dirty sexy money

Лучше бы я сидела в своём доме напротив камина с рядом спящим Львом, нежели бы выслушивала колкости в свою сторону. Зачем весь этот цирк с непонятными нападками со стороны Мигеля? Зачем эти унылые настроения, создаваемые Ляйсан? У меня нет сил больше сдерживать свои эмоции, нет желания выслушивать этот несусветный бред с другого конца стола. Боже, что мне сделать, чтобы этот человек успокоился и прекратил воспринимать меня, как врага, неспособного поставить нечто прекрасное? Я же всеми руками всегда была за него. Все три сезона моя душа тянулась за ним. Все три сезона я верила в его победу, но ни разу не задумывалась, какими отвратительными путями идёт этот человек, чтобы добиться этой грязной победы. Смотря в его тёмные омуты, я уже не вижу прежней приветливости и искренности в его действиях. Что случилось? Хочется кричать матом каждый раз, когда он критикует моих хореографов, мои номера, мою манеру поведения в эфире. Но это бы показало меня не с самой лучшей стороны. Да, к черту эту интеллигентность и наигранную сдержанность! Я взбешена его поведением и не собираюсь так просто отступать от твоей цели — победу в этом сезона одержит определённо кто-то из команды Татьяны Денисовой. Все силы я вложу в эту на воплощение этой цели, чтобы спокойно вернуться к сыну и никогда больше не связываться с этим проектом. Грязным, вечно требующим, чтобы твои нервы были напряжены, шоу. Вокруг меня оглушающая тишина, дарящая мне минуты спокойствия, которые так мне необходимы после такого накала страстей. Нападение — оборона. Нападение — оборона. И так всю программу. Если он думал, что я слабая, ни на что не способная женщина, то он глубоко ошибается: за свою команду я любого порву. Я не включаю свет, чтобы лишний раз не видеть своё отражение в зеркале, ведь сейчас я выгляжу, как никогда отвратительно: потекшая тушь, опухшие глаза, растрёпанные волосы и размазанная помада. Тошнит от самой себя! Но сил, чтобы сорваться с места и ответить этому подонку, попросту нет. Да и что бы я ему ответила? «Если это современное искусство, господа, то мы с этим искусством далеко пойдём», — произнёс он. «Что-то когда перед твоим лицом пятой точкой трясут, ты так не говоришь», — еле слышно могла бы ответить я, но молчу. «Прости, но никого не волнует твоё мнение», — могла бы произнести я, но язык не поворачивается оскорбить этого неугомонного мальчишку. Иногда он действительно похож на маленького мальчика, которому некуда девать свои эмоции. Поэтому он вставляет свои пять копеек в любой момент, где, по его мнению, они уместны, не задумываясь о том, что делает некоторым людям больно. Мне больно. Когда он произнёс свою пламенную речь, осуждая меня за то, что я выбираю красивых людей, мне хотелось подойти к нему и залепить ему не хилую пощечину, которая ещё бы полчаса сказывалась на его настроении, но я же Мисс Сдержанность. И… он не прав: я беру выше — душа. Человек может быть красив, но его душа — чёрное место, в котором играют в нарды черти. Мне не нужны такие кадры: во-первых, игра будет ужасно неинтересной и агрессивной, а во-вторых, это взбудоражило бы Мигеля. Он не любит сверхвыделяющихся из массы людей. Его кредо — подавить эту черту характера и вставать на первое место в приоритете этих людей. Мне же плевать, кем меня будут считать эти люди (наставницей, другом, просто человеком, который помогает в росте личности). Сверхвыделяющиеся люди — это мои люди, с которыми интересно работать, с которыми хочется жить и танцевать. Даже по этому можно сделать вывод: я и Мигель — две противоположности со своим подходом к танцорам. В принципе, мы везде разные. Нами правят абсолютно разные вещи: его помощник в достижении победы — нападение и капелька злости, а мои помощники — горящие глаза и эмоции, которые тяжело сдерживать внутри себя. Кажется, именно это и раздражает моего темнокожего конкурента. Как только он узнал о моём постоянном участии в «Танцах», его отношение ко мне изменилось. Он стал смотреть на меня холодным взглядом, не сравнимым ни с чем. Его тёмные глаза пожирали меня, будто во мне скрывается его самый злейший враг, которому надо дать отпор. Где же его привычные тёплые взгляды и нежное, протяжное «Танюш». Чёрт, я ужасно соскучилась по настоящему и искреннему Мигелю, который мог меня приобнять и поцеловать в щеку, не подразумевая под этим никаких пошлостей. Темнота начинает пожирать меня внутри и мне становится ужасно одиноко. Я сижу в абсолютно чужом городе, в пустом помещении, в которое не зайдет ни один человек, потому что им плевать на моё внутреннее состояние. Они спокойно пройдут мимо гримерки, болтая о том, что стоит поехать в какой-нибудь клуб, развлечься где-нибудь вне этих стен. Как не быть холодной сукой, когда вокруг тебя ходят призрачные люди, в которых нет ни грамма человечности? Везде фальшь! Многие сравнивают меня в «Танцуют Всi» и меня в «Танцах»… Украинский проект был для меня родной гаванью, где моим эмоциям была дана безграничная свобода, а здесь, если ты не будешь грызть глотку, тебя растопчут, превратят в лепешку. На что я подписалась? Пока я думала о своей никчемный доле, кто-то решил заглянуть в мою гримерную. Мой покой был нарушен едва слышимым стуком в дверь, который сначала я приняла за глюк в своей голове. Несколько минут я сидела на диване и не знала, что сделать: открыть ли дверь или сделать вид, что меня здесь нет? Вскоре стук повторился, но это уже был настойчивый удар в дверь, а человек, стоящий за ней, явно испытывал сильные эмоции. — Кто там? — шмыгнув носом, спросила я, встав напротив пока ещё закрытой двери. — Тань, открой, пожалуйста, — прозвучал до боли знакомый голос. Кого-кого, но не его я ждала в эту минуту. После таких нападок, он должен, как минимум, встать на колени и целовать мои руки, читая молитвы о том, что я его простила. — Прости, но я не хочу тебя видеть, — ответила я, сделав несколько шагов назад, будто боясь того, что он может выбить дверь. — Не хочу тебя слышать и вообще знать, что ты где-то рядом. Он молчит, но не входит. Чего он ждёт? Что я его прощу и брошусь на шею с поцелуями? Нет, слишком наивные надежды, и он не дурак. — Тань, — он практически шепчет моё имя. Всё равно. Слишком больно он ранил меня своими словами во время эфира и это уже не сотрешь, как и боль в моём сердце. — Тань, прости, — произнёс он. Я слышу, как он прислонился своей спиной к двери и скатился вниз. Кажется, он хватается за голову и пытается хоть что-то сделать, чтобы вымолить моё прощение, но… нет! Я готова кричать о том, что нет прощения этому человеку, в котором я видела прекрасного друга и собеседника. Он сломал всё во мне. — Танюш, я понимаю, что переборщил, правда, — произносит он, прекрасно зная, что я его слушаю. — Эти загоны насчёт соперничества, да и в принципе, о нас… — Уйди, — прикусив нижнюю губу, произношу я, встав напротив двери. — Прошу. Уйди из моей жизни. Противно чувствовать себя ничтожной, когда этот человек где-то рядом. На глазах уже стоят слёзы и, кажется, ещё одна секунда и они хлынут градом, показывая всю мою беспомощность. Как же я ненавижу твои глаза, руки, спину, губы, щетину… Как же я ненавижу всего тебя! Но я откровенно вру себе. Ведь уже не год восхищаюсь этим мужчиной, желаю почувствовать его руки на своей талии, но прекрасно понимаю, что мы не подходим друг другу по всех параметрам. — Нет, послушай меня, — возразил Мигель. — Да, я сорвался, но этому есть объяснение. Меня чертовски бесит то, что ты засматриваешься на полураздетых мужиков, ставишь номера, в которых сексуальность превышает норму… мою норму. Таня, где ты в таком амплуа? Почему эта сексуальность проявляется не через тебя? — Потому что я сука, как недавно ты выразился, — выплюнула я, вспоминая его тираду. — Потому что будь я собой в Вашем «замечательном» шоу, в первый же день Вы меня дружненько превратите в дерьмо! Сдерживаться долгое время вредно, а когда ты взрываешься от переизбытка эмоций, кажется, вот оно блаженство, но разъяренный человек, сидящий за дверью, заставляет вернуться тебя в жестокую реальность. — Ты не сука, — шепчат он и встаёт с пола. — Либо ты добровольно открываешь мне дверь, либо… я вышибу её к чертовой матери! — Да пошёл ты, — кричу я, отходя от двери. Я не особо верила в то, что он решится ломать чужое имущество, но, когда послышался первый удар, пришлось принять факт того, что Мигель не идёт короткими, неинтересными путями. Раз. Два. Три. И на четвёртый удар дверь ломается под натиском разъярённого хореографа. Сначала он не подавал признаков жизни, стоя в дверном проёме. Это выглядело странно и очень пугающе, потому что рядом, кроме него, не было ни единой живой души. Вскоре он прикрыл глаза и сжал свои руки в кулаки, всеми силами сдерживая себя от глупостей, которые он уже покрутил в своей голове. — Таня, почему с тобой всё так сложно? — сдержанно спросил Мигель, продолжая сжимать руки в кулаки. — Если бы ты вёл себя хоть немножечко по-мужски, всё было бы иначе, — спокойно ответила я, смотря на него. — Пожалуйста, скажи, когда ты поймёшь, что это сценарий, по которому нам приходится жить?! — чуть повысил голос Мигель, сделав шаг к Тане. — Наверное, никогда, потому что я никогда не жила по сценарию, — объяснила я, смотря куда-то в сторону. Ещё несколько шагов и он будет настолько близко, что мне придется сражаться со своим разумом, который, скорее всего, проиграет моему податливому сердцу. — Серёж, меня раздражает Ваша игра, — пряча свои глаза, произношу откровенно я. — Меня раздражает то, что мне нельзя быть собой. Как так? Почему я вынуждена чувствовать от тебя лишь холод? Серёж? Теперь я не прятала глаза. Смотря на него, я произносила эти слова и чувствовала, что его злость медленно, но верно покидает его душу. Что ж, Снежная Королева пытается разжечь пламя в горячей душе продажного парня. Он делает ещё один шаг навстречу ко мне. — Но ты сама сказала, что не готова к отношениям, Тань, — как-то по-домашнему произнёс Мигель, будто мы молодожёны, которые поссорились перед свадьбой. — Кажется, я до сих пор к ним не готова, — прошептала я, опустив свой взгляд на свои белые кроссовки, но Мигель делает последний шаг навстречу ко мне и берёт меня за подбородок, поднимая мой взгляд на него. — Тогда я продолжу? — ухмыльнулся Мигель, смотря в мои глаза. Конечно, он продолжит делать мне больно своими колкими замечаниями, агрессией в мою сторону, если я не сделаю этот шаг. Можно сказать, один из самых главных шагов в моей жизни, но предыдущий опыт сказывается на моё поведении и не даёт мне вновь с головой окунуться в омут любви, а если точно, то в два карих омута, которые не дают мне покоя. — Скажи, что ты не бросишь меня, — шепчу я, кладя свою руку на его щеку. — Денисова, я никогда не брошу тебя с твоими дьяволятами, — ухмыльнулся Мигель, смотря в мои серые глаза. Он смотрит на меня, ища в моих глазах что-то, чего не видел раньше и меня начинает это раздражать. Считая от одного до десяти, я ещё верю, что вот именно сейчас он коснется моих губ и моя голова пойдёт кругом, но ничего не происходит, поэтому приходится брать инициативу в свои руки. Чуть притягивая его за голову, я провожу своим указательным пальцем по его сухой губе и еле заметно улыбаюсь, следя за его учащенном дыхании. Наступает момент, когда мои губы сами тянуться к манящим губам мужчины. Сначала это был детский поцелуй, запечатленный на сухих губах Мигеля, на который не последовала быстрого ответа, но, когда мне показалось, что ему всё равно, он сам положил свои руки мне на затылок и начал медленно отвечать на мой поцелуй. Он вкушал мои губы, будто сладкий напиток, после которого на губах ещё неделю будет оставаться вкус моей алой помады. Даже не предлагаю, сколько минут длилось это блаженство, но, когда воздуха в лёгких оставалось на дне, Мигель чуть отдалил меня от себя, так и не убрав свои руки с моего затылка. — Скажи, що ти мене кохаєш, — прошептала чуть ли не в губы я, пытаясь восстановить своё дыхание. — Кохаю, кохаю, — искренне улыбнулся Мигель. Мы стояли по середине комнаты, даже не обращая внимания на обстановку. Рядом лежала выбитая дверь, комнату до сих пор заполняла темнота, а где-то на диване лежала подушка, на которой уже высохли мои слёзы. — А ты скажи мне, что больше никогда не поведешься на моменты, прописанные заранее, — проведя своей рукой по моей спине, попросил Мигель. — Хорошо, я постараюсь, — засмеялась я, запечатлев на его губах короткий поцелуй.