Outlast Universe: Night-Night Mads

Маленький офис, пыль на шкафах, Гудит вентилятор рутинно, И камера пылью уже вся взялась, И все обросло паутиной. Я почту проверил — письмо мне пришло: «Психушка, что аду не ровня», — Сюжет был, хороший — и выехал я, Не видя ничто и не помня. О, жуткое место: «Маунт-Мессив». Ведь там Есть свет и есть тень за гардиной. Пробрался я внутрь — страх обнял меня, Ведь все обросло паутиной. И трупы, и кровь на полу разлеглись, Чтоб сохнуть тат и разлагаться. И мутно сознание, болит голова — Впервые боюсь потеряться. Недолго спокойно я шел по земле, Ведь только те двери открылись — Повисшее тело качнулось ко мне. Молитвы б сейчас пригодились. Бежать я не думал — ведь я репортер, А зря — ведь тогда понимал я, Что вряд ли все гладко и тихо пройдет, И сердце вдруг стало мне камнем. Толстяк и уродец, заставил летать — Мой крик по земле протянулся. Упал, отрубился и помер там я, И новый я тут-же проснулся. Отец, Святой Мартин, во всем помогал — Как все одолеть круги ада. Больница, психушка — есть ада душа, И Смерть тут прохожему рада. Потом я узнал, что не только Они, На душу мою претендуют. Есть призрак — Вальридер, что бродит давно. От голода он негодует. Проник я все глубже и тайны познав, Я шел по больнице безумной, Я б умер давно, был мертв уже я, Но был я и быстрый, и умный. Святой Отец Мартин, сгорая дотла, Мне отдал свой ключ от свободы, Но не тут то было — подстава была, Меня еще ждали невзгоды. И белые стены, и мертвый спецназ — Привычно все мне и рутинно, Не дрогнет мой глаз, ведь холоден весь я, И все обросло паутиной. Есть доктор Вернике — древнее, чем Смерть, С которой мечтал о свиданье, «Убить надо Билли», — меня он молил — Недолгим то было прощанье. Момент — и я выиграл, и Билли здесь нет. Но вот хорошо мне досталось. О, нет! Не склонюсь я — нельзя умирать, До воли недолго осталось! И дверь вдруг открылась — спецназ заходил, И доктор зашел, умирая, И стал я вдруг камнем — тяжелым, как страх, «За что? Нет! Прошу, умоляю!» И труп мой холодный лежит на полу, И скучно здесь все, и рутинно, И был я так близок, но мертвым упал… И все обросло паутиной.