tournesol

Осенью, ближе к октябрю, листья кукурузы становятся острыми, как бритва — это знал каждый человек, который прожил хотя бы год вдали от города, на ферме, где связь на телефоне ловит еле-еле, дома — лучше, но чем дальше ты уходишь, тем сильнее отдаляешься от реального мира. С одной стороны было поле «лезвий», а с другой — только пустая земля, но буквально несколькими неделями раннее — примерно начало сентября — целое поле украшали ярко-жёлтые цветки с червоточинами посередине; лето всегда сопровождалось оттенками жёлтого. У Тайлера не было причин хотеть отвыкнуть от этого вида, жизнь на ферме в шестнадцать лет его устраивала — в чём, видимо, и была сама проблема. До старшей школы путь был далёкий и метаться каждый день с дома до школы — полтора часа езды. Кукурузные поля даже осенью были раскрыты ему с приглашающими объятьями, шагни в них — сможешь утонуть. Тайлер чувствовал себя не в своей тарелке, чувствовал себя простым сорняком, выросшим среди красивых выведенных цветов — у мамы на заднем дворе дома, та мелкая территория, которая была лишь под чутким руководством матери, отцу там делать нечего, а младшим — вообще запрещён. Тайлер чувствовал себя лишь одуванчиком — сорняк с разлетающимися мыслями — среди красивых орхидей, тюльпанов и роз. Весь город теряет краски в сравнении с обширными полями в разных цветах. Частная школа имени Жана-Фредерика приветственно распахивала ворота, без скрипа, показывая свой идеальный блеск — шестиэтажное здание напоминало Тайлеру замок, никак иначе. Коридоры все были выкрашены в сдержанные цвета, в холле, как и во многих обычных школах, были «пьедесталы почёта», всевозможные кубки, фотографии выпускников, различных мужчин, которые стали кем-то почётным в реальном мире — за этими бежево-золотыми стенами. Холл — это единственное место, где ты, подняв голову, можешь увидеть витражи на крыше, всё кишило изяществом, что Тайлера начало мутить. В кабинете директора, который не преминул рассказать о создании этой школы, ничего не отличалось от того холла, где длинной надписью — в том же золоте — блестела французская фраза: «Сhacun est entraîné par sa passion».* Жан-Фредерик, как слышно по его имени, был коренным французом, перебравшимся в Америку в начале девятнадцатого века, устроив здесь школу-пансионат для мальчиков, где углубленно изучается французская культура, язык и для многих подростков есть возможность уехать в эту страну в будущем. — Даже если ваш сын раньше не занимался французским языком, — уверял их директор, — то здесь всегда ему могут помочь старшекурсники и учителя. У нас были мальчики, у которых уровень французского был абсолютно нулевым, но спустя несколько месяцев — он возрос, — мать живо закивала, а отец, как и сам сын, лишь рассматривали интерьер комнаты. — Обычно к нам зачисляются мальчики в возрасте пятнадцати лет, но я вас уверяю, что вам нечего беспокоиться, вашего сына мы спокойно зачислим на второй курс, — мужчина улыбнулся, а Тайлер заставил себя не закатить глаза. Частная школа на то и частная, что за неё отваливают неплохие деньги. Они ещё несколько минут подписывали нужные документы, а затем мужчина бодро — даже слишком для своих лет — вскочил со своего кожаного кресла, поспешил на выход из кабинета, рассказывая об обучении в школе, проводя родителей и самого сына в сторону крыла общежития. В длинном коридоре друг напротив друга были установлены комнаты, а в самом конце — комната отдыха, где после занятий расслабляются или занимаются домашними заданиями ученики. Сейчас всё пустовало, на часах всего одиннадцать часов утра. — Посещаемость занятий — высокая, — заметил директор, очень было заметно, как он кичится дисциплиной в этой школе, — особых наказаний мы не раздаём ученикам, если те прогуливают уроки, им потом придётся просто провести тот прогуленный час в библиотеке за изучением материала, — он открывает комнату, там стоят две кровати, соседняя явно жилая, но об этом говорит лишь заполненная различными вещами прикроватная тумбочка, а также парочка книг на столе. — Второкурсники живут со второкурсниками, — рассказывает директор. — У нас есть система, которая часто устанавливалась в частных школах как традиция, — вся семья с интересом поворачивается в сторону мужчины, — за каждым младшекурсником — первый и второй курс, пристраивается старшекурсник, который берёт под свою опеку младшего, помогая ему во всём, в чём он будет нуждаться. — О, это очень хорошая система, — тут же воскликнула мать, зная, что теперь будет меньше переживать за своего мальчика. — Если бы такое ввели в государственных школах, я уверена, всё бы поменялось в положительную сторону, — директор лишь кивнул, указывая на кровать. — Это твоя кровать, можете перенести сюда вещи, а затем попрощаться около ворот, — сообщает директор, спеша в сторону выхода из комнаты, — а затем, Тайлер, зайди к секретарю — она выдаст расписание и план школы. Старшекурсник закрепится за тобой во время свободного времени, после трёх часов дня, они сами выбирают, у кого больше свободного времени или кто сам хочет этим заниматься, мы даём им в этом полную свободу, — он поворачивается к семье, выдержанно интересуясь: — У вас есть ещё какие-нибудь вопросы? — мать тут же покачала головой и, директор, легко кивнув, покинул комнату. Отец приобнял своего сына за плечи, разглядывая комнату, заостряя внимание за чужих вещах, которые достаточно педантично были сложены на тумбочке и на столе, это, кстати, так же, заметила и мать: — Наверное, у тебя очень хороший сосед, — Тайлер неоднозначно качает головой. Он предлагает родителям пойти за вещами. Коридор и вся школа имени Жана-Фредерика режет его не слабее листьев кукурузы в середине осени. Мать говорит, чтобы её сын по возможности звонил ей, особенно, если его будут беспокоить в этой школе, но пристальный взгляд отца буквально говорил: «ты должен разбираться с проблемами сам». Вместе с расписанием ему выдают форму, что хранилась на отдельном складе, предварительно замерив его параметры, теперь он шагал в сторону общежития, держа в одной руке форму, а во второй крутя план школы, примерно представляя, в какую сторону ему нужно двигаться. В комнату он добрался лишь через двенадцать минут, тут же скинув свою повседневную одежду, принялся примерять форму, что состояла из синего пиджака: сбоку нашивка с неразборчивым гербом, а под ним тонкой нитью вышита та самая фраза, что украшала холл, и такого же цвета галстука, а на более холодную погоду синий джемпер тоже с эмблемой школы. Тайлер аж вздохнул от того, насколько несуразно он выглядит. помнишь, кто ты? сорняк. Под пиджаком накрахмаленная белая рубашка и синие штаны, а ещё прежде чем галстук принял более менее презентабельный вид, он отлично так поломал над ним голову и руки, перекручивая синюю ткань несколько раз, думая, что лучшим выходом — это повеситься на нём. Узел был чуть кривоват, но по мнению Тайлера, он совсем не портил картину, а вот тёмные оксфорды — да. Тайлер по своему виду чувствовал, что ему ещё не хватало котелка на голове, усы под носом, а за окном — Англию начала двадцатого века. Только сейчас на его столе ноутбук, в кармане пиджака телефон, а за плотным окном комнаты на четвёртом этаже — двадцать первый век и высотки, массовая информация плещется в каждой голове, вытекая из ушей; Тайлер чувствует в себе тоску по городку. По расписанию у него обед через двадцать минут, ему вполне хватит, чтобы найти столовую, но сидеть в одиночестве ему тоже не прельщает, поэтому он присаживается на кровать, ожидая, что под ним заскрипят пружины, но никаких лишних звуков кровать не произвела. Тайлер нервно поправляет галстук — теперь он казался по-настоящему отвратительным — пригладил пиджак, приподнял волосы у корней, посмотрел последний раз в зеркало, и вышел из комнаты, держа в руке скрученный план школы. Холл был наполнен гомоном, он спустился по лестнице, тут же теряясь в избытке синих цветов, которые очень органично подходили под всю вычурность школы. Многие парни шли большими группками, держа перед собой сумки с учебниками, а Тайлера выдавало только три вещи — план школы, нервозность и узел галстука. Он поворачивает в сторону столовой, пока не слышит рядом с собой громкие шаги, Тайлер косит глаза, и ловит взгляд парня; тот, когда его заметили, сразу же оживился: — Тебя легко узнать, — говорит он, Тайлер лишь хмурит брови. — Эдди, твой сосед, одноклассник и помогу тебе лишь освоиться в школе, затем моё место займёт твой наставник, — Тайлер нервно облизывает губы, а Эдди тем временем добавляет, — надеюсь, ты не слишком обеспокоен этой традицией как примерно девяносто девять процентов первокурсников? Многие думают, если это школа для парней, то её принято называть «гей-школой», — Эдди не сдерживает ироничного смешка, — поэтому находят нечто страшное в традиции пеннализма, но она здесь не такая устрашающая как в средневековье, — Тайлер вновь поворачивает голову в сторону шагающего рядом с ним парня — он на пол головы ниже, у него светло-русые волосы и мелкая россыпь веснушек на носу, щеках и лбу. — Я узнал об этом всего час назад, — наконец заговорил Тайлер. — Пеннализм? И я совсем не испугался, с чего бы мне это делать? — Ну знаешь, — он немного качает головой, — это как посвящение в студенты, всем кажется, что здесь чуть ли не оргию устраивают, — Эдди снова хихикает, а Тайлер старается не смутиться от очередной шутки своего соседа, — в школе никакой политики нетерпимости, так что, в основном, здесь нечего волноваться, если ты гей, исповедуешь какую-то свою религию или твой цвет кожи выше оттенка пантони сто девять и семь Цэ*, — Джозеф заворачивает за парнем в столовую; он только сейчас заметил, что совсем не следил за путём, — но находится парочка особо «умных» типов, — Эдди делает пальцами кавычки, — но на них не стоит заострять внимание. Эдди отрывается от разговора, проводя Тайлера к раздаче обеда, всё выглядит намного лучше, чем в государственных школах, Тайлера удивляет большое количество салатов и то, что у студентов совсем не полупустые тарелки, поэтому он следует примеру, уходя от раздачи с полным подносом. Эдди ведёт его к загруженному столу, где несколько ребят тут же здороваются с ним, а затем заинтересованно переводят взгляд на Тайлера: — Тайлер, — представляется Джозеф, его взгляд скачет с одной головы на другую, — второкурсник, — уточняет он, а затем ещё добавляет, — здесь я примерно полтора часа, — он легко улыбается, ловя заинтересованные взгляды. — У тебя уже есть наставник, Тайлер? — тянет один из парней, заставляя Тайлера поёжиться. Но он лишь качает головой. — Его сегодня в пять в общей комнате будут выбирать, — отзывается Эдди, накалывая помидорку черри на вилку. — Выбирать? — тут же переспрашивает Тайлер, повернувшись к Эдди. — Ах да, я же тебе не дорассказал, — многие отвлеклись на беседу с друзьями и обед, поэтому к Тайлеру пропал интерес, успокоив тем самым последнего. — Третий и четвёртый курс посмотрят на твою милую мордашку, узнают, с какими предметами у тебя есть проблемы и выберут тебя, — пожимает плечами парень, — но тебе повезло, что ты второкурсник, поэтому всего год эта лабуда будет тебя преследовать. — А можно как-то отказаться от наставника? — сглотнув ком в горле, поинтересовался Тайлер. Эдди снова двояко качает головой, разъясняя: — Есть тут пара типов, которым хоть ноги-руки отруби, все равно будут лезть, — начинает он негромко, пододвинувшись к Тайлеру поближе, — для этого и нужен иногда наставник, это как твоя опека и защита, — Тайлер начинает рисовать в себе схему этой иерархической пирамиды, понимая, что в частных школах всё это намного круче, чем в государственных, где на первых местах иерархии обычно сидели парни из различных спортивных секций. — Если твой наставник президент какого-нибудь кружка — неважно какого, то к тебе вряд ли кто-то захочет приблизиться с плохими намерениями. Тайлер накалывает на вилку картошку, медленно пережёвывая, продолжает слушать своего соседа. — А я могу отказаться от наставника? — Фактически — да, но тебе это положительной роли не особо играет, — со словами Эдди Тайлер мог согласиться, но всё же вся эта система пускала по его ногам дрожь. — А были случаи, когда у студента не было наставника и с ним что-то, — Тайлер подбирает правильное слово, — случалось? Эдди лишь кивает. — Но, конечно, это не выносилось за пределы школы, репутация куда важнее, — изрекает Эдди. Тайлер встаёт вслед за Эдди, чувствуя себя потерянным щенком, он идёт за ним, подавляя скулёж от страха, и задаёт следующий интересующий его вопрос: — У тебя хорошие отношения с твоим наставником? — они оказываются в коридоре, спеша в сторону общежития. Эдди, кажется, заставляет себя не закатить глаза от очередного страха новенького. — Тебе нечего волноваться, Тайлер, да? — Джозеф кивает. — У меня нормальные отношения с наставником, он у меня чисто как формальность, потому что так надо. У меня нет проблем с учёбой, — они оказываются в холле, французская фраза маячит перед тёмным взглядом Тайлера. — Мне дали форточку на один урок, чтобы я помог тебе. Могу сказать за это спасибо, — Эдди улыбается нешироко, видны только передние зубы, — поэтому мы сейчас пойдём в библиотеку, где возьмём нужные книги для учёбы. По лестнице они идут до второго этажа, Тайлер смотрит на свои оксфорды, на пол, на тёмный дощатый пол, в коридоре никого нет, у Тайлера есть около полминуты, чтобы спокойно вздохнуть без ощутимого вокруг напряжения. Гомон остался внизу, а его беспокойство — на четвёртом этаже в комнате. Эдди толкает дверь библиотеки, и они погружаются в несколько рядов книжных стеллажей, где стоит пищащая тишина — в ушах звенит неимоверно. Сейчас идут уроки у всех курсов, поэтому у библиотекарши практически заслуженное свободное время. — Миссис Рой, — зовёт негромко Эдди, статная женщина появляется из маленькой комнатки, оглядывает взглядом Эдди, а затем переводит взгляд на Тайлера, задерживая свой взгляд на неровном узле галстука, Тайлер старается не поправить его прямо сейчас. — Книги для новенького, — говорит Эдди, кивая на стоящего рядом Тайлера. — Да, — тянет она, а затем уточняет, — второй курс? Тайлер кивает, женщина указывает на несколько книг подле стола, Эдди указывает на одну кипу из семи книг, говоря: — Я возьму эту, — Тайлер вновь кивает, поднимая оставшиеся. — Благодарим. Они выходят из библиотеки, проходя вновь в молчании весь коридор, руки Тайлера совсем не болят, он привык таскать тяжести, в его голове летит ностальгия, он пытается запихнуть её подальше — прошло лишь несколько часов, ему просто нельзя скучать, это противоречит практически всему. Из-за того, что с библиотекой они справились буквально за минут десять, Эдди предложил пройтись по коридорам школы, дабы показать кабинеты и рассказать что-нибудь ещё об учёбе здесь. — Так как ты здесь оказался? — интересуется Эдди, закрывая дверь их комнаты в общежитии. — Сделал что-то плохое, и родители решили тебя сослать в частную школу? — Тайлер удивлённо поднимает бровь, на что парень лишь разводит руками. — Что? Это не моя история, но большинство парней здесь именно так и оказались. — Но это же не какая-то исправительная школа, — замечает Тайлер. — Для некоторых — да, — не соглашается с ним Эдди. — Так что? — Мне до обычной старшей школы ездить далеко, — пожимает плечами Джозеф, шагая за соседом. — Так ты за городом жил? Тайлер лишь кивает, а затем спрашивает: — А ты? — Связи, — жмёт плечами Эдди, повторяя жест Тайлера. Они проходят по всему третьему и второму этажу, на первый у них не остаётся времени, но там, в основном, пара спортивных залов, столовая, выход во внутренний двор — по мелочи. Есть ещё пятый этаж, но это продолжение общежития — для третьего и четвёртого курса, младшие туда заходят лишь по необходимости к своим наставникам. — Часто ли бывает, что наставник и его, — Тайлер пытается найти правильное слово, — ученик? — Можно и так сказать, — машет на него рукой Эдди, собирая сумку на оставшиеся два урока. — Могут ли они быть просто приятелями? — заканчивает Тайлер. — Иногда, — парень задумчиво чешет щёку, — зависит от самого рвения «ученика» и наставника, если понимаешь, тут друзей все равно найдёшь, — он смотрит на наручные часы, быстро добавляя. — У меня пара минут есть, ещё вопрос? — Что насчёт поездок домой? — интересуется Джозеф. — Старшие курсы могут ездить домой на выходные, младшие — только на каникулах и на праздники, но они и совпадают с каникулами, — Эдди двигается к выходу, небрежно маша ему. — Не скучай. Тайлер потянулся к своим коробкам, начиная разгружать вещи; скинув пиджак и рубашку, он осматривает свою привычную худобу в зеркало на дверце шкафа, а затем накидывает майку, не сдерживая смешок от того, насколько нелепо он выглядит прямо сейчас — тут даже школьную форму не выиграешь. Тайлер занимает свой стол, свою тумбочку около кровати, развешивает и складывает одежду в шкафу, чувствуя себя сейчас намного спокойнее, хоть его душу всё ещё будоражил тот самый «выбор» наставника. Тайлер смотрит за окно на внутренний дворик школы, где деревья полупокрыты золотыми листьями, а оставшиеся лежат на грязной земле, утопая в серых — отражающих небо — лужах. Вероятно, когда станет тепло, этот дворик будут занимать десятки учеников, общаясь и сидя с книгами под весенним солнцем. Тайлер кривит губы, его сознание не может поверить тому, что, возможно, он будет одним из этих учеников. Тайлер уверяет себя, что у него всё получится и время буквально пролетит — эта школа не кажется плохим местом. Но в то же время он очень неуверенный, у него, возможно, это в крови, но не в ДНК. Потому что когда Эдди влетает в комнату без двадцати минут пять, скептично оглядывая запыхавшегося Тайлера, что лишь сейчас закончил складывать аккуратно коробки под кровать, на нём всё та же домашняя майка, синие штаны и оксфорды. — Пожалуйста, только не говори, что ты собрался, — говорит Эдди, поднимая светлые брови, кидая сумку на постель. — Вещи разбирал, — лишь отвечает Тайлер, подходя к висевшей на спинке стула рубашке, стягивая с себя майку. Он слышит свистящий выдох Эдди, смотрит на него боковым взглядом, видя, что тот с интересом пилит стоящую перед ним тумбочку. Тайлер лишь надевает белую рубашку, застёгивая пуговицу за пуговицей. Он обвязывает вокруг шеи шарф, его вновь настигает та же мысль и та же проблема, что утром — его неуверенность шепчет, что быть повешенным будет ему к лицу, нежели синий галстук. — Готов? — спрашивает Эдди, Тайлер поправляет пиджак, выходя из комнаты, равняясь с некоторыми старшекурсниками, которые тоже направляются в комнату отдыха. Если честно, Тайлер не знает точно, кем он себя ощущает, — животным на ярмарке, рабом или просто интересной вещью на аукционе. Комната отдыха выглядит привлекательно, несколько диванов, пара книжных стеллажей и несколько столов для занятий. На диванах уже разместились старшекурсники, они весело переговаривались между собой, когда у Тайлера горло иссохло так, что он вряд ли сможет говорить. — Все, кто хотел, собрались? — спрашивает один из парней, он встал около окна, напротив центральных диванчиков, заметив Тайлера у входа. — Тайлер, да? — вся комната поворачивает головы к выходу, и Тайлер чувствует тычок под рёбра, он смотрит на Эдди, тот лишь незаметно кивает. Тайлер себя чувствует пугалом, его ноги деревянные и, кажется, срослись в сплошную палку, он такой несуразный, его движения чёрствые, он подходит к парню около окна, становясь подле него, ощущая взгляды воронов, они заинтересовано смотрят на него, некоторые улыбаются, и переговаривается между собой. Рабский рынок, а Тайлер к этому совсем не готов. — Вы можете задать Тайлеру интересующие вопросы, — продолжает монотонно парень, видимо, он тут главный. — Не волнуйся, новичок, в плохие руки ты не попадёшь, — комната наполняется лёгкими смешками, но они действуют как ядовитый газ на Тайлера. В какой-то момент он даже думает, что старшая школа — это неважно, её всегда можно бросить. — Что ты умеешь, милое личико? — спрашивает игривым тоном кто-то, но его смех пресекается злым взглядом главного. Все молчат, изучающе смотрят на стоящего посреди комнаты Тайлера, ему не хватает ещё покрутиться вокруг своей оси, расставив руки, дабы все осмотрели его с ног до головы. — Откуда ты? — Тайлер переводит взгляд на диван, где расслабленно сидит парень, опираясь о спинку дивана, его одна нога небрежно заброшена на колено другой, он выглядит не так, как практически все старшекурсники этой школы, но просто потрясающе вписывается во всю окружающую атмосферу. У него тёмные вьющиеся волосы, тонкие брови, и Тайлеру приходиться отвести взгляд. — Мэйнс, — отвечает Тайлер, заставляя нескольких человек в комнате вновь пустить смешок. Парень на диване приподнимает брови, выдавая следующее. — Ты у нас фермерский мальчик, значит? — теперь Тайлер будет знать, что он ненавидит больше всего. Это словосочетание, что словно понижает его в кастовой пирамиде на несколько рангов. — И что же фермерский мальчик забыл здесь? — он слышит едва заметный акцент, парень иногда проглатывает «р», но это практически не замечается. — Это важно? — сглатывая, произносит Тайлер. Ему задают ещё пару вопросов, где он учился ранее, играет ли он в какой-то спортивной секции, но он не хочет говорить, что из спорта он лишь кидал в баскетбольную сетку мячи на заднем дворе со своим братом, поэтому он лишь качает головой. К середине этого процесса Тайлер чувствует, что всё это не так страшно, как это было сначала, всё формальность, пока ему вновь не задали вопрос об уроках. — С каким у тебя предметом проблемы? — интересуется парень, стоящий где-то за диваном. — Может, с физикой? — он улыбается, слегка поигрывая бровями и Тайлер рад, что с физикой у него все хорошо. — Я никогда не изучал французский, — Тайлер вновь выглядит нелепо среди всей школы, что была основана французом. Это просто ирония, она присутствует в жизни Тайлера уже примерно шестнадцать лет и, кажется, останется ещё на непродолжительный срок. — Кажется, нас сводит сама судьба, — Тайлер не перемещает взгляд на него, он смотрит на диван, но буквально чувствует его обезоруживающую улыбку. — Я беру его. Ставка раз, ставка два, ставка три — продано! Тайлер теперь под чутким руководством парня, который ещё не раз назовёт его фермерским мальчиком, потрясающий выбор. — Теперь твой наставник — Джош Дан, — говорит тот самый главный парень, — он третьекурсник, репетитор нескольких ещё ребят в школе по французскому, — Тайлер кивает, все ребята начинают расходиться, кто-то остаётся в комнате, а кто-то уходит в свою комнату в общежитии. Джош почти что вскакивает с дивана, подходя к Джозефу. Тайлер даже удивляется тому, что они практически одного роста. — Тайлер, — произносит он, чуть растягивая «р», ожидая услышать продолжение. — Джозеф, — добавляет Тайлер. — Тебе повезло оказаться под моей опекой, — улыбается Джош, явно зная, что это его козырь — его зубы идеально ровные, Тайлер даже не хочет сводить взгляд с его рта, что его совсем не радует. — Очень надеюсь, — Тайлер занимает нейтральную зону. Джош не теряет свою улыбку, заставляя Тайлера нервничать от этого. — Завтра начнём заниматься французским, ведь лучше не терять времени, да? — Тайлер бездумно кивает, а Джош тем временем продолжает. — Поднимешься завтра к пятьсот пятой комнате, — Джош собирается прощаться, но Тайлер тут же выпаливает. — Что? Почему нельзя позаниматься здесь? — Тайлер волнуется слишком откровенно. — Это же комната отдыха, — парирует легко Джош, наблюдая за смятением на лице Тайлера. — Мой сосед в это время на тренировке по лакроссу, а учиться, как известно, лучше в тишине, — Джозеф хмурит брови и сжимает губы, но не знает, что ответить на это. Но Джош не уходит, опускает глаза с лица Тайлера на его неровный узел на галстуке и у Тайлера практически случается сердечный приступ, когда руки Джоша начали подниматься к его шее. Тайлер лишь опускает глаза, смотря на длинные пальцы Джоша, которые аккуратно поправляют узел галстука. Ему на это хватает где-то пару секунд, он оправляет его пиджак и вновь улыбается. — Увидимся. Он уходит, а Тайлер спешит на выход из комнаты отдыха, у дверей натыкаясь на Эдди, который без слов идёт за ним в их комнату, как только дверь закрывается, у Эдди открывается рот. — Вот это да, — выдаёт он. — Что «вот это да»? — Тайлер оттягивает галстук, портя всю ту идеальность, которую навёл Джош. Эдди садится на свою кровать, отодвигаясь к стенке, складывая руки замком на бёдра, наблюдая, как Тайлер практически стряхивает с себя синий пиджак, вешая его на спинку стула. — Джош Дан, — Эдди какое-то время молчит, обдумывая, говорить ли Тайлеру эту информацию или нет, — открытый гей. Тайлер пытается выдыхать размерено, он расстёгивает верхние пуговицы рубашки, полностью стягивает галстук, вешая его на пиджак. Потом он поворачивается к зеркалу, оценивая, что его щёки горят, поэтому он делает вид, что он ищет что-то на полке в шкафу, дабы Эдди не оценил ущерб своей информации. — А, ну ещё он из Франции, — добавляет Эдди, — поэтому выходные, в отличие от многих старшекурсников, он проводит здесь. Потрясающе.

*

Тайлеру просто повезло в том, что у него в первый день учёбы не было французского, потому что, как ему казалось, он успел отблистать на каждом уроке и даже не в лучшем значении этого слова. Поэтому он сидел в столовой около Эдди, как и вчера, ковыряясь в листьях салата, подперев рукой голову. — Да ладно, расслабься, мистер Ферт всегда ко всем прикапывается, — пытается успокоить его Эдди. — Тем более, химия — это не самый лёгкий предмет. — Ага, — тянет Тайлер, вспоминая с содроганием опрос на химии, тему которой он никогда не проходил в своей старшей школе, что который раз доказывает, что уровень обучения в частной школе — намного выше, чем в государственных. Эдди отвёл от него взгляд, продолжая обедать, прежде чем услышал знакомый голос, заметно вздрагивая. — Лерой, — Эдди поворачивает голову, Тайлер заинтересовано повторяет этот жест. — Где ты был вчера? — перед ними стоит старшекурсник, он одет с иголочки, как и каждый в этой школе — оплот аккуратности. — Новичок, — он кивает на Тайлера, — сказали сопровождать его, пока ему не выберут наставника, — Эдди отвечал лениво, с напущенным скептицизмом. — Это было в пять, — у, по всей вероятности, наставника Эдди, были тёмно-русые волосы, глаза закрывались очками с чёрной оправой, а высокая причёска скорее подчёркивала крупный лоб. Он стоял над их столом надменной тенью, и теперь Тайлер понял причину дрожания. — А что ты делал после? — Я попросил его помочь, — легко давит улыбку Тайлер, вступая в разговор. — В следующий раз проси помощи у наставника, — он задерживает взгляд на Джозефе меньше, чем десять секунд, а затем вновь впивается, вгрызается в Эдди, добавляя. — Сегодня. В пять. Он уходит не прощаясь. — Надеюсь, теперь ты понял, когда я говорил, что тебе повезло с наставником, — бурчит Эдди. — Спасибо, — Тайлер медленно провожает уходящего из столовой парня, он не сильно высокий, но такое чувство, что он может идти людям по головам в прямом смысле. — Он выглядит… — Тайлер кривит губы, — пугающим. — Ему понадобился мальчик на побегушках, — машет вилкой Эдди, словно это его не волнует. — Радует, что это последний год. Да и он четверокурсник, поэтому не придётся видеть его надменную морду ещё год. — Но ты говорил, что наставник для твоей опеки и помощи по урокам, — Эдди выпускает смешок. — Никто не без греха, — Тайлер опускает взгляд в тарелку. — Я привык, всё в порядке. Джош со своей беспорядочно-изящной-улыбкой резонно отличался от наставника Эдди, это одновременно и удовлетворяло Тайлера, но и до смерти пугало то, что и Джош окажется не тем премилым цветком на клумбе заднего двора. Школа выглядела как эталон поведения, Тайлер сначала удивился, что так и есть, но, как сказал Эдди — никто не без греха, а в этой школе грех скрывался с лицами учеников и их показушным поведением перед учителями, что вполне ожидаемо от школы для мальчиков. В четыре двадцать Тайлер поправил галстук — на котором всё ещё был кривой узел — оправил рукава пиджака, кивнул Эдди на прощание и, захватив книги по французскому, вышел из своей комнаты в общежитии, направляясь к лестнице. Около пятьсот пятой комнаты он стоял около минуты, потому что время на его телефоне показывало двадцать девять минут и как только число с двадцати девяти переменилось на тридцать, Тайлер занёс кулак над дверью, но он не успел дотронуться до деревянной поверхности, как дверь раскрылась. — Я знаю, что ты тут стоял, — хмыкает Джош, он всё ещё был в форме, его взгляд скользит по телу Тайлера, опять останавливаясь на кривом узле галстука, но в этот раз его руки оставались на месте. — Проходи. Комната Джоша и его соседа практически не отличалась от комнаты Тайлера и Эдди. Кровати идентично их комнате стояли друг напротив друга, как и шкафы со столами — словно зеркальное отражение. На стороне Джоша, на стене, висело пару плакатов, а сторона соседа была чиста. — Кровать или стол? — Тайлер выпархивает из своих мыслей, переводя взгляд на Джоша, который стоял рядом со своей кроватью, скрестив руки на груди, с улыбкой наблюдая за разгоравшимся на щеках Тайлера румянцем, что так быстро появился от двусмысленности в его голове. — Стол, пожалуй, — произносит Тайлер тихо, наблюдая, как Джош тянет стул соседа к своему столу. — Жаль, — дразнится Джош. Тайлер кладёт книги на стол, пока Джош присаживается рядом с ним, пододвигаясь достаточно близко, чтобы Тайлеру захотелось немного лишнего пространства. — Это что? — спрашивает Джош, сведя брови к переносице, глядя на книги. — Книги? — не понимая, отвечает Тайлер. — Мы не будем заниматься по этой, — Джош отодвигает книги на край стола, — хрени, — Тайлер складывает руки на коленях, сжимая синюю ткань. — Но можешь взять тетрадь, чтобы записывать правила, слова и правильное произношение. Тайлер быстро выудил из-под учебника тетрадь, педантично расправляя её, беря в руки ручку. Он совсем не знал, что ему стоит ожидать от урока. — Мне сказали, ты из Франции, — осторожно сказал Тайлер, заставляя Джоша вальяжно расправить плечи и опереться о спинку стула, наклоняя голову, наблюдая за профилем Тайлера — идеально изогнутый нос, слегка островатый кончик и выделяющиеся пухлые губы. — Пятнадцать лет. — Что? — поворачивается Тайлер, разрушая идеальный кадр. — Пятнадцать лет жил во Франции, — парень облизывает нижнюю губу, пробегаясь по ней кончиком языка и, не отрываясь, смотрит на Тайлера. — Что насчёт тебя? Какова жизнь в Мэйнсе? — Тайлер старается не вслушиваться в явный акцент, но это получается из рук вон плохо. — Нормально, — сдержанно отвечает Тайлер, отворачиваясь и пиля чистый лист тетради перед собой. — Мне нравилось там жить. — Прямо настоящий фермерский мальчик, — смеётся Джош, заставляя щёки Тайлера покрываться розовым оттенком. — Это даёт тебе некую… du chien*. Джош кусает нижнюю губу, расплываясь в улыбке, а затем Тайлер просто просит: — Давай начнём. Французский не казался Тайлеру особо сложным языком, если разбирать начальные фразы, которые знали почти все люди, даже дети: Bonjour, merci и по этому принципу. Джош принялся рассказывать о произношении, и примерно полчаса они тренировали его «отвратительное» произношение, как сказал Джош, заставляя Тайлера уже не тупить взгляд, а полноценно закатывать глаза. Но Тайлер вполне теперь понимал, почему Джоша считают очень хорошим репетитором, в отличие от некоторых учителей он приводил стоящие примеры слов в предложениях, добавляя ещё сленговые словечки. — Ладно, повторяй за мной, — стрелки на часах перемещаются достаточно быстро, по мнению Тайлера, уже было почти шесть вечера. — Voulez-vous que verté vous dire? — Voulez-vous que verté vous dire, — Тайлер старается попадать в правильные звуки, как в ноты. — Il n’est jouer qu’en maladie, — продолжает Джош, пытаясь произносить каждый слог разборчиво. — Il n’est jouer qu’en maladei.? — неуверенно тянет Тайлер, кривя рот. — Нет-нет, — останавливает его Джош, — ма-ла-ди, а не -де, это не английский. — Ма-ла-ди, — повторяет за ним Тайлер, словно попугай. — Это значит болезнь, — прерываясь, объясняет Джош и Тайлер тут же записывает новое слово в тетради, помечая «-ди». — Продолжим: Lettre vraie qu’en tragédie. — Lettre vraie qu’en tragédie, — глотая несколько звуков, повторяет Джозеф. — Lâche homme que chevalereux, — Джош катает между зубами и языком идеальность — как снежный ком. — Lâche homme que chevalereux, — облизывая губы, Тайлер выкатывает лишь грязевой. — Orrible son que mélodie, — последнее слово звучит похоже. — Orrible son que mélodie, — Тайлер даже не запинается на «мелодии». — Ne bien conseillé qu’amoureux*, — заканчивает Джош. — Ne bien conseillé qu’amoreuxe, — Тайлер искривляет последнее слово из-за усталости и начинает тихо смеяться. — Оно сложное. — Но его нужно произнести правильно, — не соглашается с ним Джош, качая головой. Тайлер откидывает голову, устало потирая пальцы глазами, выдыхая. — Я даже не представляю, как он выглядит, но звучит оно практически одним слогом, — Тайлер кладёт локоть на стол, наконец сгибая ноющую спину, впервые полностью расслабившись за все полтора часа. Джош берёт ручку Тайлера и размашисто пишет слово в тетради, дописывая после перевод: «влюблённый». — Qu’amoureux, — Тайлер считает, что это одно из ужаснейших слов в французском. Он коряво повторяет, а затем Джош говорит «ещё раз», явно издеваясь над голосовыми связками Тайлера. Их занятие подходит к концу, на коридоре возобновился гомон, многие идут в свои комнаты, либо в комнату отдыха или же собираясь в различные «необязательные» клубы. — Это стих? — интересуется Тайлер. — Баллада, — отвечает Джош, поднимая голову и смотря на часы, висевшие на стене. — Думаю, завтра в это же время. Тайлер поднимается со стула, отодвигая его с лёгким скрипом, собирая все свои вещи, прижимая их к груди, спешит на выход из комнаты. — Пока, — прощается он, открывая дверь. — Увидимся. Тайлер шагает к своей комнате, учебники плотно прилегают к его груди, словно перед собой он держит щит, парень спускается на свой этаж, распахивая дверь комнаты, где застаёт переодевающегося Эдди, что понуро опустил голову, его плечи опущены, он стягивает с себя рубашку, под ней идеально худое тело, а на спине, около почек, лелеет крупный синяк. — Где это ты умудрился? — спрашивает Джозеф, заставляя парня встрепенуться и повернуть голову, живо схватив майку с кровати, натягивая на себя, словно стыдливо прикрываясь. — Физкультура, — тянет Эдди, — как видишь, я не самый спортивный в этой школе, но мистер Хэддок не из тех учителей, которые заставят тебя ненавидеть себя же. — Ты упал или тебя ударили? — интересуется Тайлер, сгружая учебники на стол, расправляя лопатки, слыша едва заметный хруст костей. — Всё сразу, — взгляд соседа падает вслед за книгами, и он незамедлительно интересуется: — Как прошло занятие? Вы были долго, я уходил в пять, вернулся ближе к шести, а тебя всё нет. Как продвигается изучение французского? — Эдди поигрывает бровями, отчего Тайлер фыркает, но отворачивается. — Я ужасен в французском, — выдавливает Джозеф, снимая с себя пиджак. — Ты его никогда не изучал, тебе простительно, — пожимает плечами Эдди, заваливаясь на кровать, и его гримаса на лице сменяется на болезненную, но всего на пару секунд. — Включишь музыку? — Тайлер кивает и подходит к столу, открывая ноутбук, и через несколько минут комнату заполняет ненавязчивая музыка, а Эдди, полностью абстрагируясь от разговора с Тайлером, берёт одну из книг, погружаясь в неё.

*

Эдди был полностью прав насчёт их физрука, мужчина трезво оценивал способности некоторых учеников, поэтому никаких оскорблений они вслед не получали, скорей всего это лишь влияние частной школы, поэтому физкультура, в отличие от этого урока в государственной школе, проходила абсолютно спокойно. В раздевалке, после пятидесятиминутного урока — тоже привилегия частных школ (или только этой), весь класс переодевался, и взгляд Тайлера не смог не зацепиться вновь за оголённый торс Эдди, который покрывала небольшая цепочка синяков, что была на его рёбрах. Сегодня он не заметил в парне ту самую неуклюжесть, поэтому он задумчиво свёл брови на переносице, внимательным взглядом впиваясь в грязные болезненные отметины. — Видимо, тебе кое-кто приглянулся, — услышал он над своим ухом. Отвернув голову от соседа, он наткнулся на выразительный взгляд голубых глаз, а также на хитроватую улыбку, что украшала широкое лицо. — Он милый, — оценивает Шон за Тайлера. — Меня больше волнуют его синяки, — шепчет ему Тайлер, не желая, чтобы Эдди услышал его. Шон лишь пожимает плечами, предполагая: — Может, ударился где, — Тайлер сжимает губы и закрывает шкафчик, громко хлопая им. Он уходит из раздевалки, подхватывая свою сумку и буквально на выходе из коридора, где с обеих стороны были спортивные залы, а ещё чуть поодаль — выход на улицу, его перехватывает учитель. — Ты не выглядишь слабо, — делает он своеобразный комплимент. — Занимался спортом? — спрашивает мистер Хэддок — добродушный мужчина лет тридцати, над его бровями и в уголках глаз уже проявляются мимические морщины, указывая на возраст мужчины. — Я вырос на ферме, сэр, — отвечает ему Тайлер. — Там полно работы, где нужно потрудиться. Мужчина чуть вскидывает одну бровь, осматривая парня с ног до головы, явно не узнавая в парне с синим пиджаком и чуть кривоватым узлом галстука фермерского мальчика. Но затем кивает и продолжает: — У нас есть команда по лакроссу. — Я не умею играть, — Тайлер обходит учителя, добавляя, — прошу прощения, но мне нужно идти на следующий урок, а ещё не очень хорошо ориентируюсь в школе. Мужчина легко его пропускает, отправляясь в свой кабинет, а Тайлер слышит лишь свои шаги в непривычной тишине коридора. Но как только он переходит к главным коридорам, шум наполняет каждую частичку помещения. Тайлер в этой школе чуть меньше недели, но это ему не мешало всё ещё чувствовать себя не в своей тарелке, среди цветков — сорняком, тем, кто попал сюда по огромнейшей ошибке, несмотря на то, что агрессии или нелюбви со стороны хоть кого-нибудь он не встречал. Манеры или просто равнодушие, Тайлер не знал и предпочитал держаться этой позиции дальше. В комнате он задаёт вопрос Эдди, не сумев сдержаться: — Твои синяки точно от физкультуры? — спрашивает он в лоб, заставляя соседа вытаращиться на него с недоверием. Он хмурит брови, сжимает губы — волнуется, но не отводит взгляд. — Я же не спрашиваю, откуда у тебя шрамы от порезов на теле, — бьёт в ответ Эдди, но Тайлер вполне открыт в этом плане и просто объясняет. — Фермерская работа, — пожимает плечами он, а Эдди не верит — вот совсем. — К началу октября листья кукурузы острые, как бритва, — он снимает пиджак, расстёгивает пару пуговиц на белой накрахмаленной рубашке и опускает ткань с одного плеча, показывая несколько давно затянувшихся шрамов, проводя по ним пальцами — они слегка выпуклые и Тайлер не чувствует дрожи в своём теле, когда прикасается к ним. — А в конце сентября ещё есть работа на поле. Эдди смущённо опускает взгляд, стараясь больше не натыкаться на шрамы взглядом, а потом лишь говорит: — У меня ничего такого, о чём я бы мог рассказать, — Эдди собирается на ещё одну встречу со своим наставником, поэтому парень поправляет пиджак, отдёргивая низ, и прощается с Тайлером. У Тайлера вчера не было занятия по французскому, поэтому сейчас он, взяв одну лишь тетрадь, выходит практически вслед за Эдди, в быстром темпе поднимаясь на пятый этаж, а там буквально через пару секунд оказывается перед пятьсот пятой комнатой — она рядом с выходом на лестницу. Тайлер заносит кулак над дверью, стучит пару раз и слышит громкое: — Входи. Джош, сгорбившись над тетрадями, сидел за своим столом, что-то подчёркивая прямо в книге простым карандашом. Увидев Тайлера, он мигом улыбнулся и указал на кровать, добавив: — Подожди минут десять, я закончу, — Тайлер кивает и садится на кровать, не позволяя себе расслабиться на ней и отползти к стене, приваливаясь к ней спиной. Он достаёт из кармана телефон, краем уха слыша протяжное, но тихое: «блять». Тайлер подавляет смешок и заинтересовано поворачивается к Джошу, пытаясь заглянуть в его учебник и спрашивает: — У тебя проблемы с уроками? — Джош положительно гудит и Тайлер наконец понимает, что перед ним сидит далеко не мистер Идеальность — это его сильно успокаивает. — Одна из причин, почему я бью баклуши в частной школе, а не в государственной, — рассказывает Джош, — я немного ленив, — признаётся он, морща нос, улыбаясь, приоткрывая верхние зубы, — а здесь очень хороший присмотр. Тайлер лишь выдавливает из себя сочувственную улыбку, отворачивается от мученика-Джоша, вновь устремляя взгляд в телефон, что покоился в его руке. Через десять минут, как Джош и обещал, он отложил свои книги на край стола, вставая за другим стулом, пока Тайлер перемещался на его место. — Eh bien, que? Nous commencerons, le garçon de fermier? * — весело проговорил Джош, поворачиваясь к Тайлеру, на что тот лишь прищурил глаза, ответив: — Я, конечно, мало что понял, но последние слова просто отлично, — он кривит губы, отворачиваясь, а Джош лишь продолжает: — Ты делаешь успехи, — Тайлер лишь цокает, открывая тетрадь. После занятия, что длилось сегодня чуть меньше обычного, Тайлер поспешил на выход из комнаты, прощаясь на ходу с Джошем. Парень резко распахивает дверь, едва не сбивая того, кто шёл мимо. — Извините, — говорит Тайлер, поднимая глаза, собираясь встретиться глазами с парнем, но натыкается на чересчур знакомые. — О, Эдди, — тянет Тайлер, всё ещё оставаясь наполовину в комнате Джоша, сам же парень с интересом стоит позади Тайлера, выглядывая в коридор. Тайлер смотрит на парня перед собой, видя разбитую нижнюю губу соседа, он тут же поворачивает голову налево, смотря вглубь коридора, видя захлопывающуюся дверь вдали. — Что у тебя с губой? — спрашивает Тайлер, выходя из комнаты, но дверь не закрывает, ему в спину буквально дышит Джош, он становится ещё более заинтересован, чем до этого. — Прикусил, — отмахивается Эдди, поворачиваясь к ним полностью. Он собирается вновь что-то сказать Тайлеру, чтобы поскорее уйти отсюда, но Джош берёт себе слово и оспаривает оправдание Эдди. — Так губу не прикусывают, — качает головой, становясь серьёзнее. — Тебя ударили, — Джош даже не спрашивает, а просто утверждает. Эдди чуть раздражённо цокает, словно наставник Тайлера только что сообщил необъяснимую глупость, он кивает на выход с этажа старшекурсников, спрашивая Джозефа: — Ты идёшь? — Тайлер кивает, спрашивая у Джоша про следующее занятие. — Завтра, — Тайлер выдыхает, намереваясь завтра отоспаться — завтра первые выходные в его школе, он собирался немного отдохнуть от этого дикого темпа в плане учёбы. — Мой сосед уезжает завтра утром, можешь приходить после завтрака. Тайлер опять кивает головой, сравнивая себя в который раз с китайским болванчиком, и спешит вслед за Эдди, собираясь в этот раз закончить прошлый разговор. Как только дверь комнаты закрылась, Тайлер повернулся к соседу, неловко начиная: — Я понимаю, что это не моё дело, — почти что мямлит он, пока Эдди, слишком грубо для него, прерывает парня: — Да, ты прав, это не твоё дело, — парень хватает мыльные принадлежности и полотенце, выходя из комнаты, сбегая тем самым от разговора. Тайлер, вздохнув, стягивает с себя галстук, что повис на нём узлом, а затем расстёгивает рубашку, оглядывая руки, что были в многочисленных мелких порезах — почти как родинки. Он проходится пальцами по одному из них, как будто любуется, вспоминая прошлую жизнь, когда на его плечах ещё не было фирменного пиджака, и он точно не знал, как будет «Приятного вам дня» на французском. Он уехал из места, где всё было наполнено тяжкой работой, полями, устаревшими и гомофобными принципами людей, которые не признавали чего-то больше, чем премилый и родной Мэйнс. Тайлер скучал по этому месту в мазохистском плане. Когда Эдди, раскрасневшийся после душа, вернулся в комнату, то он не проронил ни слова, падая на кровать, закрываясь от мира сего наушниками в ушах и отворачиваясь к стенке. Тайлер открывает учебник по французскому, пытаясь выполнить задание самостоятельно, без привычной помощи Джоша. Ему это не удаётся. Сразу же после завтрака он направился в пятьсот пятую комнату, где дверь ему раскрыл слегка заспанный Джош, и Тайлер удивлённо спрашивает: — Ты не был на завтраке? — Джош пропускает своего ученика в комнату, зевая и прикрывая рот кулаком. — Как видишь, — он разминает плечи, — есть привычка спать в выходные дни. — Как и у всех, но ты сам сказал приходить после завтрака, — хмыкает в ответ слегка обиженно Тайлер — он тоже мог сейчас только вылезти из постели. — Но я же не сказал точное время, — ловко парирует Джош, привычно шагая за вторым стулом. Сегодня ни на Тайлере, ни на Джоше не было привычной школьной формы, Тайлер мог наконец-то надеть лёгкий джемпер и не беспокоиться о кривом узле на галстуке. — Ты спрашивал своего соседа о… — тянет Джош, показывая на свою губу. — Он не захотел об этом говорить, — качает головой Тайлер, пододвигаясь ближе к столу — они впервые занимались тогда, когда за окном было так светло, утренний свет навязчиво бьёт в окно, но совсем не мешает, создаётся подозрительное ощущение лёгкости. — Ты же знаешь, какая в этой школе политика, — начинает Джош, — я понимаю, что большинству здесь хочется хоть иногда помахать руками, некоторые это и делают, но, прости, твой друг не выглядит любителем подраться, — Тайлер лишь соглашается с этим, потому что Эдди не только так не выглядит, но сейчас по его «зашуганному» поведению тоже об этом не скажешь. Они прозанимались до половины одиннадцатого утра, Тайлер мог бы подумать, что способен на большее, но его язык уже заплетался от постоянного повторения одних и тех же фраз, а голова просто отказывалась переводить правильно слова и подставлять их под правила. Джош это заметил, сказав, что им необязательно так перенапрягаться. — Мне на самом деле интересно услышать о жизни в Мэйнсе, — тянет Джош, когда их занятие официально закончилось. Он откидывается на стуле, смотря на собирающегося Тайлера. — Не хочешь выпить кофе? Здесь неподалеку есть хорошая кофейня. — О, — тянет Тайлер растерянно, — не знаю, хорошая ли это идея… — Брось, — заверяет его Джош, — я, конечно, твой наставник, но это не мешает нам быть хотя бы приятелями. Тайлер соглашается, говоря себе, что это из-за того, что он давно не выходил в город — неделю, но это не мешает ему оправдывать самого себя. Джош собирается быстро, переодеваясь прямо перед Тайлером, снимая с себя домашнюю майку, заставляя Джозефа моментально переместить взгляд куда-нибудь на противоположную стенку. Кофейня оказывается буквально через дорогу, Джош вызывается сделать заказ и заплатить за них обоих, отчего Тайлер вновь начинает сомневаться в правильности всей этой идеи — сидел бы в своей комнате и слушал музыку, а, может, глянул бы фильм на ноутбуке, но вместо этого он слушает, как Джош делает за них заказ, а затем передаёт ему стаканчик горячего кофе, усаживаясь за один из дальнейших столиков. Сейчас всего одиннадцать, народа не слишком много. — Почему ты вообще перешёл в эту школу? — спрашивает Джош, делая первый глоток. — Старшая школа далеко от Мэйнса, — спокойно говорит Тайлер, задумчиво размешивая сахар. — Если я дам «положительный» отзыв этой школе, то, возможно, мои младшие братья потом будут тут учиться, — Тайлер буквально приказал себе расслабиться, чтобы была хоть какая-то возможность завести нормальный разговор со своим наставником. — У тебя большая семья? — Тайлер почти может чувствовать усмешку в Джоше. — Нас четверо, — пожимает плечами Джозеф. — О, — тянет Джош, — нас тоже, — Тайлер приподнимает брови, ожидая хоть какого-то повествования от парня. — Две сестры и брат — все во Франции, как и родители, хоть и живём мы на две страны, — отмахивается он. — Это, наверное, утомительно, учитывая, что между этими странами Атлантический океан, — размышляет Тайлер. — А почему ты в этой школе? — Я тоже здесь всего со второго курса, — рассказывает Джош, — меня можно сказать… — он нервно облизывает губы, пытаясь подобрать слова, — сослали сюда за маленькое непослушание, да и отец здесь учился. — Непослушание? — удивляется Тайлер — парень выглядел, как и остальные ученики школы, разве что на его губах постоянно бушевала идеальная улыбка, а волосы завивались в растрёпанные кудри. — Ты бы не удивлялся, если бы видел меня во Франции, — смеётся Джош. — Почти что главарь какой-то панк-компании, — Тайлер чуть ли не давится кофе, — синие волосы и кольцо в носу, я был практически неотразим, — он кусает нижнюю губу, всё ещё растягиваясь в улыбке. — Ух ты, — выдавливает Тайлер, делая спокойный глоток кофе. — А что насчёт тебя, фермерский мальчик? — быстро переводит тему Джош, замечая лёгкую раздражённость на лице Тайлера, когда тот услышал привычное к себе обращение. — Бегал среди колосьев рано утром или делал что-то поинтереснее на сеновале? — Тайлер закатывает глаза на лёгкие издевательства Джоша. — На сеновале не слишком приятно пахнет, — замечает Тайлер, заставляя Джоша вновь смеяться. — И среди колосьев не бегал, у нас росла кукуруза и подсолнухи. И на ферме много физической работы, так что, — тянет Тайлер, — не расслабишься. — У нас во Франции у родителей отца есть что-то наподобие фермы, но мы там, в основном, отдыхаем, — делится Джош, — и не особо на сеновале воняет, ради чего-то интересного можно и потерпеть, — Джош поигрывает бровями, а Тайлер лишь принимает ненавязчивый флирт в свою сторону. Они сидели в кафе где-то до двенадцати часов, после чего Джош сказал, что у него ещё одно занятие по французскому, поэтому, выкинув стаканчики, парни отправились обратно в школу, Тайлер попрощался со своим наставником и двинулся к себе в комнату. — У тебя так долго было занятие? — спрашивает Эдди, когда Тайлер открывает дверь комнаты. — Мы ходили пить кофе, — отвечает Тайлер. — О, так вы с ним… — Эдди приподнимает брови, не решаясь произнести свои мысли, поэтому Тайлер быстро его обрывает: — О, нет, Эдди, ты что, — какие-то жалкие звуки буквально льются из него, — приятели, просто приятели. Тайлер какое-то время молчит, наблюдая за кивающим Эдди, а затем ненавязчиво спрашивает: — А здесь есть какое-то правило, — Тайлер кусает внутреннюю часть щёк, скользя по ней зубами, — которое говорит о неприкосновенности старшекурсников? Эдди хмурит брови: — Что ты имеешь в виду? — уточняет Эдди. — Что, допустим, ученик младших курсов не может ударить старшекурсника? — объясняет Тайлер. — Я не думаю, что он сможет сделать это исходя из собственных сил. И можно сказать — да, старшекурсников больше уважают, это как иерархическая пирамида, но в то же время здесь же действует своеобразная политика, где драки вообще запрещены, — Тайлер слышит об этом уже второй раз за утро, — но старшекурсников, в силу того, что они просто старше и, возможно, разумнее, нельзя оскорблять или же пытаться на них наброситься, на это точно не закроют глаза, как это бы сделали, если бы подобная потасовка произошла между младшими. Тайлер медленно пережёвывает поступившую информацию в голове. — Двоякие правила, — выносит вердикт Тайлер, а Эдди лишь согласно кивает. — Это, можно назвать, старые обычаи, представь, что в плане развития школьных правил, эта школа остановилась в годах так шестидесятых, только без политики нетерпимости, — продолжает Лерой. — Поэтому — младших не обижаем, а старших — уважаем, по мне, так это полная туфта, — теперь Тайлер согласно кивает, падая на кровать. — Я могу считать тебя своим приятелем, — спрашивает Тайлер, глядя в потолок, краем глаза замечая, как Эдди поворачивается к нему. — Я здесь неделю и кроме как с тобой и Джошем, я больше ни с кем особо не общаюсь. — Ты ладишь почти со всем классом, — фыркает сосед. — Ладить и желание общаться, это разные вещи, — тянет Тайлер. — Тогда, — медлит Эдди, — конечно, ты можешь меня считать приятелем. Тайлер удовлетворённо кивает, улыбаясь.

*

Поля кукурузы уже были полностью чисты, покрываясь с утра бледным инеем. В школе он уже был почти месяц, привыкнув к безумному режиму вкупе с уроками у Джоша, где его французский за полных три недели возрос до достаточного уровня, плюс Тайлер явно нуждался в силах, чтобы постоянно избегать тренера по лакроссу, который всячески уговаривал вступить к нему в команду. Тайлер едва успевал заниматься школьной программой и отдыхать, поэтому тренировки по лакроссу ему будут палкой в колёсах. Он привычно стучится в пятьсот пятую комнату, Тайлер зевает, прикрывая рот кулаком, прежде чем дверь распахивается, а Джош впускает его в комнату, которую Тайлер видит наравне со своей — занятий не стало меньше, но они теперь позволяли себе поговорить лишние полчаса. — Слушай, — начинает Тайлер, садясь на стул, — есть ли возможность съездить к родне на выходные, если у тебя день рождения? — У тебя скоро день рождения? — выпаливает Джош моментально, резко поворачиваясь к парню. — Ты не говорил, — слегка обиженно заявляет он. — В субботу, — пожимает плечами Тайлер. — Так что? — Не знаю, — качает головой Джош, — надо спросить у директора, но я ни разу не видел, чтобы кто-то с младших уезжал домой на выходные, — Тайлер расстроенно облизывает губы, потупляя взгляд в свою исписанную тетрадь. — Сделал, что я тебе задавал? Их привычные полтора часа начались, а когда оставалось уже двадцать минут, Джош, вальяжно откинувшись на стул, поинтересовался: — Что ты хочешь на день рождения? — Тайлер закатывает глаза, выдыхая. — Вот поэтому я и не говорил о том, что мне скоро исполняется семнадцать, — Джош лишь усмехается, ударяя его пальцем по кончику носа, кусая нижнюю губу. — Эй, — отмахивается Джозеф, как вдруг они услышали в коридоре чей-то злобный крик. Джош тут же поднялся с места, приоткрывая дверь и осторожно выглядывая. Тайлер стоял прямо за его спиной, топчась на месте, слушая достаточно знакомый холодный голос, с которым он сталкивался не раз за этот месяц. Крик смешался в набор звуков, отчего нельзя было разобрать ни слова, но Тайлер чётко расслышал шлепок по лицу — он был уверен, что это был он — никого, кроме этих двух, в коридоре не было. Джош сорвался с места буквально сразу же. — Брендон, — кричит Дан, вылетая с места, позволяя Тайлеру теперь выглянуть в коридор, видя вдали смутно знакомую фигуру. Выглянув полностью, он присматривается, видя перед собой выгоревшие светло-русые волосы. Тайлер бежит буквально вслед за Джошем, подходя ещё и к своему соседу, не замечая того, как Джош толкает в плечи наставника Эдди, что-то крича ему и указывая на парнишку позади себя. — Ты как? — спрашивает Тайлер, смотря на краснеющую от удара щёку соседа. — Нормально, — Эдди пытается выдавить улыбку, потирая кожу на лице. — У него не слишком сильный удар. Ты можешь успокоить Джоша, пока сюда ещё народ не сбежался? Джош младше Брендона, — последние слова он почти шепчет и Тайлер кивает, пытаясь дозваться Джоша, не желая, чтобы у него были проблемы. — Да мне плевать на эти правила, — шипит Джош, приставляя Брендона к стенке — они почти одного роста. — Ты просто один из зазнавшихся старшекурсников, которые думают, что им позволено абсолютно, блять, всё. — Ты вылетишь отсюда, если только попробуешь меня тронуть, — моментально парирует Брендон, сохраняя своё лицо. — Ты мне уже и так жизнь подпортил, я хотя бы смогу подпортить твоё слащавое лицо, — Тайлер смотрит вокруг, радуясь, что никто из четверокурсников не решился выйти на крики из своих комнат. Тайлер быстро кладёт руку на плечо Джоша, пытаясь отпихнуть его от Брендона, кусая губы, тихо произнося: — Пойдём, Джош, ты же знаешь, — Брендон моментально переводит взгляд с Джоша на Тайлера, растягивая губы в противной ухмылке. — Твой щенок правильно тявкает, — тянет парень, когда Джош сильнее сжал его фирменный пиджак, прижимая сильнее. Казалось, что ещё немного, и он сольёт Брендона и стену воедино. — Проваливай, если не хочешь проблем и в этой школе. Джош отпускает Брендона резко, что тот еле-еле удерживается на ногах; его воротник рубашки и пиджака помяты, а галстук съехал в сторону, превратив идеальный узел в подобие того, что завязывал с утра Тайлер. Брендон уходит в свою комнату, показушно хлопая дверью, а Джош, сжимая и разжимая кулаки, медленно выдыхает. — Он тебя часто бьёт? — спрашивает Дан, поворачиваясь к Эдди, тот то ли качает головой, то ли кивает. — Почему ты никому не говорил? — Эдди отводит взгляд вбок, выдавая чистейшую правду. — Мне никто бы не поверил — им это не выгодно, — Тайлер смотрит на закрывшуюся дверь. — Самое отвратительное, что ты прав, — выдаёт Джош, приглаживая растрёпанные волосы. — Ты не должен был, — начинает Эдди свою шарманку, но Джош прерывает его почти сразу же. — Он мне знатно уже жизнь испортил, мне только по-кайфу прижать его к стене, — он легко смеётся, шагая к своей комнате. Тайлер заходит за ним, как настоящий потерянный щенок, забирая свои вещи со стола, а затем быстро спешит за Эдди. Они быстро прощаются с Джошем, спускаясь к себе на этаж. Тайлер начинает разговор первым: — Я знал, что здесь что-то не так, — весь месяц было что-то не так, — я же тебе бы поверил. Эдди легкомысленно пожимает плечами, машет рукой — пустяк, добавляя, что выбивает Тайлера из колеи: — Осталось всего полгода. — Нет, — резко проговаривает Тайлер. — Это не должно продолжаться полгода, Эд. Эдди пожимает плечами во второй раз, заставляя Тайлера лишь опустить руки.  — Я могу уехать из школы на выходные по случаю дня рождения? — спрашивает и у него Тайлер, но Эдди лишь качает головой. — Только каникулы, — парня это совсем не радует, поэтому он берёт в руки телефон, отписываясь брату о том, что он здесь до двадцать четвёртого декабря, поэтому с него причитается два подарка — на его день рождения и на Рождество. Зак присылает эмоджи с закатанными глазами и пишет: «хорошо», добавляя, что он даже слегка соскучился по старшему брату, аргументируя, что сейчас большинство тяжёлой работы перевалилось на его плечи, как старшего сына из трёх оставшихся детей. Тайлер улыбается, смотря на сообщения Зака, зная, что даже к зиме количество работы не уменьшается, а прибавляется ещё помощь отцу в гараже, где Тайлеру точно не место. В субботу Джош даже отменяет занятие, позволяя Тайлеру выспаться, поэтому парень просыпается один в комнате — Эдди беззаботно смылся на завтрак, поэтому Джозеф трёт глаза, медленно потягиваясь в кровати, желая остаться здесь на целый день, хватая телефон, что всю ночь пролежал под подушкой. Было уже пару пропущенных от родителей, и социальная сеть была в нескольких сообщениях поздравлений от друзей и брата с сестрой. Тайлер, как минимум, минут двадцать слушал мать с отцом по телефону, рассказывая о прошедшей неделе: о том, что он, конечно же, спрашивал, мог ли он приехать — Тайлер закатывает глаза, внутри себя понимая, что ему приятней провести день рождения в кровати в общежитии частной школы, нежели среди холодного Мэйнса, Тайлер больше любил это место летом, никак не зимой. Тайлер шатается с утра по городу, взяв себе стаканчик кофе в кофейне напротив школы, у него не было достаточно времени за месяц, чтобы как следует изучить хоть ближайшие к школе улочки. Он останавливается на длинных ступеньках, по левую сторону от него — ярко-жёлтая стена, она буквально сияет, поэтому Тайлер садится прямо на безлюдные ступеньки, отпивая кофе и мечтая слиться воедино с жёлтой стеной. Он неожиданно чувствует, как кто-то закрывает ему глаза сзади. В одной держа стаканчик кофе, а второй он накрывает чужие ладони, кусая губы, пытаясь не растягивать их в улыбке. — Эдди? — он знает, что Эдди где-то в школе, но назвать его имя первым было правильнее. — Дж-о-ош, — тянет Тайлер, и с его глаз сползает темнота, но руки всё ещё обхватывают голову, ероша тёмные волосы, пропуская короткие пряди сквозь пальцы. Джош падает рядом на ступеньку, вырывая из руки Тайлера кофе, делая глоток. — А я всё думал, куда ты смылся, — отдавая обратно напиток, проговаривает Джош. — Хорошо, что от школы недалеко сбежал. Вот, значит, каков твой план? Сбежать на свои семнадцать лет? Тайлер смеётся в стаканчик кофе, делая глоток. — Я тут уже месяц, а дальше кофейни не ходил, — объясняет Тайлер. — Тут такая яркая… стенка, — говорит он, запнувшись, не думая, что эту стену можно причислить к достопримечательностям города, но она явно приманивает взгляд. — Похожа на тебя, — хмыкает Джош, тут же добавляя, — le garçon de fermier, — он улыбается, заставляя Тайлера вновь закатить глаза. — Я избегал половину города, чтобы найти тебе подарок, а тебя даже в комнате не оказалось, — напустив на себя притворную обиду, произнёс Джош. — Я же говорил, что… — начинает Тайлер, но Джош тут же его перебивает. — Да, да, да, бла-бла-бла, мне не нужен подарок, — он делает голос выше, передразнивая Тайлера, — тебе понравится. Если нет, то это сразит меня прямо здесь, — он драматично тыкает пальцем себе в грудь, где под мышцами и костями скрывалось сердце. На улице медленно начал падать снег, пока они добрались до школы к трём часам дня. Они распрощались на лестнице, Тайлер завернул на свой этаж, открывая комнату, чувствуя, что перестал дышать — он совсем не знал, какого подарка можно ожидать от Джоша, что его пугало практически до смерти. На тумбочке рядом с кроватью Тайлера в обычной вазе — чёрной — стояла охапка подсолнухов, что тянулись к окну, подставляя цветки к свету. Тайлер замер на входе в комнату, но быстро закрыл дверь, подлетая к тумбочке, кончиками пальцев дотрагиваясь до цветов, не представляя даже, откуда Джош взял эти цветы, что одним видом окунали его в лето, в Мэйнс, в поле, полное подсолнухов, где на противоположной стороне к концу августа дозревала кукуруза. Рядом с вазой была маленькая записка, на которой были лишь привычные слова: le garçon de fermier.

*

Мэйнс зимой был не самого приятного вида, снега не было особо много, в глаза бросались оледеневшие поля, голые деревья и несколько домов, построенных в ряд, но на достаточном расстоянии друг от друга. Чуть поодаль от дома Джозеф, был огромный амбар, напуская какое-то обеспокоенное ощущение, когда взгляд цеплялся за это огромную постройку. Поэтому город казался в несколько раз привлекательней, а та самая ярко-жёлтая стена радовала глаз как-никогда раньше, пальцы согревал кофе, а на календаре был уже следующий год, каникулы подходили к концу — завтра первый день учёбы, вновь частная школа запестрит одинаковыми пиджаками и джемперами с эмблемой школы, узел на синем галстуке Тайлера вновь будет кривым — уже как изюминка, а уроки в комнате Джоша, что сегодня рано утром прилетел из Франции, будут возобновлены. На ужине уже присутствовали все ученики, многие делились впечатлениями от поездки домой, а кто-то ездил не только к семье, но и куда-то отдыхать, Эдди с сонным взглядом сидел подле Тайлера, прикрывая рот кулаком. Но как только он обводя взглядом столовую, натыкается на уставившегося на него Брендона, то Эдди быстро выпрямляется, но прячет свой взгляд, начиная разговор с Тайлером. — Как Мэйнс? — спрашивает он, накалывая овощи на вилку. — Зимой — ужасно, — пожимает плечами Тайлер. — Холодно, всё ещё есть работа, даже если у тебя официально каникулы. — Отвратительно, — соглашается с ним Эдди. Они поднимаются в комнату без привычной толпы учеников, закончив ужин чуть позже, когда столовая была уже полупуста, и на лестнице их останавливает Брендон, преграждая им путь. Он внимательно сверху вниз смотрит на Эдди, начиная: — Ты игнорировал мои сообщения, — он совсем не обращает внимания на Тайлера, что плёлся за спиной Эдди. — Я был в другой стране, — легко отвечает парень, но он убирает руки за спину, а Тайлер видит, как они трясутся. — Мы, вроде, говорили об этом, — хмыкает Брендон, игнорируя его слова, — завтра поговорим в четыре. Брендон поднимается выше, а Тайлер обхватывает Эдди за предплечье, уводя его в сторону их общежития, а затем в комнату. — Скажи, что ты не пойдёшь, — просит Тайлер, как только они оказываются у себя. — Он мой наставник и может на меня настучать директору, а это уже будут проблемы для меня, — качает головой Эдди. — Он же четверокурсник. Тайлер не может удержаться, поэтому он вновь закатывает глаза на всю эту систему управления в частной школе. Он не хочет, чтобы Эдди вновь получил по лицу, потому что Брендон неуравновешенный, он не хочет, чтобы Эдди делал всё, что ему скажет наставник только потому, что так он захотел — это всё нечестно и неправильно. Но больше всего его раздражает то, что они абсолютно беспомощны, а любое действие с их стороны может караться чем-то более глобальным. Тайлер не может сдержаться, и делится вчерашним столкновением с Брендоном с Джошем, на что тот тоже качает головой, оскорбляя всю систему частной школы, где они учатся и добавляя, что Брендон из тех самых «уебков», которые никогда не получали по лицу и это пора исправить. — Только не говори, что ты собираешься ему навалять, — просит Тайлер. — Хорошо, не буду говорить, — хмыкает Джош, продолжая урок. Эдди приходит в комнату с разбитой губой, Тайлер закрывает глаза и наконец-то не допрашивает соседа. Эдди лишь уходит в душ, смотрит на себя в зеркало, видя распухшую нижнюю губу, чуть прикусывая её, а затем шипит, надеясь, что всё закончится быстрее, чем он думает — осталось всего полгода. После каникул учителя не щадят учеников, которые до сих пор расслаблены и совсем не хотят спокойно сидеть на уроках, а вообще, желательно, быть где-то подальше от школы. Тайлер щёлкает себе рукой под ухом, задумчиво смотря на тест по биологии, изредка выглядывая в окно, словно стремясь найти ответы на улице. Стук учителя по его парте возвращает парня с небес на землю, а точнее к тесту, где из тридцати вопросов сделано лишь восемнадцать, и не дай Бог ему понадобится потом ещё репетитор по биологии. Жизнь в частной школе кажется слишком равномерной, и любая вещь, выбивавшая их из колеи, воспринимается слишком активно, поэтому Тайлер с замирающим сердцем вновь смотрит на вбивающегося в стенку Брендона. Над ним висит Джош, его кулаки плотно сомкнуты на пиджаке четверокурсника, теперь же вокруг намного больше зрителей, чем в прошлый раз. Эдди шепчет на ухо Тайлеру, чтобы он убрал от Брендона Джоша, здесь слишком много людей, но у Эдди разбита скула, а Джош прав — Брендон из тех, кто никогда не получал по морде. Они опять на четвёртом этаже, вокруг них сплошные старшекурсники, но никто не стремится их разнять, всем нужно хлеба и зрелищ. Джош бьёт сильно и резко, нет сомнений, что он делал это раньше, никто этого не ожидает, даже сам Брендон, ему казалось, что парень-третьекурсник способен только на то, что прижимать его к стене и оставлять бессмысленные угрозы. Кажется, нос Брендона ломается от одного удара, но Джош наносит второй и крови становится больше, Брендон падает на колени, пытается отползти от обезумевшего Джоша, но тот ударяет его в третий раз — это последний, потому что Тайлер всё-таки срывается с места, подлетая к Джошу, пытаясь отвести его из толпы, он хватает его за запястье и локоть, отводя дальше, говоря, что теперь у него будут проблемы. — Мне всё равно, — вторит Джош, позволяя уводить себя от лежащего на полу Брендона, не давая насладиться этой картиной. Комната закрыта, а гул всё ещё слышен. Тайлер говорит: — Тебя исключат, я читал правила, — качает головой он, Джош валится на кровать, его костяшки на правой руке разбиты. — А Брендон точно настучит. — Плевать, — он закрывает лицо ладонями, скользя пальцами по переносице, а затем нажимает на уголки глаз, тяжело выдыхая. — Кто будет моим наставником? — Осталось всего полгода, — отвечает Джош, — побудешь один, тебя уже никто не тронет. — А Брендон? — Тайлер ходит по комнате туда-сюда. — Он же останется, и он просто так не оставит ни Эдди, ни меня, я не хочу, чтобы последние полгода превратились в Ад. Мы можем тоже настучать на него. — Кто — мы? — тянет Джош, садясь на кровати. — Один третьекурсник и два младших, это смешно, Тайлер, всем плевать, слышишь? Тайлер садится рядом, его руки дрожат сильнее, чем у Джоша, поэтому парень осторожно накрывает своими ладонями руки Тайлера, сжимая его пальцы. — Ты его унизил на глазах почти всех старшекурсников, — опять качает головой Тайлер. — Я не хочу, чтобы тебя исключили, но это стоило того, — давит он из себя улыбку, стараясь не обращать внимания на ладонь Джоша, одна из которых покинула его руку, приближаясь к его щеке. Джош улыбается, его глаза прищурены, а рука с разбитыми костяшками ложится на щеку Тайлера, поглаживая большим пальцем. Тайлер не двигается и, кажется, не дышит, пытаясь не разрушить ничего. — Я рад, что тебе это понравилось, — смеётся Джош, медленно наклоняясь вперёд. Тайлер определенно не готов к тому, что сейчас произойдёт, но эти сомнения уничтожаются в тот момент, когда Джош оказывается слишком близко к нему, мгновенно накрывая его губы своими, аккуратно целуя, прежде чем Тайлер раскрывает рот, позволяя углубить поцелуй. Рука с щеки перемещается на шею, а вторая на талию, притягивая парня к себе поближе, целуя глубже, втягивая его нижнюю губу, проводя языком по неровным зубам, дотрагиваясь своим языком до языка парня. Джош проводит пальцами вверх по шее, зарываясь в волосы на затылке, сжимая их, а Тайлер стонет в рот Джоша, цепляясь за его воротник на пиджаке, переставая себя контролировать. Джош опрокидывает Тайлера на кровать, отрываясь от губ, целуя парня сначала в уголок, а затем в щеку, перемещаясь на подбородок, мягкими прикосновениями подбираясь к уху, проговаривая: — Моё исключение будут рассматривать как минимум месяц, у нас есть время, — он встаёт с Тайлера, смотря на краснеющего на его кровати парня, подавая ему руку. — Скоро вернётся Брэд, ему будет слегка неловко, если он застанет нас. — Как будто только ему, — говорит Тайлер, пытаясь уложить растрёпанные волосы. — Мы бы были заняты более важным делом, — хитро улыбается Джош, вставая с кровати, и оттуда тот час спрыгивает Тайлер, подходя к зеркалу, оправляя пиджак. Он собирает свои тетради по французскому, собираясь уже выскакивать из комнаты, как перед ним вновь вырастает Джош, даря ему лёгкий поцелуй в губы, а пальцы опутывают галстук, перевязывая его ровным узлом. Тайлер вылетает из комнаты, бежит по лестнице и только в комнате Эдди возвращает его к реальности: — Его исключат за то, что он напал на Брендона, — мечтательная улыбка сползает с лица Тайлера. — Я знаю, — кивает Тайлер, — но Брендон этого заслужил, знаешь? — он смотрит на скулу Эдди, что уже опухла, а завтра будет синевато-коричневой, смешав на себе некрасивую палитру цветов. Эдди ничего не отвечает. — За что он тебя бил? — Он легко раздражается, — спокойно отвечает Лерой, — а ещё ему не нравилось, как я его боюсь. Брендон из тех людей, которые не желают слышать «нет» как ответ. Это его проблема, — парень присаживается на кровать, кончиками пальцев проводит по скуле, спрашивая: — Джош же тоже отлично понимал, что его исключат, зачем он полез? Тайлер пожимает плечами, выдавая нейтральное: — Он сказал, что Брендон уже пару раз успел его подставить. На следующий день Тайлер ждал Джоша под дверью, нервно отстукивая ритм ногой; придерживая тетради по французскому, Тайлер достал телефон, смотря на время. Джош опаздывал уже на десять минут, но тут он выруливает с лестницы, подбегая к комнате, распахивая её и судорожно извиняясь. — Почему ты не зашёл в комнату? — Некрасиво с моей стороны, здесь же никого нет, — он почти видит, как Джош закатывает глаза. — Что тебе сказали? Тебя наказали или…? — Тайлер не может продолжить, поэтому Дан спокойно договаривает за него фразу. — Исключили, — кивает он, он выглядит легко, кажется, что ему по-настоящему все равно, когда сердце Тайлера громко падает куда-то вниз, задевая другие органы, перемешивая их. — Уеду на выходных. Все равно буду где-то в Америке, отец не слишком обрадуется, если я буду учиться во Франции. Тайлер присаживается к нему на кровать, откидывая тетради назад, чувствуя, что они ему сегодня не понадобятся. — Почему? — интересуется Джозеф. — Это не первая школа, куда меня пытаются сплавить, чтобы смотрели за моим поведением. — Значит ты у нас из разряда плохих парней? — приподнимает одну бровь Тайлер, смотря прямо на Джоша. Тот сразу расплывается в улыбке, протягивая свои руки к талии Тайлера, легонько поглаживая бока; он обнажает ровные зубы, кусает нижнюю губу и игриво спрашивает: — Теперь я нравлюсь тебе ещё больше? — Тайлер стукает его по плечу ладонью, смеясь. — Легче сплавить ребёнка подальше, чтобы занимались его воспитанием, нежели исправлять ошибки самому, — отвечая на вопрос, проговаривает Джош. — Мама не хочет, чтобы во Франции я был в частной школе. Это семейные заморочки, не обращай на них внимания, — отмахивает Джош, падая на кровать. — Мне жаль, что ты уезжаешь, — говорит Тайлер, падая на кровать вслед за Джошем, поворачивая голову в его сторону, разглядывая парня в профиль. Он замечает небольшую точку на крыле его носа, улыбаясь своим мыслям и представляя, как Джош выглядит с пирсингом и цветными волосами. — Мне тоже, — кривит губы Джош, — но по школе я скучать не буду, — он переворачивается, седлая колени Тайлера, нависая над парнем, заставляя Джозефа сдавленно охнуть от неожиданности. Джош сгибает в локтях руки, нагибаясь ближе к лицу Тайлера. — Но по одному человеку я определённо буду скучать, — его губы не дотрагиваются до губ Тайлера, но Джозеф с трепетом ловит дыхание нависающего над ним парня, — по своему соседу, — Джош заискивающе улыбается, тут продолжая, — который в комнате бывает о-очень мало времени, — тянет он, опускаясь на чужие губы, захватывая Тайлера в поцелуй. Тайлер тянется вслед за Джошем, прося больше поцелуев, больше прикосновений и Джош повинуется ему, выправляя рубашку из штанов, дотрагиваясь ладонями до кожи Тайлера, проводя по рёбрам, поднимаясь выше, дотрагиваясь до сосков, заставляя Джозефа сдавленно мычать ему в рот. Джош расстёгивает верхние пуговицы рубашки, перемещая губы к шее, цепляя подбородок поцелуем. Он проводит языком по сонной артерии, тут же кусая, втягивая в себя кожу, а руки Тайлера запутываются в тёмных кудрях Джоша, притягивая его ближе к себе. Тайлер откидывает голову, предоставляя большее пространство на шее, а Джош движется ниже, ныряя языком в ямку между ключицей и шеей, вырывая из Тайлера несколько тяжких вздохов. Тайлер закрывает глаза, кусая губы, ощущая, как руки Джоша с талии идут вниз, проводя по тазобедренным косточкам. Джош сползает с колен Тайлера, ложась между его ног, опираясь одним локтем о кровать, а вторая рука сжимает ягодицу Тайлера, притягивая парня ближе к себе, потираясь о его бедро стояком. Губы Джоша вновь возвращаются к губам, он кусает чужие губы, облизывает их и просится языком глубже. Тайлер послушно раскрывает рот, сжимая в кулаке волосы Джоша, прижимаясь к нему сильнее не только с помощи руки на заднице. — Слушай, Джош, я подумал, что мы… Ой! — хлопок двери мгновенно отрезвляет двух парней. Джош сползает с Тайлера, позволяя тому отползти к краю кровати, пытаясь кое-как заправить и застегнуть рубашку. — Парни? Я же вам уже помешал, поэтому… — дверь вновь распахивается, в комнату вваливается высокий парень, его взгляд с интересом петляет между Джошем и Тайлером. — Вижу, что вы тут повеселились и я, конечно, прошу прощения, — поток слов продолжается, пока Джош не останавливает: — Ближе к делу, Бас, и почему ты не на тренировке? — выгибает бровь Джош. — Я поэтому и пришёл, нам нужно отпраздновать твоё изгнание! — весело оповещает Бас, вскинув руки. — Господи, — закрывает руками лицо Джош, и Тайлер медленно сползает с кровати, говоря. — Я, пожалуй, пойду, — Джош тут же хватает Тайлера за руку, не выпуская из его из комнаты. — Нет, — качает головой Джош, — это другой сейчас куда-то пойдет, а у нас с тобой занятие, — он кивком указывает на разбросанные тетради. Бас тут же, смеясь, уходит из комнаты, говоря: — Ну и ладно, посижу в комнате отдыха, — бормочет он на выходе, — а вы тут «занимайтесь», хорошо? — улыбается парень, вылетая из комнаты, громко хлопая дверью. Джош качает головой, выдыхая: — Даже не буду за него извиняться, — Джош встаёт с кровати вслед за Тайлером, приближаясь к парню. — Он всегда такой. — Он показался весёлым, — улыбнулся Тайлер, кусая нижнюю губу, смотря на лицо Джоша. — Теперь я буду знать, к кому ты перебежишь, когда я уеду, — смеётся Дан, отходя к столу. — Но у нас ещё французский. Джош застёгивает верхнюю пуговицу рубашки Тайлера, поправляя галстук, и садится за стол, вырывая у Тайлера грустный стон. Парень тут же падает на соседний стул рядом с Даном, раскрывая тетрадь.

*

В субботу Джош был на выходе из школы, ждал машину, а рядом с ним было несколько сумок с одеждой и книгами. Он нервно стучал ногой, пытаясь не оглядываться на школу позади себя, а лишь проверял постоянно время на телефоне. Он уже успел выслушать лекцию от отца по телефону, поэтому около недели он будет жить у маминых родственников, пока отец не прилетит обратно в Штаты и не найдёт новую школу для своего неусидчивого старшего сына. В какой-то момент он пригрозил, что это будет военная школа, но Джош всё ещё надеется, что у отца отвратительное чувство юмора и всё ещё есть капля любви к нему. На телефон приходит краткое: Je m’ennuierai.* — Я тоже, — отвечает телефону Джош, не подавляя в себе улыбку и не поворачиваясь к школе. Машина с его дядей приехала через семь минут, мистер Дарсон помог парню загрузить несколько сумок в багаж, потрепать по его голове и сказать, что жизнь на этой школе не заканчивается. — Я не особо расстроен, — говорит Джош, пристёгивая ремень, смотря, как его дядя заводит машину. Родственники со стороны его матери обладали приятной чертой — пониманием. — Да? — они отъезжают от школы, Джош всё ещё не смотрит на неё, даже не косится в окна. — А напомни-ка, чего тебя выгнали? — Дал по лицу тому, кто этого давно заслуживает, — пожимает плечами Джош. — И даже не сожалею об этом. Дядя просто смеётся и хлопает его по плечу. Джош тем временем достаёт телефон, наконец-то отвечая на сообщение: Moi aussi.* Он убирает телефон в карман, как только увидел, что сообщение было отправлено.

*

В июле в Мэйнсе стоит привычная духота, Тайлер оттягивает ворот майки, выходя с утра из дома с книгой подмышкой. В этом году нет никакого кукурузного поля — лишь растущая вверх пшеница, что сейчас покрывает поле желтым цветом. Отец часто ругается на Тайлера за то, что он где-то в середине поля мнёт пшеницу, решив почитать там книгу и просто поваляться — как будто мало мест в Мэйнсе, чтобы осуществить задуманное. Тайлер запускает руку в волосы, они уже успели отрасти с последней стрижки, а телефон сообщением гудит в кармане шорт. Тайлер быстро достаёт его, открывая сообщение с давно забытого номера. Я хотел сделать сюрприз. Тайлер хмурит брови, садится на крыльцо дома, убирая книгу, и пишет сразу же ответ: О чём ты? Тайлер напряжённо кусает губы, ожидая следующего сообщения, он заламывает пальцы, смотря на телефон, лежащий на его коленях. Сегодня воскресенье, официальный выходной для всей семьи, поэтому в десять утра все ещё сопят или просто лежат в своих кроватях, не собираясь вставать ещё как минимум час. Я вижу тебя. Ты на крыльце? Тайлер судорожно поднимает голову, видя около дома их соседей чёрную машину. Тайлер вскакивает с крыльца, забывая о книге, подбегая к медленно едущей к нему машине. Джош съезжает с дороги, паркуясь на выжженной солнцем траве, тут же вылетая из машины. Тайлер подходит к двери, Джош совсем не изменился — только в носу снова поблёскивает колечко, его волосы всё такие же тёмные, на нём нет привычной формы частной школы, он улыбается, протягивая руки вперёд. Тайлер чувствует себя тепло — ирония — в объятиях. — Я уже думал, что ты во Франции. — Я учусь в другом городе. Опять частная школа, — фыркает он. Тайлер сгибает голову — он уже и забыл, что он чуть выше Джоша, — прячет лицо в сгибе его шеи, проводя по коже кончиком носа. — У вас тут так тихо. — Сегодня воскресенье, работы нет, — Тайлер сжимает пальцы на его футболке, гундося слова ему в шею. — Пойдём. Пшеница примята к самой земле, Тайлер падает на неё, улыбаясь Джошу, и тот сразу же читает его мысли, падая вслед за парнем. Пшеница едва заметно колется по открытым участкам тела, Джошу даже кажется, что несколько жучков бегают по нему, а июльское солнце нещадно печёт. — Вот так ты и проводишь время, фермерский мальчик? — спрашивает Джош. Тайлер несильно бьёт его в плечо. — Как новая школа? — спрашивает он. — Ты же знаешь, что я отвечу, — отмахивается Джош. — Да? — Я могу быть очень слащавым, сказав, что мне кого-то не хватает там, — тянет Дан, поворачивая голову, разглядывая профиль Тайлера. — Но она обычная, только без идиотских традиций, как было в той. И нет французского языка, моего отца, наверное, хватил удар, когда он узнал это. У Тайлера вырывается смешок, он тоже поворачивает голову в сторону Джоша, улыбаясь, и протягивает руку, дотрагиваясь ладонью до щеки парня, она слегка колючая, а Джош лишь закрывает глаза. — Я был во Франции в начале июля, я бы приехал раньше, — непонятно зачем оправдывает себя Джош, словно Тайлер на него держит обиду. Он подползает к нему ближе, дотрагиваясь кончиком носа до его, говоря прямо в губы Тайлеру. — Je m’ennuyais. — Moi aussi, — качает головой Тайлер, подаваясь вперёд, первым накрывая губы Джоша. Джош притягивает Тайлера ближе к себе, затягивая парня к себе на колени, кладя одну руку ему на шею, зарываясь пальцами в волосы на затылке, просовывая язык ему между губ, мгновенно углубляя поцелуй. Тайлер переползает с коленей чуть повыше, заставляя Джоша сдавленно простонать в губы Тайлера, притягивая парня к себе сильнее, заставляя того буквально лечь на него. Он запускает руки под серую майку Тайлера, проводя пальцами по взмокшей коже, отрывается от губ, негромко, с привычной игривостью, проговаривая: — Если я сниму с тебя майку, ты не сгоришь на солнце? — Тайлер давит в себе улыбку, отвечая: — Ты сможешь снять с меня майку, если снимешь и свою тоже, — Джош приподнимает брови, тут же обхватывая край тайлеровской майки, потянув их вверх. — Идёт. Примятая пшеница неприятно колет спину, — думает Тайлер, когда Джош поменял их позиции, нависнув над ним; Тайлер скрещивает ноги за спиной Джоша, притягивая парня ближе к себе, — но потерпеть можно. На часах почти двенадцать часов, когда они возвращаются с поля к домам. Тайлер тянет Джоша в дом, чтобы представить своей семье парня как друга из частной школы, но Джош смотрит на дальний амбар и, поворачиваясь к Тайлеру, шепчет тому на ухо. — Я уверен, что ты был неправ насчёт сеновала, — Джош тянет его за запястье к большому амбару, срывая на пути небольшой одуванчик, сдувая «парашютики» Тайлеру в лицо.