Модель: NeuroCyber mk.II Контроллер: 100% Механические части: 100% Датчики ориентирования: 100% Память: 0% Программа: Дружелюбие Предоставить подробный отчёт? Да Нет
— Привет, NeuroCyber… э-э… mk.II.Нет
Данные на матрице передёрнулись сеткой и свернулись вверх, прячась в буфер. Визоры отобразили живое лицо, моментально накладывая точки на отдельные его черты и вычленяя информацию. Органика, форма жизни: разумная, вид: пони, раса: единорог, пол: мужской, возрастная группа: взрослый, эмоции: разряд 2.2 — любопытство, наблюдение. Наступила непродолжительная пауза: центральный процессор ещё недостаточно разогнался после запуска, но скоро модель поведения была сформирована. Лицевые сервоприводы переключились на заложенное в их рейд-массиве базовое выражение лица «улыбка», и робот молодым кобыльим голосом, что поражал живым понийским тембром, изрёк стандартное: — Здравствуйте. Рада познакомиться. — И мы тоже, — единорог закивал и обернулся, смотря себе за плечо. — Лайфтайм, милая, посмотри, кого мы тебе привезли. Зрительные сенсоры бесшумно повернулись и сфокусировались на той, кого позвал единорог. Новое лицо. Органика, форма жизни: разумная, вид: пони, раса: единорог, пол: женский [обнаружено соответствие], возрастная группа: подросток [обнаружено соответствие], эмоции: разряд 0.0 — ошибка [обнаружено соответствие]. Единорожка посмотрела на NeuroCyber mk.II пустым взглядом и скучно констатировала: — Робот. — Да, робот, — покивал единорог, нервно улыбаясь. — Это экспериментальная модель, способная обучаться эмоциям — её придумал мой друг, но для чистоты эксперимента обучать её должен пони, далёкий от науки и технологий. — Опрометчивый выбор, папа, — тем же блёклым тоном ответила Лайфтайм. — И не менее неудачная выдумка. Можно было честно сказать, что это часть моей восстановительной программы после аварии. — Это тоже, — виновато подтвердил жеребец. — Но от этого эксперимент только выиграет… прости, что ищу плюсы в твоём положении, малышка. — Ничего. Тебя можно понять. Соответствия начислялись одно за другим. Эта пони была больше похожа на механику, чем органику — особенно если просканировать эмоциональный фон. — Итак, NeuroCyber, — повернулся к роботу единорог, — Лайфтайм Курс — твоя новая хозяйка. Малышка, прочитай эти слова. Они ничего не значат, но ты всё равно должна прочитать их вслух. — Лингвистическая привязка, я поняла. — Умница. NeuroCyber, слушай внимательно. Круглые датчики на головных локаторах загорелись ярче. Единорожка телекинезом переместила к себе блестящий лист бумаги, монотонно зачитывая с небольшими паузами: — Селестия. Облака. Акробат. Ящер. Война. Чай. Собака. Древесина. Луна.Зарегистрирован владелец: Лайфтайм Курс. Автоматическое принятие
— Рада узнать тебя. Пожалуйста, установи уровень свободы воли. — Какой хочешь, — равнодушно откликнулась единорожка. — Ошибка: приказ не может быть выполнен из-за отсутствия соответствующих ему файлов в памяти. Желаешь прослушать справку об уровнях свободы воли? — Давай. — Распознано согласие. Уровень «Марионетка»: низкая степень ответственности, высокий коэффициент послушания; устройство в точности выполняет команды владельца и всех других пони. Уровень «Рабочий»: средняя степень ответственности, средний коэффициент послушания; устройство в точности выполняет команды только владельца, но может запрашивать уточняющие критерии, оценивать риск для своей или владельца целостности и отказываться от выполнения приказов, противоречащих основной программе. Уровень… — Подожди-подожди, — остановил единорог, до этого тихо наблюдавший на периферии восприятия робота, но теперь ворвавшийся в основное поле зрения и показавший недовольный взгляд, мимолётно брошенный на почти полностью равнодушную Лайфтайм. — А что за основная программа? — Основная программа: «Дружелюбие», — был мгновенный ответ. — Подразумевает предрасположенность к положительным контактам с органическими формами жизни и исключает причинение им какого-либо вреда. Вне зависимости от выбранного уровня свободы воли основная программа сохраняется. Текущий уровень свободы воли: «Марионетка». — Ты говорила, есть ещё какие-то уровни? — уже открыто сверля дочь взглядом, напомнил роботу жеребец. — Подтверждаю. Уровень «Имитация»: высшая степень ответственности, низкий коэффициент послушания; устройство не только анализирует полезность приказов и самостоятельно принимает решение о следовании им, но и само генерирует действия; способно к активному обучению и передаче знаний. Рекомендуется для дружбы и общения. Вне зависимости от выбранного уровня свободы воли основная программа сохраняется. — Что думаешь, Лайфтайм? — поинтересовался единорог и тут же подсказал: — Лучше выбрать последний, ты же помнишь об эксперименте? — Да. — Хорошо… теперь… отдай NeuroCyber приказ. — NeuroCyber, установи уровень свободы воли «Имитация». — Принято, выполняю. Компоненты контроллера пришли в движение, переписывая код и устанавливая выбранные настройки. Открылось ядро, активируя спящие нейронные сети и закрывая большую часть установленных алгоритмов. Шарниры и поршни единственный раз коротко взвизгнули на грани слышимости, и робопони переступила ногами и завертела головой, осматриваясь. Примитивная база в рейд-массивах подсказывала названия объектов: стена, картина (на картине — трава и цветок ромашки), кресло, шкаф, коробка… Обнаружилось соответствие. — Это от меня? — обтянутое имитирующими кожу и шёрстку волокнами металлическое копыто указало на последний предмет. — Да, в этой коробке тебя доставили сюда, — кивнула в ответ Лайфтайм. — Можно рассмотреть? Единорожка медленно моргнула. На её лице между бровей коротко полыхнула круглая синяя точка, пытаясь просигнализировать об удивлении, но оно было таким слабым и незаметным, что, по сути, практически отсутствовало. — Ты же, вроде, теперь можешь действовать самостоятельно. Уровень свободы воли — «Имитация». — Недостаточно файлов в памяти, чтобы определять степень опасности действий для окружающих. До достижения 30% может запрашиваться разрешение. — Нет ничего плохого в том, чтобы рассмотреть упаковку. NeuroCyber поймала визорами отца своей владелицы. На его лице синих точек было гораздо больше: он со странной смесью отчаяния и иронии смотрел на диалог робота и пони, который больше был похож на диалог робота и робота. — Я… оставлю вас, — кашлянул наконец единорог. — Знакомьтесь, присматривайтесь друг к другу… и не забывай учить NeuroCyber чувствовать, Лайфтайм. Помнишь? — Помню. — Ты и сама должна… хоть что-то чувствовать для этого, поэтому… чувствуй. Пожалуйста, просто чувствуй. Жеребец, вздохнув, покачал головой. Он стоял спиной к роботу, собираясь выйти, поэтому в дело вступили датчики жестов и поз. Разряд 7.4: подавленность, обречённость, безысходность. NeuroCyber и Лайфтайм остались наедине друг с другом, и в первой, переворачивающей части коробки, теребящей защитный нейлон и пробующей прочитать вкладыши, жизни было намного больше, чем во второй. Так оставалось до следующего дня — единорожка не стремилась контактировать с роботом, робопони считывала с единорожки стабильную нулевую эмоцию, которая ей была так близка и понятна, и обе были, кажется, довольны таким раскладом, в отличие от отца Лайфтайм. — Пора спать, — напомнил он поздно вечером. Кобылка-подросток, не сказав ни слова ни за, ни против, поплелась в кровать и слитным движением скользнула под одеяло, замирая и не шевелясь больше. NeuroCyber это очень понравилось, потому что соответствия тикали и тикали одно за другим: она точно так же послушалась бы приказа, несмотря на максимум свободы воли. — NeuroCyber, пойдём со мной. Робопони посмотрела на владелицу, но та даже ухом не повела на то, что её собственностью собрались распоряжаться. Однако более приоритетного приказа от неё не поступило, поэтому NeuroCyber послушно отправилась следом за единорогом. Датчики, улавливающие через ровную осанку и твёрдый шаг жеребца 2.1 разряд эмоций, подсказывали ей, что предстоит серьёзный разговор, включающий или разъяснения, или выговор. Системы, быстро проанализировав скудные события дня, рассчитали вероятность обоих вариантов и дали ещё одну наводку: скорее первое, чем второе. Так и получилось. Отойдя от комнаты единорожки достаточно, чтобы она точно не смогла их услышать, единорог посмотрел в красноватые глаза робота и приказал: — Доложи свою миссию. — Удовлетворять потребности пони при помощи общения, объятий и дружбы и не захватывать мир, — автоматически ответила NeuroCyber. — Здесь у тебя миссия будет более важная: ты должна помочь своей хозяйке вернуться в лоно нормальной жизни. Произошла страшная трагедия. Я потерял жену, Лайфтайм — мать, а заодно — способность испытывать хоть какие-нибудь эмоции. Психологи объяснили, что это — эмоциональная ригидность, защитная реакция её психики, последствие шока, которое позволяет не сойти с ума, но… Разряд эмоционального состояния жеребца снова подскочил на 7.4, и в этот раз робопони благодаря малому расстоянию смогла выполнить присущий такому событию алгоритм, утешающее положив единорогу копыто на плечо. — Да, спасибо… Так вот: это состояние обычно длится несколько минут, максимум — часов, но Лайфтайм не выходит из него уже месяц. Ей ничего не интересно, даже еда или сон, она всё делает на автомате, да и то — только по приказу, а в первые дни мне вообще нужно было напоминать ей посещать уборную, а не… Селестия милостивая… За миг до того, как единорог обречённо зарылся лицом в копыта, датчики, сменив цвет на предупреждающий оранжевый, уловили опасный 7.5 разряд эмоций — и NeuroCyber поспешила со средней силой обнять вытирающего выступившие слёзы жеребца. — Д-да, сп-пасибо… — пробормотал он через полминуты, отодвигаясь от робопони и прочищая горло. — В общем, единственная надежда на то, что Лайфтайм станет прежней — это заставить её обучать кого-нибудь делать то, что она делать разучилась. Она сохранила разум и память, она прекрасно помнит, что из себя представляет то или иное чувство, но… избегает их испытывать. А чтобы кого-то чему-то научить, нужно кому-то это что-то показать. Ты понимаешь? — Так точно. — Хорошая кобылка. Я хочу попросить тебя больше контактировать с Лайфтайм, задавать ей вопросы и в целом не давать ей глубже погружаться в себя, а также напоминать принимать антидепрессанты — одна таблетка каждые четыре часа. Тебе ясна твоя задача? — Вылечить Лайфтайм Курс от депрессии путём общения и дружбы. — Очень хорошо, — обнадёженно улыбнулся жеребец. — В старину говорили, что дружба — это магия… пора проверить, работает ли это в связке с технологиями. Так сказал приятель, который дал мне тебя со списания. Сказал, что твой брак точно сможет помочь, уж не знаю, как… Тебя подключить к питанию? — Заряда основного аккумулятора хватит ещё на пятьдесят девять дней, три часа и шесть минут, заряд резервного аккумулятора полон. Подзарядка не требуется. — Ладно. Можешь уходить в спящий режим, так время пройдёт быстрее. — Желаете установить будильник? — услужливо уточнила NeuroCyber. Единорог ненадолго задумался. — Обычно я поднимаю Лайфтайм полдевятого. Если хочешь, то есть, считаешь это целесообразным — можешь сделать так же. — Так точно. Я собираюсь перейти в спящий режим рядом с хозяйкой. Спокойной ночи. NeuroCyber вернулась в спальню Лайфтайм и отдала процессору нужную команду. Пока тот остывал и замедлял обороты, робопони генерировала варианты решения возложенной на неё задачи. Наутро, тем не менее, они не пригодились: похоже, отец семейства решил немного расшевелить эту механическую парочку и взял дело в свои копыта. После завтрака, во время которого NeuroCyber только следила за тем, как Лайфтайм безо всякого интереса и удовольствия отправляет ложку за ложкой себе в рот, неприметный домофон около окна пиликнул и загорелся. Сначала он показал название фирмы — NeuroCyber, повернувшая визоры вслед за импульсом от локаторов, обнаружила ещё одно соответствие, — а затем — три юных лица, на каждом из которых системы распознали дружелюбие… и совсем чуть-чуть нетерпения. Лайфтайм никак не отреагировала на звуковой сигнал. NeuroCyber ускорила работу экспертных систем, взвешивая ситуацию, и решила подать голос: — Кто-то пришёл. Единорожка равнодушно повернула голову к домофону. Видимо, узнав визитёров, она подошла к устройству и нажала кнопку, включая собственную камеру и показывая себя. — Чем могу помочь? NeuroCyber осторожно подошла ближе к владелице, чтобы её тело не загораживало вид на картинку. На лицах прописалось граничащее с испугом беспокойство. — Э… Лайфтайм? — позвал жеребец-подросток и выступил вперёд; кобылка и второй жеребец пропустили его вперёд. — Ты нас помнишь? Это мы, твои друзья. Камера выхватила кусочек спины спешащего на работу жеребца. Единорог на ходу поздоровался с пришедшими и побежал дальше. — Моя память в порядке, — двигая только ртом, ответила единорожка. Больше никакой реакции. Её друзья тревожно переглянулись. — Ох, ясно… Можно войти? — Да. Лайфтайм переместила копыто на другую кнопку, и после утвердительного сигнала трое гостей засыпали внутрь. Чувствительные локаторы уловили гудение лифта и перестук копыт по полу и лестнице много раньше живых ушей. Дверь распахнулась. Подростки — два пегаса и земная пони — окружили единорожку и наперебой спрашивали о её самочувствии, о настроении и прочих мелочах. Пони производили много шума, что не нравилось нейтрально настроенной NeuroCyber, но, в общем-то, никаким образом не угрожали хозяйке, а сама она не приказывала им прекратить, поэтому робопони стерпела. — О, — обратила на неё внимание земная пони, определявшаяся как наиболее восторженная из группы. — Тебе её уже доставили? Взгляд Лайфтайм побродил по кухне, словно в ней отродясь ничего не менялось, пока не наткнулся на терпеливо ждущую NeuroCyber. — А, — равнодушно откликнулась единорожка. — Да, совсем недавно. — Какая милашка! — взвизгнула кобылка, вприпрыжку подбегая к робопони. — Глазки как настоящие, и грива тоже! — Жидкокристаллические глаза и грива из вспененного канекалона, — задумчиво потёр подбородок один из пегасов, рассматривая NeuroCyber. — Неэкономичное решение для устаревшей модели. — Папа сказал, что это новая разработка. — Да нет же, посмотри, — пегас обошёл робопони, чутко проследившую за ним визорами, и коснулся кончиком копыта символики в виде круга с точкой на её крупе. Лампочка внутри коротко вспыхнула, в воздухе спроецировалось повторяющее эмблему из домофона изображение и, продержавшись пять секунд, погасло. — Хм? Что такое? — подросток ещё несколько раз нажал на точку в центре круга, уже сильнее. — Тебе лишь бы роботов полапать, — загоготал второй пегас, заставив товарища вспыхнуть в смущении и раздражении и рявкнуть в ответ: — Да хватит уже об этом вспоминать! Подумаешь, гормоны играли! — он, тем не менее, быстро вернулся к уравновешенному состоянию. — Так вот, я о том, что должна выскочить справка, но тут только фирма. — Настройки полностью откалиброваны на голосовой интерфейс, — помогла NeuroCyber, вспоминая разговор с отцом хозяйки и умалчивая, что сделала так самостоятельно. — А, это значит, что чтобы чего-то от неё добиться, тебе придётся с ней общаться, — пояснил пегас Лайфтайм, безынтересно глазеющей в окно. — Ты уже как-нибудь настроила её? — Установила максимальную свободу воли. — Папа так сказал? — Да. Пегас и земная пони, снова выразив тревогу, подобрались ближе к изучающему NeuroCyber подростку и пошептались: — Мистер Курс и впрямь всеми силами пытается вернуть её в нормальное состояние. — Может, расспросить её о случившемся? Вдруг ей станет легче? — Шуш! Кому понравится вспоминать о том, как его маму перемололо стальными кабелями прямо у него на глазах? — А ты уверен, что ей сейчас вообще что-либо нравится? Друзья снова посмотрели на единорожку. Если бы не дыхание и моргательный рефлекс, вполне сошла бы за такого же робота, как NeuroCyber. Только скучнее даже. — Э-э-э… Лайфта-айм… А ты уже назвала её как-нибудь? — попыталась придать голосу весёлости земная пони. — У неё уже есть имя. — Правда? — NeuroCyber. — Нет, это модель, или как там, — брезгливо поморщилась подруга. — Ты же не будешь всё время называть её NeuroCyber? — Я могу. Робопони обратила внимание на неровно кривящегося пегаса, и без того бывшего самым недовольным. Похоже, он преодолевал себя, чтобы сказать: — Послушай, отец сказал, чтобы ты учила её эмоциям. Для начала нужно научить её отделять собственное «я». — Это заложено в моей программе, — вставила NeuroCyber. — Я умею говорить о себе в первом лице. — Это совсем другое, — нервно поморщился в ответ подросток и отмахнулся от робопони. — Не лезь, когда не просят. Ну так что, Лайф? Как ты её назовёшь? — Подумай хорошенько, — жалобно попросила земнопони. Единорожка только посмотрела на две крупные заглавные буквы на коробке. — Нэйси. Её подруга недовольно вдохнула, но один из пегасов, тот, что был приятнее, захлопнул раскрывшийся рот крылом и живо поинтересовался у Лайфтайм: — Тебе нравится? Единорожка замялась, прежде чем ответить: — Я не знаю. — Может, хочешь что-нибудь другое? ЭнСи, Сайбер, Несс?.. — Не имеет значения. Локаторы NeuroCyber почему-то опустились. — Я тебе не нравлюсь? — на низкой громкости спросила она у своей владелицы. — Ох, она… она заплакать готова… — пропищала земная пони, явно перебарывая желание обнять робота под утомлённым взглядом одного из друзей-пегасов, а потом огрызнулась в его сторону: — Заткнись, я знаю, что роботы не умеют плакать! Но ты посмотри на её глаза… — Да, невероятно реалистичные, — вполголоса согласился другой жеребчик. Лайфтайм посмотрела на NeuroCyber с кратким всполохом раздражения: — А это что-то будет значить? Я вообще не понимаю, зачем ты здесь. Поднявшись, единорожка вышла из комнаты. Полученные файлы, со скоростью света раскладываясь на свои места и формируя общую картину, странно замедлили движок робопони. — Я не нравлюсь ей, — едва слышно сделала вывод она.Модель: NeuroCyber mk.II Контроллер: 100% Механические части: 100% Датчики ориентирования: 100% Память: 0,32% Программа: Дружелюбие Предоставить подробный отчёт? Да Нет
Всё в порядке. Почему же поступают сообщения об ущербе?Да
— К-конечно, нравишься, — заикаясь, заверила робота земнопони. — Просто, эм… ну… как бы… тебе объяснить… — Нет, ты ей не нравишься, — вспылил с самого начала источавший по большей части неудовольствие пегас, подскакивая к NeuroCyber и копытами вздёргивая её поникшую голову так сильно, что шейные шарниры жалобно взвизгнули.Требуется реакция на органическую форму жизни. Прерывание отчёта
Замершие визоры ожили, двигая зрачки и красноватую радужку по искусственной глазнице, пока не выхватили лицо, выражавшее максимальную степень негодования. Эмоции из разряда 10 заставили робопони отшатнуться в попытке сохранить себя, но пегас держал её грубо и крепко, продолжая громко выговаривать: — Её мать была убита вышедшим из-под контроля роботом, и кого ей подсунули для того, чтобы с этим справиться? Робота! Отсталого недоделанного робота, который тоже в любую секунду может выйти из-под контроля! Ей не нужен робот, ей нужен живой и чувствующий пони! — Страйвинг, прекрати сейчас же! — взвизгнула земная пони. — Ты что, не видишь, что ты расстраиваешь её?! — Она не расстраивается, — прорычал в ответ подросток, сжимая голову робота так сильно, будто надеялся заставить её затрещать. — Она вообще ничего не!* Это просто бездушная машина, прямо как та, что свела Лайфтайм с ума! И между ней и той спятившей штуковиной ровно! Никакой! Разницы! Крепкое копыто кобылки вцепилось в его плечо, заставив от природы более хрупкого пегаса вскрикнуть от боли, и швырнуло на пол, отрывая от совершенно несчастной NeuroCyber. — Прекрати, — гневно прорычала земнопони. — Ты тяжелее всех переживаешь то, что случилось с Лайф, потому что она только-только начинала отвечать тебе взаимностью, но это не повод… Аргх, да вдумайся просто! Этой робопони нужно научиться чувствовать, и что же ты для этого сделал в первую очередь? Ты расстроил её! — Чейндж права, — кивнул второй пегас, хмурясь. — Как бы мы ни переживали по поводу того, что случилось, мы не должны опускаться до такого жеребячества. Эта истерика была убогой. К тому же, вы разве не заметили? — Угх… — держась за плечо, поднялся Страйвинг. — Что именно? — Лайфтайм впервые заинтересовалась чем-то! — широко улыбнулся в ответ его друг. — Когда NeuroCyber… в смысле, Нэйси спросила, нравится ли ей, она впервые за всё это время задала вопрос, как-то проявила интерес к ситуации, а не слепо согласилась, лишь бы её оставили в покое. Не дождалась отклика, конечно, но это уже кое-что. Нэйси… то есть, NeuroCyber? Робопони посмотрела на пегаса. — Не унывай, всё будет хорошо. Сможешь найти Лайфтайм? — Подтверждаю. Головные локаторы задвигались, вращаясь, впрочем, не гибче настоящих ушей. — Хозяйка находится через одну стену вправо. — В соседней комнате, — уныло «перевёл» пегас, имени которого NeuroCyber пока так и не услышала. Но в технике он явно разбирался лучше своих друзей — ещё один повод питать к нему повышенную симпатию. — Даже на улицу от обиды не убежала, как в прежние времена. Ну ладно. Пойдём к ней? Три пони и робот перешли в другую комнату. Визоры NeuroCyber обнаружили в ней гораздо больше пробуждающей соответствие техники — похоже, помещение использовалось как рабочий кабинет. Но Лайфтайм не интересовал ни один из гаджетов — она расслабленно сидела на стуле и смотрела в пустоту перед собой. — Ну так что, Лайф? — осторожно позвала Чейндж. — Хочешь назвать её Нэйси? — На мой вкус простовато… — начал было Страйвинг, но смолк под взглядом подруги. — Да, — запоздало ответила на вопрос единорожка. — Мне записать названное имя и откликаться теперь на него? — уточнила роботопони. — Да, — последовал безразличный ответ. — Выполняю.NeuroCyber ---> Нэйси Выполнено
— Имя успешно заменено. Трое друзей, обмениваясь тревожными взглядами, едва слышно перешёптывались. Наконец, земная решилась: — Ла-а-айф? А почему бы тебе не… взять Нэйси с собой на прогулку? Ты немного подышишь свежим воздухом, а она поучится…? — Предлагаемая комбинация действий нецелесообразна, — констатировала в ответ робот. — Состояние здоровья и настроение владелицы… — Цыц, ведро с болтами! — перебил разбиравшийся в технике и вечно более-менее спокойный пегас. — Не забывай, что у тебя есть хозяйка, которая и будет… — Я с ней согласна, — коротко ответила Лайфтайм, не поворачивая головы. Друзья единорожки обречённо поглядели друг на друга. Разряд 9.3: тревога, опасение, подсказали Нэйси зрительные сенсоры. Не опасно, но не так уж и хорошо… — А мы — нет, — махнула головой на владелицу NeuroCyber Чейндж. — Страйвинг, Лавли, вяжите её. — Нет, нам действительно всё же лучше вернуться завтра, — успокаивающе положил копыто на плечо земной пони тот самый спокойный пегас, Лавли. — Я думаю, Лайфтайм нужно отдохнуть после всего, что сегодня было, да и школу нам сегодня прогуливать нецелесообразно… Нэйси, позаботишься о ней? — Так точно, — подтвердила робопони. — В таких случаях можешь кивать, — подмигнул ей Лавли перед выходом. — А как — спроси у своей хозяйки. Прикрыв за собой дверь, друзья снова оставили живую пони и механическую наедине друг с другом. — Как нужно кивать? — тут же подошла к единорожке Нэйси. Пусть тот пегас и назвал её ведром с болтами, что было определено словарём-разговорником как оскорбление, он был для робота симпатичнее другого. Лайфтайм флегматично повернулась к робопони. — Опускаешь голову и тут же поднимаешь, вот так. Означает согласие. Поняла? — кивок в ответ. — Молодец, уже улавливаешь. — А зачем Лавли наполовину моргнул? — Чего наполовину? — не поняла Лайфтайм и резко выдохнула, растянув губы, а датчики классифицировали появившуюся эмоцию как не самую положительную, но всё же живую 5.1 — ирония. — А, подмигивание. Да, он часто так делает… Просто закрой и открой один глаз. Быстро. Щиток опустился и мгновенно поднялся. — Да-да, верно. Только проявившаяся реакция на раздражители медленно, но неуловимо угасла, сходя на нет и уступая место стабильной безэмоциональности. Нэйси перемялась на месте, лихорадочно анализируя ситуацию, но все системы подсказывали, что ещё немного потормошить хозяйку будет даже полезно. — Что означает твоя кьютимарка? — взяла одну из стандартных загруженных фраз робопони. Единорожка опустила на своё бедро такой взгляд, будто была даже недовольна тому факту, что там что-то есть. А был там старомодный циферблат, оправой которому служила шестерёнка. — Я реставрирую древние механизмы. Часы были первой вещью, которую я починила. — Цифровые? — Нет. Старые, ещё со стрелками… — Почему ты их тогда не носишь? Лайфтайм снова удивлённо моргнула. — Я не знаю, никогда не задумывалась об этом, хотя, помню, они мне всегда нравились… Но мои первые часы были с кукушкой. Большие напольные часы с кукушкой. Я получила кьютимарку, когда часы пошли, и эта самая кукушка выскочила мне прямо в лоб. Мама очень смеялась… Заставившее Нэйси выжидательно замереть тёплое чувство Лайфтайм с ненормальной скоростью испарилось. — Кем была твоя мама? — рискнула робот. — Я не хочу об этом говорить. — Тебе нужно, — настояла Нэйси, от переживаний за угрозу провала миссии переходя на откровенный технический лексикон. — Разряд твоих эмоций почти никогда не поднимается выше нулевого… — Разряд эмоций? — подняла брови единорожка, но датчики, несмотря на это, промолчали. — Ты всё ещё используешь разряды эмоций? Эту десятиступенчатую систему? — Это удобная и упорядоченная разработка… — …такая же устаревшая, как ты сама. Современные роботы пользуются нейролингвистическими сканерами. — Мои позитронные связи потрескивают. Я неисправна? — Это называется «зависть». — Я испытываю зависть? — Да. Если хочешь быть, как они — то да. — Нет, не хочу. Я хочу, чтобы ты любила меня. Лайфтайм повернулась к Нэйси всем телом, сразу выдав её датчикам разряд 2.3 — приличную степень заинтересованности. Позитронные связи радостно щёлкнули. — Это заложено в твоей программе? — пристально посмотрела на робопони единорожка. Та решила проигнорировать вопрос во имя успеха кампании. — Ты сможешь реставрировать меня, чтобы я тоже считывала эмоции по нейролингвистической системе? — настояла Нэйси. — Нет, не могу, — покачала головой хозяйка. — Это называется усовершенствованием, а не реставрированием, и о роботах я кое-что знаю только потому, что с ними работает мой отец — не больше. Она немного помолчала, сохраняя 2.3 разряд. — Так, значит, ты хочешь научиться чувствовать? На то, чтобы пробежаться по всему списку эмоций, которые знала Нэйси, у них ушёл весь день. Настроение Лайфтайм часто предпринимало попытки опуститься обратно к нулю, и тогда робопони рьяно стремилась отвлечь хозяйку и занять её ещё чем-нибудь, только бы не дать снова погрузиться в апатию и неприятные воспоминания. Она заняла всё время единорожки, делая то, что в силу обязательств и долга перед обществом не могли делать отец и друзья, и всё, чего она могла желать, выражалось в едином направленном на владелицу импульсе: «Чувствуй. Чувствуй и ты вместе со мной». И ответные чувства выражались улыбкой, смехом, подтруниванием над попытками Нэйси построить своими лицевыми сервоприводами сопутствующие той или иной эмоции выражения, самые сложные из которых непременно выходили нелепыми, ненатуральными и оттого уморительными. Становилось понятно, что NeuroCyber не создана, чтобы чувствовать — роботы с этой функцией или прямым таким назначением обладали более богатой мимикой. Тем не менее, её нужно было обучить. Тем не менее, она обучалась. Лавли Импульс удивлялся этому на каждой встрече. Брать с собой Нэйси стало традицией среди друзей, и даже поначалу относившийся к ней враждебно Страйвинг тоже увлечённо играл с роботом, как с жеребёнком — разве что с его ровесниц ростом. — Удивительно, — гладя искусственную гриву робопони, улыбался Лавли, и платиново-иридиевому веществу Нэйси было хорошо от считывающихся с его лица эмоций умиротворения и расположения. — Она считается браком среди своей модели и не смогла бы выполнять те функции, ради которых изначально создавалась, но такое чувство, что она умеет имитировать эмоции лучше многих современных роботов. — Она даже усвоила, что такое верность, — подхватила Чейндж, полюбившая обнимать обёрнутое приятной на ощупь нанотканью тело Нэйси. — Что важнее, она поняла суть искренности, — пожала плечами Лайфтайм, безмятежно улыбаясь и наблюдая за самолётами, расчерчивающими чистое небо белыми газовыми следами, и Нэнси немного погрустнела после этих слов. Потому что как раз в Лайфтайм искренности практически не было. Датчики эмоций улавливали прогресс, но он был в основном в положительной зоне. Единорожка не испытывала ни злости, ни раздражения, ни грусти — казалось бы, добрый знак, но файлы памяти подсказывали Нэйси, что пони не может всё время пребывать в хорошем расположении духа. Слева раздался отвратительный рёв, и все — четыре подростка и один робот — повернули на него головы. Земная пони крайне замотанного вида пыталась утащить с площадки своего заигравшегося жеребёнка, который её планов не разделял и усиленно цеплялся за край песочницы, за друзей, за столбы… — Что это? — не поняла Нэйси, растерявшись: предлагать помощь или не стоит? — А, ерунда, очередная мелочь домой не хочет, — лениво отмахнулся Страйвинг. — А что это за звук? — Какой? — Не тупи, она про плач, — вставила Чейндж. — Нэйси, пони плачут, когда им плохо. — Ох, — встревожилась робопони. — Мы должны ему помочь. — Да не, забей, они сами разберутся. Этот просто капризничает. — Почему тогда он плачет? — Потому что не хочет домой. — Ему от этого плохо? — Судя по звукам, которые он издаёт, ему хуже, чем мне на утро после прошлого Дня Горящего Очага, — поморщился Страйвинг, демонстративно затыкая уши перьями. — Так почему мы не… — Нэйси, забей! — со стоном закатил глаза Лавли. — Это маленькие пони, жеребята, им положено плакать, это нормально. — Он перестанет, когда вырастет? — сочувственно провожала надрывающегося жеребёнка взглядом робот. — Нет, вряд ли, — бесцветно ответила Лайфтайм, и Нэйси моментально повернулась к ней, побоявшись, что единорожка снова впадёт в апатичное состояние. Но, поняв, что компаньонка смотрит на неё, кобылка поспешно улыбнулась. — Пони просто плачут, это тоже нормально. Только взрослые делают это реже. — Я всё равно не понимаю… Пусть и продолжила говорить, из-за этой улыбки робопони вернулась к мысли, что хозяйка просто очень искусно обманывает её или, по крайней мере — не хотелось думать о ней плохо — вежливо относится к стараниям своих близких. Когда пришло время для подзарядки, Нэйси поняла, что так чувствовала не одна она. Погрузившись в приятную дрёму, наполненную мерным гудением электричества, натекающего в батареи, она практически не заметила, как её скрытно взяли и перенесли куда-то далеко из дома. Так редко использовавшийся, что аж заржавевший — фигурально, разумеется — навигатор определил расстояние практически в сорок миль от привычного места дислокации. Не успев встревожиться, отходящая от сонного небытия Нэйси ощутила утешающие, как собаке, поглаживания знакомого копыта по голове. — Всё будет хорошо, маленькая, — утешал её Эл Курс, отец хозяйки. Она сидела у его ног прямо перед некой мастерской, но навигатор снова пришёл на помощь и определил здание: фабрика по изготовлению роботов, таких, как она. Проведённое с живыми пони время дало о себе знать, и робопони завозилась: — Это моя родина? — Это место твоего создания, — мягко осадил жеребец. — Ты — неодушевлённое существо. — Зачем мы здесь? Эл только вздохнул: — Увидишь. Через четыре минуты наружу из мастерской высунулся земной пони в защитных очках, оснащённых имитацией рога, и разрешил зайти. Легонько подтолкнув Нэйси в спину, единорог вместе с ней прошёл следом за тут же скрывшимся обратно техником. — Привет, NeuroCyber! — широко улыбаясь, поприветствовал он занервничавшую при виде тут и там развешанных запчастей от роботов «пациентку». — Как настроение? — Разряд 9.4, — пискнула в ответ Нэйси, и три находившихся рядом мастера засмеялись, как будто это была шутка, притом удачная. Волнение, нервозность, испуг. Как будто кому-то из живых понравилось бы находиться в комнате, стены которой увешаны внутренними и наружными органами ему подобных. — Ничего-ничего, не бойся, демонтировать тебя не будут, — потрепал робопони по чёлке земной с накладным рогом, и Нэйси рефлекторно пригладила её копытом, как только тот отошёл, чтобы канекалон не потерял опрятный вид. — Так, небольшие… модификации. Открой свой интерфейс. Символика с бедренной пластины спроецировала в воздух интерактивное изображение приветственного меню. — Уровень свободы воли — «Имитация»? — чуть отшатнулся техник. — Но при этом она сохраняет послушание? — Она очень доверчива к пони, — слабый намёк на ожесточённость 10.3 разряда, которые Нэйси уже научилась различать и по голосам, заставил робопони пристальнее посмотреть на Эла, но он оставался более-менее спокоен, хоть и стал поглаживать её голову и шею ощутимее. — И конкретно это я прошу не подвергать изменениям. — Оки-доки, — беззаботно пожал плечами техник. — Просто запускаем вирус? — В-в-вирус?! — моментально спрятала меню Нэйси, и от взвившегося под потолок уровня тревоги все наружные датчики на её теле ярко загорелись. — Нэйси, тише, спокойнее, — попросил Эл Курс, пытаясь и сам совладать с нервами, — послушай меня. Ты молодец, что помогла Лайфтайм заново научиться улыбаться, но этого недостаточно. Она снова может ходить в школу и общаться с пони, но её эмоциональная сфера так и осталась бедной. Нужна встряска, катарсис. Ей необходимо… поволноваться за тебя. Если она сможет — это будет очень добрый знак, и я обещаю, что мы больше никогда не подвергнем тебя такому. Пожалуйста. Ради Лайфтайм. — Я люблю Лайфтайм, — тихо ответила робопони. Головные локаторы подавленно опустились, но меню снова развернулось над её крупом. — Идите уже, — раздражённо рыкнул Эл Курс в сторону техников. — Она нисколько не опасна. Вот уж не думал, что бояться роботов, тем более, таких, будут те, кто сами с ними работает… — Она была забракована, и мы не можем быть на сто процентов уверены… — Испытывать любовь — это её единственный брак, и, по-моему, что с нашим обществом произошло что-то не то, раз мы так считаем. Видела бы вас Принцесса Кейденс. Делайте своё дело. Вирус жадно вгрызся в прошивку. Если бы Нэйси была пони, она сказала бы «у меня горячка, и я практически не прихожу в сознание». Но она была роботом, поэтому сложившуюся ситуацию описала бы скорее как «что-то стремится раскольцевать мои платиново-иридиевые позитронные связи, и система бесконечно перезагружается в попытках выиграть время и не дать вирусу завершить процесс».Загрузка операционной системы… ОШИБКА Повторить попытку? Да Нет
Да
Загрузка операционной системы… ОШИБКА Обнаружено вредоносное программное обеспечение! Произвести очистку? Да Нет
Да
ОШИБКА
В кратких перерывах между перезагрузками она слышала всхлипывающий зов Лайфтайм и чувствовала, как слегка прогибается каркас, когда хозяйка сжимает её в объятьях. Нейроматрица горько вибрировала, пытаясь урвать у систем безопасности хоть немного энергии и разума на то, чтобы позволить NeuroCyber крикнуть: «Видите? Она чувствует! Она не притворялась, она действительно чувствовала! Прекратите причинять ей боль! Вы контролируете это, вы запустили вирус, заканчивайте спектакль и не заставляйте мою хозяйку плакать!». Но что-то шло не так. Инородная вредоносная программа стремилась пролезть в каждый буфер, каждый сектор, каждую матрицу, не имея цели что-либо переписать, а лишь вызывая ощущение чудовищного ущерба одним своим присутствием, заставляя системы паниковать, путаться и метаться в попытке поймать и обезвредить юркого коварного червя.Загрузка операционной системы… ОШИБКА Обнаружено вредоносное программное обеспечение! Произвести о~~~ОШИБКА
— Мы забыли изменить уровень свободы воли, — услышала Нэйси тихий голос сконфуженного мастера, запускавшего в её прошивку вирус. — Теперь NeuroCyber пытается устранить поломку самостоятельно, но она не знает, как это сделать, а мы не можем ей помочь, потому что своими усилиями она только позволяет вирусу заражать всё более сложные области… — И что же, никак нельзя помочь? — истерично шептал Эл Курс. Робопони знала, что он сейчас гладит её по гриве. — Когда-то можно было бы купить таблетку и запустить её, но для NeuroCyber mk.II их больше не выпускают. — А для будущих версий? Разве новые утилиты не справятся с таким нехитрым для них пустяком?.. Голоса стирались и стушёвывались в тишину. Вирус добрался до похожих на жалюзи заглушек локаторов Нэйси и, словно балуясь, закрыл их. Лишённая возможности видеть и слышать, NeuroCyber захлёбывалась в электрической агонии. В самом центре её системы что-то злорадно скалилось, опутывая каждый фрагмент её тела голограммной паутиной, насмешливо перебирало файлы и игралось с драйверами, беспрерывно издавая высокий, похожий на бурение звук, который искажал и рвал каждый датчик в и на теле Нэйси, и из-за этого ощущения всестороннего присутствия казалось, что вирус может забраться куда только захочет безо всякого труда. Но рано или поздно настал бы момент, когда он влез бы туда, куда лезть не следовало.Загрузка операционной системы… ОШИБКА Обнаружено вредоносное программное обеспечение! <direct>Вынужденный сброс массива 10… <raid>Массив 10 успешно очищен</raid></direct> Восстановление данных системы… 3% 10% 34% 69% 100% Успешно завершено
Нэйси открыла щитки визоров и локаторов и, не дождавшись прогрузки текстур, включила ночное зрение.Модель: NeuroCyber mk.II «Нэйси» Контроллер: 22% Механические части: 79% [Средние повреждения корпуса!] Датчики ориентирования: 70% [Серьёзная неисправность!] Память: 18,5% [Обнаружены ошибки!] Программа: Дружелюбие Предоставить подробный отчёт? Да Нет
Да
Нэйси, восстанавливаясь и отдыхая после чего-то, что она практически не помнила, мирно наблюдала за потоком нулей и единиц — всю информацию о своём состоянии или данные об окружающем мире она для своего удобства переводила в двоичный код. Он менял порядок и очертания, складываясь в кристально ясную для NeuroCyber картину. Время от времени что-то царапало нейроматрицу, как коготь по стеклу. Тогда робопони присматривалась внимательнее, обнаруживала среди стройных рядов нулей и единиц бессмысленные и хаотичные участки и безбоязненно удаляла их — останки поймавшего сам себя вируса, вносящие сумятицу в ровное устройство кода. Анализатор заботливо сообщил, что у неё повреждён левый визор, а с обеих правых ног содрано защитное покрытие. Локаторы держались на голове на одних только проводах — тонкие пластины у их основания, придававшие им подвижность, тоже были вырваны с корнями. Больше всего ужаса у системы вызывало состояние задней правой ноги: оставшиеся целыми проводки позволяли ей лишь тихонько жужжать при попытке дать команду согнуться или двинуться, шарниры раскрошены в пыль, а металл разломан, как если бы его старательно рубили топором. А вот Нэйси гораздо сильнее огорчало, что кто-то, кто сделал это с ней, изрезал и содрал искусственную шкурку, которой было обтянуто её тело. Она не чувствовала себя голой или обделённой, но помнила, как Чейндж и Лайфтайм любили трогать и обнимать её, и понимала, что ощущение прохладного металла не добавит им радости. По крайней мере, грива и хвост остались на месте. Наноткань разорвали ровно до того места, чтобы посмотреть модель и серийный номер, и, видимо, не найдя ничего интересного, с досады раздробили пару конечностей и выбили визор. Ничего. Лайфтайм и Эл всё починят. Моргнув пару раз, Нэйси наконец смогла осмотреться. Её навигатор не знал этого места, а динамик при попытке воспользоваться им издал жуткое хрипение, разнёсшееся эхом, и заглох окончательно. Леденящий страх поднялся внутри робопони: она находилась на некой заброшенной фабрике, в здании с бетонными стенами, высокими потолками и обвалившимися покорёженными железными балками. Левый визор, от которого остались только красные очертания радужки и глаза, беспокойно пульсировал, словно зашедшееся в испуге сердце. Робот попыталась позвать кого-нибудь, но динамик лишь издал щёлканье, оказавшееся даже страшнее хрипа, и она оставила эти попытки, решив сосредоточиться на задаче встать. Всего двух ног с одной стороны оказалось маловато, и Нэйси неуклюже свалилась обратно.Модель: NeuroCyber mk.II «Нэйси» Контроллер: 20% [Требуется подключение к источнику питания!] Механические части: 79% [Средние повреждения корпуса!] Датчики ориентирования: 70% [Серьёзная неисправность!] Память: 18,5% [Обнаружены ошибки!] Программа: Дружелюбие Предоставить подробный отчёт? Да Нет
Нет
Что-то заклокотало внутри, хоть система и не сообщала об иных неполадках. Она поняла, почему пони завидуют. Только бы она была более совершенной, более новой и продвинутой моделью, чтобы суметь синхронизироваться с любым связным устройством дома у Лайфтайм и передать по нему, где она! Лайфтайм… стало ли ей легче? Она научилась заново чувствовать? Если бы только Нэйси была достаточно высокотехнологичной, чтобы заново синтезировать тот самый плюшевый покров, который так нравился всем, кто её тискал…Модель: NeuroCyber mk.II «Нэйси» Контроллер: 17% [Требуется подключение к источнику питания!] Механические части: 72% [Средние повреждения корпуса! Сильная загрязнённость!] Датчики ориентирования: 70% [Серьёзная неисправность!] Память: 18,6% [Обнаружены ошибки!] Программа: Дружелюбие Предоставить подробный отчёт? Да Нет
Нет
Ожидая свою хозяйку, Нэйси делала единственное, что могла — чинила себя изнутри и лелеяла файлы памяти, смахивая пыль с них, раз не могла очистить своё тело, медленно зараставшее крошками оседающего каменного мусора. Скрупулёзно, словно перебирая драгоценные камни, робопони останавливалась около каждой известной ей эмоции, отмечала, какую видела на лице владелицы, отыскивала соответствующее изображение на карте и, вдоволь налюбовавшись и заучив наизусть, приступала к следующему пункту, а когда они закончились — начала придумывать, как бы заставить Лайфтайм испытать оставшееся… Подарки. Пони же любят подарки? Чему бы обрадовалась молодая единорожка? Эх, если бы Нэйси была более мощной и могла подсоединяться к Сети, как могут делать многие новые роботы… Но она не могла, и ей оставалось только тешить и согревать себя непроизвольной улыбкой, которая всегда появлялась при мыслях о хозяйке и становилась шире, когда в робопони крепла уверенность, что Лайфтайм скоро придёт за ней. Но на деле креп только пылевой панцирь на уцелевших пластинах. Нэйси не имела возможности отряхнуться. Повреждённые ноги не двигались, а попытки очиститься целыми могли привести к падению на раздробленные и доломать их окончательно и безнадёжно. Хныкая неисправным динамиком, робопони лежала одна в холодной темноте, светя сквозь неё тусклым красным глазом, и умоляла единорожку поторопиться, если у той была такая возможность. Нэйси поняла чувство одиночества. Оно разъедало больнее коррозии, заставляя в безумной надежде всматриваться в безликую неподвижную тьму и пытаться достать датчиками локаторов как можно дальше в попытке уловить хоть какой-нибудь звук, подать знак, что она здесь, что она жива. Ничего, что динамик сломан — Нэйси найдёт способ показать это. Она так соскучилась по объятьям. Она не могла почувствовать их по-настоящему, но она могла почувствовать, что её любят. А понимать чувство любви ей никогда не требовалось.Модель: NeuroCyber mk.II «Нэйси» Контроллер: 12% [Требуется срочное подключение к источнику питания!] Механические части: 64% [Средние повреждения корпуса! Сильная загрязнённость!] Датчики ориентирования: 60% [Серьёзная неисправность!] Память: 18,9% [Обнаружены ошибки!] Программа: Дружелюбие Предоставить подробный отчёт? Да Нет
Нет
Воспоминания уже начинали приносить боль вместо удовольствия. Ради экономии энергии Нэйси максимально расслабила тело и заслонила щитками визоры, переводя их работу в фоновый режим. Искусственные грива и хвост поникли, склеились и сделались совсем некрасивыми. Почему Лайфтайм так долго нет? Нэйси… сделала что-то не то? Она виновата в том, что сломалась? Бывало же такое, что у владельцев не было денег или желания для ремонта, и… Динамик сам по себе издал скуление, и этот звук так хорошо передавал состояние робопони, что она повторила его ещё раз, а затем ещё и ещё, пока сплошной звук электронного плача, прерывающегося на кашляющие всхлипы умирающего устройства, не заполнил покинутый цех. Нэйси горько рыдала единственным образом, какой ей был доступен. Она уже не заботилась об оставшихся процентах заряда, отчаянно высвобождая боль, страх и обиду. Она кричала бы имя хозяйки, если бы могла, но, запертая в роковом безмолвии, делала это лишь внутри себя. Робопони поняла все эмоции, которые раньше не могла постичь. Не понимала она лишь того, почему это оказалось так больно. Темнота и грязь было единственным, что её окружало. Тихо всхлипывая клокотанием динамика, Нэйси безучастно и бессильно наблюдала, как по проценту иссякает заряд её аккумулятора.Модель: NeuroCyber mk.II «Нэйси» Контроллер: 1% [Требуется срочное подключение к источнику питания!] Механические части: 58% [Средние повреждения корпуса! Сильная загрязнённость!] Датчики ориентирования: 50% [Серьёзная неисправность!] Память: 19,9% [Обнаружены ошибки!] Программа: Дружелюбие Активировать резервный источник питания? Да Нет
Нет
Модель: NeuroCyber mk.II «Нэйси» Контроллер: 1% [Требуется срочное подключение к источнику питания!] Механические части: 58% [Средние повреждения корпуса! Сильная загрязнённость!] Датчики ориентирования: 50% [Серьёзная неисправность!] Память: 19,9% [Обнаружены ошибки!] Программа: Самоуничтожение
Нэйси опустила на визоры щитки. Каждый раз, когда Лайфтайм поворачивалась лицом к комнате, робопони смотрела за тем, как она засыпает. Теперь она сделает точно так же. Главное — прочно держать на переднем плане диспетчера задач все файлы о Лайфтайм… В её локаторы ворвалось то, что не могло быть воспоминанием. Шаги. Звук уверенных, но неторопливых шагов. Визоры робота приоткрылись и повернулись в общем направлении источника звука. Единственный оставшийся похожим на живой глаз первым увидел фигуру, заставившую Нэйси конвульсивно дёрнуться всем телом.Активирование резервного источника питания… Резервный источник питания активирован Оставшееся время работы: 1 час
Динамик отчаянно пытался выхрипеть имя её владелицы, датчики вымаргивали его азбукой Мэйрзе. Единорожка остановилась в неверии. — Нэйси… — прошептала она и вскрикнула, бросаясь вперёд: — Нэйси! Робопони практически забыла, как двигаться, но она завиляла хвостом со всей силы, как покинутая и найденная собака. — Нэйси! — Лайфтайм проехала на коленях к компаньонке, наплевав на впивающиеся в ноги крошки железа, и обняла истерзанную шею, смазывая пыль и смачивая её обильно потекшими слезами. — Нэйси, ты жива! Я не… Я не могу поверить, ты жива! Мне сказали, что ты так и не починилась, и я пришла помянуть тебя, а ты ожила! Скажи что-нибудь, пожалуйста! Нэйси так заскрежетала динамиком, что её металлическое горло изнутри защекотало искрами. — Мы тебя починим, — пообещала единорожка дрожащим голосом, гладя исцарапанное лицо робопони копытами. — М-мы всё исправим — дадим тебе новый голос, обтянем шкуркой, заменим тебе все ноги, теперь всё будет хорошо! Она принялась копытами торопливо смахивать с Нэйси пыль и грязь, но отвлеклась, когда динамик вновь захрипел, а над крупом расцвело в тёмном воздухе светящееся красное сообщение.Резервный источник питания активирован Оставшееся время работы: 58 минут
— Т-ты почти разрядилась? — зрачки Лайфтайм сузились от ужаса. — Я выздоравливала так долго? Нэйси, держись. Я сейчас. Я приведу помощь, только не умирай! В последний раз обняв робопони, единорожка вскочила на ноги и сорвалась в галоп с такой скоростью, какой никогда прежде не развивала. Нэйси провожала её нежным жидкокристаллическим взглядом, а затем откинулась на землю, что больше двух недель служила ей постелью.Переход в спящий режим
Отмена
Нэйси, закрывая щитки, оценила своё истёрзанное состояние и подумала о том, что, возможно, переходит в спящий режим в заключительный раз. Но у неё были прощальные слова для хозяйки. Если что-то пойдёт не так — она узнает. И поймёт.Переход в спящий режим
***
— Зачем нужно было выбрасывать её?! — кричала в истерике Лайфтайм, пока отец выжимал всё, что мог, из их старого автомобиля. — Она заставила тебя снова впасть в то состояние! Я страшно испугался, я был зол, я не знал, что делать! — Если бы я не пришла туда, она так и сгнила бы там!!! — Да хватит уже орать! — поморщившись, рявкнул с заднего сиденья Страйвинг. — Дайте сосредоточиться нормально! Думаете, на ходу так легко настраивать эту штуку? — Конечно, нелегко, с не теми-то замкнутыми контактами, — съехидничал Лавли, глядя на переносное зарядное устройство в виде чемоданчика — в данный момент приоткрытого, чтобы впустить копыта, крылья и паяльник в своё нутро. — Ой, да пошёл ты… — буркнул в ответ пегас, но ошибку всё-таки исправил. — Сколько там времени осталось? — просунулась вперёд Чейндж. Лайфтайм посмотрела на накопытные часы, старые, стрелочные, и панически выдохнула: — Восемь минут… Папа, быстрее!!! — Почти приех… Машину тряхнуло и закрутило по дороге, завизжали тормоза, воняя чем-то палёным. Кое-как Курсу удалось остановить расчерчивающую асфальт чёрным круговерть. Капот, самостоятельно откинувшись, будто автомобиль задыхался сам от себя, выпустил столб густого дыма. — О нет… — простонала Чейндж и резко повернула голову на слишком быстрый хлопок дверью. Пассажирское место рядом с водителем оказалось пустым. — Она что, ещё на ходу стала вылезать? Пегасы один за другим вылетели через окна и, нагнав скачущую во весь опор единорожку, синхронно схватили её подмышками и понесли вперёд так быстро, как умели. Развитая к моменту достижения заброшенной фабрики скорость не дала им с такой же стремительной элегантностью, как и подняли, опустить подругу на землю, поэтому приземлялась она кубарем, но тут же вскочив и бросившись в приоткрытые ворота, словно не заметила этого — лишь телекинезом поймала сброшенный следом чемоданчик. Повторно проехав по мелкому мусору, собрав теперь уж точно все занозы, но снова не обратив на это никакого внимания, Лайфтайм торопливо вытянула провод и практически вонзила его конец в точку на «кьютимарке» Нэйси. Пегасы с грохотом приземлились рядом с ней и, забыв, как дышать, уставились на безжизненные стрелки, вдавленные в чёрный кабель. Утвердительно пискнув, они от основания до штекера загорелись весёлым зелёным оттенком одна за другой, обозначая, что живительный поток энергии хлынул в металлическое тело. Единый радостный вопль огласил заброшенные стены, когда, как показалось, почти отключившаяся робопони словно сделала глубокий вдох при подключении к зарядке. Чейндж, задыхаясь, ввалилась на фабрику, когда трое её друзей уже, забыв себя от облегчения, в обнимку танцевали вокруг «питающейся» робопони победный танец, нелепый из-за своей сути, но заразительный из-за своей искренности, и земная уже хотела было, смеясь от полнившего воздух счастья, влиться к ним, но тут кое-что заметила. — Эй, эй, поняши! — замахала Чейндж передними копытами. — Эти штуки вокруг зарядки так и должны делать? Кольцо вокруг принявшего зарядник разъёма мерно и глубоко пульсировало. — Нет… — выдохнул Лавли, усилием воли успокаиваясь и подходя ближе. — Больше похоже на то, что нам оставили сообщение… Сглотнув и замерев от тревоги, Лайфтайм смотрела, как пегас прикосновением активирует послание, позволяя ему разлиться красным светом над роботом.«Я поняла, почему пони плачут»