******
Хьюге было жарко. В голове сплошной туман, перед глазами тоже. Он лежал на чем-то мягком, предположительно на кровати. Опьяненное сознание не придумало ничего лучше, чем скинуть одежду, чтобы стало попрохладнее. Сказано – сделано. Непослушными руками с еще более непослушными пальцами Хьюга, не вставая, принялся стаскивать с себя рубашку, отчаянно сражаясь с каждой пуговицей. Пуговицы поддавались плохо, всеми силами вцепляясь в ткань и не желая выскальзывать из петелек. Он недовольно ворчал и пыхтел, но продолжал. Хьюга никогда не думал, что вытащить руки из рукавов будет настолько сложно. Он катался по кровати, дергал руками, и кажется, все-таки порвал рубашку, судя по раздавшемуся треску. В отместку за столь непокорное поведение и попытку рубашки превратиться в смирительную, Хьюга скомкал ее и кинул как можно дальше от себя. Вздохнул. Настал черед футболки. Силы покинули его, когда он почти стянул ее, но дурацкий воротник цеплялся за все выступающие части головы. Он так и остался, с натянутой на лицо футболкой, с запрокинутыми и запутавшимися в ней руками, тяжело дышащий и тихо ненавидящий всю одежду.******
Хьюга застонал. Ему было плохо. Очень плохо. Ему никогда так плохо не было. Голова раскалывалась, во рту пустыня, тошнота, противная пустота в животе, и страшно хотелось в туалет. В совокупности непередаваемые ощущения. Хьюга рискнул открыть глаза. Яркий свет резанул по глазам, и головная боль только усилилась. Он снова застонал. Перевернулся на другой бок и попробовал снова. Перед глазами все привычно расплывалось – очков на нем не было. В таком состоянии размышлять было непросто, но до сознания Хьюги дошло главное – обстановка комнаты была незнакомой. Надо бы разведать территорию. Когда тело приняло относительно сидячее положение, желудок срочно попросился наружу. Зажимая рот рукой, Хьюга наугад кинулся искать ванную. Она нашлась очень быстро, за первой же дверью. Выполз из найденной ванной он не скоро, и предварительно выхлебав много невкусной воды из-под крана. Общее состояние все еще было неудовлетворительным. На тумбочке рядом с кроватью нашлись очки, ключи от квартиры, мобильный, кошелек, стакан воды, знакомая большая белая таблетка и сложенный листок бумаги. Хьюга, не думая, запил таблетку водой и развалился на кровати. Вырвавшись из дремы в седьмой раз, он отметил, что ему стало получше. Хьюга осторожно сел и надел очки. Боль притупилась, голова больше не кружилась. Все, можно потихоньку жить. «Так, вспоминай, что вчера произошло? Вроде бы я пошел в гей-клуб… мне там не понравилось… и я пил. Уже что-то. Едем дальше. Я там кого-то встретил, и мы пили уже вместе. Я ему, кажется, много такого рассказал, чего не стоило бы…» Хьюга закрыл глаза и запустил ладонь в волосы. От этого действия внезапно вспомнилось нечто смутно знакомое, будоражащее. По спине побежали мурашки. Хьюга пораженно распахнул глаза. Что за фигня? «Ладно, дальше. Дальше я… ни черта не помню. Сделаем логический вывод – раз я не в клубе, значит, мы пришли сюда. А кстати, где это – здесь?» На глаза попалась рекламная брошюрка на столе у стены. «Бамбуковая роща». Знакомое название. Небольшой и скромный, но уютный отельчик. Когда-то давно здесь в почти полном составе ночевала команда Сейрина (хотя «ночевкой» это было назвать трудно, ибо ребята расползлись по комнатам под утро) после первой в жизни попойки. Отель, черт возьми. В груди Хьюги нехорошо похолодело. «Так, спокойно, спокойно, Джунпей. Без паники. Если я ничего не помню, еще не значит, что что-то было». Он сглотнул. Память отказывалась выдавать хоть какую-нибудь информацию о ночи в отеле. Хьюга осторожно пошевелился, прислушался к ощущениям и осмотрел себя. В неположенных местах ничего не болело, на видимых участках кожи никаких синяков, футболка целая, хоть и мятая, ремень на месте. Немного отпустило. «Судя по отсутствию признаков жизни в этом номере, кроме меня, тот, второй, уже свалил. Кто бы еще мне сказал, когда именно он это сделал?.. А, стоп! Там же записка!» Хьюга схватил с тумбочки сложенный листочек и развернул, чтобы прочесть следующее: «Оставил тебе таблетку от похмелья. Не думаю, что ты будешь в порядке после такого количества виски P.S. Ты всегда такой чувствительный, или только когда пьяный? Не знал, что ты умеешь так стонать P.P.S. Кстати, мой номер уже у тебя в телефоне» Хьюга раз шесть перечитал вторую строчку, прежде чем до него дошел смысл. Рука машинально потянулась к шее. Прикосновение к чувствительной коже опять вызвало из памяти целый ворох ярких ощущений, пульс участился. «Ну вспоминай же ты! Еще раз. Клуб, музыка, толпа народу, стакан виски, чья-то рука на плече, знакомый ленивый голос, насмешливо прищуренные синие глаза…» Хьюга не смог сделать следующий вдох. На него обрушились воспоминания. …легкие щекочущие прикосновения к животу, чужое горячее дыхание на коже… ладони скользят по его бокам, груди в грубоватой ласке, вызывая волну нетерпеливой дрожи… дорожка поцелуев от пупка к ключицам, и дыхание сбивается, шумит в ушах морским прибоем, голова идет кругом, хотя глаза крепко зажмурены… … мешающаяся футболка наконец освобождает руки, которые тут же фиксируют в захвате у него над головой… в шею впиваются горячие жадные губы, хочется застонать в голос, но дыхание перехватило… … тяжесть чужого тела опьяняет еще сильнее, вырвать руки, обхватить его, прижать к себе, ощущая под ладонями обнаженную кожу… в волосы чувственно зарываются пальцы, по шее медленно скользит язык, посылая по всему телу огненные волны, и стон больше сдерживать невозможно… … чувства зашкаливают, сердце пытается проломить ребра, стиснутые в крепких объятиях, дыхания не хватает, пальцы впиваются в чужую спину… пах притирается к паху, тело выгибает, и нужно еще ближе, еще горячее, еще быстрее, еще громче, еще, еще… … неприятное ощущение холода и одиночества, когда больше никто не вдавливает в кровать... ремень ослабляет свою хватку на бедрах, джинсы сползают до колен, а чужой язык лижет прямо через тонкую ткань трусов… тело пробирает дрожью, кулаки судорожно сжимают одеяло… … теплые ладони на ягодицах, прерывистое дыхание на голой коже паха… запоздало приходит смущение и неловкость, которые тут же выветриваются из головы, когда чужие губы накрывают головку… … горло царапают громкие стоны и невнятные выкрики, тело, как в огне, и невозможно лежать спокойно, когда удовольствие так хлещет по нервам, грудь распирает от переполняющих чувств, все существо вибрирует натянутой струной… … приятная истома забила ватой каждую клеточку тела, шевелиться не хочется, головокружительное ощущение невесомости… а за закрытыми веками все стоит эта картина, будто отпечатавшаяся на сетчатке: язык, медленно облизывающий губы и довольно сверкающие синие глаза с дьявольским огнем в глубине зрачков… Подрагивающими руками Хьюга поправил сползшие очки. Он вспотел, пульс ощущался всем телом, а на щеках, по ощущениям, можно было жарить яичницу. Это был Аомине. Черт возьми, он провел ночь с Аомине! Хьюга не знал, сколько времени он бессмысленно таращился в пустоту широко раскрытыми глазами. Его словно заело. Заклинившие шестеренки в голове не хотели проворачиваться и устрашающе скрипели, вызывая гулкое эхо в сознании. Он вновь и вновь вызывал в памяти все подробности, не зная, что ему думать и что дальше делать. От воспоминаний о синих сверкающих глазах хотелось засунуть голову под подушку и не вылезать оттуда минимум месяц. В телефонной книжке мобильника красовался новый контакт под названием «Hottest guy ever». Хьюга еле смог остановить истерический смех.******
Хьюга честно пытался слушать и хотя бы частично записывать лекцию, но у него это получалось с попеременным успехом. Мысли постоянно съезжали на то, о чем думать не хотелось. Хьюга бесился, но ничего с собой поделать не мог. Телефон в кармане тихо завибрировал, оповещая о входящем сообщении. «Посреди пары? Спам, что ли?» Хьюга осторожно огляделся, и аккуратно, чтобы никто не заметил, вытащил под столом мобильник. От увиденного имени отправителя его прошибло холодным потом, а сердце пропустило удар. Ладони вспотели. Непослушными пальцами Хьюга ткнул в экран, открывая сообщение. «Серьезно, ты охуенно стонешь. Я чуть только от этих звуков не кончил». Мгновенно стало жарко. Застегнутый воротничок рубашки впился в шею. Пришлось расстегнуть. В голове снова всплыл сегодняшний сон, от которого Хьюга проснулся на взмокших простынях. В этом сне был кот. Большой черный кот с наглыми синими глазами. Он лениво облизывал руки Хьюги, и под его горячим языком кожа загоралась. В прямом смысле. Огонь, начиная с пальцев, забирался все выше по рукам, на плечи, и дальше охватывал душным жаром все тело. Огонь потом погас сам. Вот только кота рядом уже не было. А кое-кто другой. С точно такими же наглыми синими глазами. Хьюга проснулся, когда почувствовал такой знакомый горячий язык на коже живота. Чуть дрожащие пальцы набрали и отправили ответное сообщение. «Заткнись, Аомине». Низ живота горячо скручивало возбуждением. Уже три дня с той ночи он тщетно пытался не «думать о белой обезьяне». Хьюга старательно задвигал мысли о синих глазах куда подальше, но они возвращались в самый неподходящий момент и бумерангом сшибали все кое-как восстановленное хладнокровие. Хотелось выматериться в голос и побиться головой об стол. Или застрелиться.******
Хьюга не особо любил рефлексировать, ибо ничем хорошим это никогда не кончалось и обычно приводило его в депрессивное настроение. Но сейчас он перечитывал сообщение от Киеши, который приглашал его на очередные посиделки, и ощущал, что что-то изменилось. Нет, внутри все так же скрутилось в привычной тоске и горечи, но как-то не так. Может, он так сильно горел своей любовью, что все-таки сжег сам себя? И то, что сейчас неприятно ощущается внутри – это догорающий пепел? Тогда останется лишь подождать, пока он не остынет, и вымести с облегчением и спокойной душой. Пожалуйстапустьэтобудеттак. На столик, отвлекая от размышлений, опустились два подноса – один из них, как обычно, с горкой бургеров. Кагами всегда обожал фастфуд, поглощая его в немереных количествах. Но Куроко не терял надежды однажды приучить своего парня к чему-нибудь менее вредному. Хьюгу эти двое застали за унылым распитием большого стакана кофе в забегаловке неподалеку от университета и немедленно захотели составить ему компанию. А он и не был против, они отлично умели отвлекать от навязчивых мыслей, да и давненько они не виделись. За приятной болтовней Хьюга окончательно расслабился и пришел в приятное расположение духа. Пока на телефон не пришло очередное сообщение. «Ты уже дрочил, думая обо мне? Я вот люблю представлять, как ты мне отсасываешь». На кой черт он прочитал его здесь и сейчас? Немедленно стало жарко и душно. Пальцы сжали телефон в попытке раздавить его. Жгучее раздражение и стыдная волна легкого возбуждения, как обычно, охватили с головой. Хьюга много раз хотел позвонить наконец Аомине и заставить его прекратить присылать эти похабные сообщения, которые каждый раз почему-то вызывали такую бурю эмоций. Но он спотыкался на мысли о том, что этот засранец делает это специально, и когда Хьюга таки позвонит ему, то он может наговорить ему намного больше пошлостей и все станет еще хуже. Хотя куда уж хуже? Хьюга ненавидел себя за трусость, но он боялся, что голос Аомине заставит его окончательно поехать крышей. Его и так бросало в дрожь от его сообщений, живое воображение просыпалось совершенно не к месту, вызывая картины, от которых кидало в жар и немедленно хотелось кого-нибудь убить, а воспоминания о той ночи за прошедшую неделю ни в коей мере не потускнели. Сны вообще вышли из-под контроля, Хьюга даже вспоминать о них лишний раз не хотел. Он не хотел думать, что будет, встреть он Аомине вживую. Его невероятно бесило, что он неожиданно так сильно стал влиять на него. И он вовсе не хотел, чтобы он продолжал присылать эти чертовы сообщения, на каждое из которых он зачем-то отвечал в духе: «Иди и убейся веником». Но отвечал, отвечал… Хьюга глубоко вдохнул и выдохнул, отпивая из стакана и представляя, как где-то там Аомине сбивает машина. — Хьюга, у тебя наконец-то появилась девушка? Кофе немедленно попал не в то горло, заставляя судорожно закашляться, пролился на рубашку, колени и столик. Ну, просто шикарно. Умереть, захлебнувшись кофе. Достойный финал этого вечера. Хьюга долго кашлял и бил себя кулаком по груди, смаргивая выступившие слезы и восстанавливая дыхание. Потом уставился на Кагами. — С чего ты так решил? — Ну, у тебя вид такой был… мечтательный, — стушевался Кагами под его взглядом и доел последний бургер. Мечтательный вид? У него? Ну, разве что он только что мечтал о мучительной смерти одного придурка… — Кагами-кун имеет в виду, что ты ненадолго выпал из реальности, после того, как прочел сообщение. Раньше такого никогда не было. Да и выглядел ты при этом так… необычно, — невозмутимо сообщил Куроко, хлюпая соломинкой в опустевшем стакане. Под его пристальным невыразительным взглядом Хьюга невольно сглотнул. — Кстати, твоя реакция на вопрос заставляет думать, что он не так уж и далек от истины. — Нет у меня никакой девушки, — невольно заливаясь румянцем, прохрипел Хьюга. Как же его друзья иногда бывают назойливы и приставучи. — Хватит выдумывать всякую чушь. — Эм… Ну, может есть, о ком так можно думать? — Кагами задумчиво пошевелил бровями и вдруг радостно просиял. — А! Так может, у тебя парень появился? Хьюга тяжело и раздраженно вздохнул, стискивая кулаки. «Ну зачем ты такой догадливый, когда не надо?» — с легкой паникой подумал он. Куроко, еще раз просветив Хьюгу своим взглядом-рентгеном, внезапно загадочно улыбнулся, встал и потянул Кагами за руку. — Кагами-кун, нам пора. — Ээээ, почему? Хьюга ведь так ничего и не ответил! Неужели тебе самому не интересно? — заартачился тот, хоть и послушно встал. — Кагами-кун, — с нажимом повторил Куроко. — Невежливо так настаивать, если человек не хочет отвечать. И вообще, ты помнишь, что мы планировали на сегодняшний вечер? Кагами живо изменился в лице и, засверкав глазами, попрощался с Хьюгой и сам потащил Куроко прочь. Видимо, у них там было запланировано нечто грандиозное. Хьюга облегченно вздохнул, помахал им вслед и устало допил давно остывший кофе, лениво обдумывая степень нецензурности сообщения, которое он отправит Аомине в ответ.******
Хьюга отчаянно сжимал в кармане телефон и молился всем богам, чтобы ему сейчас кто-нибудь позвонил или написал. Чтобы рядом с грохотом и воплями навернулся официант. Чтобы на машину за окном упал метеорит. Что угодно, чтобы отвлечься от того, что он слышит. Рико и Киеши, увлекшись, и почти наверняка забыв, что они вообще-то не одни, с жаром спорили о том, кто из них сильнее любит другого, и на что они готовы ради друг друга. Хьюга старательно изображал на лице усталую и ироничную улыбку, подперев голову рукой и медленно дыша. «Они такие милые, что аж тошнит. И светятся так, что на них смотреть больно». Он мысленно пнул себя за подобные мысли. Но если они начнут говорить о свадьбе или количестве будущих детей, он не выдержит, и просто встанет и убежит из этого ресторанчика. Их счастье давило десятитонным прессом. Хьюга, как обычно, обреченно подумал, что не стоило в очередной раз соглашаться на встречу. Он перевел взгляд за окно, на улицу, и наткнулся на встречный взгляд синих глаз. Сердце предательски пропустило удар, ладони похолодели, и Хьюга судорожно сглотнул. Аомине, замерев на несколько долгих секунд, усмехнулся и решительно направился к входной двери. Внезапно подумалось, что наверное у него был взгляд, вопящий что-то вроде: «Спаси меня!», и он себя за это даже почти не ненавидел. Мысли Хьюги в панике заметались, захотелось немедленно рвануть куда подальше, но он заставил себя сидеть на месте. Какого черта, почему он должен убегать? Ну и что, что сердце колотится, как бешеное, а он сам не знает, что делать с Аомине? Он четко слышал в общем шуме за спиной звук приближающихся шагов, а внутри все сильнее и сильнее что-то сжималось. — Хьюга? Ты где витаешь? Вот черт! Киеши и Рико внимательно смотрели на него и молчали. Они задали ему какой-то вопрос? — Он думал о том, как сильно он скучает по мне после той ночи, — протянул рядом знакомый голос, немедленно вызвавший тахикардию, и у Хьюги пропал дар речи. Он яростно сжал кулаки, и, полыхая ушами, злобно уставился на довольного сверх меры Аомине, что небрежно прислонился к сиденьям со стороны Хьюги. — Простите, ребятки, но я украду его у вас. Мне он нужнее, чем вам, — выдал этот засранец, и, пока растерянные Киеши и Рико соображали, что сказать, подмигнул им и, схватив за руку Хьюгу, выдернул из-за стола и поволок за собой.******
Хьюга очнулся только пару сотен шагов спустя, на каком-то тенистом сквере, и, поспешно вырвав руку из горячей ладони Аомине, схватил его за грудки, чуть не заставив ткань затрещать, и набрал полные легкие воздуха, чтобы выдохнуть тому в лицо, глаза в глаза, все жгучее раздражение, нервное напряжение, весь хаос мыслей, что все набирал и набирал обороты. Жар охватил все тело, от ярости чуть руки не тряслись, и не было уверенности в том, по какой причине он вообще его к себе притянул. — Ты…ты… — голос хрипел и срывался. И тут Аомине просто взял и легко поцеловал его. Простое прикосновение теплых сухих губ. И глаза больше не горят обжигающим насмешливым синим огнем, а смотрят прямо, спокойно, и в их глубине затаилось что-то теплое, успокаивающее и вышибающее дух. Голова у Хьюги опустела в один миг. Тепло на губах и этот взгляд…и вырывается только беспомощный отчаянный шепот: — Ты… Хьюга почти отскочил на насколько шагов, убирая руки в карманы джинсов и не глядя на Аомине, выдавил из себя, чувствуя, как полыхает лицо и тянет в груди: — Ты как меня нашел? — На меня снизошло откровение богов и я увидел тебя в моем видении, — он опять ухмыляется. — А, ну конечно. Куроко, — пробормотал Хьюга. — Раз ты весь из себя такой нервный, — протянул Аомине, наклоняя голову и сверля его взглядом, вызывающим мурашки, — пойдем займемся чем-то более привычным. Как насчет сыграть? — и он приоткрыл молнию своей сумки, показывая оранжевый бок баскетбольного мяча. Хьюга молча смотрел на него, слушая стук своего сердца в ушах. …мне он нужнее, чем вам … А, плевать уже, в самом деле. Копаться в хаосе мыслей и чувств, что бьются сейчас в нем, нет никакого желания. Поиграть в баскетбол будет куда лучшей идеей. И Хьюга, кивнув, шагнул вперед, чувствуя всем своим существом, как переворачивается исписанная страница его жизни.