Полная луна

      Джонатан пришел в себя в запертой каморке с каменными стенами и обитой железом дверью. На ней виднелось множество царапин и следы крови, будто кто-то пытался проскрести металл, ломая ногти. Вернее, когти. Джонатан знал, кто это был.       Это был он сам.       Он внимательно осмотрел руки и понял, что под засохшей коркой крови они уже снова целы. Регенерация у оборотней даже лучше, чем у него.       Чем у него была. Потому что теперь-то он один из них.       Эта мысль свернулась в желудке скользким комком, будто бы Джонатан позавтракал древаком или сесилией. Он всегда относился к нежити с пренебрежением. Слабаки и полукровки — так он считал. Нечистая кровь. Так научил его думать отец. И при всей своей ненависти к нему, Джонатан до сих пор не смог перебороть все, что тот вбивал ему в голову.       Нежить заслуживала только презрения. Ее можно было использовать при необходимости, но стоило помнить, как она коварна и подла.       С последним Джонатан не мог спорить.       Чертов оборотень подстроил все специально! Он ведь не мог не знать, что сейчас полнолуние и его укус заразен!       Джонатан в ярости ударил кулаком по двери. Он попробовал обратиться к своей демонической крови, сосредоточился на всю жизнь подспудно тлевшем внутри огоньке — и обнаружил одно лишь пепелище. Он был пуст. Он больше не был собой.       Он превратился в пустую оболочку, марионетку этого хитрого ублюдка — о, Джонатан отлично знал все порядки оборотней! Пока он не окрепнет после обращения достаточно, чтобы убить вожака стаи, ему придется подчиняться.       Снаружи послышались шаги. Джонатан услышал их так четко, будто и не было никакой преграды в виде стен и двери. Чутье подсказало, что вот этот стук отбивают по доскам каблуки туфель. Потом звук стал приглушенным — значит, за дверью постелен ковер. Звуки сопровождали запахи. Первый, самый заметный — еда. Жареное мясо со специями и вода. Еду нес оборотень, мужчина и вожак стаи — это все Джонатан тоже понял сразу, будто ему кто-то рассказал.       По ушам ударил громкий скрип засовов. Джонатан сделал пару шагов назад.       Дверь распахнулась наружу. Чертов Вулси Скотт окинул Джонатана довольным взглядом.       — Так ты мне нравишься гораздо больше, — хмыкнул он.       — Когда вынужден тебе подчиняться? — уточнил Джонатан спокойно. Разозлиться как следует, как раньше, почему-то не выходило. Может, это было из-за демонической крови, которую теперь подменила ликантропия. Вообще-то оборотни тоже не славились терпением и сдержанностью, но, вероятно, во время превращения Джонатан выплеснул всю свою злость на каменные стены и железную дверь.       — Самим собой, — непонятно ответил Скотт. Заметил, наверно, озадаченность Джонатана и пояснил: — Без личины Верлака ты мне нравишься больше — не люблю, когда врут.       Джонатан уставился на свои руки. Только теперь он заметил, что они выглядели немного иначе, не как руки Верлака. Но и ожогов не было видно. Нет, это были руки самого Джонатана.       И они были нормальными.       Он схватился за лицо и почувствовал гладкую здоровую кожу.       А вот волос не было.       — Да уж, стрижка тебе не идет, не стану спорить, — заухмылялся Скотт, и это привело Джонатана в чувство. Как бы странно и непривычно ни было касаться себя и не чувствовать боли, как бы ни разбирало любопытство — он ведь никогда такого себя и не видел! — сейчас у него были дела поважнее.       — Зачем ты это сделал? — спросил он.       Скотт не стал делать вид, что не понимает, о чем речь.       — Ты — мальчишка Моргенштерна, — сказал он.       Джонатан медленно кивнул.       — Это месть? Отец убил кого-то из твоих?       Скотт смотрел прямо и твердо.       — По вине твоего папочки и правда погибло немало хороших людей, — он криво ухмыльнулся, — или, если тебе это принципиально, немало оборотней, магов, вампиров, фейри и даже нефилимов. Представь себе, среди последних тоже есть такие, которых мне жаль.       Он сделал паузу, но Джонатан не стал ничего говорить. Ему было плевать на потери Скотта. Тот это знал.       — Было бы забавно отомстить ему, сделав его сына оборотнем, — медленно продолжил он. — Из всего нижнего мира больше всех Валентин ненавидит именно нас.       — Оборотни убили моего деда.       — Видимо, он тоже был подонком.       Скотт провел пальцами по царапинам на двери. Только теперь Джонатан заметил, что в некоторых местах металл подплавлен. Видимо, поначалу его демоническая часть сопротивлялась заразе оборотня.       — Но это не месть, — продолжил Скотт. — Это благоразумие. Ты — озлобленное чудовище, Моргенштерн. Такие не должны обладать той силой, что у тебя была. И я ее отнял.       — Ты не знаешь, сработает ли это до конца, — резко бросил Джонатан.       — Пока работает, — заметил Вулси и пояснил: — Я ведь до сих пор жив.       — Я убью тебя позже, — пообещал Джонатан. Он чувствовал, что сейчас не справится со Скоттом, и не собирался рисковать из гордости. Скотту это и нужно.       — Ты, конечно, попробуешь, — согласился Скотт. — И, возможно, у тебя даже получится. Но ты все равно навсегда останешься оборотнем. Чудовище, которое сотворил Валентин, я убил.       Джонатан промолчал. Он не вполне еще понимал, что чувствует. Все было непривычным. Все казалось новым. Он едва успел заново привыкнуть к этому миру после возвращения из Едома, только начал строить планы и следить за Верлаком — и вот наткнулся на того, кто снова смешал ему все карты.       Джонатан не очень понимал, чем это обернется. Но он точно знал, что не хочет умирать. Даже став оборотнем. Это просто еще один вызов, еще одно испытание, которое надо выдержать. А уж терпеть-то Джонатан успел научиться.       — Поешь, — сказал Скотт. Поднял с пола тарелку с едой и протянул Джонатану.       Тот, по правде сказать, ожидал, что Скотт втолкнет ее через порог ногой. Если еще не передумает кормить вообще.       — Ты посидишь тут пару дней, — сказал он и повторил, когда Джонатан вскинул недоверчивый взгляд: — Пару дней. Я не собираюсь держать тебя взаперти вечно. Но ты только прошел обращение и должен заново научиться себя контролировать.       Джонатан хотел возразить, но не успел и рта раскрыть.       — Это не та сила, которая была у тебя ранее. Ты изменился. И тебе нужно к этому привыкнуть.       Джонатан взял тарелку, и Скотт тут же затащил в камеру еще и кувшин с водой. Поставил у стены.       — Выпивку пока не предложу, тебе нужна трезвая голова ради нас всех. Попозже скажу, чтобы тебе притащили сюда диван, что ли, — он огляделся. Будто в пустой камере есть на что посмотреть!       — Какие-то особые пожелания? — спросил он с сарказмом, будто враз спохватился, что не с приятелем болтает.       Джонатан замялся. Ему нужно было привыкнуть ко всему этому. Оценить свои новые возможности, и только потом строить какие-то планы. Это было бы разумно.       — Да, — сказал он. — Можно мне зеркало?       Скотт удивленно вскинул брови, а потом усмехнулся и сказал:       — Может, у нас с тобой больше общего, чем кажется.