Игра

      Она прислонилась ухом к двери, нервно и в то же время с радостью слушая тяжелую принужденную поступь по лестнице. Ожидание, сравнимое разве что с азартом - именно такое чувство, когда крупье раскручивает колесо рулетки, и шарик, оказываясь внутри, начинает бегать вдоль слившихся красно-черных полей. Наконец, шарик останавливается, сделанная ставка выигрывает... Так и сейчас она вслушивалась в лестницу, боясь пропустить хоть один из шагов. Один, два, три... десятый... ритм сбился, значит, он уже на первом этаже. Игра начинается, она должна следовать ее правилам. Даже если это и не приведет к выигрышу.       Комната уже готова к встрече: погашен свет, разве что небольшой ночник отбрасывает слабые блики на увешанные плакатами стены, разложен диван, готовый к приему гостя. Да, сознавалась она себе, все это очень глупо и наигранно, но ей нравится играть, а он будет счастлив принять участие в общей глупости.       Десять. Свет в прихожей гаснет, повинуясь слабой ручонке, щелкнувшей выключателем. Замок дважды проворачивается, создавая заслон на пути поднимающегося. Десять. Легкая ночная сорочка вбирает в себя блики ночника, создавая призрачную иллюзию, стелющуюся вдоль комнаты, торопящуюся завернуться в одеяло и торопливо отвернуться к стене. Азарт, мгновенный порыв подскочить на месте и, заслышав легкий скрип открывающейся двери, бросить в прихожую.       - Я ждала тебя! - руки сомкнутся на плечах точно вокруг спасательного шеста.       Десять - она сдержалась, продолжая улыбаться самой себе. Знала о том, что произойдет дальше и как они поведут себя. Ключ тихо царапнул язычок замка, медленно погрузился внутрь. Первый поворот - надо сдержаться еще раз, второй - ей едва удается не вскрикнуть. Нужно продолжать игру, теперь его черед вести ее дальше. И он перенимает инициативу.       В густой темноте квартире не различить и собственную руку, бережно опускающую ключ на специально отведенную полку. Легкий шорох - это куртка занимает свое место рядом с ее «худышкой». Сколько раз она, смеясь, называла эту вещь «толстовкой», но он не слушал и продолжал гнуть собственную версию названия. Он хорошо знает расположение комнат, понимает, что нужно всего-навсего умыться и лечь спать. Но это против правил, гласящих, что непременно нужно навестить холодильник. Он слышит собственные шаги - вопреки всему они не получаются тихими, но старается сделать так, чтобы они не мешали игре. Короткий звук, пара выдохов, звук повторяется - конечно, он ничего не берет из белого железного монстра, хотя выбор заставляет разбежаться глаза.       Теперь у нее есть время подготовиться к нападению. Она поворачивается на другой бок, по-прежнему скрываясь под пологом огромного одеяла. Будь у нее когти, она бы выставила их вперед, и как только жертва окажется рядом, вцепится в нее. А он не стал бы и пытаться сопротивляться, ведь оба они прекрасно знают правило «пойманный проигрывает». И он не из тех, кто не умеет подыгрывать и признавать поражение. В темноте слышится шелест, означавший избавление от лишней одежды. Жертва готовится к тому, чтобы быть схваченной и съеденной. Может, чтобы обмануть коварного и уже теряющего терпение хищника. Одеяло поднимается, тяжелая фигура оказывается совсем рядом.       Пружина приведена в движение неосторожностью, а на самом деле осознаваемым действием жертвы. Правила устанавливают их поведение неумолимо и безжалостно, но сами правила выбраны игроками. Тонкие пальцы сжимаются на ссутуленных временем плечах, украшенный редкой челкой лоб уткнется в испещренную морщинами грудь.       - Я надеялась, что ты придешь, - он наклоняет голову, упирается подбородком в ее лоб, сейчас ему не нужно ничего говорить, она услышит безмолвное «Я всегда возвращаюсь».       Начинаясь от простого «ждала», минуя «верила» и многое другое, сегодня она ограничилась «надеяться». Трудно не повториться, но каждый раз одно лишь слово было выбрано так верно, что иное другое прозвучало бы вымучено, а оттого неестественно.       - Я не мог не сдержать, - «обещание» было вчера, «слово» - позавчера, - обещанное!       Игра не запрещает видоизменять слова, но не потворствует хитрецам, злоупотребляющим своей способностью. Тяжелая иссушенная временем рука скользнет вдоль ее плеча, на миг замрет на груди, продолжит путь и остановится на бедре. Все точно так же, как десять, сорок лет назад, когда они приняли собственные правила игры.       - Где бы ты ни был, я буду ждать...       - Что бы ни случилось, я вернусь...       Принимать их, впрочем, не трудно. Гораздо сложнее следовать. И они следовали им все то время, какими бы ни были обстоятельства. Пока смерть не разлучит их.