Малыш, ты меня волнуешь

Вторник. 18:05. Брюнетка без энтузиазма смотрит на потертые странички. Это одно из тех заведений, где фотографии в меню — явно, первые попавшиеся в гугле — почти никогда не соответствуют реальной подаче блюд. Текучка кадров (каждый раз готовит новый повар) или же это вообще никогда не было в приоритете кафе? А черт его знает. Зато тут кофе дешевый. И бесплатные сухарики. Честно говоря, хотелось бы сейчас оказаться в той кофейне, в которой они бывали с Арсением Сергеевичем. Там тебя, разве что, с ложечки не покормят. Но, наверное, для сегодняшнего вечера нужна обстановка знакомая обоим? По крайней мере, Кире так почему-то кажется. Из головы до сих пор не выходит рыжеволосая гостья. Попов, действительно, хотел от нее вот так избавиться? Вряд ли он специально спланировал такую многоходовочку. Хоть это и было бы чертовски хитро. Тем не менее, такой «способ», вряд ли, достаточно деликатен по отношению к даме. До сегодняшнего дня Арсений Сергеевич представлялся в глазах Образцовой галантным и обходительным мужчиной. Пожалуй. Самым галантным и обходительным мужчиной из всех, кого знала Кира. С другой стороны, женщины бывают невыносимы. Мягко говоря. А темпераментные и красивые, как Виктория, чаще всего не боятся позволить себе разного рода вольности. Как долго она искала с ним встреч, названивала, оставляла сообщения? «Я тебе ничего не обещал.» Кира слышала это собственными ушами — при условии, что на другом конце провода была именно рыжая. Здесь сложно не почувствовать выставляемую дистанцию. Вполне доступная формулировка. Одно было ясно точно — Образцовой не хотелось бы быть на её месте. — Определились с заказом? — кажется, эта официантка тоже желала бы находиться в любом другом месте, лишь бы не здесь… — Да, — на самом деле, желудок был полон, и есть не хотелось от слова «совсем», — будьте добры просто один капучино… — Два капучино, — внезапно на сидение напротив упала знакомая куртка, а следом приземлился и высокий юноша. Официантка смерила Антона скучающим взглядом: — Всё? Кира кивнула, и барышня ушла за кофе. — Ты будешь капучино? — с сомнением взглянула Образцова. Она как сейчас помнит: «Я ж не тёлка, чтоб эту фигню с пенкой пить.» — Буду. Или нет. Не знаю, — чешет щеку парень, — Первое, что в голову пришло. — В любом случае. Кофеёк с корицей, вряд ли, пошатнет твою гетеросексуальность в глазах окружающих еще больше, чем твой розовый свитшот. Кира чуть вздернула бровями и отвела взгляд к окну, а Антон лишь беззлобно фыркнул: — Не свитшот, а худи. Окна кафе выходят на широкую пешеходную улицу, обе стороны которой тесно заполнены пёстрыми вывесками дешевого общепита и разносортных магазинчиков. Уездный провинциальный Арбат. Только архитектура не так живописна, и редкие уличные музыканты не такие виртуозы. Скоро скроется солнце, потому потихоньку загораются желтые уличные фонари вдоль длинной улицы. Шесть часов вечера — бОльшая часть людей спешит с работы домой, потому почти все идут быстрым шагом. Лишь единицы легко прогуливаются. Температура еще не успела опуститься до обычной зимней отметки, потому в такую погоду еще приятно подышать свежим воздухом. — Даже не знаю с чего начать, — заговорил Антон, привычным движением поправив светлую челку. Образцова поворачивается к другу. Антон смотрит внимательно. Своими большими зелеными глазами. Он не выглядит взволнованным или напряженным. Ну, может, совсем чуть-чуть. Молодой человек сидит по привычке чуть сгорбившись, подавшись вперед к столу. Машинально оглядевшись, будто оценивая обстановку, он складывает руки перед собой в замок. Образцова слышит этот всюду сопровождающий друга звук его браслетов и мысленно улыбается. — Ну, например, — пожала плечами девчонка, — расскажи мне с каких пор квартира Позова превратилась в блядушник. Где и шлюшки-то, прямо так скажем, так себе. Шаст лишь вздохнул: — Другого я и не ждал, — тепло улыбается, будто только что из уст девушки не прозвучали слова «блядушник» и «шлюхи», — Но не надо так. Ты не знаешь ситуации, Дима не виноват… — Что? — картинно развела руками девчонка, чуть встряхнув копной шоколадных кудрей, — Хочешь сказать, она САМА ему на х… Мимо их столика прошла официантка, которой впрочем было абсолютно плевать на их беседу, но Кира всё равно зажевала концовку: — …Ему на хер упала? Шастун закатил глаза, но смешка не сдержал.

***

— И ты ему веришь? — Верю, — выдыхает Антон. Кофе они выпили быстро — Антон всё же не стал отказываться от напитка, пожертвовав своей брутальностью на один вечер. Обоюдным решением было покинуть кафе и пойти прогуляться. Они находились всё еще на этой улице, медленно отдаляясь от череды обувных магазинов в сторону парка. — Но ты же понимаешь, как по-идиотски это звучит? — Понимаю. Шастун рассказал всё то, что рассказал ему Дима. Он и не надеялся, что Образцова поверит в эту версию. Этим утром он и сам не верил. — Даже если всё было так, как ты говоришь. Зачем… как её зовут-то хоть? Не важно. Зачем этой сучке, раз у нее там всё зудило, судя по всему, — на этих словах Антон поморщился, — тащить в туалет именно Позова? У вас же там парней в достатке, и все прекрасно знают, что ИМЕННО ОН не свободен. ВСЕ знают Катю. Не в обиду Диме, но почему-то сомневаюсь, что там просто вспыхнула первобытная страсть после двух-трех бокалов, и очкастый просто попал «под удар». Странно это всё. Шастун молча шел рядом. Молчал, потому что подруга только что озвучила его собственные мысли на этот счет. Странно это всё. — Ты собираешься помогать разруливать ситуацию? — Образцова спрашивала так, будто и не рассматривала иного варианта. Она знает, что Антон не сможет сидеть, сложа руки. Что касается её? Конечно, это ситуация мерзкая. Но ей самой в этом копаться не хочется от слова СОВСЕМ. — Если б знал, как именно, уже бы это сделал. Сейчас было бы неплохо, если б ты встретилась с Позом. Пока что он уверен, что ты теперь его ненавидишь. Что его теперь ВСЕ ненавидят. — Так все уже в курсе? — Кто-то в курсе, кто-то скоро будет. Но с Катей еще, точно, не говорили. Кира поднимает глаза к небу и шумно вздыхает: — Ты спрашивал, почему я не общаюсь с бабами? Вот почему. Потому что большинству, — тыкает пальцем себе в лоб, — вот сюда мало положили! Антон негромко хохочет. — Вечно какие-то интриги, паскудные разборки, лицемерные улыбочки. Фу, блять… Ладно. Придумаем как нашему очкарику зад спасти. А то у Катюхи батя в органах же работает? Еще статейку пришьет какую-нибудь — будем передачки с тобой собирать да на общаг скидываться. Парочка свернула с шумной улицы и двигалась вдоль широкой брусчатой дорожки. Казалось, что они тут почти одни. Сквозь голые столбы деревьев изредка виднелись прохожие в неярких серых одеждах. Антон кивнул на лавочку, и оба разместились под одним из фонарей. Молодой человек накинул на голову розовый капюшон толстовки — ах, ну, нет же! какой толстовки? ХУДИ — как только они вышли на улицу, поэтому было видно лишь один нос. Антон откидывается назад на холодную спинку скамьи, теперь Кира может видеть его лицо. Резкий прохладный ветерок начал играть с темными кудрями девушки. Брюнетка поправила шапку, машинально спрятала нижнюю часть лица в объёмном сером шарфе, а руки в теплых карманах куртки. До парочки доносится небольшой шум с проезжей части, но в целом обстановка спокойная. Шастун достает из кармана сигареты. Кира наблюдает этот привычный уютный ритуал. Изящные длинные пальцы одной руки обхватывают пачку, другой — вытаскивают сигарету. Даже при посредственном освещении многочисленные кольца изредка поблескивают. Юноша зажимает сигарету губами и начинает хлопать по карманам в поисках зажигалки: — Сука… Образцовой уже думается, что придется искать ларек, чтоб этот дурачина мог наконец покурить, но Антон находит пропажу. Тихий щелчок. Парень подносит огонек ближе, втягивает и без того впалые щеки. И вот они — первые клубы серого едкого дыма. Кира продолжает с полуулыбкой наблюдать, как блаженно Антон прикрывает глаза, напитываясь никотином. Всё же, это нездорОво. А вот и неловкое молчание, которого они так оба боялись. Образцова не знает, о чем сейчас думает Шастун, хотя всё же догадывается. Девушка смотрит куда-то перед собой и мысленно прокручивает в голове тот вечер. Ее пугает не то, что она поцеловала его. Это она смогла объяснить для себя еще тем вечером. Её пугает, что он ответил на этот поцелуй? Она не уверена, что хотела бы повторить, хотя ей даже понравилось — в этом она может честно себе признаться. За этой мыслью следует чуть заметная улыбка. Образцова не уверена, что хотела этого. Что она осознанно хотела поцеловать именно Антона. Её раздражает сама мысль об этом, но тут инициативу на себя переняла ее оболочка. Бренное тельце, которое нуждалось и нуждается в близости, но никак не разум. Она просто поддалась первому попавшемуся соблазну. Это так раздражает. Она привыкла считать себя куда более разумной. — Почему ты не оттолкнул меня? На какую-то долю секунды Антон замирает с сигаретой у самых губ. Прямой вопрос. Прямо в лоб — по-другому Кира просто не умеет. Но он прекрасно об этом знает и тут же находится. Всё же знал куда идет кого целовал. — Это действительно нужно объяснять? — делает глубокую затяжку. Ветер северо-западный, потому дым практически не попадает на Образцову. Но легкие ядовитые нотки всё же чувствуются. — Не знаю, как ты, но я рассчитывала на более-менее конструктивную беседу, — вздыхает Кира. Антон улыбается одними уголками и стряхивает пепел на землю, вытянув длинные ноги. Образцова поворачивает голову в пол оборота, чтоб видеть его лицо. Свет фонарей не попадает под капюшон, тем самым лицо молодого человека остается в тени, но девушка может хорошо его разглядеть. Несмотря на полуулыбку парень выглядит серьёзным. Он рассматривает узор серой плитки, уходящей вглубь парка. В правой руке тлеет сигарета. Антон вздохнул, будто что-то внутренне подытожив: — Я же не тупой. Прекрасно понимал и понимаю, что ты не чувствуешь того, что я, — тут же он резко свел брови и потряс головой, — Стой. Нет. Я не это имел ввиду. Кира улыбнулась и продолжила его слушать. — Просто в какой-то момент мне показалось, — парень вспоминает про сигарету и затягивается, — что у меня есть какие-то «сторонние» чувства. Я никак не мог понять этот порыв. Это было наваждением каким-то. Долгое время отгонял эти мысли. Немного они меня пугали. Но раз за разом возвращался к этому и тем больше путался. Кире нравится, как уверенно и спокойно звучит его голос. — Я сбежал тогда, — усмехается собственным словам, — Кажется, даже понять ничего не успел. Но смотреть тебе в глаза было сложно. Антон закусил губу, затушил бычок и закинул в урну. Молодой человек задумчиво перебирает браслеты, торчащие из-под рукава. — Ты жалеешь? — Образцова не знает, что рассчитывает услышать. Она сейчас абсолютно спокойна. — Не жалею, — Шастун неярко улыбнулся, — Было сложно, но я все-таки смог во всем разобраться после этого. Наверное, всё закономерно: просто ты всегда была рядом. И неожиданно я заметил, что ты ничего. — Ничего? — поднимает бровь Кира. — Ждешь, что начну тебя комплиментами обсыпать? — хрипло отзывается молодой человек, — Хрен тебе. Оба отвлекаются на пробежавшего мимо мужчину в спортивном костюме и с собакой на поводке. — Мне понадобилось время, чтобы понять, что я просто перепутал влюбленность с… — Антон пытается найти слово, взглядом провожая бегуна, — с увлечением? Не знаю. Это будто был обычный интерес. Тут же ухватился за Нину, как за шанс отвлечься, переключиться. Но только испортил всё. В общем. Я не пытаюсь признаться тебе в любви. Это было… — Случайно. — Случайно, — кивает Шаст, — Я стараюсь построить что-то с Ниной. Она славная. Но чем больше я пытаюсь, тем больше сомневаюсь. — Что? Она не «та самая»? Или никто не может меня превзойти? — Не издевайся. Шастун спрятал руки в карманы и опустил голову. — Тебе нравится Нина? Скажи только честно. Вопрос вышел внезапным. Образцова сначала лишь похлопала глазами, когда Антон взглянул на нее, но с ответом затягивать не стала: — Честно? Окей. Она мне не нравится. — Тебе никто не нравится, — цокнул парень. — Ты сам попросил «честно», — округлила глаза брюнетка. Они продолжают сидеть плечом к плечу и улыбаться каждый о своем. Несмотря на ноябрьскую прохладу, сейчас обоим было тепло. Этот случай не пройдет бесследно. Им понадобится время, чтобы жизнь вернулась к прежнему порядку. Вдруг с неба начинают медленно опускаться маленькие снежинки. Антон подносит темный рукав своей куртки ближе к лицу и наблюдает, как на её поверхности снег тут же превращается в мокрые пятнышки. — А вот и первый снег, — еле слышно произносит юноша. — Спасибо синоптику, Антону Шастуну. Антон недовольно косится на подругу: — Можешь не портить момент пожалуйста? — Ой, ладно. Не бухти, — ворчит Образцова, снова натягивая шапку. Брюнетка двигается еще ближе к другу «под бочок» и кладет голову на плечо: — Признайся — скучал же.

***

— Вау, — девушка завела обе руки за голову и откинулась на спинку дивана. На большом экране телевизора появились титры. — Неплохо, да? — Арсений сидел рядом, согнув ногу в колене и подпирая щетинистую щеку кулаком. Среда. 14:30. За окном всё белым бело — снегопад прекратился только под утро. Аккуратный двор, парковку, крыши — всё накрыло свежей белоснежной пеленой. Арсений взял себе выходной. Ему показалось, что с алкоголем этот день может заиграть новыми красками. Кира тоже осталась дома. А какой смысл ехать сегодня в универ, если твой преподаватель глушит вискарь в соседней комнате? Плотные портьеры практически не пропускают в комнату дневной свет, дабы создать атмосферу кинотеатра. — Очень странные ощущения, — задумчиво сощурилась Образцова, — Чувствую себя… — Угнетенной? — Ага, — слово показалось ей подходящим, — Хотя концовка эпизода про рейтинги мне показалась самой положительной из всех*. Если слово «положительно» вообще применимо к этому сериалу. Арсений Сергеевич в двух словах описал девчонке общий концепт этого проекта, и Кира просто не смогла отказаться от просмотра. — Несмотря на то, в каком она оказалась положении в самом конце? — практически не поворачивая голову, Попов покосился на соседку. — Грязное розовое платье, которое еще и не по размеру — не самая страшная вещь, — лицо Киры продолжало сохранять слегка хмурое выражение. — Она оказалась в… тюрьме? — Арс не унимался, — Окей, не в тюрьме. В заключении. — Вы видели, как она смотрела на эти частички пыли в воздухе? — наконец брюнетка перевела взгляд на Арсения. И в этом взгляде он увидел теплые огоньки, — Она же впервые заметила «что-то» вне своего смартфона. Образцову искренне впечатлил этот эпизод. Она бы даже назвала это полноценным фильмом. Картина дает пищу для размышлений — это увлекает. — Ну то есть… Это как не смотреть концерт, а снимать его для инстаграма, понимаете? Совершенно бессмысленно и глупо, — Образцова снова отвернулась к экрану, — Жизнь. Она же здесь и сейчас. Брюнет улыбнулся одним уголком губ. Само собой, он и сам всё понимал. — То как они ругались в конце. Они выглядели такими, — задумчиво улыбается, — счастливыми. Наконец они почувствовали свободу в заключении. Это классно. Сейчас они оба улыбались. — Одна большая сатира на всю нашу жизнь, — Арсений потянулся вперед к кофейному столику, на котором стоял графин с виски. — Теперь, точно, удаляю свой инстаграм, — Кира проследила за ним взглядом, — С бутылкой сегодня не станете расставаться? — У меня выходной, — без зазрений совести молодой человек наполнил уже третий за сегодня бокал. Его совершенно не смущало присутствие его собственной студентки-ассистентки. Всё же она для него была достаточно здравомыслящим человеком, чтоб брать плохой пример, — Надо бы теперь и предыдущие серии глянуть как-нибудь. Есть рождественский эпизод**, — чувствует терпкий вкус на языке, — Мой любимый. — Они, правда, между собой никак не связаны? — Абсолютно. — Интересненько, — мысленно ставит себе напоминание поделиться «находкой» с Антоном. После того, как вчера начался снегопад, парочка сразу же отправилась к автобусной остановке. По пути они обсудили план по поиску квартиры. Антон пока не хочет оставлять друга в такой непростой ситуации, поэтому торопиться они не станут. Оказалось, что Антон тоже не сидел сложа руки, а приглядел парочку объявлений. Шастун всё же не удержался от пары-тройки вопросов про Попова и их «сожительство». Образцовой тут же захотелось дать ему по голове за это отвратительное слово. Сожительство. Сожители. Будто они коммуналку с тараканами и дырами в полу снимают. Парень старался формулировать вопросы максимально корректно, но от Киры не укрылись колючие нотки. Неприязнь Шастуна к Арсению Сергеевичу — беспочвенная, как казалось Кире — была совершенно очевидна. Но Образцова видела, как Антон старается сильно этого не показывать. Подруга рассказала обо всей этой неделе, за исключением некоторых неудобных нюансов. Скорее обо всём, но очень вкратце. Квартира большая и классная, у нее есть отдельная комната и разрешение остаться до тех пор, пока они не решат свои жилищные вопросы. С Поповым видятся редко — его почти никогда не бывает дома. Поведала об исключительном гостеприимстве хозяина, что он даже этих оболтусов приглашал на чай. Шастун лишь фыркнул. Звук оповещения на телефоне Арсения заставил отвлечься. Брюнет потянулся за черной «трубкой» и разблокировал экран. — Инстаграм? Новые лайки под фото с солнышком на ладошке? — Образцову еще не отпустила тематика просмотренного эпизода. — У меня нет инстаграма. — Твиттер? — Им еще кто-то пользуется?  — Вы бы удивились. Девчонка уже собралась выдать догадку про «снобский» фэйсбук, но Арсений не дал ей этой возможности: — Ира, — тут же у Киры отпало всякое желание язвить, — Держит в курсе. Арс продолжил отвечать на сообщения. Образцова взяла пульт и переключила на кабельное. Попов глубоко увлёкся перепиской. — Как у нее дела? — Кире захотелось разбавить молчание. Ну и немного подоставать пьяненького начальника. Попов открыл рот, чтобы что-то ответить, но телефон снова зазвенел. Голубые глаза пробежались по тексту, и брюнет тяжко выдохнул: — Детский сад. — Видимо, не очень? — Попросила поработать пару часов у нас в офисе. А как только узнала, что там Паш… Павел Алексеич. Передумала в общем, — он набрал последнее смс и отложил мобильник. Образцова закусила губу, с любопытством посмотрела на Арсения, потягивающего алкоголь: — Почему, — на секунду задумалась, чтоб сформулироваться, — она не может находиться с ним в одной комнате? Кира замечала эту странность уже не раз. Стоит Добровольскому появиться в помещении, Ира мгновенно меняется в лице. В редких случаях — максимально игнорирует мужчину. Самое интересное, что это даже невзаимно. Павел может вести с девушкой будничные диалоги, может попросить передать условную сахарницу или папку с бумагами, не поведя и бровью. Это странно. — Эта дурочка влюблена была в него, а Паша когда-то отшил, — улыбаясь отпил из бокала брюнет. Образцову малость обескуражил такой категоричный и ёмкий ответ. Хотя. Чего-то подобного она и ожидала. — Иии… как давно это было? — любопытство девчонки было слишком очевидным. — Да давно, на самом деле, — Арсений смотрит перед собой. Вроде бы, и в телевизор, но скорее сквозь него, — Мы в университете еще с ним учились. — И что? Неужели она ему совсем не нравилась? — Кире было в это сложно поверить. Ведь Кузнецова объективно красивая девушка. — Нравилась. Думаю, что нравилась, — ухмыляется молодой человек, — Он никогда мне толком не объяснял своих мыслей на… на это счет, — как-то неопределенно повел рукой Арсений, — Возможно, динамил, потому что она моя младшая сестра. Возможно, из-за возраста. Образцова нахмурилась: — Из-за возраста? — Ну да, — хмыкнул Арс, — Четыре года разница. Для него это казалось ощутимой разницей. — Четыре года — это же ерунда вообще, — Кира недоумевала. Арсений перевел на нее немного хмельной взгляд: — Ерунда, — ухмыльнулся мужчина, — Но нам тогда по девятнадцать было, а Ира только в девятый класс перешла. Образцова намеревалась, что-то ответить, но предпочла оставить свои мысли при себе. Оба переключились на говорящий ящик. Ну или оба сделали вид. Ну, допустим. В то время это казалось Паше большой разницей в возрасте. Может, даже целой пропастью. Но сейчас же они уже оба взрослые люди. 28 и 24. Четыре года. Сейчас-то это, точно, глупость. Хотя Кире неизвестно, есть у Павла Алексеевича какие-то отношения. Может быть, у него девушка или даже невеста — уже не до влюбленных поклонниц. И вот, невольно Кира проводит этот простецкий математический расчет в голове… 28 и 17? Это достаточно много?.. — К слову о родственниках, — Арсений Сергеевич практически заставил её вздрогнуть, — Прости, что лезу не в свое дело, но я считаю, что Антон прав. Образцова перевела на него максимально непонимающий взгляд. — Тебе нужно съездить домой, — брюнет сделал маленький глоток и перевел серьёзный взгляд на девушку. — И Вы туда же, — произносит совсем тихо, но Арсений слышит, так как сидят они близко. Образцовой хотелось закатить глаза на 180 градусов и сбежать в другую комнату… — Как только мне станет грустно и одиноко — я достану свой старый альбом с фотографиями, полистаю, и успокоюсь. Для этого не обязательно срываться в другой город, — девушка старается звучать максимально беспристрастно. У нее получается. — Повторюсь. Это не мое дело. Но, — делает паузу, продолжая смотреть на Киру, — Это мой честный тебе совет. Делай с ним, что хочешь, — и Арсений снова отвернулся к экрану. И на этом всё? Кира ждала проповедническую лекцию на тему семейных ценностей или отрывок на извечную «проблему отцов и детей». Но нет. На этом молодой человек и остановился. Девушка не могла определить: ей кажется, что его взгляд моментально обрел грустную ноту? Семнадцатилетний парнишка пытается прочитать этот дурацкий абзац уже в пятый раз. «Симптомы кризиса советской модели тоталитарного социализма проявлялись, прежде всего, в экономике: нулевой рост, устаревание и износ основных производственных фондов, отставание от стран Запада в освоении новых технологий… Половина третьего ночи. Мальчик половину дня провел на работе, а вторую — наводил в доме порядок. Время для учебы нашлось только ближе к полуночи. Темноволосый мальчишка из последних сил вчитывается в аналитическую часть главы, но буквы еле складываются в слова. Реформы, предпосылки, цели… Глаза предательски слипаются, ноет спина. А в голове пустота. Страницы учебника наслаиваются друг на друга, окончательно спутывая в голове все ключевые исторические даты и имена. Он больше не может зевать. Совсем забыл про таблетки. Ничего. От одного раза ничего не будет. Но от одного ли? Пил ли он их вчера? На полу возле стола валяются исписанные листочки, черновики, схемы, таблицы. Взятые из библиотеки книги неприятно пахнут, от старых желтых страниц уже тошнит, но мальчик упрямо сжимает в руках твердый переплет. Единственный островок беспорядка в квартире — письменный стол подростка. Кроме учебной литературы, ручек, стоит большая кружка и электрический чайник. Было решено, что некогда ходить туда-сюда. Будет заваривать кофе прямо за столом. Он не успевает подготовиться к вступительным. Но зато он приготовил квартиру к маминому возвращению из больницы, отработал смену и сходил за продуктами для завтрашнего праздничного обеда. Праздничный обед — громко сказано. Во-первых, гостей не намечается. Во-вторых, врачи запретили ей есть практически всё, кроме самой простой пищи — организм еле выдерживает нагрузку на то, чтоб переварить тёртую морковь. Арсений ждет завтрашний день и одновременно не хочет его наступления. Пока мама лежала в больнице… ему стыдно самому себе в этом признаться… Но пока её не было, ему было проще. На протяжении долгого времени ему приходится ежедневно наблюдать как из самого родного человека уходит жизнь. Мучительно и долго. Сколько еще он так продержится? Таблетки здорово облегчают эту пытку. Новый рецепт. Кажется, его лечащий врач выбрал в тот раз тяжёлую артиллерию. А сколько отведено ей? Врачи ничего не говорят об этом. Последний раз улыбающеюся он видел ее лишь на старых фотографиях. Арсений хотел бы прекратить её страдания. Раз уж болезнь необратима, то хотя бы… Он слышал, как каждый переговариваются медсестры. Всем жаль его мать. Всем жаль его — «бедного подростка, который вот-вот останется один». «Такая трагедия!» «Бедный мальчик!» «Никакой семье, конечно, такого не пожелаешь…» «А сколько ей осталось? Год? Три месяца?» «Но у мальчишки же есть отец? Один не станется.» «Да и он уже взрослый. В детдом не сдадут.» Брюнет молча изучал остатки жидкости в своем стакане. Тот вечер, когда ему было семнадцать, до сих пор остался в его памяти. В тот вечер он еще не знал, что мама уже не переступит порог их дома. — Чай с виски совместим? Попов поднял взгляд. Образцова решила, что он её не услышал: — Чай, говорю, будете? — У тебя с собой есть фотоальбом? Кира не сразу, но вспоминает свои собственные слова. Что? Причем тут этот альбом? Что сейчас с его пьяным сознанием? — Фотоальбом, — неуверенно проговаривает девчонка, склонив голову, — Да. В чемодане. Арсений изъявил желания — само собой, с её позволения — посмотреть на эти фотографии. Кира давненько к нему не притрагивалась, поэтому (практически с удовольствием) сходила в комнату за потрепанным альбомом. Как и полагается фотографии начинаются с самого юного возраста Киры. От пеленок (тут не обходится без обнаженки) до последних школьных лет. Арсений с улыбкой смотрит на смешную девочку с двумя хвостиками, сжимающую в одной руке игрушечного жирафа, а в другой — погрызанное яблоко. Причем это самое яблоко маленькая Кира предлагает фотографу, поднося огрызок прямо к камере. Много фотографий до определенного возраста. Чем старше девочка, тем реже снимки. Кроме Образцовой Арсений распознает на одном из первых снимков маму Киры. Тогда еще совсем молодая женщина в длинном синем сарафане и с блестящими черными волосами, что развевались на ветру, держала на руках малышку лет трех-четырех. Молодой человек подмечает её сходство с девушкой, что сидит с ним сейчас бок о бок. Они позируют рядом с небольшим фонтаном, вероятно, в их родном городе, Арсению это место незнакомо. На следующих фотографиях начинает появляться мальчишка со смешными ушами. Пусть недостаточно скрупулёзно, но даже по этим фотографиям можно отследить их взросление. Детские лагеря, школьные линейки, костюмированные праздники… На снимках практически нет взрослых людей. Молодой человек подмечает, что нет ни бабушек, ни дедушек, которые как правило можно увидеть в семейных фотоальбомах. Кира объяснила, что старшее поколение не присутствовало в её жизни. В подробности она не вдавалась, а он не настаивал. С отцом она не знакома. Не видела его ни разу в жизни, нет даже фотографий. Девушка призналась, что не уверена, что её отчество настоящее. Арсения это немного обескуражило. Образцова пояснила, что её мать исключила из жизни любые упоминания об этом человеке, не рассказывала о их молодости. Никакой информации. Могла и отчество выдумать. Поэтому. Кто знает? Может, она и не Константиновна вовсе? Почти каждый снимок Образцова коротко комментирует, на некоторых кадрах они останавливаются дольше, так как с ними связано что-то более интересное. Арсений разглядывает эти иллюстрации из чужой жизни и улыбается. Ему приятно слушать эти добрые воспоминания, приятно знать, что всё же в жизни этой девушки было много светлых моментов. Вот бы и она об этом не забывала. Образцова заправила за ухо темный вьющийся локон. Сейчас она показывала пальцем на снимок из какого-то зоопарка и описывала тот день. Она объелась сахарной ваты, потеряла любимую кепку, обляпалась зеленой краской, впервые увидела настоящую зебру… Арсений слушал и улыбался. Удивительно. Как плавно эта девчонка вошла в его жизнь.

***

Четверг. 10:05. — Что-то ты расцвел, дружище, — Павел Алексеевич листал один из «своих» учебников по юридической психологии, поглядывая на друга, что с заметно улучшившимся настроением явился сегодня на работу, — Прям светишься весь. Румянец как у пятиклассника, глаза блестят. Попов поправляет волосы, глядя в зеркало, прятавшееся за дверцей шкафа. Ясный взгляд, прежняя обаятельная улыбка. А всё потому, что он наконец выспался. Побочные действия медикаментов сошли на нет, и здоровой крепкий сон вернулся в его спальню. Утром Арс отодвинул в сторону все свои сковывающие движения костюмы, выбрав более неформальные предметы гардероба. Будто его пиджаки могли бы ему сегодня помешать в свершении каких-то великих дел. Также Попов не стал избавляться от легкой щетины после выходного дня и оставил темную шевелюру в легком беспорядке — даже при всех этих условиях волосы выглядели слишком хорошо. — Так смысл грустить? Погляди какая погода окном, — брюнет смахнул последнюю невидимую пылинку с белой футболки и усмехнулся отражению, — Ладно, у меня уже пара почти началась, побегу. Проснись и пой, Пашка! — с широкой улыбкой брюнет покинул кабинет. Добровольский продолжил недоуменно смотреть ему вслед. Мужчина перевел взгляд на окно. Ну и какая там к черту погода? За окном царила серость без намека на крошечный солнечный луч. — Во придурок.

***

Уже третий месяц Попов продолжал увлеченно знакомить студентов со своей дисциплиной. Кто-то шел на пару уголовного права с удовольствием, кто-то как на каторгу. Юные студенточки уже оставили все свои первоначальные попытки охмурить молодого адвоката — бесполезно. Поэтому все внимательно слушали, конспектировали лекции, и лишь изредка мечтательно поглядывали на самого привлекательного препода их факультета. Сейчас согласно расписанию в аудитории находились две группы с потока Образцовой. Сама же Образцова составляла зачетные задания для предварительной аттестации по уголовке, снова прогуливая конфликтологию. В самом начале Арсений вывел мелом на доске название текущий главы «Назначение наказания» и в течение пары добавлял новые подзаголовки: § 1. Общие начала назначения наказания § 2. Сущность смягчающих и отягчающих обстоятельств наказания… В большой аудитории-амфитеатре, где собирается целый поток, присутствовало около пятидесяти человек. Парни и девушки разбрелись практически по всему помещению, но Арсений видел всех и каждого. Несмотря на бодрое расположение духа, которое заметили и второкурсники, Попов не давал нарушать дисциплину даже в этот «солнечный» день. Преподаватель заприметил эту «парочку» с первых минут — Косяков и его одногруппница Ира, сидящие почти в разных концах аудитории, не выпускали из рук свои телефоны. Точнее хватались за них по очереди, явно, строча друг другу сообщения. В самом начале их выдали их собственные мобильники, которые они не успели поставить на беззвучный режим. Первое время Попов решил их игнорировать, надеясь на сознательность ребят, но, когда понял, что Денис не слышит и 30% того, что он говорит, конфисковал его мобильный до конца пары. Парнишка печально отдал телефон и извинился. — Общими объективными признаками всех видов деятельного раскаяния являются общественная полезность совершаемых действий и их активность, — Арсений рассказывал всё с видом человека, делившегося прошлым уикендом на где-то на природе, — Однако каждый вид деятельного раскаяния представляет конкретную форму поведения, конкретный вид активных действий, направленных на достижение общественно полезных целей. Параллельно с вещанием темы он всё продолжал цеплять взглядом одного злостного нарушителя порядка в его аудитории, так как Ирина успевала фиксировать материал в своей тетрадке. А Косяков не унимался. Парень перешел на письменность — теперь он строчит свои послания на обычных бумажках — как в старые добрые — и заставляет (как ему, наверное, кажется абсолютно тихо и незаметно) передавать эти портянки через все ряды, отвлекая своих одногруппников. — К таким видам деятельного раскаяния в теории уголовного права относят: предотвращение вредных последствий совершенного преступления, … — Арсений проходит первый ряд. — Добровольное возмещение нанесенного ущерба, устранение причиненного ущерба, … — проходит мимо второго ряда. — Явку с повинной и активное способствование раскрытию преступления, — и вот мужчина останавливается ровно посередине между той самой зазнобой, что не дает учиться бедному Денису, и самим Косяковым. Арсений перехватывает клочок бумажки в клетку. — Косяков. Ты у нас сегодня нарушитель дисциплины, — берет двумя пальцами записку и поднимает брови, глядя на побелевшего студента, — Причем уже рецидивист, поздравляю. Будь он сегодня не в духе, не стал бы церемониться — просто выгнал бы вон. А так. Можно же и поразвлечься? В этом они с Павлом Алексеевичем как две капли. — А нарушитель — значит преступник. Ну же, Денис, — растягивает слова брюнет, — Продемонстрируй, как ты усвоил сегодняшнюю тему. Можешь повторить мои последние слова, тем самым помочь мне вспомнить, на чем я остановился, пока ловил ваши с Мягковой записульки. Поможешь вспомнить — устранишь причиненный ущерб, то есть наше потраченное время. Но Денис молчал, продолжая пучить глаза. Глаза парнишки бегали от серьёзного взгляда преподавателя к его бумажному посланию. — Или другой вариант. Хочешь смягчить наказание, Косяков? Колись. Что. Это. Такое. Старый учительский баян в духе «расскажи нам всем — все посмеемся» — не так актуально. Так почему б не применить тему лекции на практике? — Что же ты молчишь? — Арсений продолжает нагнетать, — Не хочешь делиться, ладно. Сам прочту. Часть ребят с интересом следят за происходящим, как за казнью в средневековье. Часть сочувствует бедняге. Парнишка накрыл лицо ладонью, ожидая публичного позора… Попов уже намеревается озвучить послание на всеуслышание, дабы наказать засранца, но заметив своеобразное оформление строк… замолкает. — Да ты — романтик, Денис, — с кривой ухмылкой произносит брюнет. Студент замер. Он смотрит на мужчину сквозь пальцы, не понимая, чего ждать. В записке неровным почерком выведено стихотворение. Вероятно, собственного сочинения, да еще и посвященное белокурой Ирине, что сейчас растерянно поглядывала то на своего поклонника, то на улыбающегося Арсения Сергеевича. Спустя небольшую паузу, мужчина заговорил, совершенно беззлобно: — Похвально, Денис, — пусть рифмы на вкус Арсения несколько сыры и неказисты. Но зато какой порыв! Порыв достойный. Брюнет медленно складывает листок в прежний вид, плавно прижимая каждый сгиб, кажется, что каждый в это мгновение следит за его движениями… — Среди любовью слывшего       сплетенья рук и бед             ты от меня не слышала,             любима или нет…*** В его голове всплыли старые строки одного из его любимых поэтов. Мужчина тронулся с места и скользящей походкой ступал вверх по аудитории: — Не спрашивай об истине.       Пусть буду я в долгу —             я не могу быть искренним,             и лгать я не могу. Но не гляди тоскующе       и верь своей звезде —             хорошую такую же             я не встречал нигде… Брюнет остановился у парты Мягковой, аккуратно положил сверток, улыбнулся и продолжил.

***

17:50. Образцова закончила с рефератом по судебной медицине. Девчонка до сих пор огребает за тот инцидент на устном опросе, когда она решила вздремнуть прямо на паре. Какая же злопамятная сука… Арсений Сергеевич еще не вернулся домой. Девчонка сидит за кухонным столом и ест фрукты. Грейпфрут, который она нашла в холодильнике, оказался не очень-то сладким, потому Кира посыпает себе каждый кусочек сахаром. Антон скинул сегодня все потенциальные варианты, на днях прокатятся по адресам. Вдруг на телефон пришло оповещение — сообщение в беседе их группы. В ней редко «случается» что-то интересное. Чаще всего ненужные объявления о ненужных студенческие мероприятиях или напоминания про оплату обучения и свежую флюорографию. Что ж на этот раз? А на этот раз какой-то… ребус? Одно единственное слово. Точнее хештег: #арсенийсергеевичпушка. Образцова не сразу распознала эту игру слов. Весь скрытый смысл дошел до нее поле того, как она прошла хэштегу в инстаграме и открыла самую популярную публикацию. Первоисточник — профиль факультета. Который, к слову, тоже никогда не отличался интересным контентом. Но в этот раз всё иначе. Кира узнала их потоковую аудиторию. Узнала… Арсения Сергеевича? Вероятно, его снимали с последних парт. Что происходит? Девушка включила звук. — Всё так, но силы мало ведь,       чтоб жить, взахлёб любя,             ну, а тебя обманывать —             обманывать себя; и заменять в наивности       вовек не научусь             я чувства без взаимности             взаимностью без чувств… Брюнет читал это стихотворение свободно, громко, с чувством. Голос мелодично разносился по всей аудитории. Он плавно двигался между рядами к своему столу: — Хочу я память вытеснить       и думать о своём,             но всё же тянет видеться             и быть с тобой вдвоём… Спустившись вниз, Арсений развернулся к студентам лицом и с легкой улыбкой произнес финальные строки: — Когда всё это кончится?       Я мучаюсь опять —             и брать любовь не хочется,             и страшно потерять. Последовали оглушительные аплодисменты. Рядом с «оператором» (а, может, и он сам) кто-то громко засвистел, отчего захрипел динамик мобильного. Арсений рассмеявшись поклонился, но тут же призвал к тишине и продолжил свою лекцию.