***
— Хорошо, очень хорошо. Особенно находчиво было плюнуть кровью на противника под мантией-невидимкой, чтобы видеть его местоположение. Я бы сказала, что в этом был какой-то стиль. — Ум-м. Говорить чуть менее односложно Гарри боялся. Ему казалось, что, стоит едва открыть рот, у него выпадет еще парочка зубов. Предпоследнее испытание и так лишило его одного резца, зато ему удалось избавиться от оппонента, сведя вес его тела к нулю. Отлепиться от потолка беднягу заставили бы только свинцовые подштанники, но вместо них решено было задействовать четырех тяжеловесных сотрудников и контрзаклятие. А невидимого врага он обнаружил чисто случайно, украдкой выплюнув накопившуюся в разбитом рту кровь. Но комиссия, в которой, кстати, заседал Грозный Глаз, впечатлилась. Даже путаницу с противоядиями забыли. На руку играло еще и то, что на фоне остальных экзаменуемых результаты Гарри были не такими уж и плохими. Что и говорить, вполне ожидаемо, когда на протяжении долгих лет ты играл в салочки с Темным Лордом. Как бы там ни было, спустя полчаса, когда ему починили челюсть и он смог внятно произнести слова присяги, Гарри стоял в коридоре мракоборческого центра. С форменной синей мантией на руках, парой ботинок и жетоном с порядковым номером 112358. — … и все? — тупо спросил он сам себя. Ни необычайного подъема духа, ни долгожданного ощущения собственной «взрослости». Только дрожь в коленях и усталость. С чувством жесточайшей неопределенности Гарри открыл сумку и запихнул туда форму. Та послушно вместила в себя даже ботинки, видимо, опасаясь трамбовки ногой. И вдруг он нащупал что-то шуршащее и гладкое. Память тут же очухалась, бросив последний окурок в пепельницу и поспешив вон из комнаты отдыха. Гарри украдкой оглянулся и вытащил утреннее письмо. Вообще, необычностей в этом письме было две. Первое — штамп «Отложенной экспресс-доставки»[1], о которой Гарри слыхом не слыхивал до этого дня. Второе — то, что отправителем была указана покойная Батильда Бэгшот. Насчет последнего он был более чем уверен, живое тело для маскировки огромной змеи использовать несколько сложновато. Он вытащил из вскрытого конверта шероховатый прямоугольник пергамента. Первые несколько строк важно доносили следующее: «Вас приветствует служба отложенной экспресс-доставки. Если вы хотите получить подробную информацию об услугах, напишите 1. Если вы хотите получить подробную информацию об отправителе, напишите 2. Если вы желаете оценить работу нашей службы...» Все это Гарри прочел еще несколько часов назад, как и само сообщение, которое, кстати, было совсем небольшим: «Все, что Вам нужно знать о происшествии в министерстве, Вы найдете в кабинете на первом этаже. Третья полка сверху второго шкафа слева, в небольшом ларце. На переплете известный вам символ». Если до этого у Гарри в голове была пара серьезных вопросов, то сейчас их количество выросло в геометрической прогрессии. Почему письмо ему? Почему от имени Батильды Бэгшот? Откуда отправитель знает, что он вообще переживает по поводу произошедшего? И что за информация у него — о нападении на Совет или о том, что случилось с Гарри? И откуда, собственно, у него эта информация? В самом конце коридора ожидаемо обнаружился древний столик с не менее древней чернильницей и пером, которое пережило гуся лет эдак на сто. Вообще, в подобных заведениях такие столы заводятся как-то сами по себе, причем сразу похожие на что-то ископаемое и хромающие на одну ножку. Возможно, их притягивают определенные места. Чернил как раз хватило на цифру 2, правда, пришлось два раза обмакивать перо, подвинув дохлых мух. Закорючка тут же впиталась в пергамент, неприятно напомнив дневник Реддла. И почти одновременно появились строки: «Батильда Бэгшот, Годрикова впадина. Письмо направлено в СОЭД 6 мая 1997 года. Дата отправления письма — 1 сентября 1998 года. Неясыть № 4УЛТШ-1206». У вопросов случился настоящий демографический взрыв. Гарри не сильно погружался в философию причинно-следственных связей, но даже мизерных знаний было достаточно, чтобы понять всю неправильность дат. Откуда в далеком 1997-м году Батильда могла знать о том, что произойдет в августе 1998-го? Она была историком, а не прорицателем. И в употреблении странных трав и зелий тоже не была замечена. Он перечитал письмо еще раз, попробовал отыскать тайные записи, но тщетно. В подобной ситуации любой здравомыслящий человек предпочтет сначала обдумать стратегию. Возможно, он вооружится поддержкой двух, а то и трех напарников. А если эта информация еще и напрямую касается недавней попытки теракта, то и сообщит куда надо. В общем, поступит как любой, кто мыслит достаточно трезво. Поэтому Гарри отправился в Годрикову впадину.***
В то время, пока генерал-лейтенант Доналдсон обеспечивал себе тяжелое утро и тремор рук, его гость брел по пустынной городской улочке. Теперь в его походке было что-то напоминающее о куклах и нитках. И ведь был кто-то, кто за эти ниточки дергал… Осведомитель дотащился до ближайшей стены и, тяжело дыша, привалился к кирпичной кладке, как к плечу понимающего друга. Похоже, искал он не только плечо, но и жилетку, потому что по щекам мужчины текли слезы. А затем он вздрогнул всем телом, словно вместо стены прислонился к железной ограде под напряжением. Правда, удар током был бы приятной щекоткой по сравнению с этим голосом. Немного голосов способны вытянуть из человека все жилы одним своим звучанием, а уж раздаваться в самих костях — ни один. Но этот бритвенно-острый он услышал всем своим существом: «ЗАМЕЧАТЕЛЬНО. ПОКА ЧТО МОЖЕШЬ БЫТЬ СВОБОДЕН».***
Любое жилище так или иначе является отражением своего хозяина. Дом с кучей пристроек вплоть до смотровых площадок на дереве? Значит, живущий там человек просто не может втиснуться в рамки. Маленькая квартирка, заставленная мебелью так, что жить там могут только очень худые акробаты — жилец сосредоточен лишь на своем внутреннем мирке. В случае Батильды Бэгшот дом просто напоминал труп. Он умер вместе с хозяйкой. Заходить в затхлую темноту Гарри не торопился. Завалить экзамен на мракоборца прямо здесь он не хотел, пересдачу убитым не назначают. Хотя бы парочка простых чар на обнаружение жизни или ловушек — и вот уже риски снижены процентов на шестьдесят. Ловушек не оказалось. Зато выяснилось, что дом опечатан мракоборцами. Разве что, аналогом маггловской желто-черной ленты являлись чары. Их главным назначением было не оградить место преступления от зевак, а зевак — от места. По статистике, место гибели волшебника имело обыкновение забирать еще пару-другую жизней. Взять хотя бы тот случай с оранжереей, полной дьявольских силков, которые один маг пытался селекционировать. В результате силки научились мимикрировать под другие виды. Тогда от орды разъяренных орхидей мракоборцам пришлось отбиваться целым отрядом [2]. В общем, Гарри мог со спокойной душой развернуться и уйти. На службу он еще не заступил, а значит, как гражданскому, делать ему тут было нечего. «Но ведь все это чисто формально, да? — спросила какая-то частичка его мозга, которая отличалась особенной рассудительностью в сложных ситуациях. Правда, она же и втягивала Гарри в них. — Причем дело действительно в форме». Да, дело было в форме. В форме мракоборца можно было пройти и за опечатанные двери.***
Запах разложения, который в тот раз бил в ноздри похлеще аммиака, отсутствовал совершенно. Зато пыли было больше, чем в архивах. — Люмос, — Гарри поднял палочку вверх, борясь с искушением чихнуть, и осмотрелся. Выражение «хоть шаром покати» к дому Батильды применить было сложно. Одного шара было бы недостаточно на такое пространство. Тут места было на несколько дорожек для боулинга. Похоже, печать на двери проигнорировал не только Гарри… Тревога заскреблась, как жук в коробке. Потыкавшись на первом этаже среди обломков не растащенной мебели, он нашел комнату, которая отдаленно смахивала на рабочий кабинет. Нашлись даже книжные шкафы. Абсолютно пустые и со сломанными полками. — Да твою ж за помело! Искать третью полку сверху второго шкафа слева было бессмысленно. Как, разумеется, и ларец. Гарри покрутился в комнате, словно незадачливый грабитель, который вломился в дом и обнаружил, что его хозяин беден, как церковная мышь. Не получилось даже выместить гнев на ящиках опрокинутого бюро. Кто-то выломал их намного раньше. А может, это все-таки была ловушка? — Эй! — рявкнул Гарри, совершенно не заботясь о том, что, возможно, совершает самую большую и последнюю глупость в своей жизни. — Зачем ты меня сюда звал? Кто ты?! Сверчок в углу тихо скрипнул, что можно было перевести как: «Вот и на кой ты разорался, болван?» Тот, кто надумал устроить тут ловушку, к своему делу подошел крайне безответственно. Если таинственный враг и был здесь, то он явно отлучился в ближайший магазин за стаканчиком кофе и хот-догом. А если это был доброжелатель, то помощи от него ноль. Дом обчистили на совесть. Если бы Гарри смог перемотать время и узнать, кто спер ларец… Да, вот будь у него маховик времени или устройство… пусть и с тремя зарядами, правда, но способное показать кусочек прошлого… Он быстро перевернул сумку и вытряхнул ее содержимое на заваленный сброшенными книгами пол. Изобретение Фреда вывалилось вместе с горкой вещей. Гарри взял в руки небольшую коробочку и задумался. С одной стороны, это последнее, что осталось у него от погибшего приятеля. Его лучшее творение. С другой стороны, Джордж хотел бы, чтобы эти чары послужили на благое дело… А у него тут ни много ни мало шанс на подсказку, что же именно случилось в министерстве. Фред бы долго не думал над дилеммой. Гарри быстро прочел краткое руководство, написанное от руки прямо на коробочке: «Временной диапазон — 7 дней. Радиус действия — 3 ярда. Открыть, назначить дату и время (вслух). Срок действия — 5 минут». — Ну… — Гарри открыл коробочку и быстро положил ее на уцелевшую полку шкафа, где должен был быть ларец. Глубоко вздохнул. — Двадцать пятое августа… э-э-э… пятнадцать двадцать? Автор письма и в самом деле оказался честным малым. Инкрустированный деревом ларец тут же материализовался на полке, а вместе с ним и книги на шкафах. На весь кабинет будто бы наложили проекцию с его утраченным содержимым. Причем такого качества, что художники по спецэффектам в картинах про космических рыцарей рвали бы волосы на голове от зависти. Гарри даже невольно потянул руки к ларцу, но пальцы прошли сквозь его стенки. Было бы невероятным совпадением, если бы именно эти пять минут мародеры сочли бы самым удобным временем для грабежа. Но кость не падает шестеркой вверх два раза подряд, только если вы не в списке любимчиков Фортуны. В списке Фортуны Гарри был в числе людей, которых на дороге если кто и сбивает, то это карета «скорой помощи». Но не реже двух раз в месяц. Короче, грабителей он не увидел. Зато очень хорошо запомнил, как выглядел ларец. А заодно и разглядел в пыли уже не свежие, но явно недавние следы. Их было две пары. И обе принадлежали людям, которые ходят какими-то слишком уж мелкими шажками. Размер обуви был вполне взрослый, а вот расстояние между следами… Проекция потухла. Гарри забрал коробочку, быстро покидал вещи обратно в сумку и пошел по следам. Те навернули несколько петель по дому, обойдя буквально каждый угол, а затем оборвались возле самого входа. Так, словно мародеров закрутило в маленький торнадо. Трансгрессировать из дома, опечатанного мракоборцами, было фантастикой даже по меркам волшебника.***
Больше в доме делать было нечего. Гарри осторожно прикрыл дверь и побрел по улице прочь. На площадь Гриммо он не торопился. Во-первых, думать, шагая по мощеной улочке, было куда удобнее. Во-вторых, раз уж он оказался в Годриковой впадине, быть может, ему стоит навестить их? С тех самых пор, когда он наконец увидел место погребения своих родителей, его преследовало чувство долга. Нет, не сыновнего, а именно ощущение, что так надо. Так заведено. Люди ходят на могилы своих родных, верно? И этому чувству было совершенно все равно, что в глубине души Гарри протестовал против самой мысли, что место упокоения его родителей оказалось материальным. Пара счастливых улыбающихся людей с колдографии просто не могла быть так банально зарыта на том кладбище. Гарри предпочел с головой спрятаться под одеяло отрицания. Как-нибудь… в другой раз, хорошо? — Эй! Эй… сэр! Постойте! — Позади со всех ног мчалась небольшая фигурка, чуть ли не подпрыгивая в попытках догнать его. Гарри остановился. Невысокий лысоватый человечек разогнался так, что едва не пролетел мимо него, но вовремя ухватился за руку Гарри и загасил инерцию каблуками ботинок. — Извинитеядолженбылпроверитьчтовыматериальныидем! — выпалил он на одном дыхании и поволок Гарри куда-то в сторону. В ступоре тот протащился в роли судна за буксиром несколько секунд, прежде чем догадался остановиться и резко развернуть человечка к себе. — Кто вы такой? Что вам надо? — Нет времени, идем, сейчас вот-вот начнется! — выпалил незнакомец, продолжая тянуть его вдоль по улице. — Да что начнется? — Казнь! Сказано это с такой мрачной безысходностью в голосе, что та вполне могла материализоваться в зловещего черного ворона с одним-единственным словом в лексиконе, которое тот гаркнет прямо в лицо. Тон странного человека словно загипнотизировал Гарри, и он послушно потащился следом. — По времени уже минуты две как идет… — бормотал человечек на ходу, достав замызганные часы из жилетного кармана. На запястьях так же красовалось по часам. — Мы не успеем, мы не… О, вот сюда, пожалуйста, тут просто короткий путь… — Они свернули за угол и оказались на краю площади. Той самой, где стоял обелиск, памятный по прошлому Рождеству. — Вот, успели! А… а собственно, где… Лицо странного спутника потешно удлинилось. Такого разочарования по поводу несостоявшейся казни не было еще со времен охоты на ведьм, когда это было единственным публичным развлечением. — Но ведь они все должны были быть здесь… — голос человечка даже задрожал. «Я имею дело с сумасшедшим. Очевидно». — Ничего, может быть, в следующий раз. — Гарри вежливо похлопал человечка по плечу. — Знаете, накладки со временем затянули судебное разбирательство, палач устроил итальянскую забастовку… — Но я ведь не мог ошибиться с датой! — Значит, перенесли на другой день. Я надеюсь, вас оповестят. Всего доброго! — Гарри развернулся и собрался уходить. — Нет, нет, вернитесь! Сэр, на вас ведь мантия мракоборца, а тут должно было состояться страшное преступление! Гарри окинул площадь взглядом. Не считая двух брошенных стаканчиков из-под пива и какой-то обертки, преступлений он не замечал. В предзакатном свете все было, на удивление, спокойным, словно мир из открыток вдруг стал реальным. Но ведь всякое бывает. — Почему вы так уверены? — спросил он наконец. Простой вопрос ввел незнакомца в ступор. Тот застыл, открывая и закрывая рот, как сбрендивший щелкунчик. Только сейчас Гарри обратил внимание на то, что этот типчик явно помешан на датах и времени. Из-за края жилета выглядывал толстый календарь, рассчитанный на несколько лет, запястье и тыльная сторона левой руки были исписаны числами и короткими заметками, а все трое часов показывали не только время, но и дни недели, года и фазы луны. — Потому что оно всегда так и происходит, — выдавил он наконец реплику. Яснее не стало. Гарри вздохнул. — Сэр, извините, если у вас нет никаких доказательств, тем более, я не при исполнении… — Темпус Наратив. Меня зовут Темпус Наратив, — произнес человечек так, словно это имя должно было что-то объяснить. — С одной «р», сэр. Никогда не понимал фамилии с двойной согласной. — Что вы имели в виду, когда сказали: «Оно всегда происходит»? Темпус принял очень серьезный вид, словно микробиолог, у которого спросили, почему бактерии не видно невооруженным глазом. Он рассеянно зашарил по карманам жилета, откуда из каких-то потайных мест вывалились еще часы. На сей раз с расположением планет. — Видите ли… — начал он, продолжая исследовать текстильную «терраинкогнита» в поисках чего-то, что, предположительно, должно было там находиться. — Я, как бы вам сказать… М-м-м… В своем роде путешественник… Гарри устало потер лицо, собрав брови к переносице. Он уже жалел, что решил выслушать его. «Договорит, распрощаюсь и…» — … только по времени. «… домой, к камину… СТОП, ЧТО?!» — Честное слово! — воскликнул Темпус, увидев, как у Гарри резко вытянулось лицо. — У меня даже справка есть! Из Мунго! — Вот тут я вам на слово верю, извините, но мне пора. — На сей раз он безапелляционно развернулся на каблуках и зашагал в сгущающиеся между домами сумерки. Письмо от мертвеца, экзамены, очередные тайны, похищенный ларец — а тут еще и псих какой-то. Словно у жизни сегодня дедлайн по неприятностям. Но Темпус оказался настойчивым. Он поскакал за ним, как резиновый мяч с нездоровой склонностью к преследованию: — Сэр, прошу вас, выслушайте! Просто прочтите этот… документ… ох… Поверьте мне! — он все-таки догнал Гарри и сунул ему в руку какую-то бумажку. — Просто прочтите и поступайте как вам угодно! Есть определенный тип людей, проигнорировать которых — это как наступить на котенка. В случае мистера Наратива это была целая коробка котят. Со щенком в придачу. Гарри остановился и развернул бумажку, которую, похоже, не раз использовали как подставку под пиво. Прочел. Прочел еще раз. Затем поднял, точнее, опустил глаза на Темпуса. — Погодите… Хронологическая несогласованность? — Именно! — Круглое лицо мистера Наратива просияло. — Страдаю этим с детства. С первого дня, как проснулся во время правления Оливера Кромвеля. Мой разум… м-м-м… так и не определился, в каком времени он живет. Иногда сидишь так дома у камина — и хлоп! — а теперь ты у костра с какими-то нечесаными дикарями. Или посреди огромного такого города, с кучей этих… экранов, а вокруг люди с железными руками… — Вы бы могли здорово заработать на лотереях или ставках, — произнес Гарри, возвращая справку. Темпус грустно улыбнулся. — О нет. Я не умею этим управлять. Меня просто швыряет из прошлого в будущее и наоборот. Хорошо, что оно хотя бы не осязаемо. А то я так проснулся однажды во льдах. Я и вас проверил, материальны ли вы. Хотя, иногда ощущать было бы неплохо… Иногда тут происходят интересные вещи. — Может, тогда подробнее расскажете, почему вас так взволновала картина казни? — Гарри поспешил перехватить Темпуса, пока его не затянули зыбучие пески памяти, но тот уже ушел куда-то очень далеко. — Вот помню, как-то раз увидел, как маггловские женщины пытались ворожить. Век эдак шестнадцатый. Ну, конечно, это они только пытались подражать нам… Но вот что странно, они почему-то решили, что колдовать можно только с… м-м-м… очень небольшим количеством одежд на теле… или вообще без нее... — Мистер Наратив… — Гарри слегка потряс его за плечо. Глаза Темпуса подернулись довольно странной поволокой, но небольшая тряска тут же вернула его в век нынешний. — Ах да! Казнь. Точно. Обычно, когда я вижу не столь отдаленное будущее — неделя там, месяц или год, — оно, конечно же, сбывается. Но вот в августе вышел я прогуляться… и попал на казнь. И совершалась она сегодня, я точно сверил время. На этой площади. Рассказ Темпуса был короток, но к его окончанию у Гарри нехорошо тянуло под ложечкой, словно он видел все собственными глазами. Это все было очень знакомо… Наверное, потому, что таковым было не столь далекое прошлое. — Как выглядели палач и тот, что оглашал приговор? — спросил он, чувствуя, что сейчас нащупает верный след. — Ну, палач здоровенный… А тот, другой, был в маске. Светлой такой, на череп похожей. «Как гром среди ясного неба», — говорят в определенных случаях. Гарри же словно прошило хорошим разрядом молнии. — Я, знаете ли, не очень в ладах с нашими днями, — продолжал Темпус, — но в газетах таких людей звали… что-то с говядиной связанное [3]… А! Пожирателями Смерти. Я видел колдографии. А вот и гром… Конечно, мистер Наратив мог просто быть полнейшим психом, а всю историю выдумать от начала и до конца. Мог… Но он ни разу не назвал Гарри по имени. Просто не узнал его в лицо, притом что вся Британия знала, кто такой Гарри Поттер. А значит, с нашими днями у Темпуса действительно проблемы… К тому же с чего человеку, который и имя Волан-де-Морта не особо знает, зачем-то выдумывать такую сцену? Справка с печатью Мунго тоже была подлинной. — Я вот тут еще подумал, — затараторил Темпус, испуганно глядя на молчащего Гарри, — а что, если бывают параллельные временные линии? Вдруг время может взять и разделиться на рукава? Допустим, меня занесло в тот другой рукав, где эти Пожиратели победили. Я ведь чувствителен ко времени. А весь остальной мир живет в другом рукаве... «Или, допустим, ты оказываешься в том же самом зале, где не было ни взрыва, ни заседания…» — Мистер Наратив, — Гарри говорил очень осторожно, стараясь не спугнуть мысли, которые начали перебираться по очень непрочному веревочному мостику к очередному выводу, — вы пока идите домой, хорошо? Если вы начнете видеть будущее, подобное этому… Напишите мне. Я дам вам адрес. Десятью минутами позже Гарри спешно шагал вверх по улице, нанизывая мысль за мыслью, когда чья-то рука схватила его за плечо. Он даже палочку не успел вынуть, как ее вывернули из кисти. — Я смотрю, ты не вступил еще в должность, а уже нарушаешь Устав. — Таддеуш Праудфут сурово смотрел на него в свете уличного фонаря. —Что говорится в Уставе о патрулировании улиц? И почему вне служебного времени ты в форме и при жетоне?***
— Первый раз вижу, чтобы на распределении было так мало новичков, — произнесла Джинни, раскладывая содержимое чемодана по ящикам прикроватной тумбочки. — Видела, какие у них были лица? Словно не в Хогвартс, а в Азкабан попали. — Наверное, многие просто побоялись отдавать детей на обучение, — вздохнула Гермиона. Она уже переоделась в пижаму и сидела на краю соседней кровати. — Давай смотреть на это оптимистичнее: тут и так осталось мало места с нашим-то восьмым курсом. Джинни замерла над чемоданом. — Слушай, а когда мы успели его починить? — спросила она, разглядывая крышку. — Он лопнул на вокзале, потом мы занесли его в купе, зашла Полумна, и я про него забыла... — Может быть, ты сделала это машинально? — предположила Гермиона. — Возможно... Разговоры в спальне постепенно стихали. Подруги перебросились еще парой слов, и каждая скрылась под своим пологом. Джинни еще раз перемотала в голове события этого дня, связанные с чемоданом, а затем решительно повернулась набок, зажмурив глаза. В этих стенах в царство Морфея придется прорываться с боем, через бескрайние земли тревожных раздумий и страхов. Видимо, бог сновидений понял намек сразу и решил не испытывать терпение девушки, уже через пятнадцать минут погрузив ее в дрему. Которая благополучно оборвалась. Джинни села в постели. Что-то было не так. Она сдвинула полог. В спальне царила тишина, как в классе при листании преподавателем журнала. Лишь доносился мощный храп одной из новеньких. Полог вернулся на место. Джинни вновь опустилась на подушку, озадаченная тем, что одно из ее чувств отчаянно сигналило ей ровно минуту назад. Сейчас оно так же растерянно почесывало затылок и пожимало плечами. Сон, так вероломно удравший, вернулся к своим обязанностям, и скоро Джинни уснула по-настоящему. Легкая дрожь прокатилась по замку еще раз. На этот раз ее не заметил никто, кроме слегка зазвеневших доспехов и воды в стакане мадам Пинс, где та хранила свою вставную челюсть.