих в пробке женщин, мающихся от ожидания. Некоторые выскакивали из машины и бежали к перекрёстку. Всё это походило на сцену всеобщего сумасшествия, причина которого стояла на перекрёстке, громко ругалась и размахивала жезлом регулировщика как дубинкой в тщётной надежде отбиться от льнущих к нему женщин. — Камеру на меня! — скомандовала Митико задыхающимся от бега голосом. — Итак, вот и он, виновник происходящего. Судя по всему, он не очень-то рад свалившемуся на него счастью. Подойдём-ка ещё ближе, чтобы взять интервью. — Да пошли вы все к чёрту! Оставьте уже меня в покое! Оператор взял крупным планом лицо взъерошенного молодого человека, увидев которое большая часть зрительниц мечтательно вздохнула и ближе приникла к экранам. Увидев направленную в его сторону камеру, регулировщик покраснел и закричал: — Уберите сейчас же! Не смейте меня снимать. Слышите? Не смейте! — А вот и причина! — воскликнула Митико. Она повернулась в сторону молодого человека и наконец-то его увидела. Реакция её оказалась вполне обычной: в глазах зажглись сердечки, на лице появилась озабоченная улыбочка, а оператор, прямой эфир и прочие мелочи оказались начисто забыты. — Оооо… Богиня, неужели я сплю? Он прекрасен! — застонала Митико. — Оштрафуй меня, оштрафуй меня за нарушение правил! Она отбросила в сторону микрофон и побежала к молодому человеку, и без того уже, как мухами, облепленному поклонницами. Все вопили, умоляли их оштрафовать и сделать ещё что похлеще, и их количество увеличивалось — остальные, устав ждать, тоже бросали свои авто и бежали к молодому человеку, чтобы хотя бы коснуться его совершенного тела. Крики молодого человека с просьбами оставить его в покое потонули в женских стонах. Оператор продолжал снимать, не зная, что делать дальше — то ли сразу отключиться, то ли сначала сказать что-нибудь, а потом отключиться. В воздухе послышался гул вертолёта — спасатели. Оператор даже успел их заснять, потом его сбила с ног одна из женщин, камера упала, и сигнал прекратился. В эфир с секундным опозданием запустили рекламный блок. — Забавно! — пробормотал Ранмару, выключая телевизор. — Почему я даже не удивлён? Надо же, как удачно я зашёл домой пообедать. — Это сейчас тебе смешно. Зато вечером… — встрял Такенага. Он тоже оказался дома совершенно случайно, зашёл за документами, понадобившимися для работы. Ранмару содрогнулся. Новостной сюжет для обоих неожиданностью не стал. Но впервые Кёхей попал в кадр новостей крупнейшего столичного канала. О том, что будет дальше, можно было только догадываться. Но ничем хорошим это точно не кончится. — Надо попросить Сунако-чан приготовить креветки. Может, это хоть немного нас спасёт, — заключил Такенага. Ранмару согласно кивнул. *** — Грёбанные озабоченные идиотки! Что им дома не сидится? Какого хрена они вечно прутся туда, где я работаю, и всё портят? Я им что, диковинная зверушка? Бесит, бесит, бесит! Кёхей заявился домой злой, взъерошенный и грязный. Форменная одежда была потрёпана, но цела. И это был единственная приятная новость, потому что пятый испорченный комплект за два месяца ему бы не простили. — Меня уволят! — подытожил Кёхей, падая на диван в гостиной. Сунако открыла рот, чтобы сделать замечание, но не издала ни звука. Не хотелось попасться под горячую руку. Уже второй день подряд его забирали с работы в обед на спасательном вертолёте, потому что иначе выбраться из женского моря было невозможно. Оставшись без кумира, женщины приходили в себя и разъезжались, так что пробка исчезала сама собой. Кёхей вырос, но фанатки никуда не делись. — Нет, ну что им неймется? — ворчал Кёхей. — Они и так жизнь мне сломали, добились. Им бы успокоиться, так нет, они только наглеют. Мало того, что меня из детективов попёрли и в дорожную полицию сослали, так ещё поставили на самый захудалый перекрёсток, где хорошо если за целый день две машины проезжает. Так нет, эти чокнутые разнюхали и устроили шоу. Вот как, скажи мне, как они узнали? Сунако не сразу сообразила, что вопрос адресован ей, но, когда Кёхей, не сводя с неё взгляда, многозначительно прокашлялся, всё поняла. Она растянула губы в понимающей улыбке и насмешливо сообщила: — Смирись, Сияющее создание. Это твоя карма. Где бы ты ни шёл, от тебя исходит аура красоты, которую невозможно не заметить. — Да в задницу твою ауру, Накахара! Я хочу покоя. Понимаешь? Я думал, что хоть на полицейского они нападать не будут, побоятся. Ага, разбежались. В первый же день я чуть не стал жертвой группового изнасилования. Хорошая картина, чёрт возьми, защищать вообще-то должен я, а не меня. Да если бы моим начальником была не женщина, меня бы точно давно уволили! Кёхей после этой речи как-то весь обмяк, успокоился, весь запал улетучился, осталась только обречённость. Он залез на диван с ногами, подтянул колени к груди и уткнулся в них лицом, как будто хотел так спрятаться от всего мира. — Знаешь, а ведь они мне дали шанс. Самый последний. Мол, завтра последний день, и я должен с ними поговорить, образумить и наконец показать, что как коп я чего-то стою. Ну-ну… Когда они меня слушали вообще? Я же для них идол, а у идолов нет чувств и желаний. Грёбаные фанатки! Все проблемы от них!.. Сунако тихо вздохнула: ей было жаль Кёхея. Всю свою жизнь он боролся с женщинами, которые его хотели, делали все, чтобы его заполучить, и которым не было дела до того, что он при этом чувствует. Они разрушили его семью, сломали его и почти уничтожили его будущее. Сунако могла сколько угодно язвить про карму, но сделала бы этим ему ещё больнее. А ей не хотелось заставлять его страдать ещё сильнее, чем сейчас. Но и помочь она ничем ему не может. — Сияющее создание… — тихо начала она и осторожно тронула его за плечо. Кёхей вздрогнул, но не повернулся. Сунако стояла у него за спиной, достаточно близко, чтобы дотянуться до него. — Не хочешь креветок, я специально для тебя приготовила. Кёхей с горечью усмехнулся: ну да, универсальный антидепрессант. Ему хотелось взять её за руку и поблагодарить за поддержку, но вместо этого он вскочил на ноги и громко возмутился: — И ты всё это время молчала? Где они? На кухне? Ну-ка пошли! — Но ужин… — робко возразила Сунако. Она едва сдерживала улыбку. — К чёрту ужин! Другое что-нибудь сготовишь. Сейчас я хочу креветок! *** — Кёхей, ты был бесподобен! — поддел друга Ранмару, когда вечером все собрались за ужином. — Иди к чёрту, придурок! — отозвался Кёхей. — Столько шикарных женщин… И сама Ямада Митико. Да все мужчины Токио в этот момент тебя ненавидели, знаешь? Признаться, я и сам… — продолжал Ранмару, будто не заметив реакцию друга. Кёхей же багровел всё больше. Мории осёкся, услышав звук ломаемых палочек для еды. Он понял, что хватил лишнего. А Кёхей уже вскочил со своего места, отбросил бесполезное дерево в сторону и, подбежав к другу, схватил его за грудки. — Насмехаешься, ублюдок? Смешно тебе, да? «Сама Ямада Митико»… Да в задницу её себе засунь и бегай с ней, раз она так тебе мила! А меня они бесят, бесят, бесят, все без исключения! Озабоченные суки! — Кёхей, успокойся, пожалуйста. Не обращай на него внимания, он не всерьёз… — попытался встрять Такенага. Но Кёхей вспылил ещё больше. — Не всерьёз? Ах, не всерьёз? Всё шуточки да прибауточки у него, подколки да намёки. Сам в своих бабах разобраться не может, а ко мне лезет. В своём глазу бревна не видишь, да? Ранмару одним уверенным движением отбросил от себя руки Кёхея и отошёл. Он больше не улыбался, его тоже задело. — Кёхей, зря ты так, — сухо заметил Мории. — Зря? А ты не зря воздух сотрясаешь? За своим языком сначала следи! Они замерли друг напротив друга, готовые подраться. Остальные сидели за столом и напряжённо ждали, что будет дальше. Вмешаться никто не спешил — боялись попасть под раздачу. — Может, хватит уже? — робко подал голос Юки. Он едва не плакал, потому что переживал за обоих. — Сегодня был тяжёлый день для всех нас, особенно для Кёхея. Давайте спокойно поужинаем и отдохнём. Завтра будет не легче. Кроме того, мы ещё не обсудили… — Я с ним за одним столом сидеть не стану! — взвился Кёхей. — А я — с ним! — не остался в долгу Ранмару. Они обменялись злыми взглядами и застыли, скрестив руки на груди, спиной друг к другу. Такенага закатил глаза, Юки совсем раскис и только Сунако стала с невозмутимым видом убирать со стола. — А у кого-то завтра последний день… А кто-то что-то говорил, что у него есть план… — нараспев произнесла она, уходя на кухню. Её слова подействовали как ушат холодной воды. Кёхей потемнел лицом, а Ранмару расслабился и бросил косой взгляд на друга. Им и впрямь было, что обсудить. А высказать свои мысли они смогут и в следующий раз. Сунако, прожив с ними под одной крышей не один год, на первый взгляд почти не изменилась, но за это время она обрела и некоторые черты характера, которые бывают только у умных женщин. — И никакой это не план, — пробормотал Ранмару. Выглядел он слегка сконфуженным. — Так, маленькая идейка, не более того. Пустяки… — Но, Ранмару, мы же хотели её обсудить! — встрял Юки. Он почувствовал, что гроза миновала, успокоился и поспешил перевести разговор в безопасное русло, пока спорщики не опомнились. — Да нечего обсуждать! — махнул рукой Ранмару и многозначительно кивнул в сторону Кёхея. — Он всё равно не согласится. Кёхей обиделся. Его ещё не спросили, а уже дают ответ за него. — Что это не соглашусь! Почему сразу не соглашусь? Может, мне понравится! — Тогда женись на Сунако-чан! — потребовал Ранмару и торжествующе улыбнулся, демонстрируя всем своим видом, что знает, каким будет ответ. — Ни за что! Улыбка Ранмару стала шире. — Вот видишь. — И вообще, с чего это мне на ней жениться? Она мне даже не нравится! — Ты мне тоже! — крикнула Сунако с кухни и с грохотом опустила тарелки в раковину. Ранмару подошёл к Кёхею и похлопал его по плечу. Мории самодовольно улыбался. Всё шло по плану. — Кёхей, ты не понимаешь. Я совсем не прошу вас делать это по-настоящему. Можно ведь просто заявить, что вы женаты. И кольца всем показать. Я купил. В свете последних событий, подозреваю, это единственное, что подействует. — Ранмару аккуратно снял с рукава футболки Кёхея крохотную соринку, отбросил её в сторону и продолжил: — Знаешь, чего больше всего боится женщина? Встречаться с женатым мужчиной. Да-да, знаю, твоих поклонниц такой пустяк не остановит. Жена — это всего лишь жена. Обычная женщина, не страшно. Но твоей-то женой будет Сунако-чан. Думаешь, хоть одна из них выдержит её ауру? Ты только представь, что будет, если она принесёт тебе бенто и улыбнётся этим женщинам. Думаешь, они выдержат? Да они разбегутся, как мыши! И не вернутся уже никогда. Уверен, это сработает. Ты как, Кёхей? Кёхей?.. Ранмару растерянно огляделся по сторонам. Кёхей, которому он вдохновенно вещал свой план, исчез. — Эээ?.. — протянул Мории, беспомощно посмотрев на друзей. Те синхронно кивнули в сторону кухни. И именно в этот момент оттуда донеслось громкое и решительное: — Выходи за меня замуж! Что-то разбилось, и воцарилась тишина. Парни, изнывая от любопытства, подошли к дверям и заглянули внутрь. Кёхей крепко вцепился в плечи Сунако. Он был в отчаянии и красный от смущения. Сунако смотрела на него широко раскрытыми глазами. Она была до того удивлена, что не шевелилась, не вопила привычные речёвки и, кажется, окаменела. У её ног лежали осколки тарелки. — Эй, Накахара, ну так что? — Кёхей начал терять терпение и потряс девушку за плечи. Её голова болталась, как у куклы. — С-с-сияющее создание… — прошептала она наконец. — Это что, шутка? Глаза у Сунако были большие и испуганные. Она так и не решила, как на это реагировать. — Да какая к чёрту шутка?! Я серьёзно! Ну, почти. Это будет не всамделишный замуж, а понарошку, понимаешь? Ран дело говорит, а я уже всё продумал. — На этой фразе Сунако поплохело, и она, побледнев, попыталась упасть в обморок, но Кёхей зачерпнул кружку мыльной воды из раковины и вылил на девушку. При этом говорить он не прекращал. — Нас только в новостях покажут и всё. Всё Токио узнает, что я женат, что моя жена открутит голову любой, что посмеет не так на меня посмотреть. И вообще, пусть уже ищут себе кого-нибудь помоложе. А потом разбежимся, как будто ничего не было. Ну так как? — А что если тётушка тоже увидит? — спросила Сунако. — Я звонил Себастиану. Она в Африке. И он пообещал, что в этот день у неё не будет доступа к японским новостям, — вмешался Такенага. — Я подозревал, что может произойти что-то подобное, как только услышал идею Ранмару. — Вот! Видишь, Такенага как всегда всё предусмотрел. Соглашайся! — радостно подытожил Кёхей. Сунако растерянно окинула взглядом замеревших в дверях парней. Они улыбались и ждали её согласия. Девушка была уверена, что простофилю Кёхея провели, и у них есть в запасе ещё пара сюрпризов, которые выйдут боком как ей, так и Сияющему созданию. Потом она посмотрела на Кёхея. Замеревшего в ожидании. Надежда так его воодушевила, что он сиял ещё ярче обычного. В памяти всплыла недавняя картина: сломленный, потухший Кёхей, так уставший от самого себя. Ей не хотелось снова видеть его таким. Сунако вздохнула и решительно ответила: — Нет. На какое-то время повисла тишина. Все замерли и в немом изумлении воззрились на девушку. Она, пользуясь моментом, попыталась высвободиться и сбежать в свою комнату, но пришедший в себя Кёхей закричал: — Какого хрена, Накахара?! Почему ты упрямишься? В этом нет ничего сложного, пустяк, глупость. Тебе и делать ничего не надо, просто постоять и улыбнуться, как ты умеешь. Давай, а? — Нет! — повторила Сунако. Она, стараясь смотреть в сторону, осторожно убрала с плеч руки Кёхея и отошла на шаг. Он подбирал достойный ответ, состоящий не только из междометий, и не очень-то сопротивлялся. — Но почему? — наконец спросил Кёхей. — Не хочу. — Сунако скрестила руки на груди, чуть отставила вперёд ногу и задрала нос. Почему бы не воспользоваться моментом? — Просто так не хочу. Нет, ну какова, а? У него тут, понимаешь ли, вопрос жизни и смерти, а она торгуется! От такой наглости Кёхей сначала покраснел, потом побледнел, затем сжал руки в кулаки и процедил: — И что же ты хочешь взамен? Она, довольная, что он попался на её удочку, бросила на Кёхея быстрый торжествующи взгляд и протянула: — Нууу… — Новый фильм? — Что-нибудь противное и заспиртованное? — Ночь любви? Сунако недовольно посмотрела на фонтанирующих идеями парней и скривилась. Оригинальными их назвать было нельзя. — Хочешь, я покажу тебе всамделишного маньяка? Когда стану детективом? Будешь живцом, на тебя всегда всякая дрянь ведётся. А? А вот это было уже интересно. Сунако задумчиво пожевала губу. Кёхей напряжённо ждал, переминался с ноги на ногу и изо всех сил терпел, чтобы не подскочить к девушке, схватить её за плечи и поторопить с ответом. Парни тоже замерли, боясь пропустить важный момент. — Я подумаю, — сухо отозвалась она. — Так ты согласна? — с надеждой уточнил Кёхей. — Я подумаю, — повторила Сунако. Она отворачивалась, старалась не смотреть на Кёхея. Сияющее создание вздохнуло с облегчением. Ему не отказали, а это уже немало. Девушка вздохнула и принялась домывать посуду. Вопрос был снят. *** — Добрый день, я Ватасе Макико, с этого дня ведущая дорожных новостей. Вчерашний эфир был прерван из-за обстоятельств непреодолимой силы. Приносим свои извинения. А сегодня мы вернёмся к прежней теме. Сегодня на южной окраине Токио снова значительно затруднено движение. Мы снова стоим на том же перекрёстке, где работает очень популярный у женской части населения молодой человек. Сегодня мы приехали пораньше и постараемся подобраться к нему поближе. Давайте попробуем взять у него интервью. — На-ка, выкуси! — торжествующе закричал Кёхей, размахивая перед женщинами кулаком. Луч солнца блеснул, отразившись от кольца, и стоявшие ближе всего поклонницы обречённо вздохнули. — О, это уже интересно! — воскликнула Макико. — Кажется, молодой человек женат и пытается отогнать таким образом женщин. Какой интересный способ! Кёхей бросил на неё косой взгляд, удивлённо крякнул, когда понял, что она спокойна и совсем не реагирует на его близость, и продолжил размахивать кулаком. Жест выглядел угрожающе. — Женат я! Женат! Видали? Валите уже отсюда, дайте работать нормально! — Неправда! Это неправда! — закричала одна из женщин. Она была высокая и худая и сильно выделялась в толпе. — Вчера у тебя никакого кольца не было! Зачем ты его надел? Это обман, да? Чтобы от нас избавиться? А на самом деле никакой жены нет? Скажи, что нет! Остальные, воодушевившись её речью, подхватили требование. Толпа нахлынула с новой силой. Кёхей, побледнев, отступил на шаг, но сзади тоже были поклонницы. — Вы только посмотрите! Ему не поверили! — восторженно комментировала Макико. — Признаться, я впервые вижу такого красивого и популярного молодого человека. Ему прямая дорога в звёзды, что он вообще делает на этом перекрёстке? Ах, как он мило хмурится, как замечательно заковыристо ругается! В глазах её уже тоже начали зажигаться сердечки. Она должна была вот-вот повторить судьбу Митико. — Эй, Макико! Перестань! — послышался за кадром голос оператора. Макико стукнула себя по лбу, явно пришла в себя и широко улыбнулась. — Спасибо, Дзюн. Забылась. Итак, мы продолжаем. Пока что нам так и не удалось подобраться ближе к регулировщику, но мы попытаемся ещё раз… Пока Митико обещала во что бы то ни стало добиться интервью, Кёхей уже успел несколько раз пожалеть, что вышел в этот день на работу. Он думал, что справится, что хватит одного кольца. Но эти полоумные, как и говорил Ранмару, так просто отступать не собирались. Нужна была тяжёлая артиллерия. Вот только она заявила, что у неё дела и она так и не решила, придёт ли ему на помощь. Женщины! Как же всё-таки Кёхей их ненавидел! — Посмотрите, там что-то происходит! — воскликнула Макико. Камера повернулась в сторону толпы фанаток, которая колыхалась и вздыхала, как море. Сквозь неё кто-то пробивался, уверенно и легко, так что даже безумные женщины отходили в сторону, давая дорогу. — Да, так и есть, кто-то идёт к молодому человеку. Кто же это? Думаю, узнаем очень скоро. — Камера приблизилась, и стало видно настойчивую поклонницу, так уверенно пробирающуюся вперёд. — О, это девушка. Очень, очень странная девушка. И она что-то говорит. Здесь не слышно, но почему-то все, кто стоит рядом, бледнеет и отходит в сторону. Но знаете, что самое интересное, даже здесь я почему-то дрожу. Какая странная жуткая девушка! Что ей надо от молодого человека? Подождём немного? Подобравшись достаточно близко, девушка закричала голосом обманутой ревнивой жёнушки: — Дорогой! Что здесь происходит? Стоило мне ненадолго отвернуться, как ты разбил целый гарем? Как тебе не стыдно! Как ты смеешь обманывать свою дорогую жёнушку? А ведь она принесла тебе бенто! Он не видел её, но голос услышал и узнал. Кёхей просиял, так что стоящие ближе всего фанатки зажмурились и отшатнулись, и радостно завопил в ответ: — Дорогая! Ты всё-таки пришла! Как я рад! — Ты рад? Рад? — взвизгнула она. — А что тогда здесь происходит? Девушка была так зла, что во все стороны распространяла тёмную ауру, попав в шлейф которой, женщины лишались чувств. Они падали, как трава под косой. А Сунако шла, пылая от ненависти, кричала и потрясала в воздухе коробочкой с завтраком. — Не переживай, они мимо проходили и скоро уйдут. А ты беспокоилась обо мне? — Беспокоилась. Беспокоилась, что ты творишь тут не пойми что и попадаешь в новости. А ну-ка! — Сунако оттолкнула в сторону самых наглых фанаток и подошла к Кёхею вплотную. Так близко к Сияющему созданию она всегда опасалась приближаться, но на этот раз был особый случай. — Чтоб вы знали, это мой дорогой муженёк. Единственный и любимый. А кто посмеет на него посягнуть… — Сунако кровожадно ухмыльнулась, обнажив зубы, и сверкнула глазами. Женщины шарахнулись от неё в ужасе. Кто-то прошептал, что оно того не стоит, и начал пятиться назад. Чуть позже и остальные тоже принялись оглядываться, пятиться и, отойдя на безопасное расстояние, убегали со всех ног. — Как ты мог? Мы так тебя любили! Так любили! — неслось с задних рядов, но и они, впечатлённые появлением Сунако, не стали задерживаться. — Очень интересно! Похоже на семейную сцену, — прошептала Макико. Они с оператором тоже чуть отодвинулись, чтобы их не снесла толпа бегущих. — Как мы видим, пробка рассасывается сама собой. Женщины уезжают. И, возможно, завтра здесь уже никого не будет. Теперь мы можем без труда подойти к молодому человеку и поговорить с ним. Надеюсь, нас подпустят. Макико, отчаянно труся, приблизилась к Кёхею с Сунако. Улица была пустынна, только ветер носил фантик от конфеты по асфальту. Сунако как раз корила Кёхея за ветреность, била его кулачком по груди, он сбивчиво оправдывался, и со стороны всё это было очень похоже на сцену влюблённых. — Добрый день, "Новости Токио", Ватасе Макико. Не ответите на несколько вопросов? — Ещё одна? — прошипела Сунако. Кажется, у неё от злости даже зашевелились волосы. — Нет, эта журналистка какая-то, видишь же. Я чертовски популярен последние несколько дней, — хихикнул Кёхей. Он посмотрел на Макико и уверенно заявил: — Нечего мне вам сказать. А остальным передайте: женат я, женат. И жена у меня ревнивая. Голову любой открутит. Так что пусть не лезут почем зря. Ясно? А теперь брысь отсюда, мне работать надо! Говоря это, он так резко притянул Сунако за талию к себе, что она удивлённо охнула, но отбиваться не стала. Только улыбнулась в камеру, так что даже оператор позеленел от страха. — Что ж, тогда мы пойдём, — Макико чувствовала себя не в своей тарелке. Эта девушка её пугала. Так что она поспешила сбежать от неё подальше. — Как видите, проблема решена, молодой регулировщик справился, и, вероятно, теперь проблем с движением здесь не будет. Это были "Новости Токио", и я, ведущая рубрики дорожных происшествий, Ватасе Макико. До завтра! Кёхей с Сунако с интересом проводили убегающих ведущую и оператора. Потом как по команде отскочили друг от друга и засмеялись. Долго, до слёз, так что у Кёхея даже закололо в боку. — Получилось, Накахара. Слышишь? Получилось! Да здравствует свободная, спокойная жизнь! — выдавил из себя он, вытирая слёзы. — Будем надеяться! — хихикнула Сунако. — Но про наш уговор не забывай. — Не боись, не забуду! — он улыбнулся ей, широко и радостно, как улыбался очень редко. У Сунако сладко замерло сердце, как всегда в таких случаях, и она робко улыбнулась в ответ. Он наконец-то снова сияет по-настоящему ярко и тепло. И она вдруг поняла, как ей этого не хватало. Его свет, который раньше отталкивал, теперь сделал её счастливой. Но ей совсем не хотелось задумываться о причинах этого. Сунако зажмурилась и улыбнулась шире. — А ты можешь быть полезна, Нахакара! Не всегда же мне тебя спасать, — заявил Кёхей. И тихо добавил: — Спасибо. Она пришла к нему на помощь, и он был очень ей благодарен. — Надо будет вернуть кольца… — пробормотала Сунако. — Ага… — почему-то делать это Кёхею не хотелось, но он не желал над этим размышлять. Главное, что всё закончилось. Фанаток больше не будет. Впереди его ждёт работа, настоящая, без неприятных помех из озабоченных барышень. Всё, как он и мечтал. — Наконец-то можно будет пожить спокойно, — пробормотал Кёхей. Потом посмотрел на Сунако. — Накахара, где там твой бенто? *** «Это были "Новости Токио", и я, ведущая рубрики дорожных происшествий, Ватасе Макико. До завтра!» — Интересно… — протянула Мине и выключила телевизор. Она перевела взгляд на Себастиана и сказала: — Ну-ка, попробуй мне объяснить, почему ты пытался не дать мне увидеть эту передачу? У тебя есть десять секунд! Мине опасно свернула глазами, напомнив свою племянницу, а дворецкий начал оправдываться. Женщина его почти не слушала. Она уже успокоилась, хитро улыбнулась от пришедшей в голову идеи и просчитывала в уме возможные варианты того, как можно использовать полученную информацию. Женаты, значит. Не по-настоящему, разумеется, кто бы сомневался. Опять что-то затеяли, неугомонные детки. Ну да ничего, где фиктивный брак, там и настоящий. Это дело нехитрое. Тем более Мине уже знает, что делать. — Себастиан! — Слуга запнулся на полуслове и поклонился, готовый выслушать приказ госпожи. — Приготовь вертолёт. Хочу навестить свою любимую племянницу. Себастиан побледнел, но с готовностью приступил к исполнению. — Быстрее, быстрее! Я хочу вылететь через час! Она потёрла руки и радостно расхохоталась. Ничего, уж она-то постарается сделать из этой маленькой лжи правду. Её дорогой племяннице и Кёхею лучше приготовиться. Ведь за дело берётся сама Мине.