Astrotwins

К середине мая Шинби простывает, а Ына напротив, выздоравливает, и приходит в школу, как замечает Шинби, ещё более красивой, чем обычно. - Хочешь сказать, что ветрянка меня украсила? – Ехидничает Ына, и улыбается. - Тебя красит хорошее настроение, – отвечает Шинби. – Я соскучилась. - Ой, ну что за прелесть. Кажется, это в первый раз, когда ты говоришь об этом так открыто? Неужели тебе было так одиноко с Чонгуком? Улыбка сползает с лица Шинби за считанные секунды, она давит вздох и еле сдерживает себя от того, чтобы не закатить глаза. Во время того, как подруга проводила время в доме бабушки, Чонгук стал вести себя ещё более странно и раздражающе, чем раньше. Он стал в три раза чаще писать ей в личные сообщения и делиться различного рода полезными ссылками для подготовки к выпускным экзаменам с назидательным “лучше начать готовиться сейчас”. Взял в привычку предупреждать об ухудшениях погоды, на что Шинби парировала язвительным “ты решил работать метеорологом или что?”. Тем не менее, даже спустя месяц практически беспрерывных контактов с парнем своей лучшей подруги, Шинби по-прежнему раздражается при упоминании его имени, в его присутствии и просто от мысли о нём. Ына совершенно недоумевает, почему Чонгук вызывает в подруге такую бурю эмоций и чувств, и почему все они – отрицательны. - Он не нравится тебе, потому что ты не хочешь узнать его ближе! – Ына облизывает ложку с мороженым под унылый взгляд подруги. Простуженная Шинби не может съесть своё любимое фисташковое мороженное, и настроение от этого лучше не становится. Болеть в конце весны – не самое лучшее, что может случиться. - Его и так слишком много в моей жизни, – закатывает глаза Хван. – Я не хочу его узнавать, и тем более делать так, чтобы он мне нравился, – Шинби дёргается каждый раз, когда разговор уходит в сторону черноволосого парня. – И почему ты опять говоришь о нём? - О чём мне ещё говорить, если твоя слепая неприязнь к Чонгуку занимает почти все мои мысли? – Ына заламывает брови, как бы прося подругу не злиться и поддержать разговор. - Лучше бы подумала о своём совершеннолетии. До твоего дня рождения меньше полмесяца. Ты уже решила, как его проведёшь? - Да, разумеется. Я хочу устроить скромный праздник на заднем дворе. Будет Йерин-онни, Юджу, ты и Йевон. Чонгук тоже будет. Я думаю, может попросить его привести кого-нибудь из своих друзей, чтобы вам не было скучно? – Договорив, Ына легонько пожимает плечами, и отправляет в рот новую порцию холодной сладости. Шинби выражает протест всем своим недовольным видом. - Ты точно уверена, что хочешь провести этот день в его компании? – Шинби хмурится. Ей не нравится эта затея. Она всё хотела спросить у Ыны, нормально ли то, что Чонгук отправляет ей сообщения в каток, и если да, то, как ей стоит реагировать на них? До этого момента Шинби была не разговорчива, предоставив Чонгуку возможность вести содержательные монологи в их общем чате. Но спросить напрямую Шинби не решалась – вопрос мог расстроить подругу, а этого ей хотелось меньше всего. На вопрос о дне рождении Ына отвечает с уверенностью: - Конечно. Если он не мой соулмэйт, будет лучше, если мы всё сразу решим. А если так получится, что он мой предназначенный, тогда праздник будет как раз кстати! - Какая же ты неунывающая, – обречённо вздыхает Хван.

***

Субботним днём Шинби, одевшись как можно легче и практичнее, спешно покидает свой дом, пребывая в отличном расположении духа, чтобы провести время с Ыной. В субботние планы входят различные пункты, среди которых: выбор тематики праздничной вечеринки, шоппинг, обед в китайском ресторанчике и обсуждение университета, куда стоит подавать документы на будущий год. - Разве вы не обсуждаете подобные темы… Каждый день? – Вопросительно вскидывает брови старший брат, на что Шинби категорично мотает головой. - Это не то! Сегодняшний день был специально выделен именно для этого, от того он становится особенным. У дома подруги Хван чувствует, как настроение растёт в геометрической прогрессии от предвкушения отличного дня в компании любимого человека. Девушка звонит в дверной звонок три раза – тишина. После продолжительного ожидания, стучит в дверь кулачком, зовёт семейство Чон по именам, и, в конце концов, после долгого ожидания, обходит дом со стороны заднего двора, пытаясь дотянуться до окна на первом этаже – пусто. - Странно, – бормочет Шинби, доставая телефон из сумки. Ына отвечает практически сразу, засыпая подругу однотипными “прости-извини-не злись” своим самым милым голосом. Шинби вздыхает – Ына не успела уехать от тёти, а теперь сидит с племянниками и не может их оставить. - Приезжай лучше ко мне, я попрошу Чонгука, чтобы он тебя проводил! - Хорошо, я- Нет, погоди! Что?! – Но подруга безжалостно сбрасывает вызов, оставив Шинби в недоумении всматриваться в потухший экран смартфона. “Она серьёзно издевается”, – обречённо вздыхает Шинби, желая поскорее оказаться дома и жалея о том, что сегодня вообще вышла за его пределы. - Да, хорошо. Я вижу её. Можешь себе представить, что она пыталась взломать вашу дверь в саду? – Голос Чонгука оказывается рядом совсем неожиданно. Шинби оборачивается, и видит, как из под кроны листьев выныривает парень, держа телефон у уха. – Окей, мы будем у тебя где-то через час. - Я иду домой. К себе, – безапелляционно заявляет Шинби, обращаясь к парню, сразу после того, как тот отнимает телефон от лица. Она быстрым шагом покидает сад, пытаясь не смотреть на Чонгука. Он идёт следом за ней, пряча улыбку: “Ну что за ребёнок?”. - Привет для начала! – Ему, очевидно, очень весело. – Тогда я провожу тебя до твоего дома, – просто добавляет Чонгук и шагает рядом. Шинби останавливается, вглядываясь в чёрные глаза – он сейчас смеётся над ней или специально действует на нервы? - Сейчас одиннадцать утра, я смею предположить, что смогу добраться до дома сама. - Не будь такой категоричной. Я просто хочу провести с тобой время, – честно и без лукавства говорит парень, сменяя лёгкую улыбку на серьёзное выражение. – Не понимаю, почему ты всегда так реагируешь? - Ты сейчас шутишь наверно? – Шинби от удивления даже останавливается и разворачивается к парню всем корпусом. – То есть, ты не находишь абсолютно ничего странного в том, что я фактически провожу с парнем своей лучшей подруги больше времени, чем она, при том не по своей прихоти? Чонгук хмурится, словно бы ему не нравится, куда заходит разговор. - Я могу проводить время с друзьями? - Мы друзья? – Шинби, ускорившая шаг, на ходу оборачивается к Чонгуку. В следующий момент происходит что-то не совсем уловимое для Шинби. Не заметив под ногами маленького белого шпица, Шинби спотыкается о собственные кроссовки, стараясь не задеть щеночка у ног, и оказывается на земле. Она чувствует резкую боль в голени, слышит стук мобильника об асфальт, а на внутренней стороне левой ладони становится больно, тепло и влажно. Тихое “чёрт” раздаётся где-то над ухом, а потом Шинби чувствует, как её пытаются поднять с земли. Правая нога ноет и не слушается, телефон беспомощно сверкает на солнце разбитым экраном, собачка, весело виляя хвостом, убегает вперёд под искренние извинения и крики хозяйки, а до Шинби очень долго доходит, что Чонгук всё это время поддерживает её со спины, и с беспокойством заглядывает в лицо. - Ты в порядке? – Шинби поспешно встаёт на ноги. – Ну вот, ты опять хмуришься. Сильно ушиблась? У тебя кровь, чёрт. - Всё хорошо, я в порядке, – Шинби в подтверждение своих слов пытается отстраниться от парня, но получается лишь измазать его белую футболку кровью. Картина получается не из приятных, на что Хван бурчит виновато-раздражённое: – Извини. - Сейчас ты скажешь, что никто не просил меня тебе помогать, да? – Чонгук улыбается, тянется к рюкзаку и достаёт пачку салфеток и бутылку воды. - Как ты догадался? Именно об этом я и подумала, – фыркает Шинби, осматривая свою руку и разминая ушиб на ноге. – Не нужно, спасибо. Я обработаю рану дома, - Хван отрицательно мотает головой на протянутую влажную салфетку, и пытается придать лицу самое непринуждённое выражение – то, что даётся ей тяжелее всего рядом с этим парнем. - Это обязательные действия при таких ситуациях, так что твоего желания никто не спрашивал, – пожимает плечами Чонгук, и с хирургической осторожностью протирает окровавленную ладонь салфеткой, смоченной в воде. – Нам нужен антисептик. Я тут живу совсем рядом, думаю, стоит обработать поскорее, – задумчиво добавляет парень, поднимая с земли телефон. - Опять придётся менять стекло, – с досадой произносит Шинби, глядя на то, как Чонгук пытается оживить её смартфон. Слова о том, что рану следует немедленно обработать, а Чонгук, по удачному стечению обстоятельств, живёт на соседней улице, она, увлечённая судьбой телефона, благополучно пропускает мимо ушей. Чонгук предлагает ей свою помощь, пытается поддержать за плечи, но Шинби, хромая и закусывая губу от боли, стойко отказывается. Она немного хромает, но ушиб на ноге сейчас доставляет куда меньше неудобств и неприятных ощущений, чем разодранная ладонь. Десять минут спустя, со скоростью черепашек, застрявших в зыбучих песках, Чонгук и Шинби, наконец, оказываются напротив подъезда огромной многоэтажки. Шинби не замечает, как они пришли в незнакомый двор, занятая своими мыслями, потому что Чонгук не обронил ни слова, пока они шли, и ничего её не отвлекало. Но к моменту, когда они дошли до подъезда, Шинби словно просыпается и вопросительно оглядывается по сторонам. - Где мы? - Я здесь живу, – Чонгук указывает куда-то вверх. – Нам нужно обработать рану. - Что? Нет! Я могу сделать это дома! – Шинби делает шаг назад. - Расслабься, я ничего не сделаю, – он поднимает руки в примирительном жесте, – обработаешь сама, если хочешь. Я просто дам тебе аптечку. - Ага, все так говорят. - Мы в любом случае уже здесь, осталось подняться. Ты же знаешь, что Ына скажет, если я отпущу тебя домой на автобусе с открытой раной на руке? Шинби тяжело вздыхает и чувствует боль где-то между бровями – от хмурой гримасы уже болят мышцы лица. Он прав, Ына будет совсем не в восторге от такого. Девушка вздыхает ещё раз, опускает лицо и пытается его расслабить. Секунду спустя поднимает взгляд на Чонгука и выдавливает что-то вроде улыбки: “окей”. В конце концов, улыбаться легче, чем хмуриться. Чонгук помогает подняться на крыльцо, открывает дверь. Шинби вспоминает, что Ына всегда отмечает его джентельменские манеры, и понимает, что вынуждена согласиться – Чонгук отлично воспитан. Шинби не знала, чего ожидать от квартиры, в которой живёт Чонгук, поэтому была готова удивиться в любом случае. Квартира оказалась просторной и очень светлой. Первое, что бросается в глаза – широкие окна практически на всю стену в гостиной, просторный коридор и мебель из тёмного дерева. В квартире чисто и убрано до такой степени, что кажется, что в ней вовсе никто не живёт. Чонгук со смешком объясняет: - Так везде, кроме моей комнаты, разумеется. Он просит Шинби подождать в гостиной, и удаляется за аптечкой. Шинби рассматривает комнату в его отсутствие и не видит никаких признаков живущих здесь людей – всё какое-то безликое и словно бы установленное по умолчанию. Нет ни фотографий в рамках, ни каких-либо безделушек, разбросанных вещей. Шинби чувствует себя неуютно, будто пробралась в этот дом тайком и с минуты на минуту её могут поймать. Чонгук возвращается с небольшим белым ящичком с жирным красным плюсом на лицевой стороне. “Тоже стандартный”, - отмечает Шинби, и садится в уголок дивана. Чонгук моет руки в ванной и подсаживается к Шинби, внимательно рассматривая руку. Кровь уже засохла и образовавшаяся корочка создаёт не самый приятный вид. Шинби с ужасом замечает следы стекающей крови на пальцах – неужели её было так много? Чонгук, вопреки своему обещанию, обрабатывает рану самостоятельно, и делает это очень осторожно, едва касаясь пальцами руки. Шинби зачем-то переводит взгляд с ладони на его сосредоточенное лицо и наблюдает. Когда Чонгук сосредотачивается, между его бровей появляется складка, а брови забавно сдвигаются к переносице, напоминая грозную чайку. Он забавно закусывает губу и изредка чуть шевелит губами, будто бы повторяя про себя что-то. - На что смотрим? – Он смачивает очередной ватный диск в антисептике и продолжает протирать ладонь. Шинби дёргается, словно её поймали за чем-то незаконным и переводит взгляд. Ничего не ответив, начинает оглядываться вокруг, и вспоминает о своих мыслях. - Кхм-кхм. Можно кое-что спросить? - Да, конечно. - Ты живёшь один? - Это так очевидно? – Чонгук хмыкает. Шинби поджимает губы. - Я живу с братом. Но он на работе двадцать четыре на семь, так что можно сказать, что я живу один, – парень пожимает плечами. – Поэтому тут не так уж и уютно. - А родители? - В Пусане. - Ты переехал… Просто так? Чонгук откладывает ватный диск, и поднимает на Шинби задумчивый взгляд, будто возвращаясь воспоминаниями в прошлое. - Да. Тогда казалось, что я обязательно должен это сделать. В один момент просто что-то щёлкнуло в голове, словно навязчивая идея. Уговорить брата было легко, он звал меня сюда ещё год назад. Шинби медленно кивнула, анализируя информацию. - А… Родители не были против твоего решения? Чонгук улыбается и откидывается на спинку дивана. - Оказывается, ты очень любопытная! Хван смущается и дует губы. - Если это личное, то- - У моего отца компания в Пусане, и когда брат начал своё дело здесь, он рассчитывал на меня. Но я уехал. Так что да, они были не в восторге. Опережая твой следующий вопрос, скажу, что сейчас всё нормализовалось, потому что они поняли, что здесь мне нравится куда больше, – Чонгук смотрит куда-то вдаль через большое окно на всю стену, и выглядит поникшим или слишком окунувшимся в воспоминания. - А почему тебе хотелось переехать сюда? Чонгук переводит взгляд на Шинби и вскидывает брови. - Я не знаю. Но я встретил тебя, – пауза, – и Ыну. В этом есть смысл, я думаю. Шинби, кажется, забывает, как дышать после его слов. Её словно вновь облили холодной водой, как тогда, когда она узнала о Чонгуке и Ыне. Хван тут же начинает спешно оглядываться по сторонам в поисках своего рюкзака. - Я думаю, мне пора. Надо позвонить Ыне. Спасибо за это, –показывает забинтованную ладонь. – Я бы не сделала лучше. - Погоди, как твоя нога? Ты можешь ходить? В тот день Шинби доезжает до дома на такси, на которое её посадил Чонгук. Она чувствует себя сбитой с толку, расстроенной и смятённой. Кажется, впервые она говорила с ним так долго и открыто, в то время как в ней не было злости или ревности – она была удивлена тем, что он открылся ей, и смущена тем, как он это сделал. Шинби звонит Ыне и извиняется за сорванные планы, за что в ответ извиняется и подруга – внезапная просьба тёти посидеть с детьми расстроила задолго запланированный день. За раздумьями Хван забывает о боли в ноге и ночью ложится спать в состоянии полнейшего смятения и задумчивости.