louis tomlinson — just like you.
пьяный взгляд на моем теле, суке вряд ли нужен муж.
в комнате душно и накурено; воздух пахнет дикой смесью: потом и табаком, что делает его невероятно спертым, до удушья. андрей предлагал открыть окно, но после пятой (или шестой) рюмки забыл про это. максим шутил про такие вещи, о которых даже перед самыми близкими рассказывать то стыдно, а ему, бухому, и море по колено; андрей всегда говорил, что ему пить вообще нельзя. они допивали вторую бутылку коньяка на двоих, прикалывались и пропустили момент, когда были пьяные до состояния не стояния. макс опрокидывает в себя финальную стопку и откидывается на подушки, прикрывая глаза и хрипло дыша; на него падает свет уличного фонаря из окна, на нем футболка андрея и у них впереди еще целая ночь. максу бьет в голову приятная мелодия какой-то русской попсы, льющеяся из колонок около компьютера, и он просто лежит, и слушает, и ловит какие-то блики перед глазами. андрей мог бы сказать, что это все выглядит как начало дешевого русского порно, но ему не до шуток. он сидит рядом и разглядывает максима, залипает, не отрывается. когда смотрит на изгиб бедра, то ловит себя на мысли, что давно не трахался, и что если что-то начнется, то может закончится невольным изнасилованием. он выпивает еще одну, морщится, глушит в себе нарастающее желание вдалбливать макса в матрац и чувствовать покалывания на расцарапанной спине. пытается отвлечь себя, мысленно рассуждая, что это не даня, что лучше вообще об этом не думать; заканчивает рассуждение тем, что вспоминает влажные поцелуи, покрасневшие щеки и плотно сомкнутые губы вокруг члена. он, чёрт возьми, настолько хорошо это помнит, что аж тошно. непроизвольно рука тянется к расслабленному телу; андрей кладет руку на впалый живот и ведет вверх, медленно и тягуче; ощущает жар, исходящий от кожи, через ткань, наклоняется и целует чуть выше ключицы, слыша более хриплый выдох. макс не сопротивляется, все еще продолжая расслабленно лежать; чувствует, что пальцы задрали край футболки и оглаживают ребра, от чего он бы задергался в конвульсиях (боязнь щекотки), если бы не был настолько пьян. для него это всё, до сих пор, настолько непривычно и интересно, что хочется растворится в ощущениях. андрей садится на него, чуть выше коленей, и целует уже в скулу, обдавая кожу горячим дыханием; у максима кружится голова и он думает, что последняя рюмка была явно лишней. медленно приподнимая края футболки, андрей тянет вверх, намекая, что неплохо было бы её снять; макс поднимает ватные руки, чуть-чуть приподнимается. ведя кончиками пальцев по оголенному животу и ребрам, андрей медленно нагибается и настойчиво целует. улыбается во время поцелуя, когда чувствует, что ему отвечают и обнимают за шею, притягивая ближе. максим чувствует, как возбуждение разливается по телу, смешивается с алко в крови, вызывает жжение, напряжение, легкое кожное раздражение. ему невыносимо и изнуряюще, тягостно и страшно, принять тот факт, что ощущения могут быть настолько сильными и настолько бить в голову, что это все, чёрт возьми, происходит между двумя мальчиками. он уверен, что с такой смелостью и уверенностью стягивает с андрея футболку только потому, что пьян. он, впервые, соглашается, что ему лучше не пить, но ответная реакция на действия не заставляет себя долго ждать; андрей прокладывает по его изогнутой шее дорожку из поцелуев и алых засосов, медленно ведя кончиками пальцев к пряжке ремня. андрей осторожен и аккуратен, что не может не заметить макс, вспоминая их прошлые лобзания. сейчас все как-то иначе и это странно. он вспоминает, как как-то раз у них с даней зашли четыре бутылки пива на двоих и разговор по душам, где он в красках (надо было видеть лицо макса тогда) рассказал, как у них это все происходит. даня рассказывал, что андрей абсолютно несдержанный и немного грубый, но эта грубость граничит с нежностью, и что это все настолько безумно, что даня потом еще пару часов чувствует прикосновения его губ и рук везде, от чего не может заснуть и жить спокойно. и максим слушал это с мыслями о том, что хочет ощутить это всё сам. — почему ты такой сдержанный? — спрашивает и не узнает свой голос. — а ты хочешь, чтобы я был несдержанным? — андрей говорит медленно, будто пробует слова на вкус, прямо около уха, сжимая руку на члене, сквозь ткань. макс не успевает проконтролировать собственный хриплый стон, вырывающийся из горла. — хочу, — он в этом не уверен, но сейчас не до рассуждений. и это снимает абсолютно все тормоза андрея, который начинает уверенными движениями расстегивать ремень и целует так, что даже вздохнуть невозможно, глубоко и собственнически. он приподнимает макса за бедра, заставляя немного приподняться, чтобы стянуть штаны; встает с его ног и сам, снимая такие не нужные и лишние сейчас вещи с ног полностью, оставляет только трусы. его движения резкие, а действия уверенные, из-за чего максим уже пожалел о своей просьбе. это было страшно и ново, и так горячо. андрей понимает, что точка невозврата достигнута. нагибается над ним и смотрит в глаза, начинает медленно наклоняться, давая ему право выбора. у максима в глазах неуверенность и желание, самое настоящее; он решает прекратить эту напряженную секунду, притягивая андрея к себе. немного раздвигая худые, подкаченные (идеальные, боже мой) ноги, эндрю устраивается между ними; ведет ладонью по ноге, постепенно перемещая руку на задницу, сжимает её и в эту же секунду ощутимо кусает за нижнюю губу. макс сдавленно хнычет, набирается смелости и сам хватает андрея за ремень, начиная дрожащими руками его расстегивать. и это, блять, невероятное чувство, он уверен. резко, андрей перемещается на шею и начинает мелко целовать, при этом подставляя два пальца к губам максима, но не толкает их силой, как делает это обычно, и просто поражается своей выдержке. максим знает, для чего это нужно. немного медлит, будто обдумывая, но впускает пальцы в рот, начиная смазывать их слюной и зачем-то гладить языком, при этом сжимая губы. вспоминает ощущение члена во рту и слова дани, которые неожиданно закрутились в голове, гласящие о том, что 'и на будущее, перед растяжкой слюны не жалей! запомни, чем лучше оближешь, тем менее больно будет'. андрей думает, что с секунды на секунду точно сойдет с ума; он вытаскивает пальцы изо рта макса, слыша тихий, разочарованный стон, приспускает его трусы, несильно удерживает за одно колено (чтобы держать ноги раздвинутыми) и приставляет. словно по щелчку пальцев, тело под ним напрягается. ёбаное дежавю. — ты же помнишь, что это не больно, расслабься, — обдавая кожу за ухом горячим дыханием. максим прикрывает глаза и ему жутко от того, что он не узнает самого себя. расслабляется, чувствуя, как палец проникает внутрь на одну фалангу, затем полностью. он помнит ещё и то, что эти самые пальцы задевали там что-то такое, от чего хотелось стонать до срыва связок. будто прочитав его мысли, андрей надавливает на какую-то точку, заставляя тело прогнуться в пояснице, от неожиданности; довольный реакцией, он потихоньку вставляет второй палец, надавливая на простату еще раз. максим и сам не замечает, как начинает стонать в такт движениям. андрей приподнимается, на секунду прекращая движения, и смотрит на его лицо. ему абсолютно точно нравится то, что он видит: покрасневшие щеки, затуманенный взгляд, приоткрытые губы и начинающее сбиваться дыхание. закусывая нижнюю губу, сгорая от стыда, но макс тихо просит: — не останавливайся, мне нравится, — и смотрит прямо в глаза, и не узнает свой голос, и себя тоже. андрею кажется, что он выглядит просто потрясно; не разрывая зрительного контакта, он резко двигает рукой, снова попадает по простате и наслаждается видом: у макса глаза резко закатываются и тело выгибает, и кажется, что он шепчет что-то в роде 'еще раз… туда… пожалуйста'. но даже если андрею кажется, то он все равно продолжает ритмичные движения, наращивая темп. максим выпадает из реальности и у него пропадает любое осознание чего либо; он чувствует только пальцы внутри, жар снизу живота и больше ничего. для него пропали такие эмоции, как стеснение, стыд, мораль и прочее. он готов поклясться чем угодно, хоть родной мамой, что ему в жизни не было настолько вау. резко он чувствует пустоту внутри и разочарованно стонет, достаточно громко. до него доходят звуки, сообщающие о том, что андрей, кажется, стягивает штаны. прежде чем он успевает открыть глаза и посмотреть, чувстует, что туда что-то уперлось. макс знает, что именно, но об этом, прости господи, ему до сих пор страшно подумать. — стой, подожди, я… — я аккуратно, обещаю, малыш, не бойся. и андрей делает несильное движение вперед, и приглушенно стонет, потому что это невероятно. макс распахивает глаза и не может поверить, что это произошло. это не больно, но неприятно, и страшно. страшно настолько, что максима от осознания этого начинает немного потряхивать, а глаза бегают. андрей, замечая это, начинает целовать его в щеку мелкими поцелуями, поглаживать по другой и шепчет 'расслабься, детка, все хорошо, тебе понравится. я не сделаю тебе больно, правда'. он вообще в эти самые моменты самой настоящей близости становится неузноваемым даже для себя. даня всегда говорил ему спасибо за то, что он не думает только о собственном удовольвтвии, делая все максимально аккуратно. макс немного успокаивается, стараясь 'переспать' с этой ситуацией, а андрей, все так же продолжая целовать, двигается еще немного вперед, входя почти по упора. максим дергает бедрами и глубоко вздыхает, стараясь привыкнуть. он приобнимает одной рукой эндрю за талию, двигая на себя, чтобы максимально глубоко, и хрипло стонет от чувства заполненности. это так невъебенно хорошо, господи. — господи, малыш, ты такой узкий, — андрей сам себя не слышит, все в каком-то тумане. он делает первый толчок, как можно нежнее, проверяя реакцию. макс расслабляется и прикрывает глаза, хватаясь пальцами за его плечи, как за ёбаный спасательный круг, и скрещивает ноги на бедрах, намекая, что можно продолжать. андрей делает ещё один толчок, и ещё, и ещё, и крышу уносит куда-то далеко. он ищет нужный угол, двигается ещё раз, задевает простату, о чем свидетельствует то, что максим выгибается и стонет, впиваясь ему в плечи почти до боли (будут синяки потом). двигается уже под этим углом, выбивая каждый раз новый стон, один громче другого; думает, что это самый прекрасный на свете звук. макс еще крепче стискивает ноги вокруг бедер тихо просит: — быстрее… ах! его просьба тут же исполнена. кровать начинает жалобно скрипеть, в такт движениям. андрей убирает все тормоза и рамки, хватая максима за бедра, с силой давит на выпирающие тазовые косточки, и буквально насаживает, при этом двигаясь так, будто в последний раз; оставляет на шее кровоточащие пятна, прокусывает тонкую кожу на ключице; иногда, из него вырываются слова, на подобие 'мой мальчик, только мой'. у максима болят голосовые связки, голос давно сорван и он просто хрипит, царапая андрею спину и выгибая шею и поясницу. пальцы на ногах поджимаются и он начинает мелко дрожать, понимая, что скоро кончит. — я почти… — потерпи ещё немного, — андрей скорее приказывает, чем просит. он срывается на бешенный ритм, буквально втрахивая макса в матрац. понимает, что такого бешенного и горячего секса у него не было давно, и что он почти забыл, какого это. максима так хочется потому, что когда до него докасаешься, то он смущается, краснеет и отводит взгляд; потому, что у него узкая, женская талия и небольшая ладошка; потому, что он чертовски мило улыбается и проявляются ямочки. макса просто хочется. всего и без остатка. х о ч е т с я. андрей чувствует приближение оргазма и шепчет максиму на ухо 'давай, детка, кончи для меня'. это одно из его маленьких правил: пассив всегда кончает первым, в любом случае. и его приказ, а это можно так назвать, исполняется в считанные секунды. максим выгибается и стонет так, что, кажется, могут полопаться стекла. дрожит всем телом, изливается себе на живот, прижимая андрея к себе (ногами и руками) настолько близко, будто он сейчас исчезнет. чувствуя, как мыщцы вокруг члена сокращаются, а ноги сдавливают бедра, андрей кончает следом, войдя максимально глубоко. кончает прямо внутрь. прямо в макса. когда тело перестает биться в конвульсиях, а дыхание приходит в норму, максим приоткрывает глаза и пытается сказать хоть что-то, но не получается, будто он забыл абсолютно все слова. андрей перекатывается с его тела и ложится рядом на спину, застегивая ремень на штанах. макс повторяет его действия и присматривается к коленям, которые до сих пор мелко подрагивают. он уже не хочет ничего говорить. по телу растекается приятная усталость и дико хочется спать, чувствуя чужое тепло рядом. пару секунд мечется, но все же поворачивается к андрею и укладывает голову ему на плечо, закидывает ногу на его и обнимает одной рукой, блаженно прикрывая глаза. не долго думая, андрей кладет щеку на его волосы и обнимает, прижимая ещё крепче к себе. ему это доставляет и он знает, что максиму это сейчас нужно. знает по собственному опыту с даней, который после секса всегда лезет обниматься и хочет нежностей. засыпая, макс думает о том, что неплохо было бы повторить это втроем, и что завтра он, скорее всего, не сможет смотреть андрею в глаза, не краснея при этом.