Изумруд её глаз

      Красива, умна, холодна и жестока. Именно такой Локи впервые увидел Хелу, вышедшую из чёрно-изумрудного портала. Тогда же он впервые почувствовал страх, тот страх, когда сердце начинает колотиться как бешеное, руки холодеют, а спина покрывается потом, который липкими струйками стекает вниз. Но даже несмотря на страх, маг не мог оторвать взгляда от идущей к нему навстречу Хелы. Её длинные чёрные волосы падали небрежными прядями на лицо, закрывая глаза, но даже так был виден их изумительный изумрудный цвет. В это же мгновение Локи пропал. Пропал навсегда, утонув, словно в чародейском омуте, в этих манящих, искрящихся мощью и презрением глазах. Прекрасная и опасная Повелительница тьмы. Она смотрела на него как на ничтожество, презренного червя, но это не имело значения. Ничто уже не имело значения. Был только он со своим гулко бьющимся сердцем и она. Великая и ужасная Хела.       Когда Асгард пал, сокрушённый натиском мёртвого воинства Хелы, а она сама, теперь уже законная королева, проехала на спине Фенрира к своему трону во Дворце Одина, Локи подумал, что в её груди нет сердца. Оно было разбито, растерзано в клочья много лет назад, когда Один проклял Хелу и заточил её в Хельхейме. Ничто уже не могло спасти и возродить жизнь в этом мёртвом сердце, ибо внутри была пустота. Когда Хела смотрела на него, стоящего чуть позади её трона по правую руку, своими восхитительными изумрудными глазами, чуть поворачивая голову, Локи был готов на всё. Броситься к её ногам, умоляя об ответе, сокрушить армию Ётунхейма, умереть. Но Хела вновь отворачивала голову, будто не замечая его.       Локи не знал, зачем Королева смерти сохранила ему жизнь, когда её войско схватило его возле короны Суртура, которую он так и не успел бросить в огонь. Она ведь не пощадила никого, и первым в её списке стал Тор. Затем последовали валькирия и Хаймдалл. Халку удалось спастись, как и кучке гладиаторов, которые успели улететь на корабле и теперь вновь промышляли боями на Сакааре. Предсказанный огненный Рагнарёк не случился, зато случилось кое-что похуже ― правление Хелы и её правой руки ― его самого, Локи. Она творила ужасные вещи, то, что магу не могло присниться даже в кошмарах. Но, тем не менее, Локи вдруг понял, что любит её. Любит болезненной, нездоровой, его самого сжигающей любовью. Когда он, обуреваемый болью и смятением, впервые признался ей в чувствах, то получил пощёчину. Резкую, звонкую, как удар хлыста. От удара Локи упал на одно колено, но когда Хела замахнулась во второй раз, маг перехватил её руку. Он целовал её длинные тонкие белые пальцы, а она лишь заливалась презрительным смехом. Он порывисто шептал ей о своей любви, но Хела только забавлялась этим. Ей льстило его чувство.       Иногда она всё же снисходила до него, проводя кончиками пальцев по его лицу, очерчивая контуры скул и подбородка, оставляя, время от времени, алые полосы от ногтей, перебирая густые чёрные пряди волос. А Локи, как влюблённый и преданный дурак, наслаждался этим. Он любил её просто так. Это было глупо, донельзя глупо, но пути назад не было.       День шел за днем, месяцы, годы. Локи и Хела вместе правили Асгардом, совершая великие завоевания, ставя на колени десятки миров. Хела, наконец, снизошла до мага, или сделала вид, что снизошла, Локи старался не думать об этом, когда острые ногти королевы Асгарда впивались ему в спину, а она сама порывисто дышала под ним. Стук её сердца не учащался, когда они были вместе, и Локи это знал. Знал и испытывал жгучую боль. Они были вместе, но Хела по-прежнему была надменна и грустна. Именно грустна, как вскоре понял Локи. Эта грусть разъедала Хелу изнутри. Никто этого не видел, считая её поведение обычной жестокостью, но Локи знал. Знал и был готов отдать всё, только бы развеять грусть и мертвенную холодность королевы. Он страстно обнимал её, когда тёмной асгардской ночью врывался в её покои, изнывая от нетерпения и желания не только близости физической, но и духовной. Первую он получал легко, вторая была недосягаема. Хела уже не заливалась презрительным смехом, как это бывало раньше, а лишь изгибала губы в подобии улыбки, отвечая на страсть принца. Но его поцелуй не мог согреть её пустое сердце, ведь он сам был пуст. Пуст и мёртв. Принц Локи умер давным-давно в тот самый миг, когда разжал руку, чтобы упасть с Биврёста во тьму. С того самого момента он бывал жив лишь в двух случаях: когда убивал и когда любил.       Часто, лёжа без сна возле мирно спящей Хелы, Локи думал, что его держит так крепко? Он этого не знал. Надежда на счастье? Истинная любовь? Или просто тоска? Тоска по теплу рядом с собой, осознания собственной нужности и причастности к чему-то важному. Локи скривил губы, презирая самого себя на эти мысли. Точно дурак.       ― Хела. ― Маг легонько потряс королеву за плечо. Она мгновенно, словно не спала секунду назад, открыла глаза. Его любимые изумрудные глаза. ― Почему мое мертвое сердце рыдает, Хела?       ― Откуда мне знать, ― усмехнулась королева, отворачиваясь от мага, который внимательно наблюдал за ней в темноте. ― Может, потому что ты влюблённый дурак? ― Она уже закрыла глаза, намереваясь снова заснуть, как вдруг над самым её ухом раздался голос принца, от слов которого её сердце впервые в жизни пропустило удар, а затем учащённо забилось:       ― Мой дьявол, ― Локи, откинул прядь с уха Хелы, ― скажи, а что держит тебя?