Зелёное, красное, золотое

— И что нам с ним делать? — вопрос Кары тонет в протяжном крике младенца, лежащего перед ними в просторной кроватке. — Похоже, чтобы я в этом разбирался? — Локи выглядит не менее растерянным. — Есть, конечно, один вариант, но я не думаю, что он придётся тебе по вкусу — отправиться в Асгард и поручить заботу о нём няне. Как принц, он вполне может на такое рассчитывать. — Не обижайся, — Кара хмурится, — но я скорее поручу заботу о нём Сигюн, чем кому-то из твоей родни. Кошка, заслышав своё имя, спешит оправдать доверие. Она запрыгивает на перильце кроватки и принимается водить хвостом из стороны в сторону. Младенец, завороженный этим зрелищем, затихает. Локи смеётся. — Точно, она хотя бы не станет воспитывать его, как моя няня воспитывала меня. — он выпрямляется в полный рост и пародирует строгим высоким голосом: — Локи! Ты опять бегаешь босиком по мрамору?! Посмотри на Тора, он всегда послушно носит обувь. Или: Локи, во имя Одина, ты опять куда-то сбежал? Я: Я не сбежал, я читал в саду. А она: Знаем мы твои «читал», от тренировок отлыниваешь. Вот Тор молодец, с утра размахивает молотом! Он вздыхает. — Когда тебя постоянно с кем-то сравнивают, это очень понижает самооценку. — Разве у тебя понижена самооценка? — Кара приподнимает бровь. — Я хороший актёр, моя радость, — он обнимает её, глядя поверх её макушки на крошечного мальчика в кроватке. Нет, он не позволит, чтобы какая-то нянька портила детство его сыну. — Ты права, Асгард — последнее место, куда ему стоит попадать. — Тогда что же нам делать? — в голосе Кары паника. — Морд-сит не учат уходу за младенцем. — Уверен, что не всех с детства готовят к радостям отцовства. Мы справимся. Как-то. Голос его, однако, звучит не совсем уверенно, ведь Локи впервые ощущает себя настолько беззащитным. Девять месяцев ожидания нисколько его не подготовили. Ровно как и её. Всеотец, отчего же все так сложно? Кара переводит взгляд на кошку. — Может, правда, Сигюн справится? Кошка, словно бы в подтверждение, мурлычет. *** — А теперь что? Крик младенца разрывает робкую тишину, которая, как они надеялись, продержится подольше. — Я думаю, он голоден, — голос трикстера напряжённый и уставший. Великий Один, ребёнку всего четыре часа, нормально ли, что он уже так утомляет?! — Если хочешь, я выйду, — предлагает Локи, направляясь к дверям. — Стоять! — догоняет его строгий голос Кары. — Это и твоя головная боль тоже, не отлынивай. Он возвращается, подходит ближе. — Просто не хотел смущать тебя, — объясняет он, хотя это было явно не единственной причиной. Оказаться на свежем воздухе, вдохнуть последний глоток свободы, что ещё остался… Локи всерьёз задумывается над поиском няни, хотя в Эйдиндриле их дом стараются обходить стороной. Возможно, придётся вызывать человека из других мест? Но… Локи не ощущает, что способен доверить жизнь сына кому-то постороннему. Пусть сложно, но они справятся сами. — Хочешь взять его? — предлагает Кара. — А то потом, я уверена, он заснет. Он хочет этого. Хочет ощутить мягкость этого крошечного тельца, заглянуть в бездонные глазища, голубые, как небо. У ребёнка его глаза, хотя он читал, что они ещё могут поменять цвет. О, боги, пусть они станут зелёными, как глаза матери. Он так любит эти глаза… Бог иллюзий нагибается над кроваткой, где ребёнок беспокойно сучит ножками, требуя еды. — Здравствуй, сын, — голос Локи мягкий и тихий. То, как бережно он берёт ребёнка, словно боится уронить, словно боится сломать, как хрупкую игрушку, вызывает у Кары умиление. Она никогда не видела себя матерью. Да, у неё уже однажды был сын, который теперь, вероятно, обучается военному искусству где-то там, но родить и воспитать — не одно и то же. Воспитывать сложно, очень страшно и волнительно. Она устала после родов, ей хочется спать, но этот ор, он просто не прекращается. И сейчас, когда младенец утихает на руках у отца, Кара ощущает чуть ли не высшую степень счастья. — Он прекрасный, — выдыхает трикстер, вложив в эти слова всю возможную нежность. Ребёнок морщинистый, лысый, неестественно фиолетовый, но Кара согласна — это лучший ребёнок из всех, что ей доводилось видеть когда-либо. — Теперь покорми его, пусть спит. И сама ложись. Забота приятна Каре. Она рада, что несмотря на то, что свою основную женскую миссию она выполнила, дав ему наследника, Локи все равно продолжает опекать её. Честно, она и не думала, что он все это выдержит. Она не была капризной, как большинство этих неприспособленных крестьянок. Не закатывала истерик и не требовала хурмы среди зимы, но она делала нечто другое — рвалась на охоту с огромным пузом, прикасалась к эйджилу, а главное — соблазняла Его. Все время. Бедный бог лжи не знал как её осадить. Как достучаться, чтобы она поберегла себя. Однако, несмотря на все это, мальчик родился в срок и совершенно здоровым. Повитуха, что принимала его, сказала, что редко роды проходят так легко и быстро. — Я же сказала, что все нормально, — улыбнулась тогда новоиспеченная мать. — Морд-сит до последнего дня скачут в седле и обучают пленников. — Это простая удача, — пробубнил в ответ Локи, радуясь, что все подошло к концу. Это произошло всего четыре часа назад, вспоминает Кара. Ощущение, что прошла вечность. Четыре часа. Маленькому человечку, безмятежно лежащего на руках бога-отца всего четыре часа. Кажется, что от этого он совсем беззащитный и слабый. Но Кара помнит, каким отважным он был совсем недавно. Четыре часа назад он прошёл через битву, и выиграл её. Маленький боец. Маленький бог. — Давай его мне, — она протягивает руки, ощутив вдруг сильное желание прикоснуться к сыну. — Ложись, я принесу его. Локи целует младенца в лоб, вдыхая аромат не знакомый ему доселе — аромат новой жизни. Запах нравится ему. Он так боялся, что что-то пойдёт не так… Судьба редко была благосклонна к нему, чаще отнимая, чем даря. Мужчина изводил себя до безумия долгими ночами, представляя себе, что с Карой или ребёнком что-то случится. Они не планировали этого. Так просто вышло. Да, сперва это вызвало панику, сожаление, страх, нежелание и неготовность, но чем ближе становился срок родов, тем сильнее Локи прикипал к этому ребёнку. Все началось с тихих толчков, которые он уловил однажды ночью, положив ладонь на ещё почти плоский живот возлюбленной. Тогда он словно прикоснулся к другой грани мироздания. Потеряй он все это, земля бы непременно захлебнулась от крови. Какое счастье, что все обошлось… Бог лжи все ещё не верит, что такое возможно. Так паниковать и так любить одновременно. Он наблюдает за тем, как Кара кормит дитя, и когда морд-сит засыпает, он перекладывает сына к себе на руки и сидит с ним у окна, медленно покачивая. Ему не нужен сон, но теперь он хочет проводить это время не за чтением, а созерцая пушистые реснички, курносый носик, пухлые губки. У мальчика ямочка на подбородке, как у отца. Локи улыбается этому открытию. — Мой прекрасный мальчик. У Кары все ещё идёт кровь, и повитуха предупредила, что это нормально, но Локи решает облегчить ей это. Пока она спит, иначе не позволит. Проводя ладонью вдоль её тела, он вплетает в её вены свою магию, заставляя организм заживлять себя. Он также может вернуть ей прежнюю стройную фигуру, но не хочет этого делать. Все ещё большой живот — напоминание, что эта женщина подарила жизнь их ребёнку. Он благодарен ей за это. Он любит её за это. Да и вообще, просто любит. Локи не может поверить, что за два года, что они вместе, он так и не сказал ей этого. Она не позволяет. Едва он собирается сказать это, как она вдруг резко о чем-то вспоминает и спешит скрыться. Да, она и так знает это. И да, у них все хорошо и так, без признаний, без бракосочетания, но Локи всегда хотелось большего. А теперь особенно. Он прикрывает глаза, вслушиваясь в размеренное дыхание сына на руках, в беспокойные вздохи Кары. Она мечется на кровати сквозь сон, словно ей не хватает чего-то. Локи пробует. Он кладёт ребёнка рядом с ней, тихо, чтобы не разбудить ни одного из них. Он оказывается прав — ощутив присутствие сына, Кара успокаивается. Её ладонь опускается на крошечную ладошку мальчика, на губах играет умиротворенная улыбка. Куда подевалась холодная морд-сит, которой он знал её? Мужчина ощущает щемящее чувство нежности, и понимает, что и он сам больше не мстительный бог. Он… отец… странное слово, но такое до боли приятное и правильное… Ребёнок спит с открытым ртом, и Локи находит это бесконечно милым. Он ложится с краю, справа от сына, обнимает их обоих руками. Его семья… Не асы, которые постоянно чем-то недовольны, а настоящая семья, рядом с которой и в голову не придёт завоёвывать мир. Разве что, ради них. Но он не станет. Теперь, когда Срединными землями и Д’Харой правит Ричард Рал, Локи и не подумает наводить смуту. Они с Ричардом почти что родня. По крайней мере, его он видит чаще, чем родного брата. В последний визит, когда Тор побывал в Мидгарде, он привёз им «подарок». — Забери его! — сходу начал он, едва только появившись на пороге. — Без тебя с ним сладу просто нет! «Он» оказался Фенриром, крупным чёрным волком. Один однажды привёз его волчонком с охоты, и Локи взялся его воспитывать. По меркам Асгарда, Локи отсутствовал три дня, но Тор просто взвыл от отчаяния. — Он все крушит! — посетовал он. — Гоняется за асами, рычит. Никого пока не кусал, но ещё не вечер. Трикстер усмехнулся. Именно он научил волка подобным шалостям. Однако из-за этого Локи всерьёз засомневался. Он хотел оставить волка себе, но не знал, приживется ли он в Мидгарде. Убедила его Кара. — У тебя есть твоя ненаглядная Сигюн, — сказала она строго. — А мне кроме тебя и поговорить не с кем. Возьми волка, я уверена, что смогу найти с ним общий язык. — Ну да, — усмехнулся Локи. — Ты и не таких ломала. Ломать она никого не стала. Но волк привык к ней чуть не с первого дня. Они вместе охотились, и Кара обучала его некоторым командам. Фенрир продолжал расти, пока не дорос до размера взрослого медведя. Сейчас, лёжа рядом с семьёй, в мягкой постели, Локи слышит тяжёлую поступь волка по двору. Пришёл с охоты. Теперь он бегает один, и постоянно приносит лань, либо кабана. По большей степени, именно охотой они живут. Они продают туши городскому мяснику, покупая взамен молоко и яйца. Бог лжи и представить себе не мог, что когда-то будет жить так. Ходить на рынок, собирать урожай, готовить еду. По-правде говоря, с едой пока напряженка. Кара все пытается печь пироги, но каждый раз Локи приходится химичить над её шедеврами со своей магией. То она кости из мяса вынуть забывает, то соли больше положит, то сахару всыплет. Локи не раздражается, скорее умиляется. Он понимает, что морд-сит, проведшая всю жизнь в окружени слуг, едва ли когда готовила самостоятельно чай, так что её старания значат для него куда больше, чем результат. Он предлагал ей переехать во дворец, держать слуг, но она отказалась. — В Срединных Землях мир, морд-сит никому не нужны, и я взвою громче, чем Фенрир, если не займу себя чем-то. — Занимайся мной, — предложил тогда он, покрывая её шею поцелуями. — Одно другому не мешает, — возразила она, яростно избавляя его от одежды. — Хочу попытался сделать что-то и сама. И они сделали. Именно в тот день они зачали своего сына, перевернув жизнь с ног на голову. *** — Где мой любимый внук? — с этими словами волшебник первого ранга Зеддикус З’ул Зорандер оказывается на их пороге утром следующего дня. Локи мечтал провести этот день один на один с семьей, так что несколько раздражен приходом старика. Впрочем, уже через полчаса он меняет своё мнение. — У мальчика сильный хан, и ему непременно нужен наставник в волшебных делах. Буду очень оскорблён, если выберете не меня. Тут Локи ещё хочет поспорить. Он сам в состоянии обучить сына магии. Но вот Зедд говорит то, после чего бог обмана не может не задуматься: — И питанием вашим нужно заняться. Уж больно у вас все блюда однообразны. — Волшебник косится в сторону Локи и добавляет тихо: — И магией пахнут. Трикстер лишь пожимает плечами, мол, что я могу поделать? — Решено! — твёрдо говорит старик. — Я остаюсь у вас, буду следить за становлением магии ребёнка и готовить обеды. Не спорьте, я люблю это дело! Кара, которая влетела в комнату, чтобы отказаться, замирает с открытым ртом. Судя по Локи, он вполне согласен. Она пристально смотрит на него, он коротко кивает. — Почему бы и нет. Помощь нам не помешает. Правда, Мейсон? — он подмигивает ей, и она, закатывая глаза, уходит в кухню. — Это кто-то хотел уединения, — ворчит она. — Это кто-то любит вкусно поесть, — говорит Локи тихо, для одного только Зедда. Мужчины смеются. День проходит очень ярко и насыщено. Ричард, Кэлен и Тор приходят с горами подарков для юного принца, и сидят до самого вечера. И если с утра Кара возмущалась, что Локи применил на ней магию прошлой ночью, то к вечеру она понимает, насколько хорошей была его идея. Со своими кровотечениями этих посиделок она бы просто не перенесла. Но вот, посиделки подходят к концу, Искатель с супругой улетают домой на большом красном драконе, Тор пользуется услугами Хеймдалла. Остаются лишь они втроём, да младенец. Кара бросает на мужчин хмурые взгляды. Кто-то сейчас здесь явно лишний, понимает волшебник. И этот кто-то он. На самом деле, он понимал это с самого начала — их семье нужно уединение. И Зедд не собирается отбирать его у них. — Отличная ночь, — говорит он, одаривая Кару понимающим взглядом. — Тёплая. Я, пожалуй, возьму мальчика и покажу ему звезды. Пусть поспит на воздухе. — В самом деле, я не думаю, что нужно… — начинает Локи, ощущая тревогу за то, что его сын вдруг окажется не рядом. — Я вырастил Ричарда, — напоминает волшебник. — Перенёс его через границу точно таким же малышом. Час на воздухе — это не конец света. Кара благодарно кивает. — Да, это было бы неплохо, — говорит она, удивляя этим бога иллюзий. — Фенрир пойдёт с тобой, присмотрит. Присматривать собирается, видимо, не только он. Сигюн спрыгивает с подоконника и подходит к кроватке, нетерпеливо топчется на месте. Возомнив себя нянькой, она вот уже сутки не отходит от младенца. — Киса, и ты с нами? — спрашивает Зедд. — Что ж, отлично, я люблю кошек. Локи беспомощно наблюдает за тем, как старик берёт на руки его сына, чувствуя при этом раздражающее бессилие. Он понимает, что Зедд не причинит вреда ребёнку, но все же не может заставить себя успокоиться. И вот старик уходит, оставляя Локи и Кару за столом, друг напротив друга. — Знаешь, — тянет она скучающим голосом. — Я тут с утра обнаружила, что моё тело прошло полное восстановление, и мне кажется глупым не воспользоваться этим… Локи склоняет голову на бок, пытаясь понять, правильно ли он её понял. Судя по тому, как она кусает губы, правильно. — Час, он сказал? — переспрашивает трикстер, поднимаясь со стула. На лице играет коварная ухмылка. — Ага, — Кара улыбается и снова закусывает губу. Она наблюдает внимательным взглядом за тем, с какой грацией хищника он подходит к ней. Локи медленно опускается на колени, раздвигая ей ноги мягко, но настойчиво. Он рад, что на ней юбка. Не самый любимый её наряд, но очень удобный в данной ситуации. Он придвигается ближе, находя её губы, пальцы при этом скользят по ногам, поднимая ткань выше, сметая преграды. Он пробегает пальцами по внутренней стороне ее бедер, удостоверяется, что она готова его принять. Быстрым движением он расшнуровывает ширинку, освобождая себя для неё. Они все ещё соприкасаются губами, когда она опускается на пол, на него, мягко скользя до упора. Мужчина издаёт тихий стон, потому как обладать ею сейчас в стократ приятнее, чем прежде. И дело не в физическом контакте, а в том, что с рождением их сына он стал любить её ещё больше. — Я люблю тебя, — выдыхает он ей в губы, пользуясь тем, что сейчас ей просто некуда скрыться. Она закрывает его рот настойчивым поцелуем, глубоким и жарким. Её плавные движения на нём становятся рваными, резкими. — О, что ты делаешь со мной? — Локи пытается бороться с агонией, но удовольствие слишком сильно. Сейчас он — её раб. Он готов на все, что она потребует. Но Кара не требует, она отдаёт. Отдаёт признание, которого он так давно ждал: — И я люблю тебя. *** — Это немыслимо! — восклицает Локи. — Чтобы я, бог иллюзий, сын Лафея, пасынок великого Одина и брат Тора, царя Асгарда, делал это?! Кара смотрит на него, выгнув бровь. — Закончились звания? — с сарказмом спрашивает она, отходя на шаг назад. — Просто помоги мне, ладно? Знаешь, я ведь впервые делаю такое… Локи сдается. Во-первых, Каре отказать он не может в принципе, а во-вторых, какая-то часть его не против сделать это. — Один раз, — говорит он строго. — Чтобы говорить всем, что мы умеем все и не боимся трудностей. А дальше, только с помощью магии, если можно. — Кто-то говорил, что хочет начать жизнь без магии… — напоминает морд-сит. — Так мы и начали без магии, — он подмигивает ей. — Дом сами построили. К тому же, когда твой новорожденный сын обладает ханом, глупо не использовать свой. — Ладно, — сдаётся она. — Может приступим? Они неуверенно мнутся возле стола, на котором лежит ребёнок в сильнопахнущих пеленках. — И кто начнёт? — спрашивает мужчина, Кара брезгливо берётся за край пеленки и отгибает его в сторону. Чего она только не видела в момент обучения пленников, детские пеленки не худший вариант, но она понимает, что это будет сложнее, чем ей казалось. — Мы должны вытереть это и… — Кара осекается. Переводит взгляд на растерянного бога иллюзий… — Может лучше магией? *** — Мы ужасные родители, — сетует она часом позже, когда младенец снова пачкает пеленки, и Зедд, не моргнув глазом, меняет их в два счёта без всякой магии. — Все не так плохо, как кажется, — Локи обнимает её за плечи, целуя в висок. — Мы опытнее с каждой минутой. — Весь наш опыт — твоя магия! — Кара всплескивает руками. — Окажись я с ним один на один, то вряд ли справилась так уж хорошо. — Уверен, ты чересчур строга к себе, — мягко заверяет он, глядя как Зедд показывает их сыну птиц через кухонное окно. Хотя трикстер и не уверен, что двухдневный малыш в состоянии различать предметы на таком расстоянии. — Нет, это ты предъявляешь ко мне слишком низкие требования, — спорит Кара, Локи загадочно улыбается. — Всем моим главным требованиям ты соответствуешь весьма точно, — он берёт её за руку и целует ладонь. — Остальное приложится, обещаю. Она кивает. — Рядом с Зеддом мы можем себе позволить некоторую неопытность, — соглашается она. — Все же, он очень нас выручает, беря на себя роль няни. — Только не говори такого при Сигюн, — трикстер смеётся. — Она все ещё считает, что няня — она. — Торжественно клянусь не обсуждать эти темы с кошкой, — смеётся Кара в ответ. — Знаешь, а ведь мы не такая уж плохая команда, — замечает он. Женщина опускает голову ему на плечо. — Мы не команда, мы — семья. Её слова, как бальзам на душу. Локи ощущает, что готов весь мир свернуть, если потребуется. Ради таких вот минут. Ради Кары рядом с собой, ради их сына. — Давай, что ли, свадьбу сыграем? — небрежно спрашивает он, хотя внутренне замирает от страха. — Принц должен быть моим законным сыном. Кара чувствует некоторое разочарование. С одной стороны, она рада, что он предложил ей это, а с другой стороны, если это делается только ради сына… — Да, — говорит она холодным тоном. — Наш сын должен быть законным. Бог лжи облегчённо выдыхает. Хоть таким образом, но он смог добиться её согласия. — Это чудесно, — он делает попытку обнять девушку, но она отстраняется, уходит в комнату. Локи догоняет её. — Мейсон? — Что, Лафейсон? — она оглядывается, одаривая его убийственным взглядом. — Ты слишком быстро ушла, я даже не успел подарить тебе кольцо… — говорит он рассеянно. Причина её раздражения ему не понятна. — Кольцо — необязательный атрибут, — напоминает она. — Не нужно ничего наколдовывать. Она снова собирается уходить, но Локи снова удерживает её. — Я не собираюсь ничего наколдовывать, — говорит он. — Я купил его. Реальное кольцо. За реальные деньги. Кара с сомнением оглядывается, Локи извлекает колечко из внутреннего кармашка своего камзола. Кольцо тоненькое и нежное, в их цветах. Золотой ободок и камушки, красный и зелёный. — Кара Мейсон, — шепчет мужчина, проходя ближе и прижимаясь своим лбом к её, — я бесконечно люблю тебя. И прошу стать моей женой, потому что я без тебя, словно ночное небо без звёзд. Окажи мне эту честь… Кара кивает, не в состоянии выровнять дыхание. Дело не только в их сыне — дело в ней самой. В них. — Только если ты не будешь надевать на свадьбу свои шадринские рога. Трикстер смеётся. — Идёт, если ты не будешь в своей красной коже. — Эй, это нечестно! — возмущается Кара, но Локи ловит её губы своими, прекращая все споры. — Разумеется не честно, — ухмыляется он. — Я ведь плут, не забыла? — А я самая счастливая женщина на свете, — Кара выставляет вперед руку, и мужчина надевает ей кольцо на палец. Пусть и не в совсем верном порядке, но они приходят к созданию семьи. Зелёное и красное, связанные золотым. Навеки. *** — Ну вот, малыш, ты теперь официально Локисон, — шепчет бог иллюзий, поглаживая спящего сына по головке. — Ты не представляешь, как долго я добивался расположения твоей мамы. Она такая же упрямая, как и я. Но ты будешь не таким, верно? Тебя не будут похищать, ломать, тебя не будут сравнивать с кем-то в пользу того, другого. Ты вырастешь уверенным человеком. И пускай ты будешь упрямым, совсем чуть-чуть упрямства никому не помешает. Я надеюсь, что ты не отправишься завоёвывать этот мир, потому что найдёшь своё место в жизни. Как я нашёл своё место рядом с твоей мамой. Его голос монотонный, спокойный, Кара слушает от дверей, пока ещё оставаясь незамеченной, и испытывает такое счастье, такую нежность, на которые, как думала, не способна. Не в силах сдержать порыв, она подходит к мужу, обвивая его шею руками и, положив подбородок ему на голову, наблюдает за спящим сыном. — Ему завтра месяц, — напоминает Локи. — Время наречь его именем. Кара кивает. — У тебя уже есть варианты? — интересуется она, утыкаясь носом в его волосы. Локи перехватывает её руку и, обведя ее вокруг себя, усаживает к себе на колени. — Если ты не против, — осторожно начинает он, — я хотел бы наречь его Фриггом, в честь моей матери. Кара отрицательно качает головой. — Я считаю, ему нужно дать другое имя, — говорит она. — Один, если хочешь. Или как-нибудь иначе. — Но почему не Фригг? — Локи хмурится. Он очень любил мать, и хотел бы оживить память о ней. — Просто, — Кара скромно улыбается, — это имя лучше оставить для дочери, тебе так не кажется? — Дочери? — Его брови удивлённо приподнимаются. — Ты же не… — Нет, — Кара припадает к его шее губами. — Но у нас целая жизнь, чтобы сделать это явью. — Так, возвращаясь к нашему вопросу… — Локи рассеянно отвечает на её поцелуи, поглаживая её бедро. Кара все ещё в белом свадебном платье с красными узорами на нём. Локи — в зелёном костюме с позолотой. — Как мы назовём нашего мальчика? Он замирает, совершенно забыв про заданный вопрос, когда Кара принимается расстегивать его камзол, пуговка за пуговкой. Он может думать только о её руках, её губах. Об их телах, так рвущихся навстречу друг другу. Муж и жена. — Не против, если подумаем над этим вопросом чуть позже? — спрашивает Кара, прильнув к его груди губами. Локи даже не сразу понимает, о чем она. — А, да-да, позже, — он слишком занят шнуровкой ее платья, чтобы соображать. Девочка. Она обещала ему ещё девочку. Сегодня, завтра, когда-нибудь. Впереди достаточно времени для этого. А пока, красное и зелёное, связанные золотом навек, сливаются в единое, что-то новое. Бесконечно прекрасное. В истинную семью. И впереди у них только свет.