"Нелюди"

      - Николай Петрович! - в ординаторскую забегает светловолосая симпатичная медсестра, среднего роста.       Девушка тяжело дышит, три лестничных проема показались ей вечностью. Наверное все из-за страха.       - Светочка выдохни и объясни спокойно, что случилось? - высокий мужчина средних лет, резко встал и быстрым шагом приблизился к медсестре.       Усадив медсестру, которая более менее успокоилась, Николай Петрович приготовился слушать.       - Там мальчик, который вчера поступил с ПТСР, двенадцатилетний, он, - перепуганная девушка глубоко вздохнула, чтобы хоть как-то успокоить нервы. - он там в палате в крови… Борис зашёл к нему в палату, чтобы дать лекарства, а…       Дальше Светлана не успела договорить, главный врач уже вышел из кабинета, девушка поспешила за ним. Заметив, нагнавшую его медсестру, Николай спросил;       - В какой палате мальчик?       - Двенадцатая, - быстро ответила девушка.       Они не успели подойти к палате номер двенадцать, как вдруг в них врезался перепуганный медбрат. Тот самый, что хотел сделать утренние инъекции мальчику.       Парень под метр девяносто, крупного телосложения, при виде которого все пациенты мигом забывали, что они психиатрические больные, с растерянным и неестественно бледным лицом, напугал главного врача.       - Борис, что случилось?! - на повышенном тоне спросил врач.       Борис нервно оглянулся и собравшись с мыслями, с горем пополам разъяснил ситуацию.       - Да, малец этот. Вскрыл себе артериальную вену на шее. Я её мигом прижал, чтобы остановить кровотечение, но потом… - парень сделал глубокий вдох, - рана затянулась за секунды. Где он взял нож или ещё, что-то острое, ума не приложу. Сейчас он в порядке, живой, только без сознания.       Дальше Борис не успел договорить, Николай Петрович влетел в палату, увидев мальчика в луже собственной крови, мужчина быстро проверил пульс. На шее остался рваный шрам и то, он едва был виден. Тело мальчика периодически, содрогалось в судорогах, вена на шее бешено пульсировала, а каждый вздох сопровождался, едва слышным хрипом.       Николай взял мальчика на руки и положил на кровать, после чего повернулся к медперсоналу.       - Всё, что ты здесь видел, Борис, - спокойно разговаривал мужчина, думая как сделать, так, чтобы остальные врачи не узнали о данном инциденте, - забудь. Палату вымыть, а пациента в карцер, ты Света будешь вести его одна. Понятно? Николай Петрович дождался утвердительных ответов, после спокойным и размеренным шагом, направился в свой кабинет.       Об это никто не должен узнать. Да и кто поверит, что этот ребенок бессмертен…       От неутешительных мыслей, отвлек стук в дверь.       - Войдите, - громко сказал мужчина, доставая историю мальчика.       В кабинет вошли двое: Светлана и Борис.       - Вы, что уже все убрали? - удивился врач, ведь прошло не более десяти минут.       - Да, - спокойно ответила медсестра и села в кресло, стоящее напротив стола.       Борис же ограничился диваном.       Мужчина видел, что у них вопрос, весьма резонный вопрос и на него нужно ответить, как более адекватно. Но какая здесь адекватность, когда реальный ответ, словно рассказ шизофреника с параноидальным бредом?!       - Петрович, - напомнил о своём присутствии Борис, заметив отсутствующий взгляд начальства, - что за хрень?!       - Поаккуратнее с выражениями, - мигом вернувшись в реальность, раздражённо заметил врач.       Светлана на секунду улыбнулась, но вспомним, что произошло, мигом напустила серьезность на своём лице.       Мужчина направил взгляд карих глаз на медсестру, нужно узнать, что спровоцировало попытку самоубийства. Похоже, что мальчик не знает о своём даре… Или проклятье.       -Медсестра Светлана, как Юрий Исаевченко вёл себя вчера? - психиатр внимательно вчитывался в историю болезни, пытаясь найти там ответ.       Медсестра глубоко вздохнул и на секунду задумалась, пытаясь вспомнить вчерашний день.       - Он был замкнут, если вы помните, доктор. Ни с кем не разговаривал, вёл крайне спокойно, ни признаков возбудимости или агрессии. А признаки депрессивного состояния были на лицо. Ничего такого, чтобы предвещало суицид. - на секунду она вновь задумалась, её мучил один вопрос. - Почему вы так спокойно реагирует на это происшествие? Ведь, ребёнок по идеи должен был умереть и тогда бы у нас были бы огромные проблемы, вплоть до тюремного срока за халатность, а тут… Ненормально быстрая регенерация и жуткие обстоятельства жизни мальчика. Когда я его успокаивала, он просил меня убить его. Он говорил это таким спокойным тоном, словно это не смерть, а сон! Это не нормально, что ребёнок не боится смерти!       Последнюю фразу девушка выкрикнул прямо в лицо главрачу.       - А ещё, - решил тоже подать голос Борис, - я когда подошёл к нему, он даже не плакал, на лице не было никаких эмоций, он не пытался даже остановить кровь, ухватившись руками за рану. Просто лежал и ждал когда умрёт. Когда я попытался зажать рану, он оттолкнул мою руку и прохрипел, чтобы я не приближался к нему. А потом эта жуткая рана начала затягиваться и я увидел сожаление на его лице. Он сожалел, что остался жив. И что-то мне подсказывает это - не первый раз. А потом он потерял сознание и тут уже пришли вы.       Борис не сводил взгляда с Николая Петровича, ожидая увидеть удивление или страх, но никак не безразличие… Но это они так думали. Николаю не безразлична судьба мальчика и его состояние. Но привычная реакция на подобные происшествия срабатывает автоматом, заглушая эмоции и не давая отражаться им на работе.       Профессиональное эмоциональное выгорание, когда врач уже ничего не чувствует, лишь только делает свою работу, словно робот.       Он не отрывал взгляда от истории дела, принесенной копии из полиции. Стоит ли им рассказывать какую без человеческую жестокость вытерпел мальчик и из-за чего? Рассказать ли им про одарённость и цену которую он заплатил?       Главрач глубоко вдохнул и тяжело выдохнул, он расскажет.       - С этим ребёнком не всё понятно, как вы думаете. - начал мужчина, - Его родные родители погибли в автокатастрофе, все подумали, что мальчик чудом выжил, но очевидцы, которые помогали вытаскивать тела, утверждали обратное.       Он был мёртв когда они его вытащили, один из очевидцев додумался вытащить из грудной клетки крупный осколок стекла и через две минуты он же, обнаружил биение сердца. Всё это свалили на Божий промысел и чудо, про это все забыли, а прибывшей группе спасателей сказали, что ребёнок чудом выжил.       После чего мальчик неделю наблюдался в больнице, пока полиция разыскивала ближайших родственников. И они нашли. Сестра троюродная по отцовской линии, приехала со своим алкашом мужем, да и сама она не прочь выпить, с удовольствием забрала мальчика. Документы очень быстро оформили и все забыли про это происшествие, даже центр опёки стал реже проверять семью.       Целый месяц тишь да гладь, а потом соседи стали снова замечать знакомую брань и грохот драк. В начале никто виду не подал, пока не заметили, что Юра перестал выходить из квартиры, а через неделю пришли учителя, выяснять где же ученик. Напев про болезнь и убедив, что скоро он поправиться и быстро выпроводив названных гостей, алкаши продолжили своё любимое дело.       В итоге ребенок не появлялся в школе уже третью неделю, все забеспокоились, снова, уже вместе с опекой пришли к опекунам. Квартира оказалась пустой, но соседка напротив вышла и сказала, что вызвала полицию. На вопрос: зачем? Ответила, что услышала странные звуки, когда возвращалась из магазина, и приглушённые то ли всхлипы, то ли стоны. Приехала полиция, выломала дверь. Когда зашли, сразу всех за-тошнило, запах алкоголя стоял неимоверный. Следователь сразу начал осматривать комнаты, их было всего три, последняя дверь была закрыта на подвесной замок. Пришлось и замок сбивать, а когда зашли, следак чуть в обморок не упал.       Юрия приковали к батарее, во рту кляп, из одежды джинсы, всё тело в жутких гематомах и открытых ножевых ранах, также почему-то завязали глаза. Следователь быстро освободил мальчика, освободил рот, мальчика начало рвать фонтаном. Когда рвота остановилась, женщина из опёки сняла повязку и заорала в голос, ибо пустые с запекшейся кровью глазницы в шок повергли всех. Представитель опёки стала осматривать всего мальчика и трясущимися руками гладила по голове, пыталась так себя наверное успокоить, вызвали скорую.       В полиции переполох, этих закрыли сразу в СИЗО. Юрий на третий день пришёл в себя и на огромное удивление врачей, оказалось, что в крови была огромная концентрация различных наркотических веществ. За еще три дня врачи как могли очищали организм мальчика от сильнейшей интоксикации. Юрий смог перенести ужасную ломку, ни обезболивающие и снотворные не действовали на него.       После адской недели, при очередном обходе хирург решил сменить повязку на глазах, как снял так и просидел пятнадцать минут с открытым ртом. Ни следа от того, что они наблюдали в первый день. Юрий вполне спокойно открыл глаза и осматривался по сторонам.       Николай Петрович прервался, чтобы сделать глоток воды, а после продолжил:       - За мальчиком установили наблюдение, в течении четырёх дней он вёл себя спокойно. Но в ночь на вчерашнее утро у него произошёл нервный срыв и сильней приступ истерии, центральная больница экстренно перевела его к нам. Успокоительное которые они вводили не оказывали никакого успеха. Пока везли его, сопровождающая медсестра смогла успокоить пациента, но потом, как ты помнишь Борис, мы еле еле его от неё оттащили.       - Да, помню. А вы смогли его угостить чаем, Юрий не позволял сделать ни укол, ни принимать таблетки. - медбрат выглядел не только подавленным, а скорее шокированным такими новостями.       Парень закрыл лицо широкой рукой и глубоко вздохнул, он никак не мог поверить во всё, что рассказал Петрович. Не может быть, чтобы такое могло быть реальностью.       - Как мы будем устранять приступы истерии, если на него не действуют лекарства? - спросила Светлана, не отрывая взгляда от пола, она не знала как вообще реагировать на услышанное. Как же ему помочь?       - Наша задача, не допустить повтора. Лечение будет консервативное, без препаратов, будем применять нестандартные методики. Ваша задача, наладить с Юрием хороший контакт, желательно дружеский, не нужно его боятся, ведь он сам нас всех боится.       Двое растерянные и не знающие как помочь мальчику и как вообще завязать с ним дружбу рассуждали “план” своих действий по пути к карцеру на нижнем этаже.       - Давай сначала я с ним поставлю хоть какой-нибудь фундамент в общении и отношениями, узнаю его, пойму как общаться, ну ты понимаешь…- растерянно высказала свой план Света. - Как только Юра более менее придёт в себя, я тебя позову. Хорошо?       Борис молча кивнул.       На лестнице они разошлись, Борис продолжил делать обход, а Светлана направилась по тёмным, с приглушенным светом, белым коридорам к массивной железной двери, стоящей в центре.       Девушка с дрожью в руках вцепилась за массивную ручку, другой рукой она набрала пин-код от двери.       Она очень боялась, внезапной вспышки буйности. Как правило, самые спокойные с виду больные, оказываются впоследствии, даже очень не спокойными, а мега гиперактивными агрессорами.       В карцере приглушенный свет, для того, чтобы не мешать больным спать, стены обшиты мягким войклом, поверх него кожа. Всё исключительно в белых цветах, а вот пижама выделялась чёрным цветом.       Юрий сидел в углу комнаты, обняв колени, уткнувшись лицом, если бы не заметно поднимающаяся спина в такт дыханию, то со стороны казалось, что он словно статуя.       Светлана как можно тише, маленькими шажками приблизилась к мальчику. Девушка услышала тихое сопение и подумала, что он спит. Светлана аккуратно положила руку на макушку ребёнка и погладила, мальчик дёрнулся и сонно, тихо спросил:       - Кто?! - сиплый с едва заметной хрипотцой и грубым незаметным тоном, удивил девушку.       - Все хорошо, - медсестра успокаивающе погладила по макушке, а после заключила в крепкие объятья.       Пару секунд ей показалось, что он совершенно спокоен, но вдруг мальчик отталкивает медсестру, а сам забивается в угол, вжавшись в стену и видимо, желая с ней. Затравленный взгляд тусклых голубых глаз, в которых нет ничего кроме страха и боли, а сжатый кулак выдавал нервную дрожь во всём теле.       Светлана поднялась медленно поднялась с пола, на секунду девушка почувствовала себя укротителем животных. Звучит смешно и глупо, но как к такому перепуганному до ужаса пациенту подойти? Только так. Но лучше страх, чем приступ внезапной агрессия, как часто бывает у шизофреников.       - Юра, - она старалась сделать свой голос как можно мягче и нежнее, чтобы добиться хоть какое-нибудь расположение к себе. - я медсестра, ты знаешь, что находишься в больнице?       Юрий глубоко вдохнул и резко выдохнул. Так он пытался успокоиться, хоть немного.       Как Светлана и считала, мальчик ужасно напуган. Его пугало абсолютно все; место где он находился, сами люди, что его окружали. Мальчик не верил, что весь ад закончился, что он свободен, всё казалось выдумкой, сном. Резкая смена событий нагоняла напряжение и страх перед будущими событиями. Он уже не помнил, что такое нормальная жизнь. Нахождение в больнице с психами, как он думал, не лучше, но всё же хоть нет издевательств.       Юрию очень сложно отличить где сон и реальность, все события путались; начиная с белого помещения и заканчивая кошмарами. Просыпаясь в холодном липком поту, мальчик не понимал где находится, что доводило до ужаса. Иногда казалось, будто это новая комната и мучители вот-вот зайдут и продолжат свои любимые игрища. Но никого не было. Внезапно открывающаяся дверь, стерта последние остатка контроля, а высокий мужчина в белом, окончательно уничтожил ничтожное самообладание. Чтобы не сойти с ума Юрий решил всё закончить, хотя бы временно отдохнуть ото всего, смерть стала отличным решением, хоть и временная. Ведь раны затягиваются быстро даже когда сердце не бьётся, а мозг уже умер. Он ненавидит этот дар, как они говорили, когда в очередной раз издевались. Если бы можно было бы умереть, то все закончилось так и не начавшись.       После “клинической смерти”, так Юрий называет свою “смерть”, гораздо легче воспринимать реальность, а в первые пять минут и вовсе полная амнезия.       Мальчик внимательно следил за медсестрой, он не казалось ему опасной, но рефлекс есть рефлекс. Бояться женщин стало легче, чем им доверять. Прекрасно понимая, что он определенно находится в психиатрической больнице, ибо таких мягких стен в обычных больницах нет, юноша пытался совладать с собой. Чем быстрее его выпустят, тем лучше.       Заметив вполне спокойный сосредоточенный взгляд на себе, Светлана улыбнулась, контакт налажен.       - Привет, - смелый, безжизненный голос резал слух.       - Ты сорвал голос? - удивилась медсестра, она думала, что мальчик всё время был без сознания.       Он молча кивнул и провёл трясущеюся рукой по растрепанным кудрявый волосам. Решив, что ей вполне можно доверить, мальчик собрав всю волю в кулак встал и подошёл к девушке.       - Юрий, - кратко представился он.       От напряжения медсестра рассмеялась, она ожидала, что угодно, но явно не такого спокойствия.       - Ты так спокоен, - удивленно сказала она, не сводя глаз с мальчика, - меня Светлана Александровна зовут. И я не причиню тебе вреда, не надо бояться.       - Хорошо, - отрешённо ответил Юрий и опустившись на пол, сел по турецки, приготовился слушать.       Медсестра повторила за мальчиком, решив, что так будет удобнее общаться и расположить к себе доверие.       Мельком взглянув Юрию в глаза, Светлана заметила холодный, не выражающий никаких эмоций взгляд.       - Юра, - стараясь сделать голос более мягким, медсестра надеялась, что не вызовет бурю эмоций, - ты понимаешь где находишься?       Слишком мягкий, скорее слащавый голос, немного разозлил мальчика, что сразу стало видно по хмурому лицу. Такой голос ничего хорошего не предвещал. Нахлынувшие воспоминания резко уничтожили всё вновь, приобретенное самообладание. Мальчик кивнул и резко дёрнулся, словно как вздрогнул.       - В психушке, - он обернулся и не обнаружив никого за спиной, уставился широко раскрытыми глазами на...неё.       Вместо медсестры он увидел её, с мерзкой улыбкой на губах. Как же он ненавидит эту улыбку.       Заметив опасливый взгляд назад и трясущиеся плечи, а после раскрытые от ужаса глаза, Светлана вспомнила совет Николая Петровича.       Препарат экспериментальный, быстродействующий и не содержит наркотических веществ, он должен подействовать. Светлана обняла оцепеневшего мальчика и быстрым движением ввела препарат.       Юрий почувствовал слабый укол и попытался вырваться, но женская рука крепко его держала, а после и вовсе захотелось, почему-то очень сильно спать. Он обмяк, решив спустить всё на самотек, плевать, что будет…       Светлана положила голову мальчика на колени, успокаивающе поглаживая по голове.       - Всё закончилось, милый. Все хорошо.