Everybody Hurts

Громко хлопнув дверью, разъярённый парень влетел в свою квартиру. Резкий хлопок раздался шумом в ушах, но Антон не обратил на это внимание. Он тяжело дышал, мимика лица выражала гнев и ненависть, руки сжаты в кулаки, готовы к удару в любой момент. Кадры произошедшего часом ранее до сих пор стояли перед глазами. Запястье неумолимо жгло, оставляя неприятное ощущение. Открыв ящик, парень потянулся за новой пачкой сигарет. Но что-то сковало его движение, не давая руке двигаться дальше. Множество браслетов, переплетаясь между собой, зацепились за край. Наплевав на последствия, парень резко дёрнул рукой. Нити, связывающие браслеты порвались, давая свободу его бусинам в разброс разлетаться по полу. — Твою мать, — с гневом выкрикнул парень, со злостью скинув всё, что было на тумбочке. Книги градом ссыпались на пол, вместе с ними падали флаконы с парфюмом, а за ними упала и шкатулка. Склянки каким-то чудом остались целы, что нельзя было сказать о загадочном ящике. Когда на тумбе мало что осталось, парень громко выдохнул, опираясь на маленькую столешню. Дышать было трудно, грудь резко поднималась и опускалась, пытаясь восстановить дыхание парня. Шаст хотел продолжить крушить то, что осталось от его квартиры. Но вдруг его внимание привлёк металический блеск на полу; маленький ключик лежал на нем около разбитой шкатулки, заваленный разными браслетами. Подняв его, Антон понял, что это был ключ от крыши. — Наше с Арсом любимое место. Несколько секунд парень тупо рассматривал ключ у себя в руках, а потом яростно прыснул: — Да пошло оно всё, — Схватив виски, который Шастун купил в ближайшем ларьке, он выбежал в подъезд. Соулмейты — вселенная, где люди распределились так, что с рождения каждого человека ждет его вторая половинка. Предначертанные люди опознают друг друга по своим именам на запястьях. Многие видят в этом нечто романтическое, покрытое тайной. Но только не Антон. Для него это было этакой гарантией, что тебя не бросят к ебеням. Но и такое могло случиться. Ведь родители парня не были соулмейтами, но прожили счастливо. Но Антона волновало то, что где-то там два человека надеятся найти свою судьбу. Но все это тщетно. Небо медленно раскрашивалось в тёплые постельные тона. Шастун любил оранжевый. Но не яркий, а мягкий, как цвет заката. Первая сигарета ушла быстро, за ней вторая. Парень давно уже привысил свой лимит. — А ведь Арсений хотел чтобы ты бросил. — Да пошёл он. Разговаривать с самим собой стало обыденным для парня. Сначала было странно задавать себе вопросы и отвечать на них, но со временем вошло в привычку. Становилось холодно. Плед, на котором сидел Антон, был слишко мал, чтобы укрыть эту каланчу, и, не долго думая, он бросил его на холодный бетон. Запястье снова заболело, привлекая к себе внимание. Теперь, когда половины браслетов не было, можно было свободно разглядеть надпись на руке. Арсений Попов. Имя друга было выведено чёрными, как смоль, буквами. Они были красивы и изящны, как и их владелец. Антон и сам не понял, когда он влюбился в Арсения. Может быть, тогда, когда тот нашел его в собственной ванне, истекающим кровью? — Ты идиот? — воскликнул он, пытаясь привести его в чувства. — Где аптечка? — Вот и все. Вот я и ебнулся. — Хватит нести чушь! Лучше скажи, где аптечка? — почти кричал мужчина, понимая, что счёт идёт на минуты. — Уходи, прошу тебя, — сказал парень. Глаза будто залило свинцом, и Антон решил не сопротивляться желанию закрыть их. — Твою мать! — крикнул Арс. Мужчина заметался взглядом по комнате в поисках аптечки или, хотя бы, тряпки. Взгляд тут же упал на стопку белых полотенец на краю стиралки. Антон мало что помнил из того вечера. В голове сильно шумело. Темнота, такая манящая и холодная, так и норовила забрать его в свои объятия. Постепенно мрак рассеялся, показывая парню белую дверь в конце коридора. Час настал. Сколько он стремился к этому, а сейчас не может сделать и шага. И всему виной голубоглазый брюнет, сидящий в его ванной. Арсений всеми силами пытался привести парня в чувства. Как сквозь вату, Антон слышал голос Попова. Он кричал на него. — Если ты умрешь, я убью тебя. Шастун лишь слабо улыбнулся и попытался открыть глаза. Получилось не сразу. Вторая попытка была более удачна, и теперь парень мог видеть Попова и его прекрасные глаза в которых читался... Страх? За его жизнь?Тёплое чувство разлилось в груди, вскоре заполняя парня изнутри. С трудом подняв окровавленную руку и проведя онемевшими от холодной воды пальцами по щеке Арсения, пачкая ее собственной кровью, Шастун вдруг тихо заговорил: — Уходи солнце, я не хочу быть здесь. Я хочу на ту сторону. Антон и сам не понял когда он влюбился в Арсения. Может быть тогда, когда тот позвонил ему в час ночи? Когда Антона в час ночи разбудил звонок собственного мобильного, парень был готов выкинуть его в окно, но, к сожалению это было невозможно. Желая убить того, кто позвонил ему посреди ночи, парень все же нехотя принял вызов. — Антон… — раздался растерянный голос в трубке. — Арс? — удивился парень. Брюнет никогда не звонил ему ночью и точно не разбудил бы его просто так. Кажется, что-то случилось. — Прости, я тебя, наверное, разбудил? — Попов говорил очень неуверенно. Голос хриплый и тихий, Шастун слышал его впервые . — Ничего. Что случилось? — парень присел на край кровати, освещаемой светом луны. — Антон, ты не мог бы приехать ко мне? Пожалуйста — Хорошо, скоро буду. Что-нибудь взять? — Аптечку Стаса. — Ладно, я понял. До встречи. — Пока. Антон положил трубку и стал собираться. Ведь Арс не будет ждать. — Так что же ,всё-таки, случилось? — спросил Шастун, следуя за хозяином квартиры. Сколько бы раз парень не был в гостях у мужчины, он не мог не отметить, что у Арсения был отменный вкус. Комнаты были выполнены в разных стилях, но они переплетались и создавали неизгладимое впечатление. Даже сейчас, идя за мужчиной, неся объемный ящик, он не мог не озираться по сторонам, как в первый раз. — Ну вот, — Сказал Арс, потирая шею рукой, указывая взглядом на коробку, стоящую на столе. Развернув коробку, парень не мог не умилиться. На её дне на старом пледе лежало два кролика. Или зайца. Шаст так и не понимал, чем они различаются. Один был рыжим и более маленьким по сравнению с другим, чёрным. Как только в коробку проник свет, пара глаз тут же направилась на нового гостя. У одного были ледяные синие глаза, а у другого наоборот, цвета свежей зеленой травы. Парень кинул мимолётный взгляд на Попова, да так и замер. Арсений выглядел сейчас совсем по другому, не так, как на телевидении, а по настоящему. Чуть подрагивающий кадык, влага на ресницах и тревожный взгляд нежно голубых глаз. Не мешкая, парень приблизился к брюнету и обнял его за плечи. — Все хорошо. Все будет хорошо. — непонятно кого Шастун сейчас успокаивал. Он очень переживал за Арса и его состояние. Попов медленно и аккуратно положил свои руки на спину Антона. — Черт, а ты высокий. Парень лишь улыбнулся. Напряжение уже не так сильно чувствовалось в воздухе. Сколько они так простояли, Антон не знал. Но когда он отстранился, то получил немного удивлённый, но благодарный взгляд парня. В итоге, парни оставили кроликов себе. Антон забрал чёрного и назвал его Арсением. А тот забрал рыжего и назвал его Антоном. Но об этом они не знали. Антон и сам не понял, когда он влюбился в Арсения. Может быть тогда, когда они сидели в кафе? Парни решили собраться в своём любимом кафе после трудового дня. Антон и Арс прибыли первыми и ожидали остальных людей из их квартета. Заказав чёрный кофе и зелёный чай, они начали беседу, дожидаясь официанта. — Извините, а у вас нет шоколадки? — Извините, но нет. Шастун не раз поражался своему колеге. При всей своей брутальности и любви к чёрному кофе, тот был страстным сладкоежкой. Иногда казалось, что у него раздвоение, а то и разтроение личности. — У меня есть. — отозвался парень, после того, как их официантка поспешила удалится. Освободив сладость от упаковки, он протянул её зависшему Арсению. Но тут брюнет удивил не только парня, но и себя. Вместо того чтобы взять ее руками, он обхватил конфету губами, затрагивая пальцы Антона. Импровизатор чувствовал, как его лицо краснеет и поспешил спрятать лицо в ладонях, под громкий смех мужчины. Антон и сам не понял, когда он влюбился в Арсения. Но знал лишь одно. Он его никогда не разлюбит.